Радикальный черный. Эссе о цвете, власти и современном искусстве

Первое, что бросается в глаза в новом романе Саши Филипенко – это, конечно, слоны :) А затем – эксперимент формы, много иронии и некоторая выверенность каждой фразы. И многие из этих фраз задевают, некоторые из них – знакомы до боли, а от других – криво усмехнешься. Прозрачность метафор и символов отнюдь не убавила глубины и интереса, а только заставила обратить внимание – обращать внимание, думаю, одна из главных тем этой книги – на то, как даже порой от чего-то явного, большого и реального, как слон в комнате, человек может отвернуться и сделать вид, что этого не существует.

Сюжет при этом пересказывать не хочется, да и незачем. Просто однажды в городе появились слоны, и у каждого слон свой. В зоопарке их больше нет. Место присутствия слонов стало местом их отсутствия.

Вот вы читаете, берете карандаш и начинаете разгадывать кроссворд, вплетенный в саму ткань текста. Вспоминаете и подбираете слова, ищете смыслы, видя при этом, в каком контексте рождаются вопросы к кроссворду. Книга начинает с вами взаимодействовать, вы становитесь ее участником. И вот Саша начинает с вами как автор играть. Он создаёт персонажа – писателя Александра, почти карикатурного, фонтанирующего идеями – которые за него реализует его жена, а его дочь больше всего на свете боится стать такой как мать – и высказывает идею романа с кроссвордом. С тем самым, который вы уже разгадываете. А потом садится и пишет комментарии в интернете к своим книгам. Те самые комментарии, которые вы читаете по ходу текста, пытаясь отделить реальное от нереального. А вы уже и сам этот комментатор.

Но вот книга подходит к финалу и игры заканчиваются. Все оказываются именно теми, кем являются. Такой конец: кто-то любит до конца, кто-то боится до конца, лжет до конца, остается слепым до конца. Дочь становится как мать. Труп висит в петле. "Писатель" продолжает "писать".

Мы видим историю большой любви и большой нелюбви. Мы видим, как молчание и приспособленчество становится способом выживания. Боль, горечь, печаль переплетаются с красотой, важностью и честностью этой книги – и моею благодарностью ей за это (а точнее – Саше). Я читаю, как слоны пришли в феврале, и как стоял грохот, и память снова возвращает меня в те дни, в тот февраль.

У Филипенко в общем-то получился настоящий постмодернистский текст. Есть в нем и так мною любимый прием рассказа в рассказе. И меткие хлесткие слова. И мощные образы. И сильное желание говорить и показывать правду, даже если она жестокая.

Последнее неразгаданное слово в кроссворде – "любовь". Как и все хорошие книги, Слон - про нее, и про смерть. Но главное: Слоны уйдут, а человек - останется ли человеком?

Жизненно. Интересно. Самобытно. Эмоционально. Больно (от узнавания)

Тем, кто спрятал глаза. И тем, кто не смог.

Эзопов язык вышел на новый уровень.

(знаю, что автор с сыном отлавливают отзывы и особенно ценят с одной звездой, посему мой отзыв вряд ли увидят). Всем остальным, хайли рекомендасьон, как грится

«А я когда читала, в этом месте подумала, что «датчики отвратительности» вывернуты на полную, а потом перечитала книгу и поняла, что нет, что ведь именно так мы и живем…»

– пишет вымышленная рецензентка Лиза о реальном романе-кроссворде Саши Филипенко «Слон», и если мне и хочется спорить с этой мыслью, то только в том месте, где Лизе требуется перечитывание.

Слоны – филипенковские кадавры, однажды в конце февраля они появились в жилых и нежилых помещениях по всей стране. Грузные животные заполнили всё пространство, но по телевидению вместо них рассказывали о засовывающих голову в песок страусах, правительство оперативно утвердило план мероприятий по стимулированию общественной любви к слонам, и люди довольно быстро отказались от идеи задавать какие-либо вопросы и попыток разобраться в причинах происходящего. Все, кроме философа по образованию и стендапера по призванию Павла, человека с обострённым чувством справедливости, попытавшегося отвести своего малометражного слонёнка в зоопарк.

В своём новом романе Филипенко берёт один из старейших философских парадоксов и материализует его буквальней некуда. Общество, в котором люди отказываются признавать очевидное, просто потому что оно выбивается из официально представленной картины мира, в отличие от животных, не приходит на помощь к «своему», не просто апатично допуская так называемое «расчеловечивание», за которым скрываются тюремные пытки, но и оправдывая его, а то и принимая участие.

Язык романа — предельно простой, даже нарочито обыденный, чего нельзя сказать о структуре. Это текст, внутри которого можно найти десятки разных голосов: Филипенко помещает в повествование фрагменты вымышленных рецензий, будто бы написанных читателями этой же книги. Вставки на первый взгляд выглядят как комические элементы, но на деле это зеркала, в которые может (или даже должен) посмотреть читатель. Отзывы варьируются от глуповатых до откровенно агрессивных: кто-то обвиняет автора, кто-то советует «не выдумывать слонов», кто-то говорит, что «раньше он писал лучше». Эти реплики — срез типичных книжных рецензий на Livelib и реакций общества на дискомфортные темы. Люди не хотят видеть слонов не только в реальности, но и в литературе. Отчаянное сопротивление осмыслению, привычка к убаюкиванию — вот что вскрывают эти псевдокомментарии, а потому это сатира не только и не столько на читателя, сколько на саму культуру современного восприятия искусства и мира.

Дополнительные смысловые слои произведению придаёт его структура, ведь перед нами «привет» из постмодернистских времён – роман-кроссворд. Идея кажется декоративной, пока не начинаешь понимать её смысловую нагрузку: кроссворд — символ фрагментарности, поиска формальной связи между разрозненными элементами. В мире, где всё очевидное замалчивается, человек остаётся наедине с пустыми клетками: одни слова уже вписаны, другие ему предстоит угадать, и порой это бывает непросто, даже если ответ лежит на поверхности.

Для меня «Слон» — высказывание не столько политическое, сколько этическое. Это роман о предательстве, причём самого себя, том, что происходит, когда человек ежедневно приучает себя не смотреть, не видеть, не реагировать. Можно сколько угодно делать вид, что ты в комнате один, приспосабливаясь жить между бивней и привыкая к запаху слоновьих испражнений, но от этого твой слон вряд ли однажды превратится в фарфоровую фигурку, стоящую в серванте.