– Я бы предложила аристократа, – Маргарита уже полностью переоделась и теперь просто лежала, с интересом слушая разговор. – Он, конечно, не слишком богат, но все же из благородной семьи. К тому же, он красивее.

– Ставлю на мага, – не согласилась Тиана, – с ним интереснее. К тому же, он не умрет раньше тебя.

– Да замолчите вы обе! – Софья стала совсем пунцовой. – Тоже мне, сводницы! И вообще, еще ни один о женитьбе и не говорил. А ты, радость моя хвостатая, ответь, как долго ты еще собираешься морочить голову мэтру? Он-то свои намерения обозначил достаточно ясно.

– А чего я-то? – Тин спряталась в тень. – Я ему голову и не морочу!

– Софья, заметьте: я промолчала, – мурлыкнула из своего угла Рэйчел.

– Да, молодец, плюс два балла за самоконтроль, молчи дальше, – отмахнулась от нее целительница. – Нет, Тиана, и в самом деле: вот завтра подойдет к тебе мэтр и предложит стать его женой, и что ты сделаешь? Снова убежишь?

– Да не знаю я, – пробурчала рыжая.

– Ну, а сама ты что к нему чувствуешь? – тон Софьи стал участливым.

– Не знаю, – девушка совсем опустила голову, потом вдруг разоткровенничалась: – Когда он подходит ко мне близко-близко, я словно с ума схожу. Тело становится просто ватным, так и хочется упасть в его объятия, свернуться клубочком и замереть. А разум кричит, что рядом опасность, драться бесполезно и нужно бежать как можно быстрее.

– А сердце? – чуть улыбнулась целительница.

– А сердце, – с обидой произнесла Тин, – как у вас говорят: «прячется в пятках»? И замирает.

– А почему ты его так боишься? – с удивлением спросила Маргарита.

– Он ощущается, как зверь. Хищный и опасный. Абсолютный враг. Хотя ты не маг, тебе не понять.

Три вздоха поддержали демонессу. Даже Элеонора, которая весь разговор просидела практически не дыша.

ГЛАВА 8

Итак, принц уехал, выкупив у Жан-Жака его пленных. Деньги парню действительно не помешают. Элеонору я отдал принцу просто так. Теперь у него почти настоящий двор – принцесса, фрейлина, паж, придворная дама, начальник гвардии с одним гвардейцем и придворный маг. Шутка, конечно, не очень, но все сделали вид, что им весело. Лодрик пытался мне что-то сказать, но смутился и замолк. Только поклонился низко-низко. После той стычки он стал сильно заикаться, так что предпочитает молчать. Андрэ хохмит, что и до этого он от парня в последний раз слышал только слова присяги, так что ничего не изменилось. С принцем уехала и леди Маргарита. Такой поступок я всецело одобряю – явно война не ее призвание. Это вообще не женское дело, по большому-то счету.

После отъезда высокородного гостя в лагере воцарились тишина и спокойствие. Еще пока мы разыскивали принца в горах, подполковник послал отряд на территорию противника, но тот вернулся ни с чем. Эранийцы успели свернуть лагерь и отойти, так что, доскакав до первой же гальдорской крепости, разведчики были вынуждены повернуть назад. Связываться с риттерами-монахами сэр Ульрик запретил строго-настрого. Впрочем, распускать наемников герцог тоже не торопился.

Вычистив Кошмарика, разложив покупки и переодевшись с дороги, заглядываю в наш шатер.

– О, вы уже вернулись? – приветствует меня Элеандор.

– Я вернулся.

– А парни что? – Эл, кажется, уже слегка пьян.

– Ну, в Кермонте столько соблазнов… – развожу я руками.

– Понятно, по борделям пошли, – вздыхает Софья.

– О, а это что такое? – мое внимание привлекает новый предмет интерьера. – Славная птичка!

В клетке, сплетенной из золотых, кажется, прутьев сидит нечто яркое и изящное. При моем приближении птичка резко шарахается в сторону, раздуваясь и меняя цвет на буро-зеленый.

– Это подарок лорда-протектора и причина столь пасмурного настроения нашей милой госпожи Биен, – сэр Эрцель устроился на снятом седле, вытянув раненую ногу.

Доррит хлопочет рядом, то подливая рыцарю вино, то массируя плечи. Единственная из захваченных в плен служанок, пожелавшая остаться. Интересно, чем ее так покорил наш немолодой уже, да и не особо красивый сэр шпион?

– Певчая птичка в золотой клетке? – я хмыкнул. – Намек более чем прозрачный.

– Вот именно, – буркнула целительница.

– Ну, и что думаешь?

– Да иди ты! – Софья в сердцах запустила в меня кубком. – Я просто счастлива! Всю жизнь мечтала стать чьей-нибудь содержанкой!

И добавила пару слов, которых приличная девушка и знать-то не должна.

– А в чем тогда проблема? – аккуратно ставлю кубок на стол.

– Проблема в том, что принять подарок – значит, согласиться, – чуть улыбнулся тай-Дорум, – а вернуть просто так не годится тоже. Это вам не просто безвкусное, но дорогое украшение, тут нужен подход тоньше. Да и оскорблять герцога небезопасно при всем его благодушии. Не поймет.

Его эта ситуация, похоже, забавляла своей парадоксальностью.

– Самый надежный вариант – выйти замуж, – как бы серьезно размышляя, протянул Элеандор. – Вот только тут тоже думать нужно. Кто посмеет пойти против одного из влиятельнейших людей королевства? Молодой тай-Робер, конечно, аристократ, но мелковат. Да и согласится ли?

Софья глянула на него хмуро, справедливо заподозрив издевку.

– Выходи за сэра шпиона. – Эрцель при моих словах поперхнулся вином. – Он мужчина еще очень даже, а тень лорда-паука прикроет от излишне навязчивого герцога. Да и целитель в семье ему лишним не будет.

– Софья, девочка моя, ты же не воспримешь этот совет всерьез? – просипел тай-Дорум, прокашлявшись. От переизбытка чувств он даже на «ты» перешел, утратив обычную сдержанность.

– А почему тогда не за тебя? – девушка поднимает глаза, кажется, впервые за этот вечер улыбнувшись, – или великий черный маг боится какого-то жалкого герцога?

– Я бы с радостью, – сокрушенно вздыхаю, поддерживая игру, – но ведь двоеженство у вас, кажется, запрещено?

Смешно всем, кроме Тианы. Тай-Дорум, кажется, окончательно уверился в том, что я – аристократ с юга. Есть у него такая версия, вполне логичная. И наши с Тианой отношения он определил точнее всех. Только он думает, что я некто вроде старшего родственника, присматривающего за беглой (или изгнанной) дворянкой из Кенара. Для мыслей о других мирах и демонах он слишком прагматичен.

– Может, ты что-нибудь придумаешь? – Элеандор наливает вина и мне.

– А я говорю – вернуть ему жабу, – настаивает Тиана, – в ржавой железной клетке.

– Жаба – это все-таки перебор, – ухмыляется сэр Эрцель.

– Хм, это, на мой взгляд, тоже слишком в лоб, но и подарок – не верх утонченности… – задумчиво отпиваю из кубка. У меня появилась идея. – Софья, тебе же это пернатое не слишком нужно? Ну, так и выпусти. При максимальном количестве свидетелей. А клетку отправь обратно герцогу с благодарностью. Мол, всегда жалела таких птичек и мечтала хоть одну выпустить на свободу. Спасибо за подарок и предоставленную возможность.

Эрцель сгибается от хохота, хлопая себя по бедрам.

– Сеньорита, сделайте это, умоляю! Я хочу посмотреть на его рожу! Если до него и такой намек не дойдет… вот честно, цепью рыцарской клянусь – возьму вас замуж!

– Ну, прямо таким уж идиотом или подонком наш лорд не выглядит, – усмехается Элеандор. – Но мне идея тоже нравится. Я помогу тебе с формулировками, когда будешь писать.

– Ох, мэтр! – Тай-Дорум все не может отдышаться. – У вас талант! Если мне понадобится окунуть кого-нибудь в дерьмо, я непременно обращусь к вам.

Комплимент, мягко говоря, сомнительный.

Шутка вспомнилась через дюжину дней, когда пятеро бойцов кермонтского полка потребовали, чтобы Софья срочно прибыла в расположение штаба. Вспомнилась не только мне, так как сэр Эрцель тут же возжелал немного прокатиться верхом. Остальные не сказали ни слова, просто окружив Софью кольцом. Впрочем, командующий эскортом сержант не возражал, только иногда оценивающе поглядывал на Жан-Жака. А парень выглядел, нужно сказать, внушительно. Ему мы отдали самую крупную лошадь из захваченных в первой стычке. Из доспехов, правда, ничего не подошло, но деньги за пленных позволили перековать трофеи в тяжелую броню. И на оружие осталось. Так что теперь великан напоминал то ли танк, то ли осадную башню. И тренировался, как проклятый. Они вообще довольно близко сошлись с Мэтом на почве одинаковых интересов, что, несомненно, пошло на пользу сыну мельника. Матеуш, конечно, раздолбай просто в силу возраста, но боевой опыт у него внушительный. Да и манеры уже не совсем деревенские – чувствуется рука сестры и пример Элеандора.

– Простите, госпожа Биен, что отвлекаю вас от дел, – полковник поклонился Софье вполне вежливо, как благородной леди, – но у нас тут странный перебежчик. Он требует свидания именно с вами.

– Со мной? – изумилась девушка.

– Вот именно, – кивнул тай-Беренгин. – Мне это тоже очень интересно.

Пленник хоть и был безоружен, но даже не связан. Трое бойцов постоянно находились рядом просто на всякий случай. Завидев целительницу, риттер метнулся вперед, но охрана тут же схватила его за руки, не давая двинуться дальше.

– Софьия, душья моя… – от волнения гальдорский акцент сделался еще заметнее.

– Риттер? – Софья изумилась. – Бернард?

– Бернард Регосский, риттер-мечник, – подсказал я.

– Так вы знаете этого человека, сеньорита? – уточнил полковник.

– Да, конечно, мы встречались, – кивнула девушка. – Но помилуйте, риттер, что привело вас сюда?

– Любовь! – Бернард упал на колени и заговорил горячо, сбиваясь от волнения. – София, я не знаю, что со мной такое! Я… я думаю только о вас с тех самых пор, как мы расстались. Я… знаю, что это недостойно. Женщина не может, не должна… но мне плевать! Мне все равно, что вы оскверненная, даже если вы околдовали меня. Я не могу без вас. Я бросил все, я предал товарищей, веру, родителей, братьев, но я хочу быть с вами и только с вами. Я готов быть вашим рабом или мужем, но вашим.

– Бернард, но я… – Софья слегка ошалела от такого напора.

– Это все хорошо, молодой человек, – над влюбленным нависла массивная фигура полковника, – но сватов к отцу уважаемой мэтрессы вы зашлете позже. А пока мне бы очень хотелось услышать ту очень важную новость, о которой вы говорили. Сеньорита Биен, благодарю вас за помощь, но сейчас прошу покинуть палатку – у нас с риттером-кавалером деловой разговор.

О, парень подрос в ранге. Не обратил внимания на его герб. Аккуратно направляю потрясенную Софью прочь от шатра. Тин приотстает, чтобы с безопасного расстояния послушать, о чем же говорят командиры.

Бернарда еще несколько дней держали в ставке командующего, а информацию нам передал все тот же Эдуардо. По словам риттера, эранийцы готовили какую-то крупную гадость. Если допрашивающие поняли правильно, то к противнику прибыла команда темных магов. Бернард в разновидностях «оскверненных» не слишком-то разбирался, да и не афишировали ребята свое ремесло, но каждый риттер Гальдора – еще и лицо духовное, а значит, подобные вещи просто чует, даже если не может распознать.

Я собирался пойти посмотреть на коллег поближе (на расстоянии удара ножом, желательно), но командиры не позволили. Темных Бернард видел в глубине территорий, и к какому перевалу они направлялись, непонятно. Пока все тихо, но разыскивать магов на территории Гальдора, а уж тем более устраивать там боевые действия, провоцируя войну с нейтральной (формально) страной…

В общем, отцы-командиры объявили повышенную готовность, запретили все увольнительные и сели ждать неприятностей. По слухам, жалобы сэра Ульрика дошли-таки до ушей лорда-маршала, и он согласился отправить на помощь часть сил из Суранга. Надеюсь, они успеют. Крепость, конечно, наша, но защитников явно не хватает. Большинство бойцов переселилось в цитадель, но часть лагеря так и осталась под стенами. Меня, например, совершенно не радовала перспектива жить в казарме.

– Мальчики, я не знаю, что делать, – заявила Софья, входя в палатку.

– Это смотря что случилось, – отвлекся от доски Мэт, радуясь поводу прервать партию, в которой безнадежно проигрывал. И тут же подобрался, заметив заплаканные глаза сестры. – Тебя кто-то обидел?

– Нет, – Софья всхлипнула, – они хотят драться! Из-за меня.

– Кто, душа моя? – участливо поинтересовался Элеандор, протягивая девушке платок.

– Эдуардо вызвал Бернарда на дуэль. Завтра. Я не знаю, что мне делать!

– Может быть, пора уже выбрать хоть кого-то? – поинтересовался Мэт. – В любом случае остановить дуэль можешь только ты.

– Я не знаю, кого выбрать, – Софья уселась на тюфяк, обхватив колени руками.

– Бернарда не советую, – честно сказал я. – Его жертва любви, конечно, трогает, но попахивает безумием. К тому же на данный момент он предатель, да и нищий практически. Все, что у него осталось, – его меч. Так что ты сначала разберись хорошенько, что ты к нему чувствуешь. Это любовь или просто благодарность и восхищение?

– Кстати, мне тоже Эдуардо больше нравится, – поддержал меня Матеуш. – Да и воспитан он лучше. У этих гальдорцев довольно жесткие порядки в семье, как я слышал.

Софья подняла на него глаза.

– А как же мэтр Роллен? – поинтересовался Элеандор. – Мне кажется, замечательный молодой человек. Спокойный такой, основательный. И перспективы карьерного роста у него очень неплохие. К тому же он единственный из перечисленных подошел ко мне поинтересоваться твоими родителями и родственниками. Как думаешь, зачем?

– О, мне стоит ждать сватов? – возликовал Мэт. – Сестренка, начинаем собирать приданое.

– Мэт, какое приданое? – возмутилась Софья, – я еще ничего не решила!

– Но насчет Олафа вы ведь подумаете, милочка?

– Подумаю, – Софья чуть повеселела. – Он, по крайней мере, не пытается убить соперников. Геквертиш! А что мне с этими двоими делать?

– Да пусть дерутся, – пожал я плечами. – Молодость горяча. А если победитель тебе не понравится, я могу вызвать его на дуэль.

– Вот уж спасибо. – Софья взглянула на меня особым взглядом, как всегда, когда я демонстрировал излишнюю, по ее мнению, кровожадность. – Постараюсь обойтись без крайних мер.

Раннее утро. Солнце только-только поднимается из-за гор. Зелень травы спорит с безумной синевой неба, теплый ветерок легонько касается щек. Красота и умиротворенность пейзажа настраивают на лирический лад. На фоне ярких одежд зрителей белизна рубашек поединщиков кажется особенно нестерпимой. Отсюда дуэльная площадка похожа на причудливый, нереальный цветок. Пока не подходишь ближе. Поток чужих эмоций смывает тихое очарование утра, мир словно сдвигается, из красивой картинки превращаясь в пеструю и грубую реальность.

Я слегка опоздал, так что все ритуальные фразы уже сказаны, сталь шелестит, покидая ножны. Кодекс «чистой стали», дуэльные рапиры, без брони и второго клинка. Бойцы медленно начинают двигаться, пытаясь развернуть противника к солнцу. Бернард массивнее, но движется с ленивой грацией крупной кошки. Эдуардо кажется более подвижным, и при таких условиях поединка это плюс.

Первые осторожные атаки, звон клинков. Разрыв дистанции, и снова попытки развернуть противника. Опять сближение и лязг стали. Левый бок Эдуардо окрашивается кровью, но это просто царапина. Парень даже не поморщился. Пока наслаждаюсь эстетической красотой алого на белом, тай-Робер равняет счет, задев левое плечо противника, но тоже неопасно. Все происходящее больше напоминает танец. В движениях нет настоящей злости, но потихоньку бойцы заводятся. Высверки стали все резче, все опаснее. Бернард атакует в более грубой, прямолинейной манере, Эдуардо предпочитает уходить и действовать на контратаках. Толпа, почуявшая запах крови, поддерживает своего бойца. На другой стороне круга вижу Софью, которая кусает губы и комкает в руках платок. Глаза ее блестят, но как-то лихорадочно.

Бойцы потихоньку начинают уставать – ошибки все чаще. У тай-Робера длинный шрам на ребрах, Бернард тоже получил три или четыре новых пореза. От первоначальной белизны рубашек не осталось и следа. Вот рапира литийца наконец пробивает правое плечо Бернарда. Толпа ревет от восторга, предчувствуя скорую развязку, но риттер не так прост. Он успевает перехватить оружие левой рукой и достает ногу соперника. Артерия не задета, но рана все равно серьезная. Эдуардо, наконец, освобождает шпагу и разрывает дистанцию. По молчаливому согласию соперники перетягивают, как могут, раны остатками рубашек, не пытаясь атаковать. Обоюдный поклон – и снова бой. Напряжение растет. Правая рука Бернарда висит плетью, но он и левой владеет неплохо. Раненая нога ограничивает подвижность тай-Робера, не давая ему в полной мере использовать преимущество. Оба бойца тяжело дышат и двигаются гораздо медленнее, чем в начале поединка. Атака, еще одна, еще, разошлись. Бернард пока держится. Вот он атакует сам, но, увы, допускает ошибку, и клинок литийца пробивает грудь молодого риттера. Бернард падает на колени, роняя меч. На губах его пузырится кровь.

Эдуардо отскакивает назад. Чуть не падает рядом, шипя от боли в ноге, но выправляется.

– Признай свое поражение, и останешься жить. – Эдуардо не хочет убивать соперника, ему достаточно победы. Глаза его ищут Софью в толпе зрителей.

– Зачем? – хрипит риттер и резким движением вгоняет меч в сердце.