Отзывы на книги автора «Михаил Салтыков-Щедрин»

В чем состоит собственно задача его (летописателя)? В том ли, чтобы критиковать или порицать? — Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? — Нет, и не в этом. В чем же? — А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем [...] и об оном предать потомству в надлежащее назидание.

Удивил и порадовал меня литературных дел мастер Салтыков-Щедрин Михаил свет Евграфович. Признаться по совести, я уж совершенно позабыл своё первое знакомство с данным представителем русской классики, которое, по всей очевидности, имел неосторожность произвести будучи ещё юным и беспечным гимназистом. Теперь же, спустя разноцветные годы, хлебнув разносолов жизни и обильно вкусив на собственной шкуре эмпирического опыта, я заново познакомился с данным писателем, так сказать, в полном уме и спокойном сознании. И получилось это знакомство на диво приятным и занятным, я бы даже сказал, удалым и разухабистым. Одно удовольствие читать «Историю одного города», доложу я вам, братики-сударики, да сестрички-сударушки! Конечно, если вы, движимые любопытством, заглянете на Википедию или ещё в какой справочник, дабы почерпнуть там информации о писателе, вас закономерно может смутить, что творил он в 19-том веке. Вы даже можете заподозрить, что предлагаемый фолиант написан на трудно читаемом русском языке, изобилующем устаревшими словами, оборотами и выражениями. Должен признаться, явления из предыдущего предложения имеют место быть, однако сие никоим образом не препятствует чтению, церковно-славянский и старорусский — тут присутствует в пренебрежимо малой пропорции (на 10 абзацев, может, разок или два проскочит, а то и нет), а весь текст целиком — совершенно и определённо читабелен для современников! Теперь, сочту за честь, немного осветить «Историю одного города» с точки зрения жанровой принадлежности, стиля и прочего, из чего обычно составляется литературное произведение. Первое, что стоит отметить: 19-тый век или нет, но в этой книге Салтыков-Щедрин для меня оказался завзятым сюрреалистом-модернистом! Так же данное произведение я бы отнёс к жанру... (внимание!) магического реализма. Да-да, именно так, любезнейшие. И сравнил бы я «Историю одного города» со «Ста годами одиночества» Маркеса, ни много ни мало (скажем так, энергетика схожа отчасти). И у меня большой вопрос, не вдохновлялся ли краем пера латиноамериканец Габриэль Гарсия русской классикой? Второе, что отмечу — это довольно своеобразный, но такой что ли родной абсурдный юмор, великолепная сатира о чиновничьих произволах, которые имеем по сию пору включительно, и сермяжном народе, готовом таким начальством удовлетворяться, лишь бы самому не думать. Такого рода юмор, мы видим впоследствии у таких известных работников пера и чернил, как Булгаков, Зощенко, Ильф с Петровым и других. Ну, и третье, что хотелось бы безо всякой задней мысли отметить, это, конечно, несомненное писательское мастерство. Учитывая то, что на тот момент, русская литература была достаточно скудна на примеры, коими можно было бы вдохновляться начинающему писателю (примеры существовали в зарубежной литературе), Салтыков-Щедрин выглядит уверенным властителем слов и дум. И фантазия и воплощение, на мой взгляд — у него на высоте. Единственный вопрос, который остаётся после прочтения книги: «И что? Что делать-то со всем этим?»... А на него автор-то и не отвечает.

В чем состоит собственно задача его (летописателя)? В том ли, чтобы критиковать или порицать? — Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? — Нет, и не в этом. В чем же? — А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем [...] и об оном предать потомству в надлежащее назидание.

Удивил и порадовал меня литературных дел мастер Салтыков-Щедрин Михаил свет Евграфович. Признаться по совести, я уж совершенно позабыл своё первое знакомство с данным представителем русской классики, которое, по всей очевидности, имел неосторожность произвести будучи ещё юным и беспечным гимназистом. Теперь же, спустя разноцветные годы, хлебнув разносолов жизни и обильно вкусив на собственной шкуре эмпирического опыта, я заново познакомился с данным писателем, так сказать, в полном уме и спокойном сознании. И получилось это знакомство на диво приятным и занятным, я бы даже сказал, удалым и разухабистым. Одно удовольствие читать «Историю одного города», доложу я вам, братики-сударики, да сестрички-сударушки! Конечно, если вы, движимые любопытством, заглянете на Википедию или ещё в какой справочник, дабы почерпнуть там информации о писателе, вас закономерно может смутить, что творил он в 19-том веке. Вы даже можете заподозрить, что предлагаемый фолиант написан на трудно читаемом русском языке, изобилующем устаревшими словами, оборотами и выражениями. Должен признаться, явления из предыдущего предложения имеют место быть, однако сие никоим образом не препятствует чтению, церковно-славянский и старорусский — тут присутствует в пренебрежимо малой пропорции (на 10 абзацев, может, разок или два проскочит, а то и нет), а весь текст целиком — совершенно и определённо читабелен для современников! Теперь, сочту за честь, немного осветить «Историю одного города» с точки зрения жанровой принадлежности, стиля и прочего, из чего обычно составляется литературное произведение. Первое, что стоит отметить: 19-тый век или нет, но в этой книге Салтыков-Щедрин для меня оказался завзятым сюрреалистом-модернистом! Так же данное произведение я бы отнёс к жанру... (внимание!) магического реализма. Да-да, именно так, любезнейшие. И сравнил бы я «Историю одного города» со «Ста годами одиночества» Маркеса, ни много ни мало (скажем так, энергетика схожа отчасти). И у меня большой вопрос, не вдохновлялся ли краем пера латиноамериканец Габриэль Гарсия русской классикой? Второе, что отмечу — это довольно своеобразный, но такой что ли родной абсурдный юмор, великолепная сатира о чиновничьих произволах, которые имеем по сию пору включительно, и сермяжном народе, готовом таким начальством удовлетворяться, лишь бы самому не думать. Такого рода юмор, мы видим впоследствии у таких известных работников пера и чернил, как Булгаков, Зощенко, Ильф с Петровым и других. Ну, и третье, что хотелось бы безо всякой задней мысли отметить, это, конечно, несомненное писательское мастерство. Учитывая то, что на тот момент, русская литература была достаточно скудна на примеры, коими можно было бы вдохновляться начинающему писателю (примеры существовали в зарубежной литературе), Салтыков-Щедрин выглядит уверенным властителем слов и дум. И фантазия и воплощение, на мой взгляд — у него на высоте. Единственный вопрос, который остаётся после прочтения книги: «И что? Что делать-то со всем этим?»... А на него автор-то и не отвечает.

Казалось бы, в первую очередь следовало благодарить маму Салтыкова-Щедрина, которая умудрилась воспроизвести на свет столь неординарную личность, единственную в своем роде. Михаил Евграфович не имеет аналогов даже среди зубров русской литературы, но, с другой стороны, а кто имеет? Подобная форма мышления нашла воплощение веком ранее в "Горе от ума", в части чеховских рассказов, но, используя те же самые инструменты, и Грибоедов, и Чехов в итоге пришли к гораздо более откровенной морализации. Не пришел к ней Достоевский, намного глубже исследовавший человеческие взаимоотношения, чья сила проникновения вполне сравнима с салтыковской, но в итоге сопоставлять темы русского духа в "Современной идиллии" с теми же "Братьями Карамазовыми" довольно смешно. Менталитет нации получил настолько разное выражение у Достоевского и Салтыкова-Щедрина, что оно и понятно - почему они непригодны для сравнения. А ведь по силе объективного изображения Михаил Евграфович на голову выше в этом самом вопросе даже самого Достоевского. И пусть Федор Михайлович долго и интересно пытался определить русский дух, путем сложных методов и терзаний - в итоге он у него не получился оптимальным. Именно способ(только способ) рисовки этого самого менталитета максимально совпал с главной его характеристикой - русский человек по традиции (а что самое главное - по православным канонам) не имеет права не страдать. Что касается Салтыкова-Щедрина, то этот человек на общероссийский рынок страдальцев не прошел по слишком многим параметрам, а основное - сам этого никогда не желал. В отличии от Достоевского. Ни складом характера, ни элементами биографии. Где-то в этом скрывается ответ на вопрос - почему "Современная идиллия", а также другие труды Салтыкова-Щедрина настолько меньше являются воплощением русского духа, чем аналогичное у Достоевского, а тем более - Льва Толстого.

Излюбленная форма автора, сказочно-сатирическая, нашла воплощение в любых трудах Михаила Евграфовича и хотя "Современная идиллия" не выглядит юмористической, но на деле таковой является. Как вообще на Руси относились к насмешникам? Судя по тому, что откровенные тролли того времени или не выживали из-за цензуры, или не выдерживали литературной конкуренции - их в чистом виде мы в большем объеме видим уже гораздо ближе к веку двадцатому. Бесшабашный стеб временами вылезал на свет божий и у Пушкина, и у Лермонтова, но не являлся главенствующим, был прикрыт темой гражданственности и что самое главное - любимцам все прощалось. Парадоксально, но государственная служба смогла должным образом сказаться на Салтыкове-Щедрине как литераторе, придав ему какую-то направленность, навязав основной сюжет. Налицо (крайняя редкость) польза русского чиновника. Если привести грубый пример, то такое положение автора сравнимо с тем, как если бы он потерял ногу, то получил возможность стать одним из победителей специальной олимпиады для инвалидов. Михаил Евграфович - новый русский в хорошем понимании этого слова. Без малинового пиджака и пачки кредиток.

Вообще, манера и способ восприятия у автора больше напоминает какой-то вольтеровский подход (столь нелюбимый Достоевским и столь почитаемый Пушкиным). Европейская эпоха просвещения, время не в меру образованных и глумливых людей, получивших должную степень свободы для упражнений ума и занятий физиологическим непотребством. В России данный период неизменно связан с предреволюционным временем, оставившим след в литературе многочисленными трудами декаданса. Впрочем, подобные вехи истории неизменно заканчивались революцией. Вернее даже не так, а именно вооруженный коллапс делал возможным сохранить в истории те или иные имена. Не будь французской революции, мы бы, например, не наблюдали в настоящее время наличия многочисленных кафе под названием "Жан-Жак Руссо", ибо вряд ли бы об этом самом Руссо кто-нибудь сейчас помнил. То есть, веселые насмешники есть и были во все времена (в реале же это часто мрачноватые, если не трагические люди), но раскручивает их исключительное какое-то глобальное апокалиптическое событие. Тем ценнее кажется и гораздо более бережное отношение предполагает наличие подобных Салтыкову-Щедрину людей, которым довелось родиться намного раньше Федора Сологуба или Михаила Арцыбашева.

"Современная идиллия" прекрасна в своей завораживающей форме, очень проста в чтении, единственный недостаток (или достоинство - это как посмотреть), которым, впрочем, страдают многие поздние произведения авторов - ее близость читателю определяется наличием солидного житейского опыта. Никто в такой ясной, четкой и интересной манере о русском быте, определяющем повседневность страны, никогда не писал. Кому-то мешал излишний трагизм, кому-то тяжкие нравоучения, а кому-то просто из-за границы в своей всепоглощающей лени проблемы России были далеки. С тех пор ничего не изменилось - создают либо низкопошибную чернуху, либо вычурную хрень, подразумевающую, что автор сидит где-то в Европе и мнит себя совестью народа, основная масса же идет легкой дорогой фэнтезийной детективщины, которая, как это ни грустно, отображает истинные насущные проблемы нации. Но может быть, назло истории и традициям, появится новый Салтыков-Щедрин, родится где-то в запыленном российском селе. О, гладите, уже набежали. В новинках висят. Бороды-то, бороды где? Есть? При чем здесь бороды. Мозги не соответствуют.

В центре сюжета мы видим глупого, тупорылого, жадного, а главное, ленивого помещика, в которого вселился твердый и самоуверенный дух, что он может обойтись и без мужиков.

Мужики растаяли, воздух стал свежее и чище, но проблемы стали появляться как раз из того самого воздуха, которым дышал помещик. Весь оскотиневший, заросший, он представляет собой эталон ленивого зверя, который сам должен искать себе пропитание.

В сказке идет сатира на тех людей, которые власть имеют, а ум у них как у пробок. Главное родиться в богатстве, почете и уважении в окружении, а остальное все приложится: глупые мысли, тупые законы и все остальное. Можно не быть политиком, не уметь логически мыслить, зато иметь много денег и управлять людьми, а также воровать. В этой сказке акцент идет на жадность и лень, на глупость и тупость, а все остальное - второстепенное. Я считаю, что её нужно прочитать первым делом власть имущим, если они хоть что-то поймут, может и себя узнают.

Мне понравилось четкое изложение, ясность мысли и самое главное - юмористическая сатира.

Книга прочитана в рамках игры Летнее внешкольное чтение, от А до Я.

Вот совершенно не помню, читала ли я Салтыкова-Щедрина в школе, а когда увидела книгу в конкурсной подборке, решила взять.

Уже давно смотрела на другой роман писателя — Господа Головлевы , с него и хотела начать знакомство, но меня порадовала «История одного города», поэтому даже рада тому, как сошлись звезды.

Мне очень понравилась форма романа. Словно тебе читают вслух, с озвучиванием всех сносок редактора, но вместе с тем, ты словно читаешь старые записки летописца, рассказывающего историю города с насыщенной историей.

В последнее время мне прям везет, сатира за сатирой. Роман Салтыкова-Щедрина не стал исключением, сатира на государственный строй, так и еще отлично подмечен русский нрав. И боюсь роман будет актуален еще долгое время.

Изначально не смотрела на него даже, как на сатиру государственного строя Российской империи, так как каждый новый градоначальник воплощение иной формы правления. И самое примечательное то, что форма и власть менялись, а люди какие были, такими и продолжали оставаться.

Неважно кто, неважно как, главное во главе стола был тот, кто мог принять решение. Очень редко они устраивали бунты, шли на пролом и отстаивали свои права. С одной стороны, невежество мешало, с другой стороны, они сами захотели надеть на себя хомут.

Автор высмеивает человеческую червоточину, которая стремиться обладать, подчинять и управлять. А если крыша поехала, то можно начать подчинять под себя и стихию. Хотелось в этот момент и плакать, и смеяться.

Местами описанные события походили на рассказы постояльцев психушек, но они придавали роману свою пикантность и изюминку. Порадовал слог изложения, читается легко и задорно. Обязательно еще вернусь к творчеству Салтыкова-Щедрина, только жаль, что романов он написал не так много.

Точно не помню, возможно, уже читал эту сказку, когда учился в младшей школе, почти наверняка читал.
Сейчас, читая про двух глупых, ленивых, но богатых генералов и сноровливого, работящего, но бедного мужика, понимаю, что ничего не изменилось.
Мужики по-прежнему работают за копейки, а генералы...
Думаю, у вас хватит фантазии додумать про шикования генералов.
Салтыков-Щедрин верно подметил, что работают одни, а едят другие.
Генералы, оказавшись на необитаемом острове, не стали ловить рыбу или собирать плоды, а нашли мужичка, чтобы он делал это за них, даже верёвку ему приказали свить и привязывали мужичонку к дереву, чтобы не убёг.
И то, что читая газету, эти высокопоставленные особы постоянно натыкались на упоминания разнообразной еды, тоже верно подмечено.
Ведь, когда человек на чём-нибудь зациклен, то везде и во всём находит предмет своего фетиша.
Интересно будет познакомиться с другими произведениями писателя.
Особливо со сказками про премудрого пескаря и карася идеалиста, а там и до "Господ Головлёвых" рукой подать

Рассказ об одной вятской мещанке, Анне Марковне, знакомой автора, который общался с ней, когда жил в ссылке в этом краю.

Собственно рассказ о ней предваряется в начале пространными рассуждениями автора о человеческой мотивации. К большинству людей он относит как бы два типа. Обычных эгоистов, погружённых в суету жизни и примыкающих к ним людей, материально неблагополучных, вынужденных из-за бедности своей хоть как-то выживать, чтобы получить кусок хлеба для себя и своей семьи. Ещё одна, третья группа людей - откровенные преступники и уголовники. Но последних автор не сильно опускает по сравнению с эгоистами, считая их, живущих только лишь ради собственного корыстного интереса, людьми, в целом, ничтожными, неспособными на сострадание.

Способных на это автор выделяет в отдельный род, согласно его рассуждениям, в его время это преимущественно женщины, тогда активно не занятые внешней хозяйственной деятельностью, в основном выполнявшие роль домохозяек, но способные к сопереживанию, утешению и заботе о страдающих.

Такой была и героиня этого рассказа - Анна Марковна. Ей было уже за 50 и несмотря на почти полное отсутствие у неё образования, она была женщиной глубоко вдумчивой и даже мудрой. И при этом, конечно, доброй. Автор немного пересказывает её "жизненную философию". Она выделяла для себя три вида людей, которые, по её мнению, должны были быть объектом всеобщего сострадания. Во-первых, детей, по причине их невинности. Во-вторых, малоимущих крестьян, подавляющее большинство крестьян тогда были бедны, еле сводили концы с концами. В-третьих, это преступники. Героиня рассказа была убеждена в том, что на преступления их толкает тяжёлая окружающая среда. Душа таких людей хоть и зачерствела, но принуждена мучиться от того, что им приходится делать в преступной среде.

Героиня приводит интересные доводы, пересказанные в рассказе писателем, обосновывающие её моральный выбор. Которые я здесь приводить не буду, как и концовку сюжета рассказа, чтобы не спойлерить. Можно лишь сказать, что женщина была глубоко набожная, ею двигали во многом религиозные, христианские мотивы. В этом смысле, она глубоко не погружалась в осмысление начал религиозной философии, её суждения ближе к житейскому пониманию духовности на уровне социума. Что тоже заслуживает внимания.

Лично мне рассказ очень сильно понравился. Раньше знаком с ним не был. Ставлю ему максимальную оценку. Мне кажется, такие произведения очень полезны для воспитания, должны включаться в обязательную школьную программу, хотя бы старших классов.

Вот совершенно не помню, читала ли я Салтыкова-Щедрина в школе, а когда увидела книгу в конкурсной подборке, решила взять.

Уже давно смотрела на другой роман писателя — Господа Головлевы , с него и хотела начать знакомство, но меня порадовала «История одного города», поэтому даже рада тому, как сошлись звезды.

Мне очень понравилась форма романа. Словно тебе читают вслух, с озвучиванием всех сносок редактора, но вместе с тем, ты словно читаешь старые записки летописца, рассказывающего историю города с насыщенной историей.

В последнее время мне прям везет, сатира за сатирой. Роман Салтыкова-Щедрина не стал исключением, сатира на государственный строй, так и еще отлично подмечен русский нрав. И боюсь роман будет актуален еще долгое время.

Изначально не смотрела на него даже, как на сатиру государственного строя Российской империи, так как каждый новый градоначальник воплощение иной формы правления. И самое примечательное то, что форма и власть менялись, а люди какие были, такими и продолжали оставаться.

Неважно кто, неважно как, главное во главе стола был тот, кто мог принять решение. Очень редко они устраивали бунты, шли на пролом и отстаивали свои права. С одной стороны, невежество мешало, с другой стороны, они сами захотели надеть на себя хомут.

Автор высмеивает человеческую червоточину, которая стремиться обладать, подчинять и управлять. А если крыша поехала, то можно начать подчинять под себя и стихию. Хотелось в этот момент и плакать, и смеяться.

Местами описанные события походили на рассказы постояльцев психушек, но они придавали роману свою пикантность и изюминку. Порадовал слог изложения, читается легко и задорно. Обязательно еще вернусь к творчеству Салтыкова-Щедрина, только жаль, что романов он написал не так много.

Вот совершенно не помню, читала ли я Салтыкова-Щедрина в школе, а когда увидела книгу в конкурсной подборке, решила взять.

Уже давно смотрела на другой роман писателя — Господа Головлевы , с него и хотела начать знакомство, но меня порадовала «История одного города», поэтому даже рада тому, как сошлись звезды.

Мне очень понравилась форма романа. Словно тебе читают вслух, с озвучиванием всех сносок редактора, но вместе с тем, ты словно читаешь старые записки летописца, рассказывающего историю города с насыщенной историей.

В последнее время мне прям везет, сатира за сатирой. Роман Салтыкова-Щедрина не стал исключением, сатира на государственный строй, так и еще отлично подмечен русский нрав. И боюсь роман будет актуален еще долгое время.

Изначально не смотрела на него даже, как на сатиру государственного строя Российской империи, так как каждый новый градоначальник воплощение иной формы правления. И самое примечательное то, что форма и власть менялись, а люди какие были, такими и продолжали оставаться.

Неважно кто, неважно как, главное во главе стола был тот, кто мог принять решение. Очень редко они устраивали бунты, шли на пролом и отстаивали свои права. С одной стороны, невежество мешало, с другой стороны, они сами захотели надеть на себя хомут.

Автор высмеивает человеческую червоточину, которая стремиться обладать, подчинять и управлять. А если крыша поехала, то можно начать подчинять под себя и стихию. Хотелось в этот момент и плакать, и смеяться.

Местами описанные события походили на рассказы постояльцев психушек, но они придавали роману свою пикантность и изюминку. Порадовал слог изложения, читается легко и задорно. Обязательно еще вернусь к творчеству Салтыкова-Щедрина, только жаль, что романов он написал не так много.

Михаил Евграфович - мой авточитаемый автор русской классики. Не могу без него обойтись: в школе мне не дали дочитать "Историю одного города" - но я догнала во взрослом возрасте. Ну а с "Господ Головлевых" - началась уже настоящая любовь...
И если "Пошехонская старина" - была не очень похожа по авторскому почерку: просто милая и пушистая летопись одной семьи (со всеми крепостными), то "...идиллия"... В общем, двум товарищам приказано - годить, благонамеренно... Чтооооо??? Что они делают???
Пребывала я в шоке и непонятках целую главу, а потом - неожиданно втянулась. Такие дела тут: 70е годы 19го века, основные войны и реформы отгремели, и стране и народу требуется немного передышка. В том числе и от таких деятельных и кипучих товарищей, как рассказчик и его товарищ Глумов. Они бы и готовы революции наводить и лозунги выкрикивать - но их наставляют на путь благонамеренности. Сложен он для таких деятельных натур - но они очень стараются)
Вот оно - остро заточенное (и немного приправленное ядиком) перо Салтыкова-Щедрина. Сатира тут - на сатире и сатирой погоняет. С небольшими вкраплениями абсурда - вроде мужика, проезжающего на трубе или изобретателя курицы (летать он хочет научить)) - но на общем фоне они смотрятся блесточками. Тут - ни в чем нельзя быть уверенным, каждое слово и событие может оказаться сатирой и аллюзией. А может - и не оказаться. Товарищи, разрываемые жаждой деятельности, но - годящие - рассекают по разным злачныи местам Петербурга и знакомятся с примечательными людьми: вроде Балалайкина, которому устраивают двоеженство (а Глумов "поступает на содержание к содержанке"). Одни фамилии тут - уже отдельный вид искусства: Очищенный, Редедя... А уж личности, за ними стоящие! Особенно меня поразил этот самый Редедя - полководец, которому выказывают почести как "русскому Гарибальди", который навел порядки у зулусов и отправлялся по зову в Каир. Ну а потом товарищи срываются из Петербурга и устремляются по стране - даже в родное имение рассказчика попадают...
Это - такая абсолютная карусель или бальный зал. Товарищи попадают в шумные компании, знакомятся с новыми людьми, перемещаются или рефлексируют. Поначалу это кажется дикой какофонией и просто бредом, но стоит сделать над собой усилие - и получаешь калейдоскоп. Где в каждый поворот складывается новая фигура, которую очень интересно рассматривать и разгадывать. Как, например, изящно завуалирован явный публичный дом, как в "Яме" Куприна, но здесь это - "учебное заведение для девиц, только без древних языков". Ну а когда появляются русские города (или аллюзии на них): совершенно разорившаяся и погибающая Корчева, где герои боятся, что, просто варя курицу, устроят революцию. И в противовес Кашин, где занялись виноградным делом. И описание этого дело - сродни шахматному турниру в Васюках из "Двенадцати стульев": буквально все города и веси переймут опыт Кашина и подымутся...
Как же я балдею от стиля автора! Он невероятно передает этот ритм - то лихорадочная беготня, то "благонамеренные" прожекты, то меланхоличная рефлексия. Просто влюбилась я в писание барина Пошехонского - это было такая напевная летопись в стиле "...города" - только гуслей не хватало. Здесь он, конечно, играет и глумится: то прорывается "великосветский стиль" с -с, то народное просторечье, то сатирическая шутейка. Но попадаются такие брильянты стиля - аж сердце заходится

Пыль стояла столбом, окрашенная радужным светом полыхающего на фоне востока

А какие описания Петербурга - особенно меня покорила Нарвская застава, которая в то время была практически пригородом.
Хочу предупредить. Многие задавались вопросом: почему такой низкий рейтинг и оценки? (ну и - что здесь творится?! - тоже)). Это - такой немного лихорадочный роман, который вырос из статьи, набросанной за два вечера. Поэтому для добивки романной формы будет тут - всякое: и фельетон "О ретивом чиновнике", и сказка в стиле автора, и описание жизни человека, полностью уложившееся в то, сколько он куда тратил за свою жизнь. И даже - суд над пискарями: с ними, понимаешь, договорились - а они в уху идти не хотят! Но в какой-то момент автор напрямую обращается к сострадательному читателю, просит его строго не судить и напоминает, что половина успеха чтения зависит и от читателя. Есть в этом доля лукавства - но и определенная дерзость, заслуживающая уважения.
Присоединюсь и я. Легко с книгой не будет - она будет лукавить, кружить, галдеть в оба уха разными голосами, сдергивать с места и устремляться неведомо куда... Ничему не удивляйтесь, ничему не верьте, слушайте внимательно - но держите фигу в кармане. И читательское счастье - возможно. Салтыков-Щедрин - определенно нетривиальный автор, достойный читательского внимания. И как бы он не кружил и не путал - относится к своему читателю он бережно и предупредительно.