Неуловимый дьявол

С полотенцем на плечах Данте прошлепал обратно в спальню и включил компьютер. Сегодня заснуть уже не удастся, как пить дать, так почему бы не провести время с пользой?

Он открыл электронную почту и начал просматривать сводки происшествий, присланные Карлосом. Пару лет назад Данте помог полиции в поимке одного маньяка, даже не контактируя с ними напрямую. Послал пару электронных писем начальнику полицейского управления, в которых привел свои выводы. Данте уцепился за одну, казалось бы, малозначительную деталь, а в результате распутал дело, располагая только той информацией, что сообщалась в СМИ. Правда, поверили ему не сразу. Пришлось доказывать, что он не имеет никакого отношения к преступнику, и привести полную логическую цепочку рассуждений.

Затем последовало еще несколько головоломок подобного рода, и ему удавалось их разгадать. И теперь он время от времени подкидывал подсказки, когда видел, что дело не движется с мертвой точки.

Узнав о таком необычном хобби, Карлос здорово наподдавал ему. Однако не мог не признать, что Данте действительно оказал неоценимую помощь полиции, и наконец начал сам снабжать сына информацией, предупредив, что если об этом кто-нибудь узнает, он тут же вылетит с работы. Данте с удовольствием принял помощь Карлоса. Свежие сводки позволяли гораздо раньше узнавать о происшествиях, в которых был замешан человек в черном. Газеты и журналы частенько не освещали все подробности, а то и вовсе безбожно перевирали факты, что и выяснялось при детальном изучении. Приходилось выуживать информацию другими путями.

Однако Данте был более чем уверен, что Карлос фильтрует сводки, прежде чем отправить ему. Подтверждением этому служили несколько незначительных происшествий, информация о которых была опубликована в газетах. Всего пара строчек, однако Данте добавил их в свою коллекцию. В письмах Карлоса о них не было сказано ни слова. Пусть приемный, отец тщательно оберегал сына, не позволяя тому завязнуть в этом болоте. Иногда чрезмерная забота порядком утомляла, но Данте не жаловался. В конце концов, Карлос и так пожертвовал многим ради него.

Данте открыл сводки и погрузился в чтение.

Убийство на бытовой почве. Слишком просто. Даже не открывая файл, Данте знал, что там. Дама в возрасте устроила сцену ревности своему мужу и случайно застрелила его или ткнула ножом. Изнасилование проститутки. Еще проще. Найти последнего клиента, и преступник у вас в руках, хотя Данте и сомневался, что этим кто-то заинтересуется в силу профессии потерпевшей. Мошенничество, вымогательство. Ничего интересного.

Разочарованно фыркнув, Данте закрыл сводки. Затем поднялся и подошел к распахнутому окну.

Снаружи шел дождь. Капли воды падали на пустые улицы, собираясь в лужи на неровном асфальте. На крыше словно угнездился барабанщик. Данте специально выбрал квартиру на последнем этаже – ему нравилось, что сверху никто не топает, не слушает музыку, не ругается. Он любил тишину и звук дождя – единственный, от которого не начинала болеть голова.

Данте отвернулся от окна и подошел к стене, сплошь заклеенной газетными вырезками и распечатками.

«Двойное убийство!» – гласил один из заголовков. «Жестокая резня. Убийца не найден» – извещал следующий. Одинаковые фотографии под ними – отец в строгом костюме и мать в вечернем платье и с высокой прической. Этот снимок был сделан незадолго до трагедии. Данте сам сфотографировал их перед тем, как они ушли на какой-то прием. Как репортеры добыли это фото, осталось загадкой.

Со статьями об убийстве перемежались вырезки из самых разных изданий – от информационных газет до «желтых» журналов. Заголовки тоже не имели ничего общего – тут было все, от убийств и грабежей до похищения инопланетянами. Но в этой мешанине имелась своя закономерность, понятная только Данте.

Во всех статьях упоминалось третье лицо, казалось бы, не имевшее к преступлениям никакого отношения. Короткими, на первый взгляд ничего не значащими фразами, отдельными словами все пострадавшие или обвиняемые так или иначе упоминали его.

Человек в черном. Наблюдатель.

Он стоял у окна дома, в котором убили Кармен и Хоакина. Он наблюдал. Любовался своей работой.

Данте собирал информацию по крупицам, проверял все сведения подряд, насколько бы недостоверными те ни казались – но это ни на шаг не приблизило к разгадке. Человек в черном был неуловим. Большинство забывало все подробности примерно через сутки, остальные же утверждали, что повстречались с самим дьяволом.

И никто – никто не мог описать его внешность. Не запомнил лица – оно таинственным образом всегда оказывалось в тени. Свидетели вспоминали черную одежду (костюм, плащ, пальто – все, что угодно), и всего в пяти случаях – агатовые глаза. Иногда у Данте появлялось ощущение, что он пытается поймать тень.

В самом центре безумной аппликации красовалась цветная распечатка. Цветок амаранта тянул вверх стебли, усеянные розовыми лепестками. Ниже шло совершенно невинное ботаническое описание.

В тысячный раз Данте перечитывал его и не мог понять – для чего убийца оставил цветок на месте преступления? Что-то вроде визитной карточки? Но из всех вырезок, прилепленных на стену, амарант упоминался лишь в одной, не считая распечатки.

Вздохнув, Данте оделся, натянул куртку с капюшоном и вышел из квартиры.

Грехопадение

Самым лучшим из всех пороков человека Амарант считал желание и, что важнее, возможность убивать себе подобных. И раз уж сегодня выдалась такая чудная ночь, грех не воплотить в жизнь самый притягательный, необъяснимый и таинственный из всех поступков смертных.

Для осуществления плана Амарант направился в Трущобы – самый бедный район города. Солнце с трудом пробивалось сквозь дымное облако даже в жаркий летний день, а смрад стоял такой, что пролетавшие над грязными улицами птицы в панике сворачивали в противоположную сторону. Контингент подобрался как нельзя лучше: неделями не мывшиеся оборванцы, наркоманы и дешевые шлюхи, большинству из которых едва исполнилось шестнадцать.

Да, Трущобы – идеальное место для его маленького развлечения.

Амарант оставил машину рядом с «Цветком лилии», решив на этот раз поохотиться по-настоящему. Загонять жертву с помощью машины – скучно и неинтересно, она сразу же сдается, понимая, что бороться бесполезно. Гораздо привлекательнее использовать для этой цели чужие руки.

Порой на поиски подходящего человека уходил не один час, но сегодня, по-видимому, был действительно особенный вечер. Не пройдя и квартала, Амарант услышал пьяные вопли. Кто-то пытался спеть «Зажги мой огонь», немилосердно фальшивя. Вскоре показался и сам певец. Им оказался изрядно набравшийся парень лет двадцати пяти, которого штормило от одной стены к другой. Загадкой оставалось, как ему вообще удается стоять на ногах.

– Один, – прошептал демон.

С другого конца переулка вдруг донесся истошный вопль, напрочь перекрывший пьяное выступление.

– Иди сюда, мать твою дери! Куда спряталась? Цепь заждалась! Ошейник начищен! Иди сюда, тварь!

Подходящий кандидат на роль жертвы. Сегодня несчастного пса не посадят на цепь. За его хозяином придет смерть, имя которой означает «бессмертный». Амарант ухмыльнулся собственному каламбуру.

Пьяный певец почти поравнялся с мусорными баками, откуда неслась хриплая брань. Теперь дело оставалось за Амарантом.

Демон щелкнул пальцами, и парень остановился, как вкопанный. Повернулся к роющемуся в отбросах мужику.

– Заткнись, – четко произнес он, что никак не вязалось с предыдущим пьяным мурлыканьем.

Бомж поднял голову. Небритый, в поношенной, давно не стираной одежде. Перегаром от него несло так, что чувствовал даже Амарант, скрывающийся в тени соседнего дома. Идеальный кандидат. О нем никто не будет беспокоиться, большого шума убийство не наделает. Все шло просто замечательно.

– Чего ты сказал, сосунок? – взревел он, потрясая здоровенными кулачищами перед носом парня.

Тот даже не пошатнулся.

– Я сказал, заткнись. Ты мешаешь мне петь.

– Я те щас покажу, как надо петь! – Бомж перекинул ногу через край мусорного бака. – Я те щас так покажу, даже папаша не признает!

Не дожидаясь, пока противник доберется до него, парень со всей силы врезал ногой ему в висок, как заправский каратист.

Мужчина охнул и тяжело повалился на асфальт. Парень не дал ему встать и нанес сокрушительный удар в челюсть. И еще один. И еще.

Много, много ударов. Кости трещали под ботинками, зубы рассыпались в разные стороны. Отвратительное чавканье раздавалось, когда кроссовки соприкасались с головой жертвы. Кровь заливала лицо мужчины и штанины парня, так неистово молотившего несчастного, что на лбу выступили капли пота.

– Пой! – орал он. – Пой, гад! Что ж ты молчишь? Пой, скотина! По-о-ой! Давай, зажги мой огонь! ЗАЖГИ МОЙ ОГОНЬ!

– Хватит, – прошептал Амарант.

Из парня будто вытащили стержень. Его повело в сторону, ноги заплелись, и он прислонился к стене. Взгляд постепенно очистился от ярко-красной ярости и непонимающе остановился на пропитанных кровью джинсах. Затем – на трупе, от лица которого осталось кровавое месиво.

– Мужик… Ты чего? – Издав горловой звук, он рухнул на колени и принялся блевать.

Амарант, довольно улыбаясь, появился из тени. Все прошло так, как задумывалось. Молокосос ничего не вспомнит, что и будет утверждать на суде. Демона также абсолютно не волновало, увидит ли его этот чурбан. Кто поверит пьянице, забившему человека до смерти, ведь он даже не может вспомнить, как делал это? Ах, как Амарант любил подобные ситуации! Если бы даже нашлись свидетели, решение суда не изменилось бы. Ведь бил несчастного не он, а пьяный в доску паренек, который продолжал блевать, схватившись одной рукой за кирпичную стену дома, а другой – за живот.

Закончив извергать ужин, парень практически сразу потерял сознание.

– Тебе не отвертеться от карающей длани правосудия, – прошептал демон и повернулся, чтобы уйти.

Его остановил тихий звук, донесшийся из-под кучи тряпья, сваленной за мусорным баком. Тихий, едва различимый, напоминающий мяуканье, но у Амаранта внутри все похолодело.

«Кошка? Разве их держат на цепи?»

Он подошел ближе. В куче рванья кто-то копошился, пытаясь вылезти наружу. Машинально демон протянул руку и отодвинул ткань.

Локон белокурых волос на мгновение ослепил его. Амарант отступил, растерянно моргая.