Чуп! Ты здесь в безопасности. Ни к чему ломать комедию!
Аш умолк с открытым ртом, пораженный скорее выражением лица Зарина, нежели злобой, прозвучавшей в резких словах. Он никогда прежде не видел (и не думал, что увидит) такого выражения – отвращения, смешанного с враждебностью, – которое пугало и ошарашивало и от которого у него почему-то перехватило дыхание, словно он в темноте с разбегу налетел на твердый предмет и задохнулся от удара. Сердце у него заколотилось, точно барабан глухо забил в груди.
Зарин резко отвернулся и продолжил молиться, а Аш пристально уставился на него, хмуря брови, словно увидел нечто такое, что он узнал, но никак не ожидал увидеть здесь…
Он всегда знал, что для индусов, поклоняющихся великому множеству богов, первостепенное значение имеет каста и единственный способ стать индусом – это родиться таковым, а потому смирился с тем, что для них он навеки останется по другую сторону незримой и непреодолимой границы, проведенной религией. Но, общаясь с Кодой Дадом, Зарином и прочими мусульманами, которые поклонялись только одному богу, с готовностью принимали новообращенных и были вольны есть и пить в обществе любого человека, независимо от его веры, национальности и сословия, Аш никогда не ощущал подобного барьера, и, хотя Коран учил их, что убийство неверного является похвальным деянием, которое награждается вознесением в рай, он всегда чувствовал себя с ними совершенно непринужденно. До сих пор…
Это выражение на лице Зарина объясняло многое: завоевание Индии Моголами, завоевание Испании арабами и все священные войны – джихады, что велись во имя Аллаха и топили в крови целые эпохи. Оно проливало яркий свет и еще на одну вещь, которую он смутно сознавал прежде, но не трудился обдумать как следует. На тот факт, что религия не даровала человечеству любовь, братство и мир, а принесла, как и было обещано, меч.
Узы, связывавшие Аша с Зарином, были достаточно крепкими, чтобы выдержать практически любое воздействие – кроме удара этого меча. Хотя на одном уровне они оставались друзьями и братьями, на другом, более глубоком, они были традиционными врагами: правоверным – последователем Пророка – и неверным, в истреблении которых состоит предназначение правоверного. Ибо в Коране написано: «Убивай тех, кто поклоняется богам, отличным от Бога, повсюду, где найдешь их; осаждай их, устраивай на них всякого рода засады».
Зарин, конечно, знал, что Ашу в целях безопасности и ради маскировки приходилось соблюдать все ритуалы мусульманской религии, но он ни разу не видел его за таким занятием. И вот сейчас, впервые увидев, причем тогда, когда необходимость в подобных действиях миновала, он узрел в происходящем лишь святотатство, а в Аше – неверного, глумящегося над истинным Богом.