Глава 3

Ещё во сне голова начинает трещать. Понять, что происходит, не получается, как впрочем, и терпеть. «Алён, давай врубай мозг,» – обращаюсь к себе. Приподнимаю голову над подушкой и подсовываю кулак под лоб, стараясь прижать его к голове как можно сильнее. Ощущение, что череп вот-вот расколется надвое, и мозг, мой ценнейший, просочится на подушку прямо через лобный шов. Это моя паранойя, с раннего детства я была уверена, что именно это мое слабое место. Ударюсь лбом и умру.

Спустя несколько минут боль немного утихает, поворачиваю голову и замутнённым взглядом смотрю на часы, стоящие на прикроватной тумбе. Пять сорок пять. Чудесное начало субботы. Может, потеря мозговой жидкости не так уж и страшна?

Спустя пару мгновений начинает звонить телефон. Сомнений в том, что работа зовёт, не остаётся. Кто ещё может быть так жесток?

Тяну руку, не очень удачно, телефон падает на пол. Мне приходится продолжить свой путь. Ползу по кровати, свесившись, нащупываю аппарат. Принимаю вызов и тут же включаю громкую связь.

– Привет, Василёк, – на том конце провода, явно доволен собой Коваленко, он же Олежа. Голос бодрый и звонкий, специально. – У нас вызов. Ты нужна. Грузики. Елисеевская 45. Пустырь начинается, найдёшь?

Как ответить, я просто не знаю. Во рту пустыня. Впору сесть и заплакать. Но сесть-то я тоже, не факт, что смогу. Что за дрянь я пила, раз меня так развезло?

– Разберусь, – каркаю в ответ.

Почему именно перед Олегом приходится так позориться?

– Хорошо ночка закончилась, детка? – слышу ехидные интонации и тут же скидываю.

Сборы занимают у меня ровно пятнадцать минут. После холодного душа мысли о смерти покидают моё бренное тело. Но ехать самой всё равно не хочется.

Спустя минут десять выхожу из такси на пустыре. Как можно догадаться по затраченному на дорогу времени Елисеевская от моего дома рядом, однако, я уверена, что Олег позвонил именно мне не поэтому. Захотел посмотреть, как я буду ползать после клуба в такую рань. На месте пока только я и пара оперов. Не мешают работать.

Как можно быстрее нужно взять все пробы, сделать снимки. С первым я успеваю, но как только достаю телефон, слышу снисходительное к себе обращение.

– Это тебя извозчик так быстро довёз? А мы думаем, что тут такси делало, чуть не тормознули мужика. А что не сама?

– Олег, тебе не надоело придурком прикидываться? – спрашиваю, не поднимая головы от своих «экземпляров».

Проигнорировав мой вопрос, Олег продолжает давить.

– Алён, криминалисты без тебя разберутся, – намекает на то, что делать снимки в мои обязанности не входит.

– Мне так удобней работать.

– Мало ли, как ты их потом используешь… – сегодня он особо в ударе.

Проще его игнорировать.

Этот посёлок уже входит в состав города. Его центральная часть выглядит как элитка, через триста метров пустырь. Народ ждёт, когда сможет продать максимально дорого. Дороги нормальной нет, земля укатана и засыпана гравием. Сейчас слышу, как подъезжает кортеж. Кожей чувствую, как Олег и иже с ним напрягаются.

– Твою мать, а эти тут что забыли, – чертыхается едва слышно.

Где-то совсем близко хлопают двери машин. Много. Синхронно.

– Здоров, мужики, – звучит незнакомый мне голос. Ну и пофиг. Не со мной же здороваются.

– День добрый, – Олег ну ты еще вздохни, интонация словно обиженная. – Вы чего прикатили? Нарики – не ваш уровень. Передоз обыкновенный.

– Один из них – сын зама главы, – в голосе слышится равнодушие. Неприятно скребёт подкорку.

– Города?

– Региона. Так что, парни, можете по домам. В этот раз поимеют не вас.

– Этот вот что ли? – Олег тянется носком ботинка к телу, рядом с которым я стою почти на коленях.

– Блядь, только попробуй, – рявкаю, приподнимая голову.

Выходит настолько резко и громко, что сама от себя в шоке. Парни из службы безопасности тоже.

– Ты что сегодня с цепи сорвалась? – Олег, на редкость, выглядит растерянным. Не ожидал, что я так умею. – Это же труп, – пренебрежительно.

– В первую очередь это, – поднимаюсь на ноги и ладонью указываю на лежащее рядом тело, – и это, – указываю на следующее, – и даже это, – делаю взмах в сторону отдаленно лежащего тела парня, – люди. Мертвые, но всё же люди. Будь человечнее.

– Странно это слышать от тебя, – усмехается. Как же хочется послать это чучело, но при посторонних не стоит.

– Кто это у нас тут такой дерзкий цветочек? – ко мне обращается тот парень, что отправил Олега домой. – Григорьев Николай Степанович, – протягивает мне руку.

– Алёна Богдановна, – пожимаю, предварительно стянув перчатку. Фамилию намеренно не говорю.

– Васильковская? – глаза собеседника округляются. – Я вас не так представлял.

– И как же меня представляли? – беседа становится интересной. Вдруг что новое услышу.

На мне сейчас тёмные джинсы и удлинённая чёрная толстовка. Волосы немного растрепались от капюшона. Машинально заправляю за ухо выбившуюся из хвоста прядь.

– Мне нельзя было трогать их, а ты после «мертвого тоже человека» так легко поправляешь? – оборачиваюсь на голос Олега.

Не сразу его понимаю. Когда же доходит… Грани его злопамятности мне неподвластны. Отворачиваюсь, не ответив.

– Постарше. Пополнее. Пониже ростом. И более покладистой, что ли, – вполне дружелюбно произносит Николай Степанович.

– Столько «п» во мне нет, – улыбаюсь в ответ.

– Так даже лучше, – ну всё, сейчас начнется.

О том, что я прекрасно выгляжу, знаю. О том, что не вяжусь с образом судмедэксперта, тоже. Но обсуждать это на работе смысла не вижу.

– Заключение Вам смогу отдать после трёх. Сами подъедете?

– Сам. Я думал, Вы со следственным по большей части работаете.

– Работаю с теми, кто первым разбудит, – бросаю по-доброму смешливый взгляд на Олега.

Лет шесть назад мы с ним неплохо ладили. Не сказать, что ностальгия, но знаю, что может быть неплохим. Он тут же подходит поближе.

– Алён, какое тут заключение? Обдолбались парни дрянью какой-то.

– Во-первых, я так не думаю. Вон тот, – киваю на того, что подальше, – употреблял не критично долго. Максимум полгода. Эти же, так скажем, тут залётом. Во-вторых, узнаем, что именно за дрянь. Может, не только наркотики.

– Опять ты в астрал выходила, – подшучивает Олег.

Оглядываюсь по сторонам. Кучу народа согнали. Хорошо, что успела пораньше. Затопчут, как кони, всё вокруг.

Найдут тут, Олег, твои криминалисты что-либо, конечно. Жди.

– Сейчас всё руководство прикатит, – говорит Николай с каким-то отчаянием.

– Сочувствую, – прекрасно его понимаю. Чем больше дёргают, тем меньше времени на фактическое выполнение работы. То одному доложи, то другому. – Я всё. Всем хорошего дня, – произношу, доставая телефон. Нужно вызвать такси. Сюда хрен кто пропустит, придётся пройтись.

– Смотри, кто приехал, – снова говорит мне на ухо Олег. Зачастил.

Даже не оборачиваясь, я знаю, чей взгляд жжёт мой затылок. Артём.

На удивление, меня это даже не трогает. За столько лет произошло выгорание.

– Всем доброго утра, – произношу погромче, направляясь к дорожке.

– Дождись меня, – бросает мой бывший прохладно. Тон повелительный.

– Я с Олегом, – поднять голову и посмотреть в глаза не удосуживаюсь. – Надо побыстрее заключку. Кровь стынет, – поднимаю сумку повыше.

Направляясь за Олегом, который, даже не сомневаюсь, обществу моему не рад, спасибо, хоть не послал.

– Вы поругались? – спрашивает он, спустя несколько минут выезжая на асфальтированный участок.

– Высади меня где-нибудь чуть подальше, здесь хрен дождёшься такси.

– Что ты за баба такая, Алён? Довезу я тебя до бюро.

– Спасибо, – разглядываю свои колени.

– Трудно общаться нормально? Как только раньше получалось… – обрывает себя, резко замолкает. – Алён, нафиг оно тебе надо? Тридцадка уже была?

– Полтора года назад, – смеюсь.

– Сейчас больше двадцати трёх не дать, – отрывает взгляд от дороги, рассматривает лицо. Мои губы кривятся. Ещё бы восемнадцать сказал. – Ой, началось… Двадцати пяти, тебя устроит? – уточняет, я киваю. – Алён, пора деток, семью.

На грудь начинает давить неизвестная сила. Комок посреди горла растёт.

– Олег, ты ведь знаешь… Давай мы не будем.

– А ты кроме как с ним, с кем-то пробовала? Может, не в тебе дело.

– Я в принципе больше не пробовала. Мне достаточно того, что я по результатам обследований вижу сама.

– Так взяла бы и попробовала! – критически повышает голос. – Это несложно. Мало ли, что там пишут. Часто ведь ошибаются! Ты сама врач, знаешь, как бывает у ваших, – последние слова говорит тише. Зато руки на руле сжимаются до белых костяшек.

– Не отвлекайся от дороги. Прошу, – стараюсь дышать глубже.

Он, конечно, прав. Столько случаев чудесных бывает, но просто завести ребенка для себя… не моё. Если бы так получилось, родила бы малыша с радостью. Но я настолько привыкла… Шесть лет с одним и тем же, а так, искать кого-то? И где?

Глава 4

Ближе к обеду голод смещает головную боль с первого места в «топ двадцать приоритетов». К счастью, я эгоистка, и поэтому сразу же иду есть, не дожидаясь ухудшения состояния. Выйдя на улицу, жмурюсь, словно летучая мышь, выброшенная на солнцепек. Несмотря на большое количество ламп, рабочие помещения достаточно темные. Телефон вибрирует несколько раз подряд. Первым делом отвечаю Николаю, сообщая, что информацию по своей части смогу отдать через пару часов. Остаются непрочитанными сообщения от Наташи и Артёма. Нате перезваниваю.

– Алло, ты куда пропала? Я уже начала волноваться, – отвечает бегло, и тут же начинает отчитывать кого-то, судя по тому, что звук стал приглушеннее, прикрыла рукою динамик. Она почему-то убеждена, что так становится не слышно.

– В смысле ты меня потеряла? Я дома спала. Правда, уже на работе.

– Так ведь суббота, – возмущение в голосе подруги смешит. Будто впервые узнала о моей работе по выходным.

– Люди умирают и в выходные, родная.

– Во дают!

В Нате умерла гениальная актриса, в её голосе слышится неподдельное изумление.

– Так что там было в баре? Я что, язык за зубами плохо держала? В чём заключалась причина беспокойства?

– А ты что, не помнишь? – открыто смеётся.

– Вообще-то не очень.

– Рот свой ты и правда плохо блюла. Но язык шалил не твой, а чужие.

– Что? – яснее от её слов не стало. Множественное число в отношении чужих языков немного напрягает. – Выражайся яснее.

– Да куда уж, и так. Какой-то мужик запихал тебе в рот свой язык, а ты так отчаянно на нём висла, что мне неудобно было вас отвлекать. Думала, он тебе до мозга достанет. Может, не зря переживала, раз ты не помнишь?

Пульс учащается. Да быть такого не может! Но вчера я бы сказала, что нельзя абсолютно ничего не помнить всего после трёх коктейлей.

– Нат, а я что-то с этим человеком ещё пила?

Это же надо быть такой дуррой! Кто-кто, а я о последствиях в курсе.

– Алён, я не следила. Бокальчик один видела. А потом Артём тебя утащил.

Упоминание об этом мужчине перекрывают переживания о том, что я по глупости могла что-то употребить.

– Кто меня забрал?

Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать.

– Малыш, ты там точно в порядке? Пугаешь.

– Я не помню, Наташ. Ни хрена. Обрисуй кратко, – прошу подругу, параллельно делая электронный заказ.

– Ты от нас ушла, решила потанцевать. Одному из твоих парней позвонили. Дима который. Они стали поспешно собираться. Тебя один из них хотел с собой забрать, но ты снова его послала. Точно не слышала, но вывод по его роже сделала. Минут через сорок Артём прикатил, – тон Наты меняется. Становится пренебрежительно-агрессивным. – Я запрещаю тебе с ним общаться. Мужлан неотёсанный, блин. Что ты в нём только нашла? Зная тебя, не бабло, – вздыхает печально. – Так, на чём я остановилась… Точно. Ты к тому моменту сосалась с каким-то парнем, вполне симпатичный такой, тёмненький, смугленький. Мы с Женей, остальных уже не было, даже немного завидовали, – лукаво смеётся. Обе они любят мужей, стопроцентно. – Потом залетел твой медведь, сказал что-то парню, бедолагу аж перекосило, а тебя увёл. Потом вернулся за твоей сумочкой. «Сумку быстро дала,» – Ната, можно сказать, почти успешно пародирует Артёма, интонации точно его. – Где его манерам учили? Даже не поздоровался с тётей Наташей. Ты, блин, с ним спишь, можно сказать, только потому, что я тебя против него не настроила. А могла бы.

– Могла бы, родная. Но я и так с ним не сплю.

– Вот достижение! Сколько недель? Спорим это от того, что тебе просто некогда.

– Не начинай.

– Я хочу твоих малышей понянчить, желательно до своей пенсии, – завелась, затарахтела. Хуже мамы, честное слово.

– Установку приняла. Буду держаться курса. Ладно, любимка, я буду есть, заказ принесли.

– Люблю тебя, милая, – произносит и тут же скидывает.

После разговора с подругой становится только хуже. Такой долгожданный аппетит пропадает. Хочется вернуться на работу и сделать анализ крови, только уже своей. Может, у меня паранойя? Хотя в отношении умерших парней подозрения оправдались… Может, и насчет себя мысль верная? Ну, нет, я нечасто хожу в бары. Разве могло так повезти?

Пока жую, еле впихивая в себя еду, телефон снова вибрирует, только теперь звонок отражается на экране.

– Сложно ответить что ли, я не пойму? – раздаётся громкий возглас Артёма. – Ты где?

– Здравствуйте, Артём Михайлович. Заключение еще не готово. Анатолий Федорович провёл не все вскрытия. Если бы ваши люди его не отвлекали так навязчиво, он бы, может, и успел. Объединю данные и скину на почту. Оригинал будет у Николая. Он первый попросил, и структура приоритетнее.

– Ты меня побесить вздумала? Алёна, что, твою мать, происходит?

– Тройное убийство. Преднамеренное.

– Что ты несёшь?

– А Вы о чём, Артём Михайлович? Я о работе.

– Сука… Как же с тобой тяжело. Думаешь, я из-за хомяков твоих позвонил? Ты пьяная ночью висишь на хрен пойми ком. Пару минут – и он бы тебя поимел прямо там, в туалете. Да мне дела сейчас нет до работы! – Не надо видеть собеседника, чтобы понять, в каком он состоянии. И так ясно – он в бешенстве.

– Не хочу даже знать, откуда у Вас информация о том, где, как и с кем я провожу свободное время. Если Вас не интересуют детали расследования, то всего доброго.

– Стой, – строго, но очень устало произносит Артём. – Я соскучился. Адски.

Глава 5

На удивление, даже не больно. Раньше, стоило ему произнести нечто подобное, мой мозг отключался. Так остро переживала. Ему хватало час посидеть под подъездом, и я давала нам шанс. Только вот на что?

– Вы, наверное, с женой уже говорите? Всего доброго, – скидываю звонок, быстро убираю телефон в сумку. Нужно ещё булочку с маком купить.

Внутри не настолько спокойно, как мне бы хотелось. В восемнадцать ходить по клубам было некогда, учеба занимала всё свободное время.

Я мечтала, просто жаждала стать кардиологом. Детским. И хоть на сотую долю походить на отца. В двадцать один вектор резко сменился. Всё свободное от занятий время стала проводить с Артёмом. В отношениях с ним о разгульной жизни и речи не шло. И вот теперь я вся такая взрослая, умная девочка, и меня так легко развести? Блин, где же мой мозг?

Как бы ни хотелось развеять опасения «здесь и сейчас», направляюсь я не к себе, а в морг. Хотя чем не моя территория? Там куда проще, чем в операционной. А я как раз-таки свернула туда, где попроще.

– Здравствуй, Толюшкин. Я пришла к тебе с приветом, – поднимаю вверх пакет с булками, и расплываюсь в улыбке, видя, как загораются глаза моего коллеги. Почти двухметровый добрый медведь, который очень любит мак.

– Алёнка, – подходит и обнимает меня свободной рукой, тут же забирая пакет, – ты чего такая бледная? На себя не похожа. Вот уж змеи наши порадуются.

Журю его пальцем за последнюю фразу.

– В баре ночью перебрала, – бросаю невзначай. Оставляю вещи и тянусь за перчатками. – Что тут у нас?

– Алкоголь или? – смотрит взволновано Толя. Зрелище залипательное.