В тот день военный совет собрался на полчаса раньше. Его открыл генерал Гейзингер, доложивший ситуацию на Восточном фронте. Гитлер сидел на табурете. Десять или пятнадцать минут спустя прибыли еще три офицера, в том числе полковник Штауффенберг – у него не было одной руки, на второй не хватало трех пальцев, глаз закрывала черная повязка. Это был «троянский конь», подосланный заговорщиками. Официально он должен был представить доклад о формировании новых бронетанковых и пехотных дивизий, которым предстояло перекрыть Красной армии дорогу на Польшу и Восточную Пруссию. Гитлер пожал ему руку и посадил справа от себя; портфель Штауффенберг поставил под штабной стол с картами, неподалеку от себя. Через несколько минут полковник вышел, сославшись на срочный телефонный звонок. В этом не было ничего необычного. Однако вскоре его отсутствие заметили – кому-то пришло в голову уточнить у него некоторые детали из доклада Гейзингера. Гитлер встал и склонился над столом, опершись подбородком на руку. Рядом с ним, тоже наклонившись, стоял генерал Кортен, объясняя фюреру движение вражеских самолетов. Всего в помещении было 24 человека. В 12 часов 50 минут раздался взрыв страшной силы. Вспыхнуло желто-синее пламя, по комнате летали обломки дерева; все вокруг заволокло густым дымом. Гитлера отбросило к двери. Он чувствовал, что у него тлеют волосы и одежда. Как впоследствии он рассказывал Геббельсу, первым его побуждением было проверить, на месте ли голова, руки и ноги и может ли он ходить. Фюрер пробирался к выходу, когда к нему с плачем бросился Кейтель. В ожидании врачей – Морелля и Гассельбаха – фюрер сам себе сосчитал пульс. Врачи обнаружили, что у него ободрана кожа на бедре, в ноги вонзилась сотня деревянных заноз, на лице множественные ссадины; упавшей балкой его ударило по лбу, лопнули две барабанные перепонки. Тем не менее фюрер легко отделался: полковнику Брандту оторвало ногу, в Кортена вонзился обломок стола, Шмундт получил серьезные ранения, стенограф Бергер, которому оторвало обе ноги, умер через короткое время – как и Кортен со Шмундтом. Фон Белов, которого задело меньше других, приказал оборвать телефонную связь, чтобы новость не просочилась за пределы бункера, пока не будут обнаружены виновные; срочно вызвали Гиммлера и Геринга. Фюрер подготовил коммюнике. Но еще на протяжении нескольких часов царило всеобщее смятение. Что это было? Кто подложил или бросил бомбу? Подозрения пали на Штауффенберга, успевшего уехать в Берлин, где он начал операцию «Валькирия», в рамках которой намеревался устроить ряд путчей в Берлине, Вене, Кельне, Мюнхене и Париже.