На червленом поле

Иногда юнгианская синхронистичность удивляет. Совсем недавно я прочел трилогию Сабатини о Чезаре Борджиа, написал на нее отзыв и некоторое время ходил под впечатлением. И вдруг мне в руки попадает эта книга. Конечно же я не мог ее пропустить, ведь воспоминания свежи, Рафаэль Сабатини в первой книге трилогии дал довольно подробную биографию героя, поэтому хотелось по свежим следам прочесть версию Марии Воробьи. Тем более, что помню ее первую книгу, Вербы Вавилона , которая была достаточно исторична, с большим вниманием к деталям и историческим фактам. Думал, тут тоже будет так. Но нет, тут все не так, это чистой воды магреализм, построенный на истории семьи Борджа или Борха. Поэтому ждать именно исторических фактов не стоит. Но данный период, эпоха Возрождения, настолько интересен, что Мария построила на его основе прекрасное повествование со своим собственным миром, волшебными героями и событиями. Задействованы реальные исторические фигуры, но они обрели новый голос и новую трактовку. Во всяком случае мое представление о Сезаре, Лукреции, Хуане или их матери совершенно изменилось, здесь это были другие люди. Мягче, добрее, менее одиозные. Пожалуй стоит их воспринимать, как отдельных персонажей, весьма условно связанных с реальными Борха (Борджа).
Впечатления общие у меня весьма положительные, хороший язык, ритмичный и поэтичный, достаточно ярко рассказанная история, удачно вплетенные в полотно повествования сказки и притчи , добротно построенный финал. Получилась цельная и ладно скроенная книга.

Меня всегда манили истории могущественных семей, где любовь и смерть идут рука об руку, а власть оказывается и даром, и проклятием. Книга Марии Воробьи "На червлёном поле" погружает в самое сердце такой драмы - в Италию на стыке Средневековья и Возрождения, где правит семья де Борха (она же Борджиа). Это история о папе Александре VI, который пытается удержать власть любой ценой, и его детях: страстном и безрассудном Хуане, честолюбивом и жестоком Сезаре, ищущем покоя Джоффре и их сестре Лукреции, чья судьба полностью зависит от воли отца. Но это не сухое историческое полотно, а скорее старинная легенда, где реальные события причудливо переплетаются с магией, предзнаменованиями и колдовством.

Честно говоря, я читала эту книгу с ощущением, будто меня пустили в запретную мастерскую художника, где на моих глазах рождается фреска. Не идеально гладкая, а живая, с трещинками, каплями воска и следами киновари. Слог автора не просто красив - он гипнотический. Он не описывает события, а ткет их, словно из шелковых нитей, то добавляя золотую парчу вымысла, то вплетая грубую пеньку исторических фактов.

Меня поразила Лукреция. Она не просто несчастная жертва обстоятельств, каковой часто предстает в массовой культуре. Здесь она - центр притяжения, тихая, но не сломленная буря, которая наблюдает, чувствует и анализирует. Её размышления о времени, любви и грехе - это те самые тихие моменты, которые придают всей масштабной истории удивительную человеческую глубину. Рядом с ней братья - Сезар и Хуан - выглядят как две стороны одной родовой медали: один разрушает себя изнутри, другой - снаружи, но оба движимы одной силой - желанием доказать свою значимость в тени могущественного отца.

В середине повествования я на мгновение почувствовала, как политические интриги слегка замедляют этот магический хоровод. Но это похоже на затишье перед бурей - необходимое, чтобы перевести дух. А потом магия, которая до того лишь мерцала на периферии, будто сквозь тусклое стекло, прорывается наружу во всей своей тревожной красоте. Женщина, превращающаяся в лавр, призраки, шепчущие пророчества, локоны волос, из которых можно сплести новую жизнь... Это не фэнтезийная бутафория, а органичная часть мира, где люди ещё верили, что за реальностью скрывается другая, более странная правда.

Это не та история, которую "проглатываешь" залпом. Это та книга, которую нужно проживать неспешно, смакуя каждую фразу, позволяя ей осесть в душе. "На червлёном поле" - это глубокое и очень красивое погружение в самую суть человеческих страстей, которые, оказывается, не меняются веками. Теперь я смотрю на эпоху Возрождения совсем другими глазами - не как на страницу из учебника, а как на захлестывающую, трагическую и бесконечно притягательную легенду.