Цитаты из книги «Тысячеликая героиня: Женский архетип в мифологии и литературе»

Кто может проиллюстрировать магию слов (и то, как женщины используют их силу) лучше, чем Шахразада, героиня «Тысячи и одной ночи»

Шахразада переносит в пространство спальни искусство сказительства и использует его, чтобы покорить царя. Она убеждает его, что казни не усмирят его гнев и не утолят его жажду мести. Сегодня женщины тоже прибегают к сказительству, но иначе — они не пытаются увлекать и воспитывать слушателей повествованием о вымышленных событиях, а рассказывают реальные истории из своей жизни

На образном языке мифологии, утверждает Кэмпбелл, женщины представляют собой «всеобщность того, что может быть познано». Он интуитивно верно чувствует, что мифологическое мировоззрение связывает женщину со знанием, зачастую в скрытой форме. Герой же, добавляет он с некоторым лукавством, — «это тот, кто приходит, дабы познать».

Я не хочу менять одну иерархию, чтобы установить другую… Интереснее понять, как вообще возникает интеллектуальное господство, как знание проходит путь от нашествия и завоевания к откровению и личному выбору. Тони Моррисон. Игра в темноте

«Писательницы ориентируются на матерей», — писала Вирджиния Вулф, и эти матери, как мы уже видели, главенствовали в той социальной сфере, которая воспринималась как домашняя, прозаичная, глубоко укорененная в обычной, повседневной жизни и вместе с тем проникнутая сентиментальностью и чувственностью

Молчание — это изоляция, и оно не менее ужасно, чем само насилие»

Тони Моррисон: «Попытки обнаружить или отметить западное влияние на афроамериканскую литературу, безусловно, ценны, но если ценным в результате объявляется лишь то, где это влияние было выявлено, такой подход оказывается губительным»

«Мифологическое» воображение известно склонностью к утрированию и преувеличению. Оно преподносит свои истории сырыми, неподслащенными, позволяя нам соприкоснуться с темной стороной человеческой души, с пороками столь жуткими, что даже философы не решаются о них задуматься, поскольку считают их выходящими за рамки рационального.

(«Ты только посмотри на себя. Черная. Нищая. Некрасивая. Да еще баба. Черт побери, да ты вообще ничто», — говорит ей Альберт) и заняться чем-то созидательным, Сили начинает шить брюки — то есть берется за работу, которая объединяет в себе женское и мужское: она использует женское мастерство шитья для создания предмета одежды, который традиционно носят мужчины.

традиционный женский труд — прядение, ткачество, изготовление тканей — исторически был связан со сказительством, служил героиням средством для борьбы и обличения и давал им возможность поднять завесу молчания.