Её смущало только то, что мыслил он довольно шаблонно, как будто по какой-то методичке. Говорил, на государство работать нельзя. Нужно стремиться быть независимым. При этом сам на полставки делал что-то для государства в сфере дорожного движения. А Даше из редакции рекомендовал уйти. Она с ним особо не спорила. Максим много где работал. Даже управлял каким-то отделом. Везде увольнялся. Даша тоже долго не задерживалась на одном месте.

У Максима за плечами было два года психотерапии. Он и Даше на первой встрече успел диагностировать депрессию. Наверное, всё-таки зря она сказала, что жизнь как явление ей не очень нравится, и смерть на её фоне гораздо заманчивее. Максим ответил на это, что Даше срочно нужно к психотерапевту.

В машине сняли куртки. Даша начала жаловаться на свою маленькую грудь. Неизвестно, какими путями они дошли до этой темы. Лишь бы пожаловаться.

– Ну-ка, давай проверю, – Максим приложил руку к почти нулевой груди и сжал. Потянулся к Даше. Поцелуй.

– А ты отзывчивая, – улыбаясь, сказал Максим. Даша рассмеялась. Он ошибается.

«Я вообще не очень люблю целоваться. Какие-то рты у всех не такие. А вот этот просто для меня и под меня. Максим правильно целовался. Именно так, как мне нравилось. И вкус этих губ, действительно, как в книжках пишут, был сладким. Вот раньше, когда натыкалась на такие фразы, кроме “что за бред”, больше ничего не говорила. Но оказалось, всё так и есть: губы бывают сладкими».

Поехали в любимый бар Максима. Там на стене был «Крик» Мунка, но какой-то стилизованный. Даше не понравилось: не любит, когда великое превращают в мейнстрим. Максиму нравилось. А Даше нравился Максим. Своё мнение оставила при себе. Заказал пиво и только потом спросил:

– О, извини, а ты что-нибудь хочешь?

Она хотела, но отказалась. Было неловко что-то заказывать после того, как про неё забыли.

– Кстати, меня недавно таксист отчитал за штаны. Прикинь, просто сижу в такси, и какой-то рандомный чувак начинает гнать на меня за штаны! – Максим встал и с широченной улыбкой гордо заявил: – Смотри, какие у меня штаны!

Даша рассмеялась. Чёрные шаровары ему действительно подходили. Они подчёркивали его обаятельное раздолбайство.

– Классные штаны! – подтвердила.

Ещё рассказал историю о том, как однажды поехал автостопом из Москвы в Нижний Новгород, чтобы извиниться перед девушкой, а по дороге угощал дальнобойщика марками. Даше, как человеку, который всю студенческую юность провёл дома и о приключениях узнавал только из книг и кино, эта история понравилась. Ещё она подумала, если он ради какой-то там девчонки автостопом поехал, то на что же он пойдёт ради неё.

«Я влюбилась. Ещё в машине влюбилась. Знайте, любовь с первого взгляда существует! Ответственно заявляю».

Уже было одиннадцать вечера. Пришло время что-то решать. Максим заказал такси на адрес Даши. Она не хотела, чтобы он узнал, с кем она живёт. Образ независимой карьеристки пошатнётся.

В такси он включил тот самый трек, строчка из которого стояла у него в статусе в дейтинг-приложении. «Я тебя никогда не отдам мусорам». Потом началось интересное. Он накрыл свои и Дашины ноги курткой. Её руку положил к себе на пах, а своей рукой потянулся к ней. Свою неопытность Даша прятала за холодностью и отстранённостью. Конечно, если бы она виртуозно владела искусством обращения с мужским членом, то доставила бы удовольствие Максиму. Благодаря такому фону, как Даша, Максим был умелым любовником. Происходящее её возбуждало. Но куда она его приведёт? Эти мысли мешали насладиться процессом.

Вот они подъехали к дому, таксист открыл двери. Бизнес-класс всё-таки. Даша уже устала бояться момента, когда придётся сказать: «Я живу не одна. Занимаю не квартиру, а комнату в квартире моего дальнего родственника. Да, вот так».

Максим вышел из такси, но куртку надевать не стал.

– А у меня внутренний огонь. Я не замерзаю, – опять улыбается. Что за обаятельный дурак!

– Ну застегнись! Что ты её в руках держишь? Замёрзнешь ведь, – Даша начала по-матерински его отчитывать.

Стоит в шароварах, чёрной толстовке, в руках куртка какая-то зелёная. Кажется, подобную можно встретить в магазине с товарами для туризма. Ещё и лохматый. Да, не думала Даша и не гадала, что полюбит вот такой экземпляр. Да что же он вечно так широко улыбается! Даша не могла в таких условиях сохранять свой нарочито надменный вид. Это разбойничье обаяние заставляло улыбнуться в ответ.

– Так, ну я пошла. Мне завтра на работу, – набирает код на домофоне. Входит в подъезд, Макс задерживает дверь и идёт за ней. Выталкивать не стала. Сохраняет спокойствие перед неизбежностью признания. Уходить он не собирается, прекрасно понимает, что понравился и может рассчитывать на большее. Приехал лифт, Даша нажимает 16-й этаж. Он это видит.

– Ты меня не пригласишь к себе?

– Максим, до свидания. – Дашин союзник-лифт закрывает двери.

Пока поднимается, горько сожалеет о том, что не живёт одна. Вообще, надо уже снять квартиру, наверное. Тогда Максим сможет приезжать к ней. С этими мыслями вставляет ключ. Два поворота. Вот она и дома. Саша спит, встречает её только кот Джонник. Ему 16 лет. Он обоссал в этой квартире всё, что мог. Не щадил даже кровать хозяина, который его верно и преданно кормит три раза в день не самым дешёвым кормом.

Пришло сообщение. «Я за дверью. У тебя же 305 квартира?» О нет. «Не создавай мне проблем, я живу не одна». Даша посчитала свой ответ довольно элегантным и лаконичным. Хотя как здесь ещё ответишь. «Хорошо, мне всё равно сейчас некуда ехать. Я сниму для нас отель. Выйдешь?» О да! Наконец-то додумался. Конечно, она выйдет, выбежит, вышвырнется. Поправила макияж, расчесалась, переодеваться не стала. Даша остро чувствовала, что должна переспать с ним на первом свидании. Вдруг они больше не увидятся.

Вот они идут в отель, по дороге заходят в аптеку. Максим говорит, что ему надо купить воды. Даша, конечно, понимает, что подразумеваются презервативы. Немного удивилась, что он их не купил заранее: вряд ли верил в её непорочность, скорее дело в простом раздолбайстве.

Красивая ночь. Падает ослепительный снег. Всё блестит. Пока идут, Даша оправдывается, почему живёт не одна. «Да мне просто так удобно». Максим обрывает её рассуждения и говорит, чтобы не оправдывалась. Даше это не понравилось. Её удивило, что он взял на себя ответственность решить, оправдывается она или нет. По мнению Даши, она просто объясняла ситуацию.

Максим выбрал отель, который находился ближе всего к дому Даши. До чего же он был холодный. Она и так всё время мёрзла, а тут вообще окоченела. Максим замотал её в одеяло, пощекотал пятку, которая единственная выглядывала из этого кокона, и пошёл в душ. Пока его не было, Даша лежала, мёрзла и улыбалась.

«Понимаю, что приличные девушки не идут в отель спустя два часа после знакомства, но приличные девушки, наверное, и не умирают от рака в 23 года. Когда смерть не эфемерная, а самая настоящая и кроется в уплотнении под челюстью, а ещё и болит, то забываешь о формальностях. Я хочу этого парня здесь и сейчас. Он хочет меня. И, кстати, где написано, что сексом с настоящей любовью нужно заниматься после третьего свидания?»

В душ отправили Дашу. Она так быстро в жизни не мылась. Полила душем стратегически важные места и вышла, не вытираясь.

– Ты вся мокрая, – хитро улыбнулся Максим.

Опять оправдывается:

– Да я просто не люблю вытираться, – замечает, что и он не сухой. Делает вывод, что Максим тоже не любит вытираться! Получается, родственные души.

«Макс притянул меня к себе и поцеловал. Спускается ниже. Что? Куннилингус спустя два часа после знакомства? Я не против. Меня пробирает оргазмическая судорога. Потом, не давая мне прийти в себя, надевает презерватив. Ну не может такого быть, чтобы и член так идеально подошёл! Правда, кончает быстро».

Потом ещё раз, а потом просто лежат в обнимку. Он хочет спать, а Даша не может позволить, чтобы эта ночь так быстро закончилась. Начинает его донимать и щекотать.

– Так, Даша, я сейчас тебя свяжу, – угрожает. Это заводит ещё больше.

– А разве на шароварах предусмотрен ремень? – издевается Даша.

– Ты действительно не веришь, что я могу связать девушку?

– Нет! – смеётся над ним. Целуются.

Наступает время историй. Даша рассказывает, как её бросил Антон.

– Представляешь, он мне сказал, что отношения со мной – это путь в никуда. Я, правда, так и не поняла, куда нам надо было.

Максим смеётся.

«Никогда и ни с кем так нежно не проводила ночь. С ним так уютно: как будто мы уже годы вместе. Новое ощущение. Лежать с ним лучше, чем оргазм, деньги и всё остальное. Если это не любовь или её начало, то я не знаю, что это. Бесило, что время идёт. Пусть остановится!»

Разговаривают об отношениях. Даша заявляет, что не хочет ничего серьёзного. В общем-то хочет, но, чтобы сразу не напугать, решила сказать, что не хочет.

– А я не люблю, когда женщина превращается в кисель. Начинает написывать «Как дела». Это так смешно и нелепо выглядит, когда женщины привязываются и скучают.

Даша всё мотает на ус: так, первой не писать, быть независимой, самодостаточной и сексуальной. Решает не терять время и заняться сексом ещё раз, пока не уснул.

Максим предлагает ей видеться по вторникам. Даша соглашается. Она уже поставила цель превратить эти вторники в каждый день. Из неё бы, наверное, получилась хорошая наркоманка.

Подсаживается сразу.

«Я в этот Новый год загадала желание встретить любовь. И вот, спустя 23 дня, лежу с ней в одной кровати. А можно на первом свидании говорить: “Я люблю тебя”?

Он спит, а я всё думаю, чем это он пахнет».

* * *

С запахами у Даши особая история. В детстве у неё была привычка нюхать всё подряд: книги, игрушки, вещи. Но был один запах, в сравнении с которым меркли все остальные. Запах мамы. Она любила её патологически лет до четырнадцати. Дашу невозможно было отправить с ночёвкой к родственникам, в гости к бабушке. В детском лагере маме приходилось навещать Дашу через день, потому что она постоянно плакала и просила её забрать ежечасно. Дети на неё косились, воспитатели не могли понять, зачем вообще этого ребёнка отправили в лагерь. Даша, кстати, тоже задавалась этим вопросом: ей и дома было неплохо.

Даша была ребёнком тревожным. Её бесконечно терзали страшные предчувствия, снились кошмары. Ничего не успокаивало её так, как накручивание пряди маминых волос на палец и запах её шеи. Вот она настоящая женщина. С ней везде уютно. Она всё облагораживает. И пахнет удивительно: её собственный запах смешивался с духами. Причём отдельно от мамы духи эти Даше не нравились: специфические, тяжёлые. А на ней они проживали какую-то другую жизнь.

Даша приходила после уроков, когда училась в младших классах, и нюхала мамину сорочку. Так не хватало её, которую она видела утром и обязательно увидит вечером. Даша вдыхала эту сладкую свежесть и горевала оттого, что мамы нет рядом. Ведь она уже пришла, а мамы всё нет! Любовь эта патологическая тесно переплеталась со страхом её потерять. Всё время маленькая Даша боялась, что родители станут жертвами каких-то маньяков. Даша жила в страшном мире, пока все остальные жили в обычном.

Однажды недалеко от Дашиного дома убили какого-то бомжа. Его кровь осталась на гаражах. Все дети считали своей прямой обязанностью сходить посмотреть на место преступления. Даша тоже пошла. Стена в крови произвела на неё впечатление. Ужас. После этого Даша решила провожать и встречать родителей после работы, чтобы с ними ничего не случилось. Чтобы на них никто не напал. Папу она так и не проводила на работу: он уходил в 6:30 утра. Проспала. А вот маму встретила.

Страх, что какой-то рок, обезумевший маньяк или просто алкаш может лишить её родителей, не давал Даше спокойно проживать детство. Она не давала покоя другим.

Когда ей было 10 лет, вся семья отправилась в деревню на встречу выпускников. Собирались папины одноклассники спустя 20 лет после окончания школы. Родители оставили Дашу на вечер с бабушкой и братом Максимом, который был на семь лет старше. Сначала было весело. Максу, который был ещё тем выдумщиком, пришла идея посадить Дашу в тележку и скатить с горы. Эта затея Даше тоже показалась заманчивой.

Максим с управлением не справился, тележку не удержал, и Даша ехала, пока стена деревенского дома не остановила её. Потом раны полили йодом и начали новую игру. Но вместе с сумерками пришли фантомы маньяков. Даша держалась как могла. Просто из обычного ребёнка превращалась в тихого, задумчивого человечка. Становилось так страшно, что она уже не могла удержаться и начинала плакать. Сначала тихо и по слезинке, а потом уже истерика. Она рыдала и приговаривала: «Мама, мама, я хочу к маме».

Бабушка с братом прибегали к разным ухищрениям: конфетку хочешь? А в телефон поиграть?

Давай почитаем? Какие тут книжки, когда тебя терроризируют ужасные фантазии. Вот мама с папой идут домой после своей вечеринки, а за ними идёт маньяк. Он за спиной, а они, веселые, не чувствуют опасности. Вот он их сейчас убьёт! Хватит, хватит! Но Дашина фантазия не унимается, заставляя её страдать и бояться. «Всё, Даша, не вернутся они, – говорит себе девочка. – Не вернётся никогда мама!». Даша бьётся уже в настоящей истерике: задыхается, давится слезами и слюнями, кашляет.

Бабушка причитает: «Да что же это за ребёнок? Да Господи Боже ты мой! Родителям не даёт отдохнуть! Ну придут они, ну подожди ты, Дашенька!». Даша в свою очередь думает, какая же у неё недалёкая бабушка: её сын домой может не вернуться, а она про отдых! И вот спустя два часа, когда бабушка и брат бросили попытки успокоить ребёнка, приходят они. Живые! Мама! Её запах, шея, и «Дашуля, ну нельзя так сильно плакать!». С ней ничего не случилось. Спасибо, Бог!

Был ещё один страх. Точнее, всё тот же, но уже обезличенный. Пугала Дашу смерть, но не от маньяков уже, а просто неизбежная. Все умирают, и они умрут. «Мои родители умрут!». Особенно часто Даша думала об этом зимой. Вечер, небо тёмно-синее. Смотрит в окно, видит другие такие же окна с жёлтым светом. Уютно. Через час придут родители с работы. Брат играет в компьютер. Уроки сделала. Ничего не происходит, но мгновение, и приходит страшная мысль: «Даша, умрут твои мама и папа. Их не будет. Одна ты останешься. Как же ты будешь жить? Такая маленькая и такая бедная, а?» Цепенеет от ужаса. «Одна останусь». Сначала плачет втихомолку, чтобы не объяснять брату. Приходят родители. Поддаётся привычке: бежит к маме, виснет на шее.

– Что случилось?

– Мама, ты умрёшь. Я не хочу, – утыкается сопливым носом в шею.

Мама, не снимая дублёнки, садится на стул и сажает Дашу к себе на колени.

– Даша, мы все умрём. Смерть – естественный и неотъемлемый этап жизни. Но это будет очень-очень нескоро, – какой же голос у неё успокаивающий.

– Но я не хочу, чтобы вы умирали. Не хочу! Я тогда первая умру, – и опять плакать.

– Даша, так нельзя. Сначала умирают родители, потом их взрослые дети.

Но Даша уже маму не слушает. Она нашла решение. Да, она умрёт раньше всех.

– Даша, это будет не скоро. Слышишь? Так не скоро, что об этом думать сейчас даже неприлично. Всё, хватит о вечном. Давайте пить чай! Всё, давай слезай, говорю. Я уже запарилась в этой дубленке, – крепко-крепко обнимает Дашу.

Ребёнок утыкается в любимую шею. Как хорошо! Сейчас ещё и чай попьём с корзиночками. Вдыхает этот эфир, смешанный с морозом, и успокаивается: «Умрут, но не скоро».

Вот так же, но только без парфюмерных примесей, пах этот странный Максим. Даша уже называла его «мой Максим».

* * *

Утром Даша тихо собралась и ушла из номера. Будить Максима не стала. Удобно встречаться в отелях, которые находятся в 10 минутах ходьбы от дома. Даша быстро переоделась и поехала в свою обитель попрошаек, бездомных собак и другой социальщины.

Но сегодня Дашу работа не волновала. Максим так и не написал ей. Уже час дня. Тревожно. Телефон, как ни старалась Даша, гипнозу не поддавался. Сообщение не приходит. Не выдержала. Зашла в дейтинг-приложение, где они познакомились. Он был онлайн. Даша расстроилась. Получается, вчера свою любовь встретила только она. Максим всё так же в поиске. Даша решила трезво посмотреть на ситуацию. «Это мои проблемы. Привязываюсь стремительно, а он человек свободный. А я вообще-то не кисель». Патологически ревнивой Даше придётся тяжело, если она окончательно влюбится в Максима.

Даша вспомнила момент из детства. Папа во время прогулки помог какой-то девочке слепить снеговика. Даша расплакалась. Ей было очевидно, что это её личный папа навсегда, и вряд ли он уйдёт к другой девочке. Но это не мешало ей горевать о том, что он вообще обратил внимание на детской площадке на кого-то, кроме неё. Собственница с самого детства.

Ревность. Красивое слово. Со стержнем.

Даша спохватилась: так, надо удалить наш чат. Не хочу видеть, как он онлайн и кого-то ищет. К тому же всё равно уже там не переписываемся. Но вот зачем вообще кого-то искать, если вчера ты встретил любовь всей своей жизни? Не понимаю.

Дашины причитания прервало сообщение: «Так какие там фильмы мне надо посмотреть?» Даша заулыбалась, заликовала. Ура, товарищи! Ура! Не зря она вчера строила из себя знатока кино. Он нашёл повод написать! Ещё добавил, что на следующей встрече накормит её колёсами, чтобы она не мешала ему спать.

Даша всё не могла успокоиться. Скоро встретимся! Осталось дожить до этого момента. Ещё бы уметь ждать. Даша была рада, но вместе с тем ощущала непонятную тревогу. Она не могла понять, почему её так к нему тянет. Он не был парнем, о котором она мечтала. Конечно, красивый, но лохматый, с крашеными волосами, ещё эти родинки, которых не посчитать (Даша сразу сделала вывод: у него ВПЧ). Неизвестно, чем занимается. Ей показалась странной история про то, что он решил пожить за городом и отдохнуть от мегаполиса. Ещё, судя по его активности в приложении для знакомств, спит со всеми подряд. Ну это просто какой-то разбойник. Даша остановила дискуссию в своей голове.

«Но я хочу этого разбойника! Я не так представляла своего будущего мужа, но что поделать, такова судьба».

«Жить, конечно, стало приятнее, но можно сойти с ума от ожидания нового свидания. Он ничего точно не написал. А про то, что мы договаривались встречаться по вторникам, наверное, уже забыл. По-моему, он и в Питер собирался. Надо будет проверить потом питерскую версию этого приложения. Наверняка он и там будет кого-то искать. Но может, не будет? (Господи, хоть бы не искал)».

* * *