До тебя…

Настя постояла некоторое время, вглядываясь в окна. Дала понять, что видит его. А потом подняла правую руку и показала ему средний палец в очень характерном жесте. – Убью. Тихое предупреждение сорвалось с губ Михаила, и лишь потом пришло желание засмеяться, которое он с трудом подавил. Чертовка. – Кого собираешься линчевать? – Жену. – За что? – Она мне только что показала «фак». – Серьезно?

Пила зеленый чай. Ездила в парк. Гуляла, кстати, переобувшись в мокасины. Прошла мимо распродажи брендовой косметики. А! И ещё угощала меня мороженым, – тут уже Игнат не сдержался и откровенно громко фыркнул. – Мля, Зареченский, я не помню, когда в последний раз ел мороженое в стаканчике. Сливочное, без каких-либо добавок, купленное в ларьке у парка. Не-е, Миха, и ты зацени всю масштабность – Настя меня УГОЩАЛА!

«Альянс». Где его пару часов спустя нашла Настя. – Дина сказала, что ты ничего не сообщила Никите. Имя соперника давалось с трудом. Настя сдержанно кивнула. – Трудное решение, оно мне далось тяжело и не сразу. Я взвесила все «за» и «против». Никита похоронил меня… тогда… Господи, как звучит ужасно, но… – она шумно сглотнула и, высвободив одну руку, взяла его бокал и сделала несколько глотков. – Но факт остается фактом. Я вспомнила себя в метро… И девушку, твою Настю, беременную и такую красивую. Она казалась чужой в метро. А потом взрыв… – И ты закрыла её собой. Настя покачала головой и сделала ещё глоток. – Как видишь… Черт, наш разговор напоминает разговор из какого-то мистического фильма. А Никита… Он клевый. Реально клевый. Он опекал и заботился обо мне в детдоме, никому не давал обижать. И мы вместе занимались спортом. Он мне очень помогал. И решил, что любит меня. А я… Ничего, кроме привязанности не испытывала к нему. В Москву меня позвал. Я дала согласие, но с тем условием, что жить я буду отдельно от него. То есть, постели будут разные. Черт, Зареченский, ты меня понимаешь. Михаил понимал. И Никиту понимал. – Он сказал, что потерял невесту в результате теракта. – Он звал меня замуж, но я не спешила с ответом. – Как всё запутано. – Безумно, Миш. Получается, что я – это вовсе и не я. Я не могу вернуться к своей старой жизни, а в новой… кто я тоже непонятно. – Ты – моя жена. В глазах Насти промелькнула растерянность, и они увлажнились. Она хотела высвободить и вторую руку, но Михаил не позволил. – Прекрати, никуда я тебя не отпущу. – Почему? – она восприняла его слова буквально. – Я же не та Настя, к которой ты привык. Я видела фотографии. Настя, та, она другая. Я никогда не смогу быть такой. Она ухоженная, идеальная. Прическа, макияж, одежда. Единственное, что мне нравится – белье. Никогда раньше не любила кружевные шортики, а теперь от них в восторге. Я пытаюсь соединить воедино ту себя и тот образ жизни, к которому вынуждена была привыкнуть за эти недели, и у меня голова кругом. Плюс… Она не договорила, Миша оборвал её, подавшись вперед, чтобы заглянуть в глаза, быть, как можно ближе. – Я люблю тебя. Настя растерянно моргнула, в первую секунду до конца не осознав, что услышала. – Именно ТЕБЯ. Только ТЕБЯ. Настя ещё раз моргнула, даже ротик от удивления приоткрыла. – Меня? – Да, Настя. Ты так удивилась… Он не хотел, но в его словах невольно промелькнула легкая горечь. Он впервые в жизни произнес эти слова женщине – Дина не в счет – и натолкнулся на столь странную реакцию. И следом за горечью пришло желание бороться. Желание во что бы то ни стало услышать в ответ заветные три слова. У Насти свободной была одна рука, и девушка, всхлипнув, зажала рот рукой, а потом неуклюже попыталась подняться. У Михаила всё оборвалось внутри. Вот и признался. Внутри всё захолодело, но он твердо решил – сейчас отпустит Настю. Нельзя настаивать, удерживать. Прошло слишком мало времени. Но как её отпустить… снова… Он не представлял. И ошибся.