Известный арабский биограф XIII века Ибн Халликан (ум.1282) передаёт, что Халид уже обладал неплохими академическим знаниями в сфере превращения и преобразования веществ, когда он встретился с монахом-отшельником по имени Марьян … уникальным мистиком, который в своё время был учеником великого Стефана Александрийского (ум.640), философа-неоплатоника, одного из последних адептов греко-египетской алхимической школы. Марьян владел особыми, тайными знаниями и, приехав в Дамаск, согласился передать их молодому принцу вместе со всеми магическими шифрами и символами. На протяжении долгих лет Марьян оставался главным идейным вдохновителем Халида. После отъезда учителя обратно в предгорье Иерусалима, он сохранил к нему самые трепетные чувства и, будучи мастером поэзии, написал несколько писем в поэтическом стиле, истинный смысл которых был понятен только им двоим.

Однако все академические предпочтения Ибн Язида неминуемо сталкивались с чередой политических событий, которые стремительно сменяли друг другу и которые он, как наследник правящей династии, никак не мог избежать. После смерти отца и после короткого правления старшего брата, Халид стал главным претендентом на пост властителя страны. Однако его посчитали слишком молодым и незрелым для такой важной миссии. В 684 году состоялся совет представителей государственных округов, по результатом которого на пост халифа был избран более опытный Марван ибн аль-Хакам, из другой ветви бану Умайя, бывший когда-то «правой рукой» третьего праведного Халифа Усамана. Однако и он правил недолго. После его загадочной смерти буквально через год, в 685 году вновь встал вопрос о приемнике. На этот раз Ибн Язид соперничал с сыном Марвана по имени Абдуль-Малик, который был старше его почти на 20 лет. Однако, молодой аристократ посчитал Абдуль-Малика более достойным правителем и отказался от притязаний на власть в его пользу.

Надо отметить, что у них сложились хорошие отношения, ещё до всех этих событий, поэтому став халифом, Абудуль-Малик сразу назначил Халида на высокую государственную должность. Однако всё это тяжело ему давалось. Его увлекала наука, и в частности алхимия, а политика и дворцовые интриги отнимали очень много сил. Несколько раз он просил отпустить его со службы и только 691 году получил такое разрешение.

Халид ибн Язид переехал в Хомс, где и прожил до конца жизни, занимаясь алхимией и поэзией. Ему было чуть больше 40 лет, когда он покинул этот мир. Обстоятельства его смерти доподлинно неизвестны.

Фигура халифа Абдул-Малика ибн Марвана отпечатана в нашей истории кровью великого Абдуллаха ибн Зубайра. Это был первый ребёнок, родившийся в мусульманской Медине, которого благословил сам посланник АЛЛАХА, сын великого сподвижника пророка, обрадованного Раем при жизни, наместник Мекки, отказавшийся признать династический «царизм» Омейядов. Он и его соратники вступили в битву с карательным отрядом, отправленным для их усмирения, но проиграли. Сам Абдуллах ибн Зубайр был убит в бою, а тело его было распято. Но, как это часто происходит с властителями мира … плохое и хорошее в их деяниях всегда идут рядом.

К 685 году арабо-мусульманский Халифат объединил под знамёнами Ислама десятки больших и малых народов со своими языковыми и этнокультурными традициями. Разделённые огромной территорией, люди массово принимали религию АЛЛАХА, откликаясь сердцами на Коранические принципы и ценности бытия.

Но здесь возникала одна очень серьёзная проблема.

Дело в том, что мы, мусульмане, свято верим в то, что текст Священного Корана – это прямая речь Всевышнего, ретранслированная пророком на арабском языке. Слова последнего Божественного Откровения настолько священны, что за 1 400 лет в нём не изменилась ни одна буква, поэтому приступая к изучению этого текста, особенно тем, кто жил вдали от центра пророчества, начинать следовало с языка оригинала, то есть с освоения арабского языка.

Кроме того, столь разнородным населением, да ещё и на таком большом расстоянии, нужно было как-то управлять.

Государственная система должна была обеспечить единые коммуникационное связи между всеми, даже самыми отдалёнными провинциями, а законы, правила и указы халифа должны быть понятны каждому жителю страны без каких-либо посредников. Возникла крайняя необходимость объединить всех подданных в единый социально-политический кластер, и первое, что сделал Абдул-Малик … установил арабский язык в качестве государственного языка. По всем провинциям от Магриба до Китая, во все мечети были направлены «хафизы» (хранители) Корана. Начитается масштабная борьба с неграмотностью. Повсюду строятся школы и детские воспитательные учреждения, где с раннего возраста обучаются арабскому языку, и уже через несколько лет он становится универсальным средством общения и письма для всего населения, вне зависимости от географической, этнической или конфессиональной принадлежности. Так, от края до края Халифата люди получили возможность общаться, спорить и обмениваться мыслями друг с другом без каких-либо затруднений. Одновременно возникает необходимость в составлении сотен копий Священного Писания с целью его распространения по регионам, а для этого нужны были хорошо обученные переписчики и толкователи, которые владели бы не только языковой грамматикой, но и математическими навыками, ибо в Коране важен не только сам текст, изобилующий такими категориями, как «одна вторая доли», «триста лет и ещё девять», «тысяча лет без пятидесяти годов» и так далее, но и порядковое расположение «сур» и «аятов». Именно этот теологический посыл становится первой важнейшей предпосылкой научной революции в арабо-мусульманском Халифате.

Когда вопрос социальной консолидации был решён, Абдул-Малик приступил к другой очень важной реформе … экономической. Торговый потенциал молодого исламского государства стремительно набирал обороты, а экономика очень быстро становилась главным определяющим фактором развития страны. Примерно в 695 году Абдул-Малик провёл ещё одну очень важную реформу … денежную.

Дело в том, что в арабской традиции никогда не было собственной валюты. В основном пользовались либо византийской золотой монетой «номисмой», либо серебренной монетой сасанидов «драхмой». Постепенно в Аравии эти монеты стали называть «золотой динар» и, соответственно, «серебренный дирхем».

Абдул-Малик принял решение это изменить и установил на всей территории единую денежную систему, чем обеспечил для страны небывалый экономический подъём. Однако вначале этого пути возникла довольно серьёзная трудность … для чеканки монет следовало научиться отделять золото и серебро от примесей. Кроме того нужно было рассчитать точную пропорцию благородных металлов по отношению к другим металлам, которые необходимо было добавить в новый «динар» или «дирхем», чтобы они были готовы к употреблению, иначе монета из чистого золота или серебра становится слишком мягкой. На помощь пришли алхимики, а точнее … Халид ибн Язид. Он, совместно с другими адептами, разработал и внедрил технологию очистки металлов в процесс чеканки монет, а также составил все нужные пропорции, включая «золото к серебру», «золото к бронзе» и другие. Так в столице халифата Дамаске был учреждён первый монетный двор, который произвёл первую эмиссию арабского золотого динара с надписью «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад Его раб и посланник», и первую эмиссию арабского серебренного дирхема. Финансовая система заработала в полную силу не сразу, но уже через несколько лет, монеты исламского Халифата стали по-настоящему «мировой валютой», которая пользовалась огромным спросом по всему континенту.

В 2018 году в Британской библиотеке Лондона прошла увлекательная выставка под названием «Англосаксонские королевства: искусство, слово, война», посвящённая донормандской истории Британии V – IX веков. Среди представленных артефактов, особый интерес вызывали, так называемые «золотые монеты короля Оффы» – прославленного англосаксонского правителя VIII века, объединившего под своим началом земли южной Англии после тяжёлой гражданской войны. Эти старинные монеты равнялись 30-ти серебренным пени и назывались «манкус». Они, как две капли воды, похожи на Аббасидский «динар», но что ещё более удивительно, рядом с именем короля была выгравирована надпись «Нет Бога кроме Аллаха». Конечно же это сделано не из приверженности к религии пророка. Дело в том, что Оффа всячески старался укрепить торговые связи с процветающим Халифатом, понимая, что такие монеты не только обеспечат экономический подъём, но и принесут ему лично дополнительную известность в мире. И, хотя чеканка «манкусов» производилась довольно неумело, а их изготовили явно не очень разбирались в арабской письменности, подобные инициативы с очевидностью показывают какое большое значение для европейских монархий имели тесные связи с исламским миром.

Значительная часть произведений Халида оказалась утеряна и сохранилась лишь в коротких упоминаниях более поздних адептов, однако его главные работы сохранились в арабских и латинских рукописях, которые сегодня находятся в разных музеях мировых столиц. Среди них сборник алхимических стихов «Диван Звёзд и Рай мудрости», «Книга трёх слов» (Liber trium verborum), «Послание о благородном искусстве и его свойствах», «Книга стихий» и другие.

Но, конечно, его наиболее фундаментальным алхимическим произведением было и остаётся «Послание Марьяна отшельника и философа принцу Халиду».

Книга создавалась в режиме реального времени непосредственно во время самого диалога между первым арабо-мусульманским алхимиком и александрийским монахом. Осуществлял эту запись вольноотпущенник по имени Галиб, который всегда присутствовал при их беседах и, по приказу Омейядского принца, всё очень тщательно фиксировал.

«Послание Марьяна отшельника и философа принцу Халиду», на самом деле, уникальное явление. В нём с очевидностью можно заметить, как бесценный греко-египетский опыт далёкого прошлого воплотился в непревзойдённое арабо-мусульманское алхимическое искусство, но и это здесь не самое главное. В представленном диалоге двух великих мэйстеров запечатлено самое удивительное «магическое превращение», кода наследие древней мудрости обретает совершенство академического интеллектуализма, рождающего совершенно новый, удивительный мир.

«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Это история о том, как Халид ибн Язид ибн Муавия стал обладателем духовных богатств, переданных от Стефаноса Александрийского престарелому отшельнику Морьяну, как написано в книге Галиба вольноотпущенника».