Русский Фрэнк Синатра

«Начинать жизнь заново было и тяжело, и легко, – признается Жан Татлян. – Знаете, какая самая главная проблема у наших на Западе? И почему никто из нынешних российских певцов там никому задаром не нужен? Языковой барьер! Нуриев, Макарова, Барышников, Шемякин почему преуспели? Потому что в их искусстве нет языкового барьера. Если бы мой дебют как шансонье в Париже провалился? Готов был работать таксистом или подметать улицы. Можно было пойти на что угодно, но зачем, когда у меня есть голос? Я пел, и публике это нравилось. А если бы не понравилось, наверняка пришлось бы подметать: кушать же хочется! И ничего зазорного в этом нет. Я знал многих людей, готовых подметать улицы и убирать туалеты, лишь бы покинуть Советский Союз. Я же продолжал заниматься делом всей своей жизни – пел. На Западе жили и творили мои кумиры – Фрэнк Синатра, Элла Фицджеральд, Луи Армстронг… Они тоже работали в “кабаках” – то есть в престижных ресторанах, кабаре, ночных клубах. Слава и звание “кабацкого” певца меня не задевали. Между прочим, будучи, как про меня в СССР говорили, “кабацкой звездой”, я представлял Францию на Международном фестивале песни в Вашингтоне».

Жан Татлян сделал во Франции завидную карьеру шансонье и был приглашен в 1976 году выступить на праздновании 200-летия США в Вашингтоне, куда съехалась вся мировая музыкальная элита. В газетах тогда писали: «Жан Татлян – если уж не русский Фрэнк Синатра, то Барри Манилов¹ точно!».

«В концерте участвовали одни суперзвезды! – вспоминал певец. – Я был там одним из немногих эстрадных певцов, выступал в одном концерте с Ростроповичем, Новоорлеанским симфоническим оркестром, другими выдающимися музыкантами».

Не был обделен молодой талант и вниманием прекрасного пола. Прилетев в 1971 году в Париж и зная по-французски единственную фразу «шерше ля фам», он, тем не менее, потратил на поиски своей первой «ля фам» едва ли пару месяцев. У друзей Жана была знакомая девушка, представительница очень богатой и родовитой фамилии парижской аристократии. След ее родословной терялся в глубокой древности, она была потомком чуть ли не короля Филиппа Красивого.

«У них в Рамбуйе (это 50 км под Парижем, рядом с президентской резиденцией) – огромные поместья, они передаются только по наследству, только членам этой семьи, и каждому члену семьи положена своя лошадь. Так вот, однажды она в порыве страсти на полном серьезе призналась мне: “Жан, теперь я не знаю, кого я люблю больше, тебя или свою лошадь”», – с улыбкой вспоминает певец.

Жан Татлян и Мишель Мерсье

Этот роман стал для него, как нетрудно догадаться, далеко не последним. В объятиях красавца-мужчины побывали женщины, кажется, всех национальностей. А молва приписывала множество звездных романов, в частности с актрисой Мишель Мерсье, известной по роли Анжелики, и даже с шахиней Ирана, но Жан всегда умело уходил от вопросов журналистов, предпочитая говорить о творчестве, а не о любовных победах.

Звезда из-за железного занавеса

Татлян стал первым артистом из СССР, кто начал выступать в Лас-Вегасе. В 1982 году он заключил пятилетний контракт с одним из лучших казино «Империал Палас». На афишах писали: «Жан Татлян. Железный занавес приподнялся над звездой». Интересно, что менеджер его выступлений Стефани Нильсен 16 лет спустя, в 1998 году, принимала участие в организации американских гастролей Киркорова. Филипп был уверен, что стал первым из русских исполнителей, покоривших Лас-Вегас. Каково же было его удивление, когда Стефани рассказала ему, что еще в начале 1980-х в «Империал Паласе» на протяжении четырех месяцев выступал Жан Татлян.

Афиша в Лас-Вегасе:

«Железный занавес приподнялся над звездой»

Во время работы во всемирной сто лице азарта он познакомился с Фрэнком Синатрой, Томом Джонсом, Ширли Маклейн, а особенно подружился с имеющей армянские корни певицей Шер, они даже ходили друг к другу в гости. В Штатах, после вторжения СССР в Афганистан, поднялась волна антисоветских настроений. Организаторы получали анонимные звонки: «Мы убьем вашу кремлевскую звезду!». К артисту приставили телохранителя, который повсюду сопровождал его. По условиям контракта Жан должен был петь 180 дней в году. Но местный сухой и жаркий климат (Лас-Вегас находится в пустыне Невада) губительно сказался на его голосовых связках, и артист предпочел перебраться в Нью-Йорк, где открыл ресторан «Санкт-Петербург». Примечательно, что располагалось заведение не в центре тогдашней русской общины на Брайтоне, а в самом престижном и дорогом районе Манхэттен. Но так или иначе с нашей эмиграцией певец все равно пересекался. Известно, что в то время несколько концертов помог организовать ему известный импресарио Виктор Шульман.

Возвращение

Бежало время. Развалился СССР, пал железный занавес. В начале девяностых весь Питер был обклеен афишами: концерты дает Татлян! Все семь выступлений прошли с аншлагом, но… певец снова пропал на десять лет. Впоследствии он объяснял свое исчезновение так: «Меня тогда неприятно поразили встречи в Москве на ТВ, в фирме «Мелодия». С меня фактически начали требовать деньги за право показаться в эфире, выпустить диски. Для меня, уже привыкшего к цивилизованному бизнесу, это было шоком». Новый визит звезды состоялся в 2000-м, и вот тут-то ухватилась за него пресса. О нем писали, его приглашали на ТВ. Поклонники несли старые записи: «Возьмите, мы сохранили». Эмоции зашкаливали – поначалу Жан даже спать не мог, бродил по любимому Питеру и думал, думал… А потом решил вернуться. В начале ХХI века Жан Татлян стал гражданином России. Он купил здесь квартиру, выстроил дом на Ладоге, обновил музыкальный репертуар и… впервые женился.

«Я долго и упорно выбирал свою единственную, сделав на этом пути много ошибок. Женщина как птица. Мужчина должен держать ее в руках не сильно, чтобы не удушить, но и не слабо, чтобы она не улетела. Жена заменяет мне и любовницу, и сестру, и подругу, и ребенка. Детей Господь не дал. Женился более 20 лет назад и до сих пор счастлив, как молодожен. Я называю свою избранницу “дочь моей тещи” – это красиво, а “жена” – слишком сухо звучит. Каждый год вместе я считаю за пять. Один приятель не понял: “Что, так плохо?” – “Дурак, – говорю, – стараюсь наверстать годы, прожитые без нее”. Она чистокровная русская, ее предки из Костромской губернии. Она натуральная блондинка, у нее серо-голубые прозрачные глаза и светло-прозрачная душа. Чистота необыкновенная – таких больше нет. В прошлом она балерина, но сейчас моя любимая девочка – “пенсионерка”. Она на даче разводит цветы – там у нас необыкновенной красоты ботанический мини-сад, выращенный ее руками. За это я ее называю “маленьким Мичуриным”. Но как зовут дочь моей тещи – не скажу. Семья для меня святое, боюсь дурного глаза».

Жан Татлян. Звезда на все времена

1 августа 2018 года Жан Татлян отметил большую дату – 75-летний юбилей. Он по-прежнему верен своему делу жизни – Песне, продолжает выступать и радовать своих верных поклонников.

«Душой я самый счастливый человек на свете, – говорит певец. – У меня никогда не было звездности. И я счастлив этим. У меня нет чувства зависти. В этом мое богатство. А остальное – мелочи…»

Глава 3
Михаил Александрович. Белькантор

Знаменитый дирижер Кирилл Кондрашин сказал однажды: «Такие артисты, как Михаил Александрович, определяли музыкальную жизнь в СССР». Спросите людей старшего поколения – и они скажут вам, что он был невероятно, фантастически знаменит. Достаточно сказать, что в СССР певец выпустил почти сотню пластинок общим тиражом в 22 миллиона – с записями романсов, неаполитанских народных песен, оперных арий. Но ни широчайший спектр репертуара, ни миллионные прибыли от концертов не уберегли великого артиста от травли, гонений и чиновничьих окриков. Устав сражаться с цензурой и бюрократией, Михаил Александрович был вынужден покинуть страну. О том, как это было, читайте в очерке, написанном специально для этой книги Леонидом Махлисом.

Леонид Махлис – филолог, журналист, писатель, переводчик. Родился в Москве в 1945 году. С 1973 по 1995 гг. – редактор и ведущий программ Радио Свобода (США). В 2014 году московское издательство «Весь мир» выпустило его 700-страничную монографию «Шесть карьер Михаила Александровича. Жизнь тенора», удостоенную Первой премии Ассоциации российских книгоиздателей как «Лучшая книга года». Живет в Мюнхене (Германия)

Бог поцеловал в темечко

Александрович начал петь еще до того, как начал нормально ходить. В 1921 году семья переехала из местечка Берзпилс в Ригу, чтобы дать ребенку шанс музыкального развития и обучения. Его привели в Еврейскую народную консерваторию, которая только-только открылась в Риге по инициативе Соломона Розовского, ученика Римского-Корсакова. Отец мальчика Давид рассказывал педагогам о том, какой у него гениальный сын, но профессора, глядя на тщедушного 7-летнего малыша, лишь снисходительно кивали. А когда они прослушали, то пришли в замешательство. Встречались дети, голоса которых использовались в хоре, но вокалисты с индивидуальной интерпретацией, поставленным голосом и безукоризненной врожденной техникой исполнения – это же непостижимо. В консерватории даже не было вокального класса, но с ним начали работать, и уже через год был организован его первый сольный концерт со взрослым репертуаром: Григ, Шуберт, Гречанинов, Гуно, Годар… Недоумевали педагоги, врачи, музыканты: что это за явление? Они готовы уже были смириться с тем, что техника подарена ребенку от Бога, что-то сделали учителя, что-то он «от себя» добавил. Но как может ребенок интерпретировать сложные чувства, на приобретение которых у него просто не было времени? Не сумев объяснить необъяснимое, газетные рецензенты ударились в мистику, растолковывая читателям, что подлинный художник рождается «со знанием чужого Я». Городская сенсация быстро стала европейской.

Отец вундеркинда, одержимый мечтой добыть для сына мировую славу, в 1925 году на деньги, заработанные концертами сына в европейских турне, везет мальчика в Америку в надежде показать его большим педагогам и певцам. Но это путешествие принесет отцу разочарование, а 10-летнему артисту – первое лобовое столкновение с несвободой. Несмотря на наличие въездной визы, власти США сняли их с борта паротурбохода и интернировали на Эллис Айленде, заподозрив в планах нелегальной иммиграции. Через два месяца заточения на «острове слез» их депортируют в Германию.

Священнослужитель

Александровичу повезло с педагогами, и после окончания мутационного периода миру явился лирический тенор полного диапазона и сладчайшего тембра, которому семь десятилетий будут рукоплескать на пяти континентах.

В 1932 г. 17-летний певец с блеском победил в конкурсе вокалистов, организованном в Риге Национальной оперой. Но предложения ангажемента не последовало. Причины не скрывались – маленький рост и русский акцент в произношении латышского языка. И вообще: решено принимать только певцов-латышей. Давид уговаривает сына освоить канторское искусство. Так Александрович становится самым молодым обер-кантором в истории. Этот пост ему предложила Центральная синагога Манчестера.

Новизна, почетный статус, внимание прихожан и отеческая забота «старших товарищей» в сочетании с высоким для 20-летнего артиста жалованьем значили немало. Теперь он мог позволить себе не только принимать независимые решения, но и ездить в Рим для встреч с учителем – Беньямино Джильи, с которым удалось познакомиться благодаря протекции Тито Скипа. Но череда разочарований была не за горами. Вскоре выяснилось, что любое предполагаемое выступление кантора за пределами синагоги должно выноситься на обсуждение правления и получать его одобрение путем голосования. Это означало, что о светских концертах артист может забыть. К гетоизированной атмосфере и культурному вакууму добавилось непомерное давление со стороны руководителей синагоги, которые вознамерились любой ценой женить своего кантора. Но достигли, как это часто случается в жизни, противоположного результата. Рыцарь, бросив доспехи, бежал с поля боя. Прервав выгодный контракт, кантор в спешном порядке пересек Ла-Манш. Позади остались манчестерский смог, добропорядочные немузыкальные прихожане и обманутая невеста.