Физика стала утешением. Куда большим, чем археология.
«Самая человечная из всех наук, – думала она в первые годы своих занятий. – Мы ничего не знаем о своих корнях. Бог бросил всех нас в прачечной и удрал».
Ей хватало ума не говорить этого вслух. Очень скоро она поняла, что естественно-научная традиция предполагает известную сдержанность в отношениях как с микро-, так и с макрокосмом. Нельзя углубляться в экзистенциальные стороны этой науки наук прежде, чем тебя объявят гением, – от простого физика требуется умеренность в мыслях, словах и действиях. Иначе рискуешь оказаться сосланной на философский факультет, а то и – страшно подумать! – на теологический. И правило это все еще действует. Средней руки физик-докторант на краю света не смеет думать о Боге, это дозволено только таким, как Альберт Эйнштейн и Стивен Хокинг. Да и им-то не очень. Отношение Хокинга к Богу слишком тщеславно и крепко отдает самолюбованием, что вызывает у коллег не столько уважение, сколько иронию, а фигура Альберта Эйнштейна временами сама выглядит как предостережение.
Он сказал: «Бог не играет в кости». Но, разумеется, это не так. Если Бог есть, то он – матерый игрок: квантовая физика тому свидетельство. Материя вечно пребывает в состоянии неуверенности, она никак не определится, состоит ли она из волн или из частиц – все решается уже внутри глаза наблюдателя. Некоторые частицы, кроме того, обладают свойством находиться в нескольких местах одновременно, что, в свою очередь, можно понимать как свидетельство правильности теории множественности вселенных. Иными словами, способность частиц находиться в разных местах одновременно – это сигнал о том, что действительность непрерывно расщепляется, что вселенная увеличивается путем деления.