Айрен все же пришел к обеду. К его приходу мы уже приступили к десерту.

− Извините за опоздание, − начал он, − и за мой растрепанный вид, − я лично ничего растрепанного в нем не замечала. – Не смог найти зеркало, – продолжал оправдываться мой муж, − чтобы привести себя в порядок.

При этом он старательно избегал смотреть на меня.

− Лануф, − окликнул меня Татхенган, − что это за суета с зеркалами?

− А… так. Мне становится не по себе, когда где-то есть зеркало.

− Но что именно тебе не нравится? – поинтересовалась Аната. Она вместе с сестрой и с Нацтером пришли обедать незадолго до появления Айрена.

− Мне все кажется, что на меня кто-то смотрит.

Сестрицы тут же перестали есть и испуганно переглянулись.

− Мама, а сегодня Бука играл с моим зеркальцем, но вдруг бросил его и убежал из комнаты. Я не могу его найти. Он что–то увидел в зеркале, да?

− Не знаю, дочка, − ответила я.

− Армонда, почему ты мне не сказала об этом? – недоумевал Нацтер. – Вдруг он опять в подвал залезет?

Нацтер встал и, сказав, что непременно должен найти букаруса, торопливо покинул зал.

− Сестрицы, − обратился к ним султан, − а что это вы испугались? Что–то странное увидели в зеркале?

− О, нет, нет, − поспешила заверить Бель, − мы ровным счетом ничего не видели.

− И не слышали, − переглядываясь с сестрой, добавила Аната.

Иштер с подозрением посмотрел на женщин. Мне показалось, что сестрицы о чем-то умышленно не договаривают.

− Армонда, ты уже поела? – спросила я. Девочка кивнула. − Тогда помоги Нацтеру искать Буку.

− Хорошо, мам. А можно я возьму для него эти булочки?

− Возьми, − разрешила я.

Дождавшись, когда Армонда выйдет из зала, я обратилась к сестрам:

− Подружки мои, а теперь выкладывайте, что вы видели и что слышали.

Они поняли, что скрывать правду долго им не удастся. Особенно когда все с интересом смотрят на них.

− Что вы скрываете от нас? – полюбопытствовал Татхенган.

− Бель что–то видела… − таинственным голосом произнесла Аната. – Расскажи, Бель.

− Только пообещайте, что не станете смеяться и называть меня чокнутой, − попросила Бель.

− Рассказывай, Бель. Ты можешь нам доверять. Никто не станет над тобой смеяться, − пообещал Айрен.

Бель глубоко вздохнула и, набравшись духа, решилась поведать нам свою странную историю.

− Я проснулась раньше Анаты, и как обычно пошла принять ванну. После этого, закутавшись в полотенце, я сушила волосы феном, стоя перед зеркалом. Как вдруг я увидела, что мое отражение изменилось. Оно было без полотенца, без фена и смотрело на меня так странно, что я остолбенела от шока. А потом это отражение вдруг говорит: «Бель, ты прекрасна…». Ну, я и упала в обморок.

− Да, это правда, − горячо заверила Аната. – Я проснулась от грохота.

− Падая, я, толкнула шкаф с зеркалом, и тот покатился и врезался в стену. А зеркало упало и разбилось. Извини, Лануф, у нас в дамской теперь такой беспорядок.

− Моя сестра могла бы умереть, если бы сильно ударилась обо что-нибудь, − пояснила Аната. – И не с того ни с чего она в обморок падать не стала бы.

− Успокойтесь девочки, − попросила я, − заверяю, я верю вам, и ни единое слово не ставлю под сомнение.

Мужчины предпочли воздержаться от высказываний.

− Лануф, значит ли это, что и ты что–то видела? – с надеждой спросила Бель.

− Мой рассказ тоже покажется всем странным…

− Рассказывай, Лануф, не томи, − торопила Аната.

И я рассказала всем о своем удивительном сновидении и голосах, и о необычном зеркальном отражении. Все слушали не перебивая. А когда я закончила, за столом повисла тягостная тишина.

− Кажется, я догадываюсь, в чем причина мигрени моей ненаглядной женушки, − наконец, нарушил молчание Татхенган.

− Ну, с зеркалами теперь все ясно, − облегченно проговорил Айрен.

− Айрен, ты понял, что они могут тебя похитить? – напомнила я.

− Понял. Если раньше я сомневался, что все это проделки колдунов, то теперь нет ни капли сомнений. По крайней мере, мы теперь знаем их имена или что–то вроде того.

− Карайтер, Шоршуат… − произнес Иштер.

− Тише, − Аната приложила палец к губам, − они могут услышать.

Ее опасения были понятны.

− Хорошо, вы избавились от зеркал, − сказал Татхенган, − но вы же не сомневаетесь, что они найдут другой способ испортить всем настроение. Может как-то поговорите с ними?

Бель презрительно фыркнула, заявив:

− Чур, я при разговоре не присутствую! С меня хватит этой магии!

Тут возмутилась я:

− А с чего это мы должны первыми вступать в переговоры? Они с нами много разговаривали? Выслали приглашение, кстати сказать, его срок уже давно истек, а потом делают все, чтобы мы пожалели, что отказались с ними увидеться. Вот и вся их дипломатия. Это что, нормально? Я отказываюсь вступать с ними в переговоры до тех пор, пока они не восстановят все, как было!

− А я поддерживаю жену, − уведомил Айрен, − их манеры оставляют желать лучшего.

− Мне нравится видеть вас такими бодрыми и воодушевленными, − с улыбкой произнес султан, − я рад, что вы не ударяетесь в панику и не поднимаете лапки к верху. Я бы, пожалуй, тоже попытался научить их хорошим манерам. Зря они с вами связались. Уж в этом я уверен.

Наконец и Иштер решил высказать свое мнение:

− Не понимаю, если у них проблема и они знают, что Айрен может им помочь, то почему просто не пришли и все не рассказали? Сразу видно, что намерения их недобрые. Они хотят запугать всех и покорить своим могуществом. И нам нельзя допустить, чтобы их планы удались. В настоящее время их влияние распространяется на женщин, но скоро наступит и очередь мужчин. Мы должны быть готовы.

− А давайте вместе отправимся к Ирлисе, − вдруг предложила Аната. – Расспросим ее.

− Точно, − вклинилась сестра, − а то вдруг она думает, что у нее не все в порядке с головой.

Предложение сестер было всеми поддержано. И вскоре мы дружной толпой отправились к апартаментам жены султана.

Ирлиса не ждала нас и потому была крайне встревожена.

− Что–то случилось? – взволнованно проговорила она, застыв посреди комнаты.

− Ничего серьезного не случилось, успокойся дорогая, − султан усадил ее в кресло. – Как ты себя чувствуешь? Как твоя мигрень?

− О, почти прошла.

− Ирлиса, ты ничего сегодня странного не заметила?

− А почему ты спрашиваешь?

И тут Бель наткнулась взглядом на старинное зеркало, висевшее на стене. Она невольно вскрикнула и указала на него рукой.

− Скорее снимите его, − забеспокоилась я.

Татхенган и Айрен совместными усилиями сняли его со стены и отнесли в соседнюю комнату.

− Любовь моя, тебе ведь нечего скрывать? – вернувшись, вкрадчиво поинтересовался Татхенган.

− Вы мне не поверите… − опуская глаза, проговорила Ирлиса.

− Не беспокойся, ты еще не слышала наших историй, − утешила Бель.

Ирлиса подняла на сестер глаза. В них затаились удивление и страх.

− Что… и с вами тоже… разговаривало отражение?

− Это все колдовские штучки, − сказала я. – Мы пришли узнать, что случилось с тобой?

− Вы присаживайтесь, я все сейчас расскажу.

Пока мы усаживались на креслах и диванах, она собиралась с мыслями. А когда все были готовы, начала свой рассказ:

− Я заканчивала утреннюю молитву Зайрай, я просила ее присмотреть за Акдонирусом и не оставить нас своим вниманием. Мне нужно было зажечь курительницу и вот, когда я это делала, мой взгляд упал на небольшое зеркальце – оно в дамской комнате на столике. В нем не было отражения. Оно было прозрачное, но ничего не отражало. Я даже взяла его в руки. Я не раз до этого случая заглядывала в зеркало, и с ним все было в порядке. Пока я размышляла, глядя в зеркало, в нем стало проявляться отражение моего лица. Это было так странно. И вдруг отражение зашевелило губами, сказав мне: «Твоя Зайрай далеко. Она не услышит молитв». Пока я пребывала в шоке, я вновь услышала голос: «Псайтерон, узнай кто такая Зайрай и уточни, чем она может нам помешать». Тогда я выронила зеркало из рук и больше не входила в ту комнату.

Закончив рассказ, она долго и внимательно посматривала на нас.

− Значит, третьего зовут Псайтерон, − задумчиво произнес Иштер. – Интересно, а сколько их всего?

− И они не знают, кто такая Зайрай, − заметил Татхенган.

− У меня идея! – воскликнул Айрен. – Давайте молиться всем Богам, которых знаем. Пока они всех проверяют, мы еще чего-нибудь придумаем. И кстати, я принес кларксы, они слегка модернизированы, − Айрен вынул из кармана рубахи приборы и стал раздавать нашим гостям.

− И что в них особенного? – Татхенган с интересом принялся рассматривать свой.

− Я надеюсь, что с их помощью трудно будет прочесть наши мысли.

Сестрички без вопросов засунули кларксы в уши. Иштер тоже не стал долго думать.

− А в буддизм удариться можно? – поинтересовалась Бель.

− Бель, ты что–то знаешь о буддизме? – удивленно спросила ее сестра.

− Столько же сколько и ты, сестричка.

− Неважно кому и как, − продолжил Айрен, − главное побольше странных имен, загадочных знаков и необычных слов.

− Мне нравится эта идея! − восхищенно произнес Иштер. − Как только найду Нацтера, мы устроим такое, что у колдунов волосы встанут дубом.

Воодушевленные новой идеей мы вскоре разбежались по резиденции: кто-то принялся за устройство мест для молитв, кто-то рисовал пентаграммы, а кто-то читал мантры. Мне пришлось предупредить слуг о наших чудачествах, и многие из них охотно приняли участие в таком мероприятии. Настроение в замке было пропитано таинственностью. Меня тянуло иногда засмеяться, видя с какими серьезными лицами, такие серьезные люди проводят свои, только им понятные ритуалы, но я сдерживалась.

Кстати, я без дела не сидела. Я придумала себе трехликого кровожадного божка и возвела в его честь алтарь. Мне так понравился творческий процесс, что я совсем забыла о времени. Алтарь был потрясающим: статуи обнаженных девиц держали чаши заполненные молоком, на их головах венки из сцепленных между собой игл и булавок, всюду кресты в виде змей, на стенах нарисованы орлиные головы с разинутыми зубастыми клювами и самое впечатляющее – три чучела обезьян. Их я отыскала в редко посещаемой части резиденции, куда складывалось всякое старье и ненужные вещи.

Чучела оказались обветшалыми, местами полысевшие – мне просто повезло, что они никогда не были живыми. Представить только, как три озверевшие обезьяны гоняются за нами – ужас!

Эти чучела я разукрасила так, что они стали напоминать лилипутов – индейцев. При этом я нашла фосфорицирующий лак и теперь их глаза и зубы в темноте могли светиться. Этим лаком я вдобавок написала три имени трехликого божка, нарисовала с полдюжины рун, а на полу пентаграмму, изображающую волны, листья и звезды с четырьмя ничего незначащими буквами.

− Лануф, ты кому собираешься молиться? – внезапно за спиной раздался женский голос.

Я вздрогнула и оглянулась. За спиной стояла Аната. На ней было черное до пола платье, на лбу нарисована трехпалая синяя рука, а в волосы вплетены разноцветные длинные ленты.

Я приложила палец к губам, прося подружку говорить потише. Аната кивнула и настороженно посмотрела по сторонам, пообещав:

− Я никому ни слова, честно.

− Это Трок, − я указала на крайнее чучело, − одно из трех лиц могущественного Бога. Я прошу его помочь нам и, кстати, Аната, не знаешь, где раздобыть изюм?

− Это так сушеный виноград называют?

− Кажется, − усомнилась я и указала на всех трех обезьян, − они его очень любят.

− Стой, стой! Я, кажется, знаю этих двоих, − эмоционально произнесла Аната. – Это Брога, а это Крум. Так?

И прикрыла свой рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Я кивнула. Мне и самой было смешно. Я надеялась, что забытые колдуны не знают глупый детский стишок, в котором три тролля едят изюм.

Как-то Тролли: Трок, Брога и Крум

Сладкий кушали изюм.

Но случайно съели Трок.

Случился заворот кишок.

Крум зевнул и слопал Брога.

Замучала его потом изжога.

Так получилось – хитрый Крум

Один остался есть изюм.

− А ты кому поклоняешься? – спросила я.

− О… − Аната закатила глаза, − я все время забываю, как его зовут. У него привычка каждый день менять имена. У вас в библиотеке случайно нет религиозной литературы?

− Думаю, что есть. Могу проводить.

− Я буду так рада! Мне бы хотелось узнать подробнее об этом Боге. Если ему прочесть одну сильную молитву, то у врагов случается потеря памяти, отсыхание рук и что–то там с функцией воспроизводства.

Аната украдкой подмигнула мне, мол, вранье все это – чистой воды вранье! А мне что? Я делала вид, что ей верю.

− Ну, у меня кажется все, − сказала я, глядя на дело рук своих. – Итак, в час Лисицы – обращаюсь к Круму. Он самый хитрый. Да, вспомнила! Нужны свечи, вот как раз к молитве я их и достану. Аната, напомни мне, пожалуйста, за ужином, что час Лисицы в девять часов вечера.

− Хорошо, а это по какому календарю?

− Точно не помню. Может по старо−марсианскому.

Потом я попятилась к выходу, а Аната последовала за мной. У самой двери я остановилась и, знаками попросив подружку оставаться на месте, стала осторожно вдоль стены подходить к закрытому занавеской зеркалу. Оно располагалось как раз напротив алтаря. Помедлив, я потянула за шнурок и занавески разъехались в стороны. Пусть теперь колдуны полюбуются на мое произведение!

После этого крадучись, я направилась к выходу. Я была уверена, что увидеть меня через зеркало колдунам было невозможно.

Закрыв за собой дверь, мы прыснули со смеха.

− Лануф…

− Тише, тише… − шептала я, зажимая себе рот. – Нам нельзя смеяться.

− Да, да я уже не смеюсь.

Но мы еще долго хихикали.

− А Брогу ты когда будешь возносить хвалу? – подзуживала Аната. – В час Обезьяны?

− Что ты! – картинно завозмущалась я. – Он же из них самый веселый. Сколько сейчас времени?

− Шесть вечера.

− Ну вот, а я-то думаю, что у меня настроение такое веселое. С семнадцати двадцати до восемнадцати двадцати его время. Время Желтого Хохотая!

− А… − многозначительно произнесла Аната. – Но тебе бы прикид сменить.

− Я об этом уже думаю. Кстати, библиотека здесь. Ты не передумала?

− Нет. Только давай вместе зайдем, вдруг там забыли зеркала убрать или еще чего не спрятали.

Под «…еще чего не спрятали» Аната подразумевала все возможные отражающие предметы. Хоть она и любила всюду разглядывать свое прекрасное личико, но после утренних событий у нее интерес к прекрасному пошел на убыль.

Только убедившись, что ничего опасного в библиотеке нет, Аната заверила, что может остаться одна.

− Только позови слугу, − попросила она меня, − он будет доставать книги с верхних полок.

− Хорошо, я позову двоих: другой будет листать страницы.

Аната задорно улыбнулась моей шутке.

− Спасибо, Лануф, ты так любезна…

Выполнив обещание, данное Анате, я серьезно занялась своим внешним видом. Провела мелирование волос – теперь они стали черно-каштановыми, но та часть, что была каштановой нисколько не изменила хамелеоновские свойства, даже наоборот − волосы переливались всеми оттенками от пшеничного до огненно-вишневого. Я уже представляла, как будут возмущаться Айрен и султан, и невольно задорная улыбка скользила по моим губам.

Несмотря на то, что во время мелирования я не смотрела в зеркало, а использовала только интуицию и силу воображения, результат меня радовал. От косметики пришлось отказаться, так как без зеркала использовать ее было затруднительно. Я же не хотела, чтобы час Желтого Хохотая продлился до конца ужина или, кто знает, может до конца моих дней.

Далее следовало облачиться во что–то необычное, повесить на шею разнообразные предметы, которые я без зазрения совести смогла бы смело выдавать за амулеты и талисманы, нацепить браслеты, взять в руки четки, что я и сделала. Выглядела я экстравагантно: красная до пят юбка с бесчисленным множеством висячих украшения, звенящих при ходьбе − это для отпугивания злых духов, серебристая блузка с короткими рукавами – их пришлось обрезать, иначе браслеты были не видны. Еще я нашла подходящую для такого случая обувь − легкие сандалии, решив, что они будут как нельзя кстати, если мне придется спасаться бегством от озверевших демонов, напущенных колдунами – хотя я надеялась, что до этого не дойдет.

Помимо всего этого я припрятала на юбке пару «Универсов». Уж в чем, в чем, а в их полезности я не сомневалась никогда.

Итак, я была готова. Напоследок надушившись духами с запахом розы и тмина, отправилась ужинать.

В зале уже все собрались, не было лишь Армонды, и живо обсуждали достоинства своих Богов, делились тайнами амулетов и выясняли особенности ритуалов.

− Лануф, мы тебя заждались, − улыбаясь, произнес Айрен и резко умолк.

− Что ты с собой сделала?.. – с ужасом воскликнул Татхенган.

И все сразу повернулись ко мне.

Я с равнодушным видом прошла к столу, окинула присутствующих загадочным взглядом и сказала:

− Вы все тоже замечательно выглядите.

− Аната, я тоже хочу что–то сделать с волосами, − произнесла Бель.

− Только не говори, что собралась их обрезать.

− Ну… можно покрасить. Ты мне поможешь?

− Помогу, − заулыбалась сестра.

− Лануф, ты такая красивая! – решил сделать комплимент Нацтер. – Не знаю, что Айрену не нравится.

− Мне? Не нравится? Я просто не привык видеть свою жену в таком странном виде.

− А сам-то… − я сердито посмотрела на него. – Ты зачем серьги на уши нацепил?

− Это не серьги, − Айрен взял со стола блокнот, нашел нужную страницу и прочел: − Это бисоро−потрандо−модулендо−хризопраз.

Мы все многозначительно переглянулись.

− Наверно что–то важное, − рассудил Иштер.

Сестрички хихикнули.

− А где Армонда? – спросила я.

− Она спит, − ответил Айрен.

Ужин проходил за веселыми разговорами, причем все старались вести эти самые разговоры с самым серьезным видом. Лишь иногда смешки и ироничные улыбки все же нарушали серьезность. Только Ирлисе удавалось сохранять спокойствие и выдержку.

− Я узнала, что чеснок отпугивает вампиров! – заявила Аната. – А серебряные пули убивают оборотней.

− Аната, не выдавай наши секреты, − попросила Ирлиса. – Ты хочешь, чтобы они стали известны… им?

− Думаю, об этом они и так знают, − сказал султан.

− Это я к чему говорю, − продолжала Аната, − мы должны быть готовы, если они напустят на нас вампиров и оборотней.

− Насчет вампиров и оборотней прошу не беспокоиться, − проговорил Нацтер. – В этой области мой Бог − специалист! Великий и Многорукий Бог всех Великих и Многоруких расправится с ними в два счета. Я не называю его имени, чтобы недруги не воспользовались знанием против нас.

Чувствуя, что час Лисицы приближается, я решила откланяться.

− Уже уходишь? – огорчился Татхенган.

− Да, мне нужно пообщаться с Крумом, найти хотя бы горсть изюма, дюжину эвкалиптовых свечей… В общем, у меня много дел. Убедительная просьба ко всем: не надо ломиться в комнату со знаком «игрек» на двери, особенно если меня там нет.

− Мы тебя понимаем, − подмигнул Нацтер.

Искать изюм я решила на кухне. Там я застала Гульсияру за весьма странным занятием – она что–то жарила на большой сковороде. Она жарила! Это и было большой странностью. Она же вообще избегала приближаться к кухне, как огня боялась готовить еду или хотя бы просто стоять у плиты. У нее вечно все пригорало или убегало.

− Гульсияра? – удивленно окликнула я.

Девушка оглянулась. Ее глаза широко распахнулись от удивления. Мой вид произвел на нее должное впечатление.

− Госпожа Лануф, это вы?

− Да, я, – подозрительный треск в сковороде меня встревожил и, несмотря на то, что запаха гари я не чувствовала, все же воскликнула: − У тебя горит!

Девушка улыбнулась, сказав:

− Она не сгорит.

− Что ты жаришь? – подойдя, поинтересовалась я и увидела на сковороде что–то белое.

Прежде чем ко мне пришла догадка, Гульсияра ответила:

− Это… соль.

− Соль? – еще больше удивилась я.

− Моя бабушка говорит, что соль защитит нас от черной энергетики. И чем громче она трещит, тем лучше.

− Слушай, поручаю тебе жарить соль дважды на дню.