Жорик

– Сережа, что мне с ним делать? Ты же знаешь, у меня никогда собак не было! Я не знаю о них ничего! Ни как кормить, ни как обращаться! А он такой маленький! Вдруг я ему наврежу? – женщина в черном платье и с чуть опухшими от слез глазами осторожно приняла на руки щенка английского бульдога.

– Ох, Лиля, что ты выдумываешь? Когда и кому ты делала что-то плохое? Справишься! Иван очень хотел эту собаку. Ждал, когда щенки подрастут. Мечтал, как вы будете выгуливать этого песика по вечерам.

– И бросил меня…

Лиля прижала к себе сонного щенка и нахмурилась.

Плакать сил у нее уже не было. Всего две недели прошло с тех пор, как она простилась с мужем. В голове все еще не укладывалось, что тот, кого она так любила, ушел так рано, оставив ее совершенно одну на белом свете.

Родственников ни у нее, ни у Ивана не было.

Родители ушли один за другим довольно рано. Ни Лиле, ни Ивану не было тогда еще и сорока. За один год не стало сначала матери Лили, а потом и родителей Ивана.

Отца своего Лилия никогда не видела, зная о нем лишь то, что человеком он был важным, высокопоставленным, а мать работала у него домработницей. Как и что случилось между ними – Лиля тоже не знала. Мама об этом никогда ей не рассказывала. Аккуратно откладывала «на книжку» деньги, которые присылал на содержание ребенка Лилин отец, и проявила недюжинную смекалку, умудрившись сохранить эти средства в условиях вечно меняющейся экономической ситуации в стране. После того как Лиле исполнилось восемнадцать, мать купила ей небольшую однокомнатную квартиру и успокоилась, когда дочь поступила без особых проблем в институт. Училась Лиля всегда очень хорошо. Девочкой была тихой, спокойной. По крайней мере, для мамы. О том, какие страсти кипели у нее за душой, Лиля никогда и никому не рассказывала. Зачем? Это ее переживания и ее фантазии. Пустить туда кого-то казалось ей чуть ли не кощунством.

Единственным, кто удостоился этой чести, стал Иван. Они познакомились с Лилей на свадьбе друзей. Танцевали весь вечер, боясь даже на минуту отойти друг от друга, потом гуляли почти всю ночь по улицам, потому, что не могли наговориться, а уже через неделю решили пожениться.

Их скоропалительного решения родители не одобрили, но Ивану и Лиле было все равно кто и что скажет.

Они согласились подождать с регистрацией, но уже не мыслили даже минуты друг без друга. Мать Лили, приходя иногда в квартиру дочери, пока та была в институте или на работе, видела, что Лиля живет там явно не одна, но молчала. Иван ей нравился. Серьезный, молчаливый, очень спокойный. От него так и веяло надежностью. А какой матери не захочется отдать свою дочь в надежные руки?

На свадьбе Лили и Ивана она плакала так, что ей то и дело предлагали то воды, то валерьянки, но это были слезы радости. Лиля обнимала мать, пытаясь успокоить ее, а сама не сводила глаз с того, кто стал для нее самым близким человеком после мамы.

Благодаря своему характеру и отменному терпению, которому научила ее мама, Лиля сумела найти общий язык с родителями мужа. И хотя видела, что свекровь поглядывает на нее искоса, когда Иван в очередной раз разводит руками на вопросы о внуках, понимала, что та ее жалеет, а не осуждает.

Детей Лилия с Иваном так и не нажили. Ходили по обследованиям, лечились, горевали, а потом смирились, решив, что если уж так угодно было небу и родителями им не стать, то стоит жить друг для друга, стараясь не думать о том, как могло бы быть.

Поначалу получалось неважно. Не говоря ничего, они втайне винили каждый себя в том, что семья так малочисленна. Страдали по-своему, думая, что нужно бы отпустить партнера, ведь, возможно, с кем-то другим все сложится иначе. Но сил в себе ни один, ни другая на это так и не нашли. Жили по инерции, удивляя окружающих отношением и заботой друг о друге.

Прорвало их лишь раз, сразу после серебряной свадьбы. Они уехали тогда в небольшое путешествие, которое планировали уже давно. Жили у моря какое-то время, а потом поехали в горы. И что нашло там на них, объяснить потом не могли долгие годы. Уйдя как-то раз без проводника по уже знакомой тропинке, они вдруг начали говорить так, как не позволяли себе никогда до этого. Что-то кричали, слушая, как эхо возносит их общую боль к небу, обвиняли друг друга и себя, а потом просили прощения. Плакали и смеялись снова и снова. А когда опомнились, оказалось, что высказано было все, что накопилось за эти годы. И в сухом остатке лишь понимание того, что стали они лишь ближе друг к другу, ведь расстаться даже на миг немыслимо… Невозможно…

Домой, в Москву, они вернулись обновленными и спокойными. Какой смысл оглядываться назад, когда большая часть пути уже пройдена? Не лучше ли взяться за руки и идти дальше столько, сколько отмерено, без упреков и злости? Ведь какой путь ни возьми, он покажется слишком коротким, когда тот, кто рядом, вдруг отпустит твою руку и уйдет вперед, не в силах даже обернуться в ответ на твой удивленный вопрос:

– А ты куда? Без меня…

Лиля задавала этот вопрос снова и снова на протяжении тех двух недель, что прошли с того дня, как она узнала, что Ивана больше нет. Сначала вопрос этот звучал удивленно, потом зло, а после с горечью и обидой. Она не спала по ночам, перебирая свою жизнь снова и снова, пытаясь понять, не обидела ли где-то ненароком того, кто был ее светом все эти годы и дал ей так много любви, что казалось, она никогда не закончится. Лиля все еще чувствовала, что любовь эта, золотая, теплая, нежная, как прикосновения губ Ивана к ее щеке по утрам, до краев наполняет ее сердце.

И от этого было больно и светло… И очень непросто.

Она вставала по ночам с дивана в гостиной, на котором спала, не в силах даже зайти в спальню, где подушка еще помнила запах Ивана, бродила по квартире и подолгу стояла у окна, глядя на темную улицу и дома по соседству. Когда начинало светать, мимо окон проходили и пробегали собачники, и Лиля немного завидовала им. Ведь у них есть хоть кто-то рядом, заставляющий двигаться, куда-то идти, что-то делать. Кто-то, о ком нужно было заботиться…

Может быть поэтому, когда друг мужа, Сергей, неожиданно появился на пороге ее дома и, не глядя в глаза, сунул в руки щенка, она, конечно, запротестовала, но в душе обрадовалась.

Сергей, как всегда, деловито и без лишних слов, выгрузил в прихожей две большие сумки с кормом и аксессуарами для собаки, начиная с поводка и кончая игрушками, а потом отбыл, отмахнувшись от Лилиной благодарности и пообещав заглянуть на днях, чтобы проверить, как она справляется.

С Сергеем Лиля была знакома примерно столько же, сколько и с мужем. Лучший друг, балагур и насмешник, Сергей был для их семьи тем самым братом, сватом или добрым дядюшкой, которого так не хватало среди кровной родни Лиле и Ивану. Несмотря на то, что Иван и Сергей были почти ровесниками, Лиле всегда казалось, что ее муж чуть младше своего друга. Было в Сергее что-то такое, что позволяло ему брать на себя роль руководителя. Он мог решить любой вопрос в кратчайшие сроки, находя каких-то нужных людей, средства и возможности. И все это при том, что его совершенно не нужно было просить об этом. Он появлялся, словно чертик из табакерки, как раз тогда, когда это было просто необходимо. Не задавая лишних вопросов, принимал эстафету, и в скором времени оказывалось, что проблема решена и беспокоиться больше не о чем.

Единственный раз, когда не помогли ни связи Сергея, ни его старания, был связан как раз с Иваном. Сергей, руководитель крупного медицинского центра, светило хирургии, плакал как ребенок, заперев дверь в свой кабинет и перебирая результаты анализов и обследований друга.

«Упустил… Не заметил… Проморгал грозные симптомы… Светило, чтоб тебя… Бездарь…»

В ярости он наливал себе коньяку, чтобы успокоить хоть как-то бушующую в душе злость, но снова и снова, не сделав даже глотка, швырял стакан о стену, не обращая внимания на вкрадчивый стук в дверь своих сотрудников.

Когда, спустя час, переколотив всю «тару», он вышел из кабинета, узнать его было сложно даже тем, кто хорошо знал Сергея Петровича Соколовского. Осунувшийся, бледный, но решительный… Перед ними был человек, который готов был на все, чтобы не потерять ту крупицу надежды, что еще оставалась, но уже понимающий, что усилия эти будут тщетны…

Ближе Лили и Ивана у него на свете никого не было. Мальчишка, приехавший в столицу из глухой сибирской деревни, он два года пытался поступить в медицинский, понимая, что никто и ничем ему не поможет. Работал санитаром, едва сводя концы с концами, иногда жил впроголодь, не зная, когда удастся поесть в следующий раз, до тех пор, пока не познакомился случайно с матерью Ивана. Та шла с рынка, осторожно ступая по присыпанным солью скользким дорожкам, но у самого крыльца своего подъезда все-таки упала, тяжело и неловко, успев лишь охнуть от острой боли, пронзившей руку.

Сергей, который шел мимо, спеша на занятия, подбежал к ней и, увидев, что она без сознания, вызвал скорую. Бригада приехала довольно быстро. Находчивого парня похвалили и ничуть не удивились, когда он вызвался доехать с незнакомкой до больницы, чтобы проконтролировать, как и что.

Так началась его дружба с семьей Ивана.

Мать Вани, разобравшись что к чему, взяла «шефство» над «мальчиком», и у Сергея появился, пусть и не родной, но дом, в который он мог прийти в любое время, точно зная, что там его ждут.

Будучи хитроватым от природы и понимая, что люди не склонны помогать друг другу просто так, первое время он старался быть полезным, вызываясь исполнить какие-то поручения или хотя бы просто сбегать за хлебом. Но мать Ивана, Анна, подобные попытки быстро пресекла: