Глава 3

Исида

Сколько себя помню, мне всегда говорили, что я – избранная. Для чего? Не знаю. Для чего-то. Хотя, всё я знаю. Я – богиня. Мои жрецы говорят – звёзды так сказали. А услышали их астрологи.

Звёзды сказали! Газовые шары на невероятных расстояниях от нашей планеты посмотрели на Землю, где родилась я, и сказали! У них глаза есть, рот, ага. Как на моих детских рисунках, сделанных на обложках раскрасок, так как внутри, по линиям, мне рисовать было неинтересно.

Ладно, это я утрирую. Сказали – это сложились как-то необычно на небосводе. И повлияли на мою судьбу. А почему? Потому что люди так решили. Вот и вся астрология.

Меня учили точным наукам, а потому в программе был предмет со словом «астро». «Астрономия». Но, учить меня ему стали совсем недавно. И вот, даже знаю, почему. Психику мою чтобы не тревожить. Я же сама не догадаюсь, что звёзды – это не предсказатели какие-то. Вот ведь чушь.

Хорошо, что от родителей не отлучали из-за этого. Решили, что мне полезно будет с ними общаться и поддерживать связь. И на этом спасибо. Социализацией больше не заботились. В шесть лет меня поселили в Храме под надзором жрецов и начали учить всем наукам, в особенности математике, физике и химии. Прочие предметы тоже были, но не так много.

Жрецы говорили мне, что я – избранная хранительница знаний и у меня есть своя миссия. Какая – ни разу не уточняли, но я так и решила – хранить знания. Мы же в каменном веке живём. Иронизирую, если что.

Впрочем, на вопрос, почему знания должны храниться именно во мне, я всегда получала короткое – так принято. Ладно, принято – так принято. Примем.

Однажды, когда мне было двенадцать, я поставила под сомнение эти вкладываемые с детства в голову аксиомы. Жрецу математики. Он потёр лысину, посмотрел на меня как-то умоляюще… И что? И мне на следующее занятие, вместо положенной физики, привели жреца-психолога.

Помню, как меня тогда поразило, что у него на голове волосы росли. Все мои жрецы были лысыми, и я считала, что все мужчины такие. А психолог был совсем другим! Высокий, в очках, с седыми волосами аж по плечи, которые он убирал в хвост. Я минут пять его только разглядывала, а он улыбался. И молчал.

Беседы с ним были настоящей отдушиной. А ещё я тогда поняла вот что: где-то в Храме был какой-то гипнабельный механизм. Моих жрецов сначала засовывали туда, чтобы вложить в них знания на определённый предмет, а после занятия – чтобы они обо всём забыли.

Со жрецом-психологом такого явно не делали – он помнил все наши занятия и практически каждое моё слово. Вот это память! А ещё – он умел слушать. Я, конечно, понимаю – профессия такая, но как же это волшебно!

Жаль, что я тогда была маленькой и наивной. Задавала слишком много вопросов. И вскоре стала задавать их не только жрецу-психологу. Вот это стало первой в моей жизни ошибкой. На занятии по культорологии мне стало скучно. Я задумалась, а что, если мои жрецы – андроиды? И ущипнула. Он ойкнул и спросил, чего мне так не понравилось в его словах.

– Ты бесчувственный! Как ты можешь говорить о культуре и искусстве, если сам ничего не чувствуешь?

Пожаловался, видимо. Психолога заменили на другого психолога. Тоже лысого и безэмоционального. Он мне объяснил, мол, прошлый был временным. Пока достойного подбирали.

Достойного! Я тогда заперлась в своей комнате и требовала вернуть недостойного. Услышали? Естественно! Но не так, как того хотелось бы мне. Обманули. Сказали, что помогут, а вместо этого… Стыдно сказать! Поставили мне урок биологии, и очередной лысый мужчина рассказывал мне, как устроено женское тело и как работают гормоны! А психолога оставили нового.

С тех пор я больше с ними не разговариваю. Ну, не по делу и не по занятию. Даже вопросы лишний раз не задаю. Если жрец что-то не рассказывает на занятии, значит, он этого просто не знает. Не вложили. Не загипнотизировали. Или как там…

Жрецы мои всё-таки не андроиды. Они тёплые. Это я узнала, когда ущипнула. Механизму-то зачем лишний раз нагреваться? Тем более, на поверхности?

К слову, логике меня тоже учили. Развивали. С рождения. И вот периодически она давала сбой. В моей голове. Но, делиться этим я ни с кем не стала. Только вот начала писать на своём уникальном планшете об этом.

Да-да, именно писать. За пределами моего Храма мало кто может что-то напечатать. Ибо, зачем? Люди совсем обленились. Даже читать не умеют, не то, чтобы писать. Всюду голосовые интерфейсы, голограммы и пиктограммы на крайний случай. Если где-то что-то написано, рядом есть авто-чтец. Обычно нет, разумеется.

Я не заперта в своём Храме. Мне можно покидать его, выходить на улицу. Иногда даже нужно. Верховному управляющему Оскамвы я периодически нужна. Приглашает, чтобы программы совместные снимали с ним и со мной. Интервью всякие. Но это – последние пару лет. Почему до этого было не нужно – не представляю даже.

Так вот, я выхожу. Иду до автомобиля в сопровождении охраны. И до резиденции управляющего также. Просто погулять мне не особо разрешают, говорят, избранным не положено. Когда я спросила, где – то самое положение, в котором это написано, мой служка завис. Андроидам можно. Но ответа так и не дал.

К жрецам обращаться с таким вопросом совершенно бесполезно. Какое там положение, в них знаний на один урок. В итоге, пришлось интересоваться у Верховного управляющего. Вот он как-то интересно ответил:

– Уважаемая богиня, а вам зачем снисходить до народа? Вы уже избраны. Привилегированы. Уникальны. Познание мира за пределами Храма принесёт вам лишь боль, страдания и опустошение. Мы не заинтересованы в том, чтобы хранительница знаний помутилась самым ценным – рассудком. Оставьте эти мысли и учитесь, так вы принесёте очень много пользы всему нашему обществу.

Больше он ничего не сказал. Здесь, впервые в жизни, зависла уже я. Хотя я – точно не андроид. Я бы знала. Или… нет? Кажется, у людей это называется – задуматься. Я часто задумывалась до этого, но не придавала значению названию действия. Я вообще редко о таком думаю… Запуталась в итоге.

Пришлось просто признать, что Верховный управляющий прав. Не потому, что звёзды так «сказали». Не потому, что, судя по краткому курсу физиогномики, он мне не соврал. Я просто не отдавала себе в этом отчёт. А вдруг, и правда, потеряю рассудок?

Вот уж чего-чего, а этого терять никак было нельзя. Да и всё, что я узнавала из научных фильмов меня порой расстраивало. Раньше люди больше общались между собой. Не по телефону, планшету или с помощью компьютера – а вот так, как я на занятиях со жрецами. Сейчас даже это кануло в лету. Разговаривать друг с другом лично стало не модно.

Образование существует как таковое, но оно абсолютно номинальное. Выбираешь кем быть, и тебя научат только тем навыкам, которые нужны для профессии. Если, конечно, ты хочешь работать. Многие уже не хотят. Сидят на пособиях от государства и им хватает. Откуда у государства ресурсы, чтобы всех содержать – вот тут вопрос. И его я, разумеется, никому не задам. На меня гипнабельная машина не действует. Вроде. Проверять не хотелось бы.

Я отложила планшет, на котором печатала, и оглянулась на всякий случай. То, что мои рассуждения кто-то прочтёт – вряд ли. Даже андроидам сейчас уже этого не закладывают. Зачем?

Однако, осторожность не помешает. Планшет мой очень старой модели – отберут, потом не отыскать такой уже. Мне его выдали со скрежетом, я просила так-то тетрадь. Обычную. Где можно было бы писать, как в старом кино. Мне всегда это казалось каким-то чудом. Руки рисуют закорючки, а их потом кто-то может прочесть! Эх… Хорошо, хотя бы планшет дали.

Солнце светило ярко. Его лучи красиво пробивались меж колонн моего Храма. Красиво – интересное слово. Жрец-психолог говорил, что это понятие субъективно. Каждый чувствует и видит так, как хочет сам. У людей есть какие-то особенные вкусы и ощущения. Стоило вспомнить, настроение стало ухудшаться. Про такую вещь, как настроение, тоже он мне рассказывал.

Киснуть точно нельзя. Ещё чего напридумывают, чего мне не нравится и не захочется. И жалеть потом. Неа. Я поднялась со скамьи, установленной средь зелёного газона, покрывавшего весь внутренний двор моего Храма. Дерево посадить мне не разрешили. А мне очень хотелось. Я долго допытывалась, почему. Сказали, мол, нельзя. В городе не разрешено из-за требований какой-то там организации.

– Так мы не в городе. Мы в Храме, – запротестовала я.

– Храм в городе, богиня, – ответил служка. – Лимит. Больше деревьев нельзя.

– Даже мне?! – вскинулась я.

– Даже вам. Простите.

Да чего уж, он-то не виноват. А Верховному управляющему не скажешь. Пришлось смириться. Говорят, когда я доучусь, у меня больше будет свободы. Ну, как говорят. Жрец-психолог говорил. Я всегда ему верила. И сейчас верю. Надеюсь…

Я тряхнула головой, гоня мысли. Верить должны в меня. Так говорят жрецы. А надеяться на что-то – значит, разочароваться. Так Верховный управляющий говорит. Всё равно. Однажды, сама буду решать, слушать кого-то или нет. Мне не говорили о том, сколько именно меня будут учить и что будет потом. Но, знания же конечны? Нельзя же учиться всю жизнь? Или можно?

Меж колонн замелькала фигура андроида-служки. Он подошёл ко мне, привычно кланяясь в пояс. Это так все делают. Дань уважения и всё такое. Хорошая традиция. Мне нравится.

– Надо идти на занятия? – привычно поинтересовалась у него я.

– Надо, – согласился, – у вас замена, богиня.

– А что такое?

– Не могу знать, богиня. Велено оповестить и пригласить вас в аудиторию один.

– Ого, давно там занятий не было, она же большая такая. А что за замена?

– Не велено говорить. Положен стресс-фактор.

– Ух ты! – удивилась я.

Стресс-факторы мне уже устраивали, но не по занятиям. Иногда меня учили всяким полезным вещам – чтобы я не только теоретиком была. Каждый раз разное. Оставляли на неделю жить в убежище, но в потайные комнаты не ходить. Было скучно. Но – необычно. Отключали электричество и интернет. Смотрели, как я буду с этим жить. Ага. Кормить не переставали вот ни разу. Так что жить можно. Отсыпаться и отдыхать от учёбы – благодать.

Прищурившись, я спросила у служки:

– Хорошо, не говори. Раз положено. А что в зале что-то разместили?

– Да, богиня, – легко поддался он. – Рояль.

– Ух ты! Меня будут учить музыке?

Завис. Видимо, догадался, что обманула наивное механическое создание. Андроиды про ложь совсем не знают. Не понимают. Я проверяла ни раз. Я тоже не знала. Пока однажды, лет так в десять, не взяла вместо положенной по рациону одной конфеты две. У меня тогда служка спросил, мол, сколько взяли.

– Одну, – соврала я.

– Принято, – только и ответил он.

И мне вот понравилось. На жрецах я тоже проверяла, но они не такие наивные, как андроиды. Ещё и настучать могут. Это тоже пришлось усвоить и не перебарщивать.

– Простите. Не велено говорить, богиня, – ответил мой нынешний андроид-собеседник.

– Договорились. Пойдём на занятие тогда. Там и узнаем.

Какое-то странное чувство. Необычное. Я шла на занятие и в голове роились самые непривычные мысли. В моей фантазии за чёрным роялем сидел молодой человек. Его руки касались клавиш, и вокруг звучала музыка. Откуда, интересно? Я видела рояль на картинке. Не припоминаю, чтобы в нём были колонки.

Мы со служкой прошли через луг перед Храмом и поднялись по широкой белой лестнице. Андроид учтиво поклонился мне в пояс и исчез в глубинах храмового комплекса. Довольно большого, кстати. Или мне так кажется.

Войдя в зал для занятий, я увидела, что на белом полу стоял рояль. Нет, не чёрный. Белый. А за клавишами сидел… не то, чтобы прямо такой молодой человек, которого я себе представляла. Но и не бритый жрец. Просто человек. Обычный. Такие иногда попадаются мне в Храме, но быстро исчезают из моего поля зрения. Этого я точно никогда не видела. Это мой учитель? Я подошла.

– Ты жрец? – спросила я его. Не поприветствовала. Зачем?

Он поднял голову, сдул светлую чёлку со лба. Вот это умение! Его взгляд сильно отличался от всех, кто на меня когда-либо смотрел. Внимательный, оценивающий. И глаза такие… светлые, янтарно-карие, как будто в них заблудилось солнце. Никогда таких не видела. Смотрел этот странный человек на меня чуть дольше, чем положено по этикету, потом почесал нос и отрицательно помотал головой.

– Ты немой?

Он удивлённо посмотрел на меня и тихо ответил:

– Нет. Мне просто запретили с вами разговаривать.

– Так чего ты говоришь, раз запретили? – я вздёрнула брови.

– Полагаю, невежливо не отвечать на прямой вопрос.

– Так ты жрец музыки?

– Нет, конечно, – он усмехнулся и поднялся из-за рояля.

Вообще у него как-то слишком много движений. Он слишком… живой что ли?

– Так, а кто тогда? Если не жрец?