– Нет. В гостях сегодня, раньше двенадцати не придет, – отозвалась девушка.

Она вернулась, стуча каблуками и более не шаркая. Вдвоем они направились на спрятавшиеся во тьме газона лавочки. Удивительно свободные сегодня, в этот поздний весенний вечер.

Девушка с косичкой уселась на скамейку, раскрывая пакет.

– Как бы не заметила, когда назад пойдет, – произнесла она.

– В такую темень?.. Если только с фонарем, – ответили ей из полумрака. – Спасибо.

Из пакета появилась бутылка. Вторая девушка приняла ее из рук на руки. После свернутой крышки был сделан первый глоток. Искусная ладонь непринужденно поправила пышное темное каре, девушка вытянула длинные ноги, упираясь шпильками туфель в грунт. Подруга закинула ногу на ногу, глядя вдаль, молча смакуя пиво. Коснувшись длинными ногтями, пальцы поправили остроконечный пирсинг в хрящике правого уха, приподняли и опустили косичку. Почти тайные знаки. Но сегодня они не имели смысла. У темноты нет ушей. И языка тоже.

– Хорошо, – заключила русоволосая девчонка, облегченно вздыхая, будто сбрасывая одним выдохом весь груз уходящего дня. Темные во мраке глаза устремились в небо.

– Ага, – согласилась ее подруга, исподлобья провожая в воздухе свои мысли. – Наконец-то…

Ее звали Аня. Девушка с ярко-зелеными глазами, высокая, спортивная, в облегающих джинсах и расстегнутой на две пуговицы голубой блузке, на которой болтались очки. У нее были натуральные темные волосы, короткие и потрясающе объемные, стильные и сильные черты лица. Красавица, одним словом. Подруга рядом – ее называли Марина или по жизни Мара. Тонкая и хрупкая паутинка рядом с мощью своей компаньонки, пепельно-русая с длинными волосами и серо-голубыми глазами. Она носила черные джинсы ниже талии, пояс с бляшкой, серебряные кольца на руках, три серьги и два пирсинга – в пупке и в ухе. Уходя до ключиц пряталась на груди цепочка под коротким топиком, обнажающим живот. Черная рубашка на распашку спасала от остывшего к вечеру воздуха.

Удлиненный овал, славянский тип лица и настолько легкая горбинка на носу, что была известна одной ей и некоторым ее фотографиям.

Марина послала долгий взгляд подруге.

– Как с Пашкой-то?.. – спросила она.

– Все… – промолвила Аня. – Теперь точно все. Закончилось.

– И как ты? – Марина проследила, как подруга отпивает из горлышка, не глядя на нее.

– Нормально, – яркие глаза взглянули на расплывчатое перед ними лицо. – Ты же знаешь, это закономерно.

– Да, знаю, – после паузы кивнула Марина. Воцарилось непродолжительное молчание. Короткими глотками поглощалось пиво. Мара ощутила, как по телу идет приятная расслабляющая волна, а настроение распускается спокойное и умиротворенное, как цветок. – Что, теперь в новый путь?..

– В новый, – Аня наклонила подбородок. – Вернее… Не знаю. Достало меня это все.

– Перерыв на свободу хочешь?..

– Наверное. Пока не полюблю действительно… Никого не хочу видеть. Противно.

– Противно, – поддержала Марина. – Я вот не знаю, когда кого-нибудь полюблю…

– Главное, что полюбишь в итоге… И не какую-то свинью.

– Свиней любить нельзя.

– Ты зайдешь ко мне? – поинтересовалась Аня. – У меня дома никого. Отец в командировке, а мама вдруг к бабушке собралась. А то неохота одной сидеть сегодня… Как-то это все равно… Неприятно.

– Ясный пень, неприятно, – нахмурилась Марина. – Встречались целый год, а потом…

– А потом – не потом. А одиннадцать месяцев – суп с котом. Даже не знала, что я такая нерешительная…

– Это бывает…

– Бывает все. А главное, что я с самого начала знала, что ничего из этого не получится. Ни с ним, ни с кем-либо из тех, кого я сейчас знаю. Поэтому и менять что-то резона не было.

– Вот от этого я и не хочу так…

– Ты умнее меня.

– Ха-ха, не смеши. Меня никто не любит, но зато и я никого. И пошли все в ж…

– Меня тоже, не переживай. Кроме моего хомяка.

– Хороший мужик – твой хомяк, – вздохнула Мара, вспоминая, что хомяк у подруги давно умер.

– Угнетает меня сегодня это пиво, – наморщилась Аня. – Давай, что ли, допьем эту и пойдем ко мне. Мне вино подарили, коллекционное какое-то. Надо попробовать, шо за хрень.

– Давай, – недолго думая, согласилась Мара.

До ушей вдруг долетел жуткий рев мотора.

– Б…, телеги в моде?!! – воскликнула Аня, встрепенувшись.

Марина переменилась в лице. Эти автомобили с перековерканным глушителем, они были ее кошмаром все время проживания тут!.. Будь ее воля, она бы их…

Во двор ворвались звуки тяжелого ударника, со скрежетом резины в арку въехала черная лоснящаяся тачка. Аня зажмурилась, ослепленная дальним светом.

– Черт!.. – рука метнулась к груди.

– Офигели совсем?! – только выговорила Марина.

Следом за первой иномаркой, не давая набрать воздуха, врулили еще две черные «Бэхи». Круто развернувшись начищенными боками, они резко запарковались во дворе, как попало, преграждая путь и стоянку для всех остальных на узкой дорожке.

Аня нацепила очки на лицо. Дверцы машин открылись почти синхронно, и из «Бэх» гроздьями посыпались молодые люди и девчонки. От компании отделился один темный силуэт в облепляющих джинсах. Он был трудноразличим в темноте, но по движениям угадывался развязанным и наглым.

– Эй, зажжем квартал!.. – воскликнул он.

Подруги увидели, как, гогоча, компания устремилась к дому, безжалостно разрывая покой спящей атмосферы.

– Что за уроды, твою …?! – выпалила Марина в шоке и ярости. Донышко бутылки стукнулось о колено, едва не выплескивая пиво. – Откуда они у нас взялись?!..

– Да еще в мой дом!.. – палец Анны метнулся, указывая на высившуюся многоэтажную бетонку.

Круглыми глазами Марина проводила завалившуюся в здание толпу. Железная дверь хлопнула, встряхивая всю округу. Какие-то несколько минут все было мертво, пока на пятом этаже слепящим светом не вспыхнули окна, и сквозь распахивающиеся рамы не послышались женские визги и звуки музыки.

– Обалдеть… – произнесла Аня. – Мара…

– Ань, это же прямо над тобой!.. – угадала вопрос Марина. – Что они там делают? Там вроде бабулька живет!..

– Откуда я знаю?! Внуков позвала, наверное!.. – не выдержав, Аня психанула.

– Правнуков?.. – предположила Марина. – Или друзей…

– Е-мое… – сдавленно пробормотала Аня, отводя лицо. – Пойдем, на тачки их глянем.

Марина слезла с лавочки и поспешила за набравшей скорость подружкой. Аня в два глотка допила пиво и в экстазе выбросила бутылку на газон. Марина отхлебнула побольше, чувствуя, что залпом не лезет.

Девчонки приблизились к «каравану» с тонированными стеклами. Наклонившись, Аня вгляделась в номерные знаки.

– Номера московские, – сказала она. – На блатные непохожи.

– Ну и что с того?.. – не поняла Мара, разглядывая эмблему на капоте.

– Да ничего, в том-то и дело, – отозвалась Аня. Она обошла вторую тачку и направилась к третьей. – Чего? – взглянула она на быстро подошедшую Марину.

– Там в крайней машине тр…, а мы тут орем стоим!.. – прошептала она живо.

– Правда, что ли? – Аня покосилась. – Как ты увидела, там же стекла темные?..

– Я услышала! – шикнула Марина раздраженно. – Пойдем отсюда! Нас-то им отлично видно!..

Девчонки поспешили прочь от импровизированной стоянки.

– Вообще им не до нас явно, – сказала Аня.

– До нас или нет, согласись, мы странно выглядим, стоя у чужих тачек, – возразила Марина.

Минуя расставленные на вечерний сон автомобили, девушки обогнули дом и дошли до подъезда. Марина поставила бутылку с остатками пива на асфальт.

– Блин, весь вечер тихий весенний испоганили, – ворчала Марина. – Чего, вино пойдем глушить?..

– Смаковать. Оно же коллекционное, – напомнила Аня.

– Смаковала бы ты его, если бы сама купила, – ответила Марина. – А на халяву можно и глушить.

Выйдя из лифта на четвертом этаже, Аня с негодованием покосилась наверх. Здесь были прекрасно слышны доносившиеся сверху звуки попсы.

– Какой аккомпанемент! – фыркнула она, открывая дверь ключом.

В прихожей они скинули обувь. Стоя босиком, Марина оказалась наголову ниже Ани.

– У тебя вино сколько градусов? – спросила она, как знаток.

– Шестнадцать, по-моему, – пожала плечами Аня. – Сейчас посмотрим. И попробуем.

– Ну что, для заглушки музыки пойдет, – одобрительно усмехнулась Марина.

– И совести тоже, – добавила Аня. – Пойдем.

Стрелки часов быстро, как скоростные мухи, подобрались к часу ночи. Девчонки сидели на кухне в вольных позах и пили. Аня положила локти на стол, откидывая одно колено на соседний стул. Марина обожаемым образом подобрала под себя колени, передавив при этом все мыслимые вены. Бутылка вина стояла одинокая, пустая более чем наполовину.

Марина самозабвенно выпевала слова английской песни, покачивая на локте рюмку. Сверху ее доканывали громкие звуки музыки, не меняя, однако, боевого настроения. Казалось, вино было намного крепче, чем думали они с Аней.

– А давай за Пашу выпьем! – воскликнула Аня. – За то, что наконец все это закончилось!..

– Идет! – Мара с размаху чокнулась бокалом о бокал.

– И чтобы больше никогда не начиналось!

– Правильно!..

– И чтоб все козлы получили по заслугам!..

– И чтобы после этого им пришлось спилить рога под основание! – добавила Марина. Она опрокинула в рот еще одну порцию отличного вина. Сколько вкладывали в это всякие там монахи?!..

– За дикий-дикий взгляд, за жизнь, первый фат!.. – пропела Аня вольный перевод.

– Слушай, что за прекрасная музыка в этот дивный час? – прокричала Марина, накрывая ноты.

– А тебе не все равно?!.. Мне, например, наплевать!

– Мне тоже! Давай за наших личных маэстро!

– Давай!

– Блин! – Марина выплеснула часть вина на стол.

– Сейчас вытрем! – Аня вскочила со стула и кинулась за тряпкой к раковине. Ее рука промокнула пятно на столе. Она остановилась у раковины, полоская впитывающую губку для стола. – Wild look in my previous live, expedition in the future. It`s my duty… hearing cry!

Аня стояла, танцуя на месте. Марина подавилась от хохота.

– Что ты ржешь, соратник?! – метнула ей взгляд Аня.

– Не!.. – Марина мотнула головой. – У тебя клево получается!..

– Может еще музыки, девчонки?! А мартини с огурцами?! – Аня резко развернулась, импровизируя спектакль. Марина покатилась со смеху об стол. – Тебе не нравится, как в нашем клубе любят девчонок?!..

– Дуэль!.. – вскрикнула Марина, спрыгивая со стула и понимая, что отсидела себе все.

– Выбирай оружие! – Аня выхватила из ящика скалку и лопаточку.

– Предпочитаю рукопашный!.. – Марина на одервенелых ногах бросилась на подругу, отметая ее от раковины и щекоча.

– Ах ты шпынь! Получай! – Мара ощутила оплеуху мокрой тряпкой.

– Ай!.. Запрещенный прием!.. – она схватилась за влажную голову.

– Водная война!.. – Аня продралась к крану и включила воду.

Марина пошла на перехват. Ей удалось первой набрать в ладонь и влепить водой Ане в лицо.

– Плебейка! – взвизгнула Аня.

– Буржуйка!.. – Мара кинулась вон из кухни.

Аня налетела на нее в коридоре. Марина с визгом впилась в обои.

– Не уйдешь!..

Марина заорала.

– Это японские процедуры! – Аня стала щекотать корчившуюся подругу.

– Пусти! Пусти… дура!..

– Сама не блещешь интеллектом! – выпалила Аня.

– Живых не оставлять!.. – рассвирепев, Мара пошла в контратаку. Анины очки гулко шлепнулись с груди на пол.

– Аккуратно!.. – Аня перехватила руки Марины, стараясь не раздавить стекла.

– Эй!..

Марина кинула взгляд на темный пол. Аня потянулась за очками. В этот момент музыка громыхнула в квартиру через все допустимые пределы. Марина отлетела, с визгом зажимая уши.

– Какой урод?! – услышала она.

– Все тот же!.. – проорала в ответ Мара.

Некоторое время они метались по квартире, с трудом пытаясь понять, что им делать. Аня стала стучать в потолок веником, так как не смогла найти швабру. Но это не имело результата. Наверху будто взбесились.

– Дудки! Вызывай милицию! – крикнула Мара, задолбавшись смотреть на извращения подруги.

Внезапно сквозь раскрытое окно послышался железный грохот двери. Подколотая предчувствием, Аня кинулась смотреть вниз.

– Не видно ничего! – гаркнула она в сердцах. – Пойдем!..

Марина вслед за подругой ринулась к входной двери. Аня повернула ключ, высовываясь в подъезд. Здесь музыка казалась еще громче.

Мимо проехал лифт. Он открылся на пятом этаже. Аня подалась на лестничную клетку, пытаясь заглянуть на этаж выше.

– Видите, что творится?! Всю ночь спать не дают, придурки сопливые! Мы уже и звонили, и стучали, ничего не помогает!.. – послышался сверху визгливый женский голос.

– Сейчас разберемся, – заверил мужской тембр. Чей-то палец нажал на кнопку звонка. – Открывайте! Милиция!

– Легки на помине, – пробормотала Мара. Она сняла с себя резинку, распуская растрепавшуюся косичку. Волосы пошли крупной волной от плетения.

– Это тетя Люся с первого их вызвала! – проговорила Аня. – Если уж она пошла разбираться, то все не обрадуются. Тем парням придется на ней жениться всем!..

– Интересно, когда это она успела звонить и стучать, если никто к квартире не подходил все это время? – спросила Марина, веруя, что она бы это услышала через ноты музыки. Она прижалась к плечу подруги, пытаясь узреть, что же происходит в далеком «снаружи».

– Открывайте, милиция! – послышался уже другой мужской голос. Кто-то забарабанил в дверь.

– Интересно, откроют?.. – вслушалась Мара.

В этот момент музыка стихла до нуля. Подъездом завладела гробовая тишина. Марина ощутила кожей, как стало неуютно.

– Ну, наконец-то выключили, бесстыдники! – воскликнула тетя Люся. За дверью вроде как послышались шаги. Режа слух, скрипнула щеколда…

Аня увидела, как моргнула лампочка. Раздался искрящийся шум, на всех лестницах одновременно вырубился свет.

– Что за дела?.. – прошептал кто-то у ее плеча.

– Это что еще такое?! – раздраженный выкрик милиционера. По-видимому, их там было двое.

Аня наморщила переносицу. На пятом возникла возня, до ушей долетел отвратный скрип открывающейся двери и истошный кошачий визг.

– Что это?.. – голос Марины упал, Аня осознала, что в нее вжались.

Свет вспыхнул слепяще яркий от прыгнувшего напряжения. По лестнице оживленно затопали ноги. Аня подала дверь на себя, когда мимо, резво переговариваясь, пронеслись милиционеры, а за ними и тетя Люся.

Аня рванулась в коридор. Марина увидела, как она перевешивается через перила.

– Извините, ради Бога! – слышался обескураженный голос соседки снизу.

– У нас вызовов полно, а вы тут балуетесь кошками в пустой квартире! – раздраженно отвечали ей.

– Мы вам не зоопарк, чтобы ловить бешеных животных!..

– Но откуда же я знала?..

Голос унесся куда-то вниз, затихая эхом.

– Как это, в пустой? – округлила глаза Марина. – Мы же видели целую толпу!..

– Они что, слепее, чем я?! – выпалила Аня, поворачиваясь от лестницы. – Бред какой-то…

Она стояла, покачиваясь от выпитого, и лицо ее было слегка бледнее, чем обычно.

– Ладно, хоть музыку свою вырубили, – пробормотала она. – Пойдем.

Едва девчонки успели зайти в квартиру, как музыкальный центр наверху громыхнул во всю мощь. Так, что в квартире затряслись стекла.

– Ублюдки!!! – взвизгнула Аня, хватаясь за голову.

Марина скривила лицо, будто съела гору клюквы. В воздухе запахло ночью, брожением и перестоявшим спиртом. На лестничной клетке хлопнула дверь, на этот раз в квартире напротив. Теперь не выдержал сосед с изысканным именем Владимир Владимирович.

Через дверь послышался трехэтажный мат еще громче, чем музыка, и слоновьи шаги по ступенькам.

– О, дядя Вова проснулся! – обрадовалась Аня. – Теперь я им точно не завидую…

Владимир Владимирович был известен всем, как человек весьма терпеливый, но если уж его вывели из себя, то бывший десантник не давал голове долго остаться на плечах.

Аня, не таясь более, дернула ручку двери и одной ногой ступила на грязный кафель. Марина с места не двинулась. Она вдруг ощутила себя нехорошо, будто ударники избили ее желудок, и, только сейчас поняв, что перебрала с вином, оперлась о стену. Ее пальцы крепко зажали солнечное сплетение. С лестницы донесся барабанящий звук.

– Открывайте, дебилы умалишенные!..

Аня повела со смаком изогнутой бровью. Неплохое начало.

– Ань, – сдавленно позвала Марина.

– Что? – отозвалась та.

– Конфетка мятная есть?..

– Жвачка только.

– Давай сюда!..

Аня полезла в карман джинсов.

– Лови, – рядом с Мариной стукнулась пачка освежающих резинок. С трудом нагнувшись, Мара нашла их на полу и засунула в рот сразу три штуки.

Подъезд огорошил контузящий звук лопающегося стекла. Аня вскочила на порог, чудом уворачиваясь от разлетевшейся на осколки лампы. Музыка оборвалась на середине ноты, оставляя долгий леденящий гул в барабанных перепонках.

Марина, которая, побелев от тошноты, сидела на корточках, в ужасе подняла подбородок. В темноте трудно узнаваем был силуэт Аня, ее визг пролетел сквозь всю квартиру. Мозг прорезал совершенно дикий фон, словно десяток раций приложили к колонкам. Сквозь него прорвался животный рык готового разорвать пса.

У Марины заложило уши. С похабным, но уже не злым, а истошным матом на свой этаж сбегал дядя Вова.

– Дядя Вова, что случилось? – в шоке позабыв про страх и опасность, Аня высунулась из двери и позвала соседа.

– На … всех! Я не нанимался дрессировщиком к Церберу!.. – кинул он через плечо.

Дверь его захлопнулась намертво. Щелкнул замок. Аня потерянными глазами взглянула в никуда. Ресницы отпустили слетевшую от замерцавшего света слезку. Лопнувшая лампа дневного света непостижимым образом снова зажглась и тлела слабым освещением.

Марина проследила, как подруга, сама не своя, внесла себя назад в прихожую и, ничего не чувствуя, опустилась на тумбочку. Ее спина оперлась на стену, отливающие зеленью глаза сквозь стекла очков уставились в висевшее зеркало.

– Какой пес?.. Там же кошка была… – произнесла Марина. От испуга ее перестало тошнить, так что теперь ей было даже лучше.

– Не знаю я… – глухо отозвалась Аня. – Чертовщина…

Она тряханула блестящими волосами, взъерошивая их еще больше.

– Может, на этом они и успокоятся, – выразила ободряющую надежду Марина. Но слова ее прозвучали дико в показавшейся неестественной тишине.

И будто ответом ей музыка тут же ворвалась в стены с такой сумасшедшей силой, что Мару будто снесло волной. Впившись пальцами в обои, она закрепилась на месте, оставляя на узорах черные лаковые следы. На ее глазах зеркало дрогнуло и пошло косой, ровно изгибающейся трещиной.

Сердце Марины ударилось в ребра, заставляя от боли схватиться за них. Лицо Ани мерно раскололись в отражении.

– Сволочи!.. – прохрипел чужой ей голос. Лицо Ани перекорежило гримасой страшной ярости. Она поднялась на ноги с такой четкостью, как будто не пила ни капли. – Сейчас я их всех от…ю там!!!

Пальцы резво стянули с переносицы ненавистные стекляшки. Очки полетели на тумбочку.

– Может, не надо, а?.. – перепугалась Марина, видя, что Аня шагнула к двери. Но подруга ее не слышала. Поднявшись с пола, Марина бросилась за ней. На ходу влезла в Анины сабо ибо была босиком.

– Аня!..

Но Ане сама сила ее железного характера дала пинка, и Мара знала, что в таком состоянии ее не остановить, как несущуюся кобылицу. Хлопая подошвами по ступенькам она побежала за ней, пытаясь, если не образумить, так оттащить.

– Анюся! Стой! Не надо!.. – Марина у самой двери вцепилась в плечо подружки. – Мы не знаем, что там!.. Вдруг это наркушники или извращенцы?!..

– Тогда я им ща всыплю порошка в зад!.. – рыкнула Аня. – Открывайте, гады!!! – она стала избивать кулаками черную обшивку.

Марина старалась ее угомонить, уговорить. Но силы были неравны изначально. Вспотев и надорвавшись, Мара ощутила внутреннюю дрожь и отпрянула к стене, часто вдыхая слабо освещенный воздух.

– Господи, только помилуй… – пронеслось на губах.

– Вырубите свою долбилку немедленно! – Аня разошлась и уже играла на двери, как индеец на тамтаме. – Уроды! Дегенераты плешивые!.. Имбецилы недоделанные!.. Вас что, на унитазе рожали?!..

Где-то на пятидесятый ее удар и двадцатое художественное ругательство, увы, оставшееся без должной оценки, музыка стихла в третий раз за эту ночь.