– Какого хрена, Глеб? Оставь меня! Я не хочу ни кого видеть!

– Я знаю, Настя, – он изо всех сил обнял меня. – Родная моя, поехали домой.

– Не хочу я ни куда ехать! – я вырвалась из его рук и встала. – Я вообще ни чего не хочу! Мне на хе. не нужна эта власть! Мне нужны они! – снова водка полилась мне в горло, я еле стояла на ногах. – Ты понимаешь? – я посмотрела на Глеба. – Ты можешь сказать мне, как мне жить дальше без них? Как мне жить без отца?! Кто мне заменит его? Никто! И никогда!

– Настя, – Глеб встал рядом и снова обнял меня. – Марк не только тебе был отцом, ты забыла?

– Ни хрена я не забыла, – снова рев вырвался из груди Мурены.

Я высвободилась из объятий Глеба и снова присела у могилы Марка, продолжая безудержно рыдать, Глеб стоял рядом, к нам подошли ребята, я посмотрела на них, они молча смотрели на меня.

– Хе.ово мне. Очень, – всхлипывая, прохрипела я, остатки водки провалились мне в горло, я накрыла голову ладонями, душераздирающий рев вырвался из моей груди.

– Настя, – Богдан присел рядом и обнял меня.

– Суровые сибирские мужики… они были преданны мне… Я же понимала, что Саян су.а, почему я не убедила их?! Зачем я послушала их? Зачем?… – разум затуманивал алкоголь… я перестала реветь… моя голова безвольно склонилась Богдану на грудь.

Ребята посмотрели на Настю – выпитый алкоголь сделал свое дело, Богдан взял Настю на руки, они все вместе еще несколько минут смотрели на могилы друзей.

– А ведь ни одного из них, Настя ни разу не назвала родным, – мрачно заметил Степан.

– Да, Степа, нам померать, вообще не положено. За что ей все это, твою мать? – еще более мрачно высказался Данила.

Они прошли к машинам. Богдан усадил Настю в машину и посмотрел на ребят.

– Мы заедем завтра, Богдан.

– До завтра, – ответил Богдан и сел в машину.

Приехав домой, Богдан подогнал машину к черному входу в дом, где его встретил Федор.

– Федор, детей убери, – сказал ему Богдан, выйдя из машины.

– Они у Анны, – ответил Федор.

– Очень хорошо, – сказал Богдан, взяв Настю на руки, Федор удивленно смотрел на него. – Пьяны мы слегка, Федор. Машину Насти с кладбища пригони.

– Хорошо, – ответил Федор.

Богдан пронес Настю в комнату, уложил на постель, сам присел рядом и посмотрел на нее.

– Маленькая моя, – тихо прошептал он, поцеловал ее щеки и вышел из комнаты…

Проснулась я около трех часов ночи, алкоголь свалил меня лишь ненадолго, на душе было паршиво и тяжело. Я тихонько встала с постели и ушла в ванную, приведя себя в порядок, я тихонько вышла на балкон. Открыв окно, я почувствовала, что за спиной кто-то стоит, обернулась и увидела Богдана, который держал в руках стакан с водой и таблетку аспирина, он бросил таблетку в стакан и протянул стакан мне.

– Спасибо, – я неуверенно посмотрела на него, выпила аспирин, убрала стакан и снова посмотрела на Богдана. – Богдан, – я виновато смотрела на него.

– Не надо, Настя, – тихо сказал он и обнял меня.

– Прогони меня. Хочешь, я сама уйду…

– Не смей так говорить, – он крепче обнял меня. – Не смей даже думать так.

– Я изведу тебя…

– Изведешь, если еще раз отвернешься от меня.

– Я не хотела… Я должна была держать себя в руках… Мне не страшно, мне не сложно… мне очень тяжело… мне невыносимо больно… Я не хочу верить в то, что их больше нет. Никого больше нет. Я не хочу верить в то, что уже никогда Марк не встретит меня у камина, никогда он не назовет меня доченькой, никогда… Я старалась сдержать свою боль. Я не смогла. Прости меня, Богдан.

Богдан смотрел в глаза Насти и понимал, что Насти, по-прежнему, нет, черный взгляд Мурены смотрел на него.

– Настюшенька, – тихо шептал он. – Настенька милая, иди ко мне, – он нежно провел ладонью по моей щеке.

– Ей очень плохо, Богдан.

– Малыш мой, вернись ко мне. Я помогу тебе, Настенька, – черный взгляд Мурены сменился ярко-карим взглядом Настеньки, из глаз которой градом покатились слезы.

– Прости меня… – тихо прошептала я.

– Настюшенька, – Богдан крепко прижал меня к своей груди. – Настенька.

Он уложил меня в постель, крепко обняв его, я продолжала плакать, депрессия набирала обороты.

– Малыш мой, – Богдан присел на постели и достал из тумбочки ампулу и шприц, я покорно протянула ему руку, он сделал мне укол и снова обнял меня. – Я с тобой, маленькая моя…

Проснувшись утром, Богдан тихонько встал с постели, чтобы не разбудить Настю и спустился вниз.

– Доброе утро, Федор. Настя спит, – он протянул ему Настин телефон.

– Доброе. Понял, что смогу разрулю сам.

– Я в офис, после обеда вернусь…

Глава 2.

Я открыла глаза и осмотрелась, за окнами едва начинало рассветать, рядом лежал Богдан и нежно смотрел на меня.

– Привет, маленькая моя, – тихо сказал он.

– Привет. Что ты колол мне, Богдан? – спросила я, понимая, что уже не чувствую боли так остро, состояние не было бодрым, но значительно улучшилось.

– Ничего, Настя, просто антидепрессанты. Тебе полегче?

– Да, – ответила я, он обнял меня, какое-то время мы лежали молча. – Какой сегодня день, Богдан?

– Воскресенье.

– Меня ни кто не потерял за эти три дня?

– Нет, Настя. Нормально все.

У меня перед глазами стояло лицо матери Богдана. Ее прискорбный взгляд смотрел мне прямо в глаза. В груди заныло, душа наполнялось тревогой…

– Дань, – я посмотрела на него. – Поехали к маме, – он удивленно смотрел на меня. – Ты не хочешь?

– Хочу, малыш мой. Конечно, хочу, – он нежно поцеловал меня в щеку.

В дверь еле слышно постучали, Богдан открыл.

– Прости, папочка. Можно?

– Проходи.

В комнату вошла Камилла и растерянно посмотрела на меня.

– Привет, мамочка. Можно к тебе?

– Привет, моя маленькая. Конечно, можно.

Камилла забралась к нам в постель, легла между мной и Богданом и посмотрела на меня.

– Как твои дела, мамочка?

– Хорошо, Миллочка, – я обняла ее и нежно посмотрела ей в глаза. – Прости меня, маленькая моя.

– Я не обижаюсь, мамочка. Ты очень любишь нас, тебе просто очень плохо, правда?

– Да, Миллочка.

– Я знаю, тебе плохо без дедушки. Ты любишь его так же сильно, как я люблю папочку. Да, мамочка?

– Да, милая моя.

– Дедушка всегда будет любить тебя, только не плачь, пожалуйста.

– Я не плачу, Милочка.

– Я знаю, что плачешь, – она крепко обняла меня.

– Хорошо, я больше не буду, – ответила я, она поцеловала мои щеки и нежно посмотрела мне в глаза.

Я обняла ее и прижала к своей груди, какое-то время была тишина.

– Миллочка.

– Да, мамочка? – она подняла голову и посмотрела на меня.

– К бабушке поедем?

– Конечно, поедем, – обрадовалась она. – Все вместе?

– Все вместе, – ответила я.

– И Кирюха, и Вадик, и Вика, и Ника и малыши?

– Да, маленькая моя. Если они хотят, они тоже поедут с нами.

– Я пойду, скажу им, – продолжала радоваться Милла, спрыгивая с постели.

Камилла вышла, Богдан склонился надо мной и нежно посмотрел мне в глаза.

– Я не дам депрессии выбить меня из колеи. Я должна взять себя в руки.

– Настюшенька, – его губы нежно коснулись моих.

– Данечка… – я крепко обняла его.

– Идем?

– Идем.

Мы спустились вниз, где нас уже ждали дети. Все, и большие и маленькие. Малыши просто радовались, Кирилл и Вадим сдавили меня в объятиях.

– Мамочка.

– Простите меня, ребята, – я крепко обняла их.

– Ты с нами, нам ничего больше не нужно, ты же знаешь, – они выпустили меня из объятий.

Я посмотрела на Тимура, который нерешительно смотрел на меня.

– Тим.

– Мама, – он изо всех сил обнял меня. – Мамочка.

– Я с вами, Тимур. С вами, родной мой.

– Настасья, – Егор серьезно смотрел на меня.

– Вот, как – то так мы и живем, Егор.

– Как же я рад, Настасья, что ты поправилась, – совсем уже по родному, он крепко обнял меня.

Город Ивановск.

К дому Алины Николаевны подъехали три джипа.

– Бабуля, привет!

– Привет, родные мои, – Алина Николаевна радостно расцеловывала внуков и больших и маленьких.

Проводив нас в дом, она стала хлопотать, решив накрыть стол в саду на свежем воздухе.

– Бабуля, командуй. Мы все сделаем сами, – Вика и Ника, улыбаясь, смотрели на нее.

– Ну что вы, – Алина Николаевна посмотрела на девчонок – то, что девчонки готовятся второй раз стать мамами, было уже хорошо видно.

– Нам совсем не сложно, – продолжая улыбаться, ответили они и принялись за дело.

Я ушла в глубь сада и, оперевшись, о дерево закурила. Находясь в тишине и одиночестве, я пыталась заглушить в себе боль, грызущую меня изнутри. Я понимала, что еще очень не скоро я смогу смириться с этим и пыталась заставить себя принять ситуацию, как есть, встряхнуться и взять себя в руки.

– Настюш, – ко мне подошла Алина Николаевна и печально посмотрела на меня. – Как ты, милая?

– Нормально, мам. Нормально, – сухо ответила я и пристально посмотрела на нее.

– Насть, ты если спросить о чем-то хочешь, спрашивай, – сказала она, видя мой пристальный взгляд.

– Да, – я снова несколько минут молчала. – Скорее не спросить, а попросить, – она внимательно смотрела на меня. – Я все понимаю, но… Я очень прошу тебя, поехали с нами.

– Насть…

– Если ты совсем не хочешь, я не стану настаивать, но…

Она посмотрела на меня и по-матерински крепко обняла.

– Тяжело тебе, Настенька.

– Очень, – откровенно ответила я, обняв ее в ответ. – Я стала сиротой много лет назад, но… мам, я прошу тебя, поедем с нами.

– Поедем, Настюшенька. Конечно, поедем.

– Спасибо.

– Держись, милая. Идем, детишки ждут.

– Да.

Мы присели к столу, накрытому девчонками. Часа два за столом кипела оживленная беседа.

– Бабуля, – Камилла посмотрела на нее. – А ты скоро приедешь к нам?

Алина Николаевна, улыбаясь, смотрела на внуков и молчала.

– Бабушка едет с нами, – ответила я за нее.

– Правда? Навсегда?

– Навсегда, – ответила я, видя, как засияли глаза Богдана.

Мы еще немного посидели, дети ушли на площадку в саду, Кирилл и Вадим вышли за двор покурить, Тимур и Егор не курили, но тоже пошли с ними, Алина Николаевна ушла с девчонками в свой розарий.

– Как тебе удалось, Настя?

– Ты о чем?

– Я уже несколько раз просил мать уехать к нам. Она наотрез отказывалась, как бы я не уговаривал ее.

– Я просто сказала ей правду, – Богдан внимательно смотрел на меня. – Я сказала, что это очень нужно мне.

– Ты чего то опасаешься?

– Я не знаю, чего я хочу больше, того, чтобы она не жила в одиночестве или того, чтобы в нашем доме был родитель, но, я очень хочу увезти ее отсюда, очень хочу…

Кирилл, Вадим, Егор и Тимур сидели на лавке у забора за двором, на дороге напротив остановилось легковое авто, в котором находилось трое незнакомых мужчин, один из них вышел из машины и подошел к ребятам.

– Здорова.

– Здорова, – ребята серьезно смотрели на него.

– Мать позови.

– Не понял, – ответил Кирилл.

– Чего ты не понял? Мать, говорю, позови, разговор есть.

– Ты, вообще, кто? – спросил Вадим.

– Ренат, если тебе это о чем-то говорит.

– И?

– И к матери вашей у меня есть серьезный разговор.

Незнакомец не вел себя нагло или дерзко, напротив, его поведение говорило о наличии здравого разума. Кирилл взял телефон.

– Мам, выйди за двор. Поговорить с тобой хотят, – он убрал телефон, продолжая внимательно смотреть на Рената.

Мы с Богданом вышли за двор.

– Ренат, – незнакомец протянул мне руку.

– Мурена, – ответила я, пожав его ладонь.

– Здорова, Богдан.

– Здорова, – Богдан пожал ему руку, я поняла, что они неплохо знакомы.

– Поговорить надо. Отойдем? – Ренат посмотрел на меня.

– Отходить то, собственно, некуда. Идем в машину, – ответила я.

Мы прошли к машине, к нам подошли еще двое мужчин, которые приехали с Ренатом.

– Мам? – Кирилл и Вадим серьезно смотрели на меня.

– Мы недолго, идите во двор.

Мы присели в машину, я внимательно посмотрела на Рената и его друзей.

– Радион.

– Ян, – представились друзья Рената, которых Богдан тоже знал.

– Мурена, – ответила я им. – Я вас слушаю.

– Насколько тебе интересна спокойная жизнь в Ивановске?

– Весьма интересна.

– У Макара здесь, были свои ребята, через которых он контролировал ситуацию в городе. Здравые ребята, которых перевалили через неделю после гибели Ижевской братвы. Неделю назад явился некто Тарас с желанием установить свою власть в городе. Видно, что шнырь, но далеко не мелкий. Не местный, но бывает здесь не редко. Местная шпана в непонятках. Мы давно уже не шпана, но надавить на него нам нечем, как я уже говорил, он работает на какого-то крутого дядю. Все что мы можем, это завалить его. Мы его завалим, нас закроют, ситуация в Ивановске не изменится, придет кто-нибудь еще. Ивановск примыкал к Ижевской братве, Ижевском сейчас рулишь ты, потому и ставлю тебя в курс.

– Опять, значит, Тарас. Я тебя услышала, Ренат. Мне нужна информация, как его найти, встретится лично, вообще как надо. Очень мне интересен тот крутой дядя, на которого он работает.

Несколько минут они серьезно смотрели на меня.

– Поехали, – сказал Ренат. – Он сейчас в городе.

Я взяла телефон.

– Вадим, мы отъедем минут на сорок.

– Поехали, – убрав телефон, ответила я новым знакомым.

Друзья Рената пересели в свою машину. Ренат назвал адрес, Богдан повернул ключ зажигания, мы отъехали от двора. Приехали мы в один из частных домов на окраине города.

– Вероятнее всего он не один, – сказал Ян, когда мы остановились у двора.

– Ну, вот все вместе и поговорим.

Мы прошли в дом, запах алкоголя перебивал запах анаши, в гостиной, куда мы вошли, стоял конкретный кумар.

– Твою мать, че за быдло? – не сдержалась я.

– Ты че б.я? – из-за стола поднялись пять укуренных рыл.

– Ни че б.я, – ответила я им и посмотрела на Богдана, который уже общался с Тарасом и знал его в лицо.

– Ивановские шохи подмогу привели, – разглядев кто стоит перед ними, усмехнулся один из друзей Тараса.

– Пошли, сучара, – Богдан взял Тараса за шиворот и вытащил его из-за стола.

– Вам помочь? – я посмотрела на друзей Тараса.

– Ты, сучка, себе сейчас устанешь помогать…

Договорить он не успел, схватив его за шиворот, я открыла его головой входную дверь. Мы вышли на улицу и прошли за дом, в менее обзорное место.

– У тебя две минуты, – я жестко смотрела на Тараса.

– Пошла ты, – ответил он.

– Не правильный ответ.

Я схватила одного из его шнырей за горло, намереваясь вырвать ему кадык. Укуренный безумный взгляд Тараса смотрел на меня, его друг с разорванным горлом свалился на землю, остальные порывались свалить, но им не дали этого сделать Богдан и наши новые знакомые.

– Одна минута, – я схватила второго шныря. – Кто?

Тарас понимал ужас ситуации, но продолжал молчать. «Видимо, дядя действительно, весьма серьезный» – подумала я. Второй друг Тараса без чувств свалился к моим ногам.

– Времени у тебя больше нет, – прохрипела я, схватив за горло третьего шныря, дьявольский взгляд Мурены смотрел прямо в глаза Тарасу.

– Ты че молчишь, су.а?! – друзья Тараса пребывали в полном ужасе.

– Панкрат! – заорал Тарас, когда третий его друг захрипел в моих руках.

– Где он? – я отшвырнула в сторону полуживого шныря и снова посмотрела на Тараса.

– Я не знаю.

– Какого хе.а ему нужно?

– Тебя на хе. завалить.

– К Аристарху младшему, тоже он тебя отправил?

– Да.

Мертвая хватка Мурены впилась в горло Тараса.

– Я правда, не знаю, – хрипел он.

– Прибери здесь и передай Панкрату, что я очень хочу увидеться с ним лично, а завалить меня через кого-то у него не получится, – прохрипела я и швырнула Тараса на землю. – Ты понял?

– Понял.

– И еще, – я жестко посмотрела на него. – Ивановск – мой родной город, не стоит здесь шуметь.

Я прошла до колонки во дворе и смыла кровь со своих рук.

– Че мне с ними делать, твою мать? – верезжал Тарас, уставившись на тела друзей.

– Ментам иди пожалуйся, придурок. Помочь? – злобно усмехаясь, прошипела я.

– Да пошла ты.

– Поехали, – сказала я, посмотрев на Богдана и его знакомых.

Мы сели в машину, я посмотрела на Рената и его друзей.

– Из парней Макара кто-то остался в городе?

– Основной костяк перевалили, – ответил Ренат и замолчал, я видела, что Богдан посмотрел на них в зеркало заднего вида. – Остались лишь мы, – наконец ответил он.

– Че за неуверенность? Я ни кого ни к чему не принуждаю и если ваше дело сторона, то просто поставь меня в курс о том, что мне стоит прислать замену погибшим парням Макара. Ну, так что?

– Не стоит.

– Уже хорошо. Мне нужна круглосуточная связь с Ивановском. Сам на рожон не лезь. Возникнут вопросы – ты работаешь на меня и не более того, за ответами всех отправляй ко мне. К вам эти укурыши больше не полезут, было бы неплохо проследить за ними. Вопросы?

– Пока нет.

– Принимай дела парней, наводи порядок среди шпаны, – я протянула ему визитку. – Я на связи круглосуточно, – я посмотрела им в глаза. – Я очень не люблю бездумного героизма и каких-либо действий за моей спиной.

– Ясно.

– Через неделю, я посмотрю насколько ясно.

– На связи.

Мы пожали друг – другу руки, парни вышли из моей машины и сели в свою.

Подъехав домой, мы увидели, что все наши родные ждут нас у двора на лавке. Кирилл и Вадим серьезно посмотрели на нас, я посмотрела на часы – ровно сорок минут.

– Мамочка, мы уже готовы ехать домой и бабушка тоже готова, – весело щебетали малыши.

– Ну, раз готовы, едем…

Домой мы приехали уже к вечеру. Молодые ушли к себе, мы немного посидели у камина и разошлись спать.

– Ты хорошо знаешь их, Богдан?

– Да, Настя. Здравые ребята. Я раньше тесно общался с ними.

Я ушла в ванну, минут через 15-ть у меня зазвонил телефон.

– Дань, ответь.

– Алло, – ответил Богдан в трубку и ушел на балкон, я не слышала с кем и о чем он разговаривал.

– Алло, Богдан, где Мурена?

– Занята, тебе срочно?

– Мать твоя где? – хрипел в трубку Ренат.

– Со мной в Ижевске.

– Слава Богу.

– В чем дело, твою мать?

– Дом твоей матери взлетел на воздух.

– Во сколько?

– Около семи. Тарас и его друзья, вроде как сами друг друга перевалили.

– Ясно. Сами как?

– Нормально, у нас гостей не было.

– На связи, Ренат, – сказал Богдан и убрал телефон.

– Богдан? – выйдя из ванной, я посмотрела на него, бледный, как мел, он посмотрел на меня. – Что?

– Не прошло и часа после того, как мы уехали из Ивановска, дом матери взлетел на воздух.

– Богдан… – я с ужасом смотрела на него, он понимал, о чем я подумала.

– Да, Настя, искали тебя, но при нас его не могли зарядить, ты понимаешь? После, тоже, не успели бы. Он уже был заряжен, когда мы приехали в Ивановск и он взлетел бы в любом случае.

– Но ищут ведь меня, – я серьезно смотрела на него, осознавая свое положение. – Богдан…