Отзывы на книги автора «Лидия Чарская»

Очень рассчитывала на приключения с криками: «Эгегей!». Эх…

Как написано

Метафоры хорошо вписывались в атмосферу книги.

А в остальном написано как-то вычурно. Это не то, что мне хочется видеть в детской/подростковой книге.

Как рассказано

Не возникает ни единого сомнения, что действие происходит на Кавказе, в Грузии.

Восхитительные пейзажи, культура, еда, язык и, конечно, люди. Всё это окружает с самого детства. Здесь она родилась и выросла.

Повествование шло от лица главной героини, юной девочки. И в драматические моменты у меня происходило иногда несоответствие возраста с формулировкой её мыслей. Даже если учитывать разные эпохи, не верилось, что именно такими словами героиня думает.

Сами драматичные моменты меня, к сожалению, не трогали. Нет, я, безусловно, сочувствовала потерям и трудностям героини, что случались на её пути. Но находилась словно над этим всем, вовлечённости не случилось.

Сюжет, мне показался немного затёртым. Понятно, что книга написана давно, но всё же… Властная родственница – глава рода, неприязнь, а затем дружба с приближённым со стороны этой родственницы и, наконец, обучение в заведение, где сначала не нравишься никому, а под конец нравишься всем.

Как показано

Хотя это частая тема, но, когда в книги во главе угла стоят дружба и взаимопомощь, я всё равно радуюсь. Сразу тепло и приятно становится.

Я толком не понимаю в чём тут дело во мне, в книге или в положение луны, но к работе я чувствую почти ничего, три из пяти.

Не смогла я написать рецензию – как ни крути, а получается у меня только пересказ, замешанный на эмоциях.
Рассказ «Лишний рот» - очень светлая история, трогательная и поучительная, практически евангельская, как и все произведения Лидии Чарской. Считаю, что это произведение стоило бы включить в школьную программу.

Рассказ ведется о судьбе осиротевшего мальчика, принятого в дом доброго и небогатого священника, имеющего семерых своих детей и едва сводящего концы с концами, но всегда помогающего страждущему.

Младшие дети священника очень любят приемыша Васю – они детскими сердечками чувствуют, что он незлобив, бескорыстен и отвечает искренней любовью на хорошее отношение. А вот для старших он становится врагом, ведь из-за «лишнего рта» кому-то не купили карандаши, учебник, да еще и отец ставит маленького приживалу в пример, как прилежного, послушного ребенка. А ведь дети в своей ненависти не знают меры, они более жестокие, и злопамятные, чем взрослые…

Дальше...

И все упрямо предпочитают не замечать, что «приживалка» выполняет самую тяжелую и грязную работу по дому. Он и слуга, и нянька. И виновата в таком отношении к Васе «милая» тетушка Лукерья Демьяновна, дамочка с гнильцой, жалеющая кусок хлеба для него и пытающаяся изо все своих подколодных сил стравить семью священника с сироткой. С её змеючей подачи даже служанка шпыняет парнишку и нагружает делами, которые обязана делать сама. Мальчика попрекают каждым куском. Да и учебу ему пришлось бросить, чтобы всю работу успевать выполнить, но он не ропщет и благодарен за то, что имеет, хоть школа всегда была его отрадой. Вася, душевно чистый ребенок, ложится позже всех и встает раньше всех, лишь бы хоть немного суметь отплатить добром приютившему его отцу Паисию.

Но однажды случилось несчастье – отец Паисий потерял жалованье за три месяца – семья обречена на голод. И «лишний рот», единственный, кто идет ночью искать бумажник, ползком, по снегу, боясь пропустить не просмотренной хоть пядь земли. И именно Вася не побоится выхаживать заразного больного Кирю, своего лепшего врага.

Лишь после этих событий семья священника «увидела» мальчика и оценила. Воистину, только в горести познаются близкие люди. И награда всегда найдет достойного человека.

Рассказ-притча учит читателя сострадать, думать, ценить то, что мы имеем, призывает быть благодарными, великодушными и помогать ближнему.
Однозначно, этот рассказ необходимо читать подрастающему поколению.

Иллюстрации к дореволюционному изданию произведений Л.Чарской. Издательство: Типография Товарищества "Грамотность", 1915 год

При чтении этой очередной «повестушки» Лидии Чарской в электронной библиотеке Литрес у меня сразу же возникло крайнее раздражение из-за того, что в этой истории ситуация с орфографией, построением фраз и в особенности с пунктуацией оказалась просто жуткой. Запятые чаще всего не ставились вообще или ставились там, где они совершенно не нужны, что весьма затрудняло восприятие текста. Очень хотелось спросить – автор, а Вам вообще знаком ли русский язык?..
Но в то же время сюжет этой повести оказался, пожалуй, наиболее увлекательным из всего, с чем мне до сих пор довелось ознакомиться у Чарской. Повесть похожа на известное «Чучело» Железникова, хотя тут, конечно, и не имеется столь крайней жестокости, и значительно больше сентиментов и слез в духе данного автора. Но и эти институточки, «благородные девицы», такие вроде бы чувствительные и нежные, могут быть ох какими безжалостными и отвратительными, если одна из них выбивается из стаи, не такая, как все, и невольно, невольно проводится параллель с Леной Бессольцевой…
Итак, в классе появляется новая ученица – сиятельная графиня Лиза или Ло Гродская, разумеется, сирота (а как же иначе у Лидии Алексеевны?), которая и сама знает, что чрезвычайно некрасива, вот, и повесть называется так же, и опять это перекликается с «Чучелом», у Лизы, по ее собственным словам, некий африканский тип внешности. Девчонки сразу же делают ее изгоем, причем у меня было впечатление, что главным образом даже не из-за некрасивости, а из-за титула, зависть еще никто не отменял, и в этих закрытых учебных заведениях она еще как бушевала, судя хотя бы и по произведениям Чарской…
Далее Лиза, как и знаменитая Бессольцева, совершает некоторую «измену классу», что только ухудшает ситуацию, хотя, на мой взгляд, девушка 14-15 лет уже могла и подумать, стоит ли восстанавливать против себя одноклассниц еще больше, ей к тому времени уже немало досталось, но нет, где там… Эпизод с порванным сочинением действительно ужасен, напоминает пресловутый «костер» в «Чучеле», но, как и всегда у Чарской, наша героиня благородно берет на себя чужую вину, принимает наказание, как мученица – ну, это уже для меня не было новым у данного автора, а затем совершает действительно героический поступок.
Да, сердце замирает, когда читаешь про ночь, когда наша Ло и ее главная обидчица находятся на волоске от гибели, но, конечно, девочек чудесным образом спасают, и опять происходит горячее примирение в океане слез, Чарская – это Чарская, ничего не поделаешь. Но в этой повести на самом деле имеется некоторое содержание, и кое-какие моменты подобной травли вполне актуальны и сегодня – эта «графинечка» еще и учится лучше других, так ату ее, ату, называем «уродкой» и прочими эпитетами в таком же духе, не разговариваем, издеваемся – девочки-подростки в чем-то всегда остаются одинаковыми, хоть со смартфонами, хоть в институтских пелеринках…

Сама от себя не ожидала, но в последнее время между делом начала читать Чарскую – конечно, только для отдыха, ибо всерьез этот бесконечно сентиментальный, простите, бред, конечно, воспринимать невозможно, только «для разгрузки мозга»…
Итак, данная история является продолжением «Записок институтки» и «Княжны Джавахи», главная героиня Люда Влассовская, бывшая ранее ученицей самого младшего класса, теперь вместе с подругами готовится к выпуску. Читая о событиях, происходящих с выпускницами, и видя их поведение, у меня все время возникал вопрос – сколько же девчуркам лет, 17, как должно быть, судя по тому, что они учатся в последнем классе, или 7, если судить по уровню их развития.
Чего стоит только один «умный совет», который одна из учениц дает однокласснице – плакать как можно больше, чтобы заболеть от слез, и тогда, может быть, ненавистную классную даму, которая так расстроила «бедную девочку», выгонят, ну надо же… Прав, прав был уважаемый Корней Иванович Чуковский, говоря в своей статье о том, что все проблемы эти институтки решают только одним способом – истерикой, так они привыкли за годы жизни в этой действительно «клетке», по-другому не скажешь.
Однако история с Марусей-Краснушкой доказывает, что все же им не чуждо и чувство товарищества, вот Марусю было несколько жаль, но завершающая сцена с учителем опять была полностью в духе Чарской – на коленях, все друг друга прощают, и, конечно, потоки слез, как это институтское здание еще вообще не ушло под землю из-за океанов слез, которые там ежедневно проливаются… Чрезвычайно раздражали эпизоды общения выпускниц с «монаршими особами» - настолько все восторженно-сентиментально, пролистывала, почти не читая…

Далее наша Людочка, получив, наконец, свой диплом, едет работать гувернанткой – сюжет вновь до боли напоминает знаменитую Джейн Эйр, такая же сирота-воспитательница после окончания учебного заведения. Брат и сестра, ее воспитанники, конечно, сложные, избалованные дети, причем далеко не маленькие – им по 14-16 лет, не желающая учиться княжна и читать-то по сей день не умеет, просто удивлялась, изучая это семейство…
Но Людмила наша, конечно, играет роль «доброго ангела», который почти мгновенно заставляет этих злых детей измениться до неузнаваемости (имейте в виду, не малышей 4-5 лет, а почти сложившихся людей, «трудных подростков», как сказали бы сейчас) и начать друг друга любить, история с пожаром вообще совершенно невероятна, не знаю, поверит ли в нее 10-летний ребенок, скорее всего, нет… К тому же оказывается, что Люда у нас способна и излечить самые тяжелые болезни – вот интересно, неужели в институте их и медицине учили, ну никак не верится, и злобных фанатиков-горцев девушка ну совсем не боится, все, как и всегда, чудесным образом разрешается… Ну, Чарская есть Чарская, все, что я могу сказать – не надо относиться к этим «творениям» всерьез, ни в коем случае, и искать здесь какой-либо «высокий смысл», его нет. Чтение для позднего вечера, когда голова уже от усталости ничего не воспринимает, тогда можно и Чарскую немножко почитать…

При чтении этой очередной «повестушки» Лидии Чарской в электронной библиотеке Литрес у меня сразу же возникло крайнее раздражение из-за того, что в этой истории ситуация с орфографией, построением фраз и в особенности с пунктуацией оказалась просто жуткой. Запятые чаще всего не ставились вообще или ставились там, где они совершенно не нужны, что весьма затрудняло восприятие текста. Очень хотелось спросить – автор, а Вам вообще знаком ли русский язык?..
Но в то же время сюжет этой повести оказался, пожалуй, наиболее увлекательным из всего, с чем мне до сих пор довелось ознакомиться у Чарской. Повесть похожа на известное «Чучело» Железникова, хотя тут, конечно, и не имеется столь крайней жестокости, и значительно больше сентиментов и слез в духе данного автора. Но и эти институточки, «благородные девицы», такие вроде бы чувствительные и нежные, могут быть ох какими безжалостными и отвратительными, если одна из них выбивается из стаи, не такая, как все, и невольно, невольно проводится параллель с Леной Бессольцевой…
Итак, в классе появляется новая ученица – сиятельная графиня Лиза или Ло Гродская, разумеется, сирота (а как же иначе у Лидии Алексеевны?), которая и сама знает, что чрезвычайно некрасива, вот, и повесть называется так же, и опять это перекликается с «Чучелом», у Лизы, по ее собственным словам, некий африканский тип внешности. Девчонки сразу же делают ее изгоем, причем у меня было впечатление, что главным образом даже не из-за некрасивости, а из-за титула, зависть еще никто не отменял, и в этих закрытых учебных заведениях она еще как бушевала, судя хотя бы и по произведениям Чарской…
Далее Лиза, как и знаменитая Бессольцева, совершает некоторую «измену классу», что только ухудшает ситуацию, хотя, на мой взгляд, девушка 14-15 лет уже могла и подумать, стоит ли восстанавливать против себя одноклассниц еще больше, ей к тому времени уже немало досталось, но нет, где там… Эпизод с порванным сочинением действительно ужасен, напоминает пресловутый «костер» в «Чучеле», но, как и всегда у Чарской, наша героиня благородно берет на себя чужую вину, принимает наказание, как мученица – ну, это уже для меня не было новым у данного автора, а затем совершает действительно героический поступок.
Да, сердце замирает, когда читаешь про ночь, когда наша Ло и ее главная обидчица находятся на волоске от гибели, но, конечно, девочек чудесным образом спасают, и опять происходит горячее примирение в океане слез, Чарская – это Чарская, ничего не поделаешь. Но в этой повести на самом деле имеется некоторое содержание, и кое-какие моменты подобной травли вполне актуальны и сегодня – эта «графинечка» еще и учится лучше других, так ату ее, ату, называем «уродкой» и прочими эпитетами в таком же духе, не разговариваем, издеваемся – девочки-подростки в чем-то всегда остаются одинаковыми, хоть со смартфонами, хоть в институтских пелеринках…

"Задушевное слово" - именно так назывался журнал, в котором печатались произведения Чарской до революции. И оно наиболее точно характеризует прозу писательницы. Рассматривая ее книги с литературной стороны, отыщется многое, к чему можно придраться. Если простота языка не всегда минус, то некоторая сентиментальность может раздражать. В этой повести даже имена звучат: Леночка, Нюрочка, никогда "мама", только мамочка и с эпитетом милая или родная. Самое страшное ругательство, которое можно встретить во времена гонения на Леночку - это Мокрица.
К.И. Чуковский назвал Лидию гением пошлости за примитивный язык, многократные повторения и экзальтированность. Но книги Чарской читают и в наше время. Что же в них привлекает читателя? Возможно, погружение в особую атмосферу девичьего дореволюционного общества или простота и легкость чтения. Но думаю, главное то, что они учат доброте, пусть даже примитивным и слишком простым языком.

"Задушевное слово" - именно так назывался журнал, в котором печатались произведения Чарской до революции. И оно наиболее точно характеризует прозу писательницы. Рассматривая ее книги с литературной стороны, отыщется многое, к чему можно придраться. Если простота языка не всегда минус, то некоторая сентиментальность может раздражать. В этой повести даже имена звучат: Леночка, Нюрочка, никогда "мама", только мамочка и с эпитетом милая или родная. Самое страшное ругательство, которое можно встретить во времена гонения на Леночку - это Мокрица.
К.И. Чуковский назвал Лидию гением пошлости за примитивный язык, многократные повторения и экзальтированность. Но книги Чарской читают и в наше время. Что же в них привлекает читателя? Возможно, погружение в особую атмосферу девичьего дореволюционного общества или простота и легкость чтения. Но думаю, главное то, что они учат доброте, пусть даже примитивным и слишком простым языком.

"Задушевное слово" - именно так назывался журнал, в котором печатались произведения Чарской до революции. И оно наиболее точно характеризует прозу писательницы. Рассматривая ее книги с литературной стороны, отыщется многое, к чему можно придраться. Если простота языка не всегда минус, то некоторая сентиментальность может раздражать. В этой повести даже имена звучат: Леночка, Нюрочка, никогда "мама", только мамочка и с эпитетом милая или родная. Самое страшное ругательство, которое можно встретить во времена гонения на Леночку - это Мокрица.
К.И. Чуковский назвал Лидию гением пошлости за примитивный язык, многократные повторения и экзальтированность. Но книги Чарской читают и в наше время. Что же в них привлекает читателя? Возможно, погружение в особую атмосферу девичьего дореволюционного общества или простота и легкость чтения. Но думаю, главное то, что они учат доброте, пусть даже примитивным и слишком простым языком.

Вааау, какая книжечка! Не понимаю тех, кому не нравится! Конечно, здесь всё такое, смягчённое, но сюжет-то какой! :-0 :-)

Однажды богатый князь ехал в санях со своей маленькой дочкой. Это происходило в глухом лесу в Сибири. На них напали волки, и князь, спасая малышку, привязал её к дереву. Он надеялся, что звери не достанут её там, а сам попытался уехать от них, а если бы он спасся, он бы вернулся за дочкой.
Но когда он приехал туда, девочки там уже не было. Князь думал, что она погибла. Но её спас старик-птицелов. Он назвал девочку Сибирочкой и растил её девять лет.
Потом названый дедушка умер. Сибирочке пришлось заботиться о себе самой. У неё появился друг – мальчик Андрюша, но детям пришлось трудно. Они перебрались в Петербург к тётке Анне, знакомой дедушки, но она оказалась злой и алчной женщиной. Она отдала детей в цирк, чтобы они зарабатывали деньги, и там Сибирочку и Андрюшу много обижали.
В этой истории вообще много обмана и подлости. Хуже всего было то, что Анна, узнав о том, кто настоящий отец Сибирочки, отдала ему вместо неё свою дочь. Она хотела получать за это деньги и надеялась, что её дочка будет жить хорошо. А Сибирочка продолжала тяжело трудиться в цирке. Но потом обман раскрылся, и отец с дочкой наконец встретились.
Мне очень понравилась Сибирочка. Она смелая, добрая и умная девочка. Она никогда не обижала других и была благородная, хоть и росла в бедной семье. А вот Аля, которую вместо неё отдали князю, стала капризной, избаловалась. Ещё мне понравился Андрюша, он всегда приходил на помощь Сибирочке и был готов помочь и другим. Он не лез в драку, когда его дразнили и обижали. Андрюша не мог жить без Сибирочки, так он её любил. Он был преданный и добрый.
Конец этой истории очень хороший. Сибирочка и Андрюша нашли новый дом у князя. Судьба наградила их за доброту и хорошие поступки. Но и князь был человек благородный, он не захотел прогнать Алю, когда нашёл родную дочь, и все они подружились.

– Значит получается, школьная травля была всегда? И всегда были аутсайдеры, буллинг, унижения, открытое игнорирование, насмешки и издевательства? И это что получается? Такова природа человека? Мы, что хуже зверей? У зверей же нет буллинга!

– Да, у зверей нет буллинга. Но у зверей и нет психики, и нет своего уровня виктимности, у них нет предрасположенности быть жертвой в том смысле, о котором мы говорим. Поэтому да… судя по всему, всегда был. И потом, а может быть, буллинг нужен.

– Что?! Нужен? Бред какой. Кому нужно, чтобы его били, или унижали, или устраивали бойкот, или отбирали вещи… Или… господи! Да как ты вообще, можешь такое говорить!!

– Постой! Я пытаюсь сказать, что может быть это такая… ну не знаю, уловка природы. Чтобы выжить, человек должен был стать частью общества, а если он настолько сильно отличался, если он изначально, с самого детства выбивался по каким-то причинам, общество заставляло его сделать это.

– Через буллинг?

– Да! Т.е. это очень жестокий способ заставить человека измениться, адаптироваться к новым условиям.

– И к чему это интересно, должна была адаптироваться Лиза в «Некрасивой»? К этому стаду… в смысле, к этим вот девочкам-одноклассницам. Зачем?

– Ну, хотя бы потому, что ей так или иначе, нужно было научиться жить в обществе. Помнишь, она ведь была полностью асоциальной личностью. Родители умерли, бабушка занята светской жизнью, обучение дома, с наемными учителями. К началу романа она в принципе никогда не была в обществе, не знала, как общаться со сверстниками, у нее не было подруг. Лиза была глубоко одиноким человеком.

– О да! Она прямо нашла бездну подруг!!!

–  Ну, вот не надо сарказма. Нашла же в итоге. И потом, дружба не самоцель. Главное, она в принципе уяснила, что значит жить в обществе. Школа как модель общества, так что вот – экспресс социализация.

– Не знаю. Хорошо, буллинг вынуждает меняться таких как Лиза, но методы, последствия… Это же доводит до самоубийства, это ломает людей, уничтожает самоуважение, формирует такую низкую самооценку, что человек потом всю жизнь выбирается из этой грязи, попадая в зависимые отношения, уходя в алкоголь или наркотики… А домашнее насилие? Это же прямое следствие! Буллинг – это ужасно.

– Да, это ужасно… Но это есть. Это было сто лет назад, как в романе Чарской, это есть в любой школе сегодня, и это будет… И дети останутся самыми жестокими существами на свете, и жертвам буллинга придется адаптироваться и меняться…

– И что остается? Читать книжки?

– Знать. Просто знать об этом. Понимать. Говорить, объяснять. Быть рядом. Помогать. И да, читать книжки. Потому что каждый раз, когда ребенок становится жертвой буллинга – он один. Совсем один. Он просто не знает, что не одинок и что таких как он много…

– Ребенку нельзя быть одному.