На приемах, банкетах и спектаклях Семенов неизменно появлялся со своей “метрессой”, известной как “атаманша Маша”. Негласно принято было считать ее его женой. Для ближнего круга она была Марией Михайловной, кто-то знал ее как Глебову, а иногда в качестве фамилии фигурировало прозвище Шарабан – от эстрадного шлягера тех лет: “Ах, шарабан мой, американка, / А я девчонка, я шарлатанка…”. В прежней жизни она пела по ресторанам цыганские романсы, поэтому ее называли еще “цыганкой Машей”. Происхождение этой яркой женщины окутано туманом. Сама “королева Байкала”, как без иронии величала ее официозная читинская газета “Русский Восток”, культивировала романтический и одновременно народный вариант своей биографии: якобы на ней, крестьянской дочери с Тамбовщины, по большой любви женился тамбовский вице-губернатор, но она не любила мужа и скрылась от него в далекой Сибири. Однако ее восточная внешность входила в противоречие с этой легендой. Священник Филофей, оказавшийся тогда в Чите, слышал очень похожее на правду известие, что Маша – крещеная еврейка из Иркутска, настоящая ее фамилия – Розенфельд. Девчонкой она сбежала из родительского дома, была проституткой, потом благодаря красоте и богатым поклонникам стала кафешантанной певичкой. Рассказывали, что Семенов познакомился с ней в харбинском кабаре “Палермо”.