Цитаты из книги «Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова»

Тем более, что Мжаванадзе переслал в Москву полученное им анонимное письмо, в котором ему предлагали созвать Верховный Совет республики и, руководствуясь Конституцией, принять декларацию о выходе Грузии из состава СССР, поскольку пролитая 9 марта кровь навсегда разделила Грузию и Россию.

Это было первое антиправительственное выступление такого масштаба в стране после двадцатых годов. Первоначально собирались квалифицировать это как контрреволюционный заговор со всеми вытекавшими отсюда последствиями. Но потом сообразили, что это произведет самое неблагоприятное впечатление: какая же может быть контрреволюция в стране, где давно победил социализм? Да и в Грузии большой процесс вызвал бы возмущение и еще большее отчуждение от центральной власти.

Эгон Бар писал потом: «Своими мемуарами он оскорбил себя – ведь они никак не могли быть у него такими бледными и скудными. Он утаил от грядущих поколений целое сокровище, унеся с собой в могилу опыт, знания и взаимосвязи исторических событий и характеристики личностей, которыми мог поделиться он один. Жаль, что этот выдающийся человек так и не смог сбросить чешую и, будучи слугой своего государства, счел не заслуживающим упоминания и излишним все, что выходило за рамки того трезвого и предельно скупого изложения, которое представлялось ему необходимым».

2 июля 1985 года Громыко в последний раз побывал в своем кабинете в Министерстве иностранных дел. Он ни с кем не попрощался, даже не собрал коллегию. Просто встал и ушел. Сотрудники МИД сгрудились у окон, чтобы увидеть его отъезд.

Он рассказывал нам о внуках, с которыми провел отпуск на Черном море. Они были в шутку произведены им во флотские чины за успехи в гребле: младший стал старшиной 1-й статьи, а старший – лейтенантом. Он рассказывал об их проделках на даче, о том, как они, например, за спиной охранника включили сигнализацию. Громыко сказал: «Вы можете себе представить, какие это имело у нас последствия».

Громыко был научен жизнью: слово – серебро, молчание – золото. Если вообще можно ничего не говорить, то лучше и не говорить.

– Знаете ли вы, что такое обмен мнениями? – И сам ответил: – Это когда товарищ Капица приходит ко мне со своим мнением, а уходит с моим.

«Папа в принципе был аккуратистом, – рассказывала его дочь. – У него каждая вещь лежала на своем месте. Он всегда носил рубашки с галстуком. Я не помню, чтобы он был когда-нибудь в майке, в рубашке без галстука, чтобы у него был расстегнут воротничок или засучены рукава. Только когда он был уже пожилым человеком, иногда по воскресеньям надевал спортивную рубашку темно-синего или темно-серого цвета… На пляже он никогда не раздевался. Так и сидел в брюках, рубашке с галстуком и шляпе. Снимал только пиджак. Он не считал удобным для советского посла ходить в трусах перед иностранцами. Журналисты могли изловчиться, сделать любую фотографию и представить папу в смешном или неловком виде».

– Я не буду. А кто хочет, может выпить.

На приемах не пей. Дипломат копает себе могилу рюмкой. Не выпячивайся, будь скромнее. Старайся больше слушать, чем говорить. Важно слышать не себя, а собеседника. Если не уверен, что надо говорить, лучше промолчи. И еще – не заводи дружбу с иностранцами. Политикам и дипломатам это обуза.