Глава 6

– Студентка Лея Браун, немедленно явитесь в кабинет ректора, – раздалось из громкоговорителя с металлическим эхом, заглушив монотонное бормотание профессора.

Он как раз с вдохновением мхом зачитанного лектора вещал о бактериях, якобы усиливающих ментальную магию. Аудитория погрузилась в академическую кому: кто-то мирно храпел в тетрадь, кто-то методично вырисовывал на полях философские спирали. Всё шло по плану – пока не прозвучала моя фамилия.

Будто кто-то подбросил осиное гнездо в центр аудитории. Все головы синхронно повернулись. На меня. Чудесно. Просто симфония неловкости в четырёх актах.

Я втянула голову в плечи, как старая черепаха, у которой отобрали право на анонимность, и мысленно зашипела: Ну вот зачем так? Почему не ночью? Почему не по сове? Почему не через портал с дымом и драматическим фоном?!

Шёпот покатился по рядам, как волна: "Это ж Браун…", "Опять к ректору?", "А вдруг она его… того?"Конечно же, они не моглми не всунуть свой нос туда, где пахнет чужим унижением.

– Что, Браун, снова приватная аудиенция с ректором? – протянул Заир с видом сочувствующего крокодила. – Или уже интимные консультации начались?

Смех вспыхнул мгновенно, как сухой спирт. Я остановилась у двери. Логично было бы просто уйти. Молча. Гордо. С достоинством. Но, к несчастью для всех, мой запас терпения на сегодня закончился ещё на третьей минуте лекции про бактерии.

Я медленно повернулась. Смакуя.

– В Академии магии только одно по-настоящему плоское место, – сладко сказала я, – это твои шутки, Заир.

Пауза. А потом взрыв. С хохотом, улюлюканьем и даже свистом. Где-то в глубине аудитории кто-то истерично заржал, как потерявшая совесть русалка.

Заир дёрнулся, как кот, которого облили из ведра. Улыбка застыла на лице, но глаза – глаза стали острыми, как ножи в спину. Угу. Затаил. Будет мстить. Лучше бы просто ящерицу подложил – привычнее.

Я выскользнула в коридор, прежде чем он опомнился и метнул в меня чью-нибудь зачарованную резинку.

В кабинете ректора меня уже ждали двое: Тео Стоун и Кай Остин.

Стоун кивнул мне так, будто я, войдя, с размаху наступила ему на свеженаполированный ботинок. Затем снова уткнулся в свиток – образец идеального зануды: рубашка, выглаженная магией до состояния брони, галстук по уставу, выражение лица как у глыбы льда на совете древних.Кай, напротив, сиял.

– Присаживайся. Место ещё тёплое. Почти не проклятое, – подмигнул Тео.

Я хмыкнула, плюхнулась рядом. Кай, как и ожидалось, остался стоять. Видимо, полагая, что если согнёт колени – рухнет с треском идеалов.

Ректор же сиял за столом, как новенький галеон в витрине: руки потирал, взгляд – мечтательный, в голосе – предвкушение.

– Остался один. Студент Берн, – объявил он, будто зачитывал меню с гвоздём программы.

Тео поднял взгляд. И замер.

– Подожди… Берн? – он уставился на меня так, будто я только что заявила, что приняла на службу дракона. – Ты могла бы… ну, не знаю, предупредить?!

– А ты мог бы… ну, например, спросить, – мило ответила я.

В дверь постучали – лениво, как сова в отпуске. И вошёл он. Ник Берн. Волосы – как после сражения с фениксом, футболка с надписью "НЕ БУДИТЬ ДО ОБЕДА", вид человека, которому всё это снится.

– Приветики. Я не очень опоздал, да?

Кай резко выпрямился:

– Это не ты ли устроил на стадионе смерч, который унёс декана менталистов и три палатки?

Ник пожал плечами, засунул руки в карманы:

– Может, я. Может, и ветер был в дурном настроении. С ним сложно спорить, особенно без адвоката.

Я фыркнула себе под нос:

– Вот сейчас обидится и покажет тебе смерч в помещении.

Ректор хлопнул в ладоши, словно призывая дух организованности:

– Ну что ж! Теперь, когда все в сборе…

Он явно мечтал вручить нам мантии, мечи и сценарий с пометкой "Герои".

– Поздравляю! Вы официальная команда Академии на Состязания Стихийников! Турнир, где рождаются легенды, где…

– …где можно случайно снести арену одним чихом, – лениво вставил Ник, разглядывая вазу на тумбочке.

– Не трогай вазу! – взвизгнул ректор. – Ей сто пятьдесят лет! Она видела больше, чем ты – магических косяков!

– А выглядит так, будто она все эти годы сидела на совете с бухгалтером, – пробормотал Ник.

– Так, вернёмся к теме, – ректор с трудом спасал остатки дипломатии. – Вы лучшие. В вас потенциал. Сила. Надежда…

– Простите, – вежливо поднял руку Кай. – У меня турнир. Национальный. Тренировки.

– Конечно! – ректор тут же закивал, как плюшевый собеседник. – Всё согласуем. Индивидуальный график!

– Тогда и мне пересмотрите, – вставил Тео. – У меня экзамены. На отлично. По плану.

– Абсолютно! По графику всё!

– А мне бы долги по фонтану простить, – зевнул Ник. – А то с процентами выходит, как будто я Академию заложил. С земельным участком.

Ректор застыл. Вид у него стал такой, словно он только что услышал слово «аудит».

– Ну что ж, думаю, наш бюджет переживёт эту амбициозную растрату, – невозмутимо протянул он, с видом человека, который тратит не свои деньги, а чужие надежды. Затем он выжидающе взглянул на меня, очевидно ожидая, что я, как положено приличной студентке, вымолю себе какое-нибудь скромное привилегие.

Ага, сейчас. Может, ещё на ручки возьмёте?

– Избавьте меня, пожалуйста, от любых одолжений с вашей стороны, – выдала я с натянутой, дипломатической улыбкой, под которой бурлило едва сдерживаемое "да пошло оно всё".

Тишина. Все повернулись ко мне, как к дикарке, которая только что отказалась от священного дара – халявы. Да-да, смотрите. Это я, белая ворона. Брезгую служебными лестницами и прочими подарочками судьбы в конвертах с логотипом Академии.

– Хорошо, – кивнул ректор, и в его голосе прозвучало такое облегчение, будто я согласилась забрать у него шурина. – Завтра в Академию прибудет участник предыдущего турнира – Майкл Альтар. Он займётся вашей подготовкой к "Состязаниям Стихийников". После занятий жду вас здесь – будем знакомиться.

– Спасибо, что хотя бы не в шесть утра, – пробормотала я, вкладывая в голос всю благодарность, на какую способна человек, которого вот-вот сдадут в армию.

Кто-то хмыкнул, Ректор подозрительно вскинул бровь. А что, я молчу. Почти.

– В конце недели пройдёт собрание Академии, где мы официально объявим, что именно вы представляете "Академию Стихий". Всё будет по форме: заявки, отбор, фанфары. До тех пор ни слова. Ни. Одного.

– До конца недели?! – сорвалось у меня, громче, чем планировалось. – У меня подруга уже третий день живёт в режиме “Шерлок Холмс на каникулах”. Ещё чуть-чуть и она начнёт допрашивать мою кошку.

– Лея, милая, ты же девушка, – с театральной нежностью начал ректор. – Скажи, что встречаешься с кем-нибудь из них, – он обвёл рукой аудиторию, словно рекламировал ассортимент. – Уверен, ребята подыграют с энтузиазмом. Ну, парни?

И подмигнул.

Под. Ми. Гнул.

У меня бровь чуть не треснула от того, как высоко взлетела.

– Вообще-то у меня…

– Всё-всё, голубки, – перебил он с видом дирижёра, который уже хочет уйти с концерта. – Вопросы завтра. У меня встреча. А у вы, слава богам, свободны.

И как по команде, моя «команда мечты» вылетела из кабинета, будто нас всех поджидала эвакуация. Кто-то даже толкнул меня к выходу – мягко, но решительно, как надоедливого свидетеля.

В коридоре они молча разошлись по своим делам. Без слов. Без взглядов. Без намёка на «мы теперь вместе, мы одна команда, держимся друг за друга».

Умилило, честное слово. Прямо семейная идиллия. Где я, блин, расписалась в этом цирке?

Глава 7

Остаток учебного дня я провела в режиме «миссия невыполнима», только без симпатичных шпионов и с гораздо большим потоотделением. Каждую пару я посещала ровно в момент, когда преподаватель открывал рот, и исчезала сразу после финального "на сегодня всё", будто мне платили за побег по секундомеру. Моя цель была проста и благородна: не дать Кайли накатить на меня, как снежный ком из обид, подозрений и, что хуже всего, – искреннего интереса к моим делам.

Я пряталась так, что академическая архитектура начинала казаться мне родной: лестничные пролёты, мраморные колонны, шкаф с мётлами, в котором раньше обитал Фрэнк – привидение-первокурсник. В какой-то момент мы даже кивнули друг другу – мол, понимаю, тоже кого-то избегаешь.

Потому что если Кайли меня найдёт начнётся допрос с пристрастием. Без воды, но с выражением: «Я тебе подружка или статист?» А отмазок у меня, как у честного студента на экзамене: ни одной. Всё, что можно было придумать, я уже использовала на прошлой неделе, включая "прокляли горло" и "нашла просветление".

А Кайли не из тех, кто просто плюнет и уйдёт. Нет, она будет копать до тех пор, пока не найдёт истину, скелеты в шкафу, и, желательно, ещё какой-нибудь повод обидеться.

В общем, я выживала.

Уже спускаясь по лестнице из главного корпуса, предвкушая победу (и бутерброд), я услышала роковое:

– Лея Браун!

Ах, ну конечно. Кто ещё может выкрикнуть мою фамилию с такой интонацией, будто я последняя иллюзия в её жизни?

Я обернулась. Кайли. Устремляется ко мне с грацией торнадо в туфлях на каблуке. Люди расступаются, птицы падают с неба, у гоблина на втором курсе нервно дёрнулся глаз.

Ну нет. Я прожила слишком много глупых дней, чтобы умереть от разговора. Я рванула прочь, лавируя между телами, как заправский контрабандист с багровой лихорадкой.

И, конечно же, судьба решила, что я и так сегодня не слишком унижена, поэтому я впечаталась во что-то, точнее, в кого-то, и с грохотом упала сверху.

– Черт, – хриплю, с трудом фокусируя зрение.

– Если честно, чертыхаться должен сейчас я, – простонал знакомый голос.

Ник Берн. Ну конечно. В кого ещё можно влететь всем телом и самолюбивым отчаянием?

Сзади приближаются решительные шаги.

– Лея! – Кайли звучит так, будто собирается не просто поговорить, а вырезать из меня истину и выжарить на сковородке.

– Прости, – просипела я и, как истинная партизанка, отползла за ближайшую лавочку. Потому что, очевидно, я именно так себе и представляла студенческую жизнь: прятки в кустах от лучшей подруги.

Ник, не спрашивая разрешения, присоединился. Вполне логично, раз уж я его сбила, можно и постоять рядом при моей моральной агонии.

– Это за тобой абскур гонится? – поинтересовался он, устраиваясь рядом, будто мы оба тут по записи.

– Хуже, – мрачно отозвалась я. – Подруга. В режиме «раскопки правды».

– Натворила чего? – в его голосе прозвучала искренняя надежда. Видимо, ему не хватает драмы в жизни.

– Не твоего ума дело, – шикнула я, потому что шаги становились всё громче, и запах духов Кайли уже заполнял пространство, как проклятие на экзамене.

Он выглянул и присвистнул.

– Ты что, самоубийца? – прошипела я и тут же втащила его обратно. – Выдашь – превращу в гигантскую бородавку. Пушистую. По вторникам поёшь.

– Очаровательно, – буркнул он, обиженно.

Пять минут мы лежали за лавкой, дышали в унисон и переосмысливали жизненные выборы. Потом я велела ему выглянуть как разведчику на вражеской территории.

– Чисто, – сообщил он.

– Орден тебе за отвагу, агент-лавочник, – пробурчала я, вставая.

– Ты мне объяснишь, что это было? – спросил он, пока я отряхивала с себя стыд и листву.

– Это называется «спасайся, пока можешь». Кайли – это… Кайли. Если не сказать ей всё, она обидится. Если сказать испугается. А пока у меня нет ни истории, ни актёра, ни даже нормальной мотивации.

– Так найди себе этого… кавалера. Как ректор велел. Все же нашли. Кроме тебя, конечно, – сказал он с видом, будто это я единственная, кто до сих пор не посмотрел модный сериал.

– Ага. Вот только у меня, видимо, не тот вайб. Все нормальные кандидаты либо качают пресс, либо зеркала. Кай, например, уже год женат на себе.

– Стоун? – не унимался он.

– Пфф. У него и без меня гарем из моделей и фанаток. Если он внезапно заявит, что влюблён в меня, все решат, что он поранился и теперь бредит.

– А что, других кавалеров в Академии не осталось? – буркнул Ник и даже, кажется, оскорбился. Ну прелесть же.

– Остались. Но все они заняты тем, чтобы не попадаться мне на глаза, пока я изображаю социальную катастрофу.

– А ты уверена, что не преувеличиваешь? – прищурился он. – Ну, хотя бы чуть-чуть?

– Ник. Я только что прыгала за лавку, как жертва телешоу. Нет. Я не преувеличиваю.

Он хмыкнул, и мы какое-то время просто молчали. Потом он вдруг сказал:

– А я, между прочим, шёл на автобус. До лавочки. А потом, бац и ты. Падаешь. Орёшь.

– А потом ты… просто решил спрятаться со мной? Из солидарности?

Он моргнул. А потом выдал:

– Я… что-то искал.

Я молча посмотрела на него. Очень выразительно. До уровня «пять баллов за чушь».

– Искал? – переспросила я. – Под лавкой?

– Ну, мало ли… вдруг счастье.

Я закатила глаза. Потому что с ним иначе нельзя. Но, надо признать если где и искать счастье, то под лавкой вместе с кем-то, кто тоже в бегах.

* * *

Вечер сгорел дотла в бессмысленной учёбе и мучительном выдавливании из себя хотя бы маломальски вменяемой версии для Кайли. Перебрала всё: внезапная амнезия, проклятие молчания, тайный обет безмолвия – не прокатывает. Вариант "встречаюсь с кем-то из троицы" выглядел самым реалистичным. И самым отвратительным.

Ну кто же знал, что всё дойдёт до необходимости врать лучшей подруге на полном серьёзе? Ага, конечно, давай ещё в следующий раз скажем, что я выхожу замуж за Тео Стоуна, а нас венчает сам ректор, в мантии и со слезой умиления.

И как раз в этот момент, когда я уже почти уговорила себя на моральную деградацию ради спасения собственной шкуры, вспыхнул экран телефона. Конечно, кто ещё, как не Итан. Милый, правильный, скучный Итан, с его железобетонным моральным компасом, который даже в тумане найдёт, где я, а где мои косяки. Сообщение: «Спокойной ночи! Только вернулся с семинара, скоро ложусь. Обнимаю».

Я, естественно, ответила что-то в духе «и тебе сладких снов» как же иначе, нельзя же показать, что я моральный деградант на грани двойной жизни. Затем положила телефон и драматично шлёпнулась лицом в подушку. Для пущего эффекта немного побила её руками. Потом ногами. Потом вспомнила, что у нормальных людей есть хобби. У меня приступ истеричного самобичевания.

В кино такие сцены сопровождаются душевной музыкой, ламповым светом и катарсисом. В моём случае тусклая лампа, затёкшее плечо и ощущение, что я ходячий пример того, как не надо жить.

Молодец, Лея. Аплодисменты. Даже свою жалкую мелодраму ты умудрилась провалить. Уровень «драма-квин» три с минусом. Без права на пересдачу.

Нет, правда, давай теперь ещё заведём тайную личность, начнём ходить в чёрном плаще и спасать котов с деревьев. Всё равно с реальной жизнью у нас контакт потерян.

* * *

То, чего я боялась, как экзамена без права на пересдачу, произошло практически сразу, как я только ступила на территорию Академии.

– Лея Браун! – раздалось с такой грозной торжественностью, будто сейчас мне вручат не повестку, а приговор.

И вот она – Кайли. Материализовалась прямо передо мной, как гневная фея контроля и допросов. Где она затаилась в абсолютно пустом и светлом коридоре одному Арканусу ведомо. Наверное, освоила магию телепортации, основанную исключительно на моей вине и страхе разоблачения.

Я чуть не споткнулась о собственное потрясение, но чудом удержалась на ногах. Спасибо, вестибулярный аппарат. Ты сегодня лучший.

– Ты ничего мне не хочешь объяснить? – её голос был таким мягким, что если бы у него была физическая форма, он бы прикасался ко мне наждачной бумагой. С нажимом. В область совести.

– Объяснить? – переспросила я с выражением "кто, я?" на лице, хотя знала, что выгляжу, как ребёнок, которого застукали с пустым тортом и кремом на носу. – Хм… С чего бы начать: с величественного "я всё объясню" или с честного "я облажалась"?

Кайли вскинула бровь. Вот прямо идеально, как это делают преподаватели перед тем, как поставить "неуд".

– Ты избегала меня. Пряталась! Буквально ползала под лавками! – она покачала головой. – Ты думаешь, я не замечу?

– Я надеялась, – буркнула я. – Вдруг ты ослепла, оглохла и тебя срочно эвакуировали на Марс. Ну, а вдруг?

– Лея, ты невыносима, – вздохнула Кайли, складывая руки на груди. – Что происходит?

Вот он момент истины. Или, скорее, момент творческого вранья, сдобренного паникой и отсутствием подготовки. Я почувствовала, как душа покидает тело, машет мне ручкой и уходит в отпуск.

* * *

– Ты в одной команде со Стоуном?! – воскликнула Кайли так, как будто я только что призналась, что украла рецепт жизнеудовлетворяющего эликсира. Я едва не упала, когда она выпрыгнула из-за угла, как магический хищник, нацельный на жертву. – Ой, точно, это ж тайна, – она моментально схватилась за рот, будто вдруг вспомнила, что до сих пор не рассказала всему миру, как это происходит в её мире.

– Да-да, именно! Ты обещала, что не проболтаешься, – напомнила я с таким выражением лица, как если бы она только что решила сдать меня в полицию. Вдруг, думая, что мои откровения записываются на скрытую камеру.

– Ах да, ты права, – она кивнула так, будто тайна, которую она хранит, – это самый последний секрет универсума. – Но ты хоть понимаешь, как это круто? Ты в команде с тремя парнями, один из которых – сам Тео Стоун! Это же как получить золотой билет на частный концерт, а потом этим билетом размахивать перед носом бедных смертных!

– Ммм, нет, не совсем так, – я пыталась не закатить глаза. – Если честно, я бы предпочла золотой билет в психотерапевтскую комнату. Очень полезно для нормальных людей.

– Лея, ты реально не понимаешь, как тебе повезло! Ты теперь в эпицентре всех завистливых взглядов. Сколько девушек тебе теперь будут завидовать! Прямо как у звезды в центре сцены!

– Я надеюсь, что никто не будет мне завидовать, – сказала я с таким лицом, как если бы мне предложили роль в фильме ужасов. – И так проблем хватает, мне ещё с фанатами тягаться?

– Ох, ты и правда не понимаешь… – Кайли взглянула на меня с таким разочарованием, как если бы я только что заявила, что никогда не пробовала шоколад. – Ты бы просто исполнила свою роль как звезда. Быть на твоём месте – это мечта всех!

– Какую роль, Кайли? – уточнила я, пытаясь понять, о чём вообще речь, но она уже летела в облаках, а я, похоже, осталась на Земле.

– Ну ты же понимаешь! Закадрить его! Я бы на твоём месте сделала это так, как супергерой, когда его раскрывают по-настоящему! Он такой недоступный, будто с планеты, где все идеальные модели.