Глава 3

– У тебя что-то случилось? – спросил Итан, едва мы устроились в машине. Его голос прозвучал мягко, но цепко: моё настроение не ускользнуло от его внимания, хоть я и старалась держаться безмятежно.

– Ничего серьёзного. Просто устала немного, экзамены на носу, – ответила я, цепляясь за половинку правды, словно за спасательный круг.

– Не гони себя в изнеможение, ладно? Отдыхать тоже важно, – тихо напомнил он, опуская стекло со своей стороны.

Салон уже густо пропах приторным парфюмом Кайли. Итан ничего не сказал, слишком воспитанный для подобных упрёков, но я чувствовала, как неловкость колючим ежом застряла где-то под кожей. Неудачный момент для сюрприза… Лучше бы на автобусе поехала. Села бы в хвост, тихо страдала, и никто бы ничего не заподозрил.

– Слушай… – начал он вдруг, не отрывая взгляда от дороги, – давай на выходных съездим на озеро? Снимем домик. Отдохнём.

Вот и подошли к этому. Понятно было без слов: Итан рассчитывает, что эта поездка изменит наши отношения.

Мы познакомились всего пару месяцев назад – на дне рождения его отца. Итан сразу взял меня в оборот своей безупречной улыбкой, ненавязчивой заботой и серьёзным, взрослым подходом. Родители мои ликовали: перспективный юрист, надёжный, из уважаемой семьи. Мама с папой пели мне в уши целыми днями – дескать, за такого парня держаться надо всеми конечностями и даже зубами, на всякий случай.

В итоге я сдалась. И действительно, Итан был мне симпатичен. Пусть бабочек в животе он не вызывал, но мне нравилось его общество, нравилась его уверенность, доброта, надёжность. А ещё, не скрою, внешне он был чертовски привлекателен.

Так что теперь мы официально встречаемся уже месяц. И его желание сблизиться вполне естественно.

– Хорошо, – выдавила я, и мой голос прозвучал куда менее уверенно, чем хотелось бы. Всё же думать о предстоящем было волнительно… и немного страшно. Наверное, у всех так в первый раз.

На прощание не было ни нежностей, ни долгих разговоров. Я просто помахала ему рукой и быстро выскользнула из машины. Итан, кажется, всё понял: помахал в ответ и уехал, не настаивая.

Дома меня поджидал целый спектакль.

Стоило мне переступить порог, как мама ловко подхватила меня под локоть и понеслась в сторону столовой, радостно щебеча:

– Доченька, ты как раз вовремя! Я такое жаркое приготовила – пальчики оближешь!

От одного упоминания о маминых кулинарных изысках желудок судорожно сжался. Я попыталась было вырваться и сбежать в свою комнату, но куда там – мама была в ударе.

– Ну если не голодная – хоть чаю с нами попей, – добавила она, прибавив в голосе чуть дрожащую нотку. – Так редко бываешь с родителями…

Пошла тяжёлая артиллерия: «ты нас не ценишь», «мы так скучаем» и в придачу салат из морковки, который мама готовила исключительно в особо торжественных случаях. Пахло подвохом.

Папа уже сидел за столом, перелистывая их с мамой старый студенческий альбом.

– Дорогой, Лея пришла, – сообщила мама с таким видом, будто я сбежала в изгнание на десять лет и внезапно вернулась.

– О, доченька! Ты дома! – воскликнул папа, театрально поднимая брови. – Как успехи в учёбе?

– Всё хорошо, – ответила я с ангельским спокойствием, решив на время подыграть.

– Ах, наши студенческие годы… – папа тяжело вздохнул, будто вспоминая не лучшие времена, а целую ушедшую эпоху. – Были такими славными…

– Помню, дорогой, – проникновенно поддакнула мама.

Боги, какие из них актёры! Я еле сдерживала улыбку. Но виду не подала. Нельзя поддаваться!

– Не могу поверить, что Академию Стихий хотят закрыть, – вдруг печально произнёс папа.

– Что?! Закрыть?! – драматично переспросила мама, подпрыгнув на месте.

– Да… Если проиграем на "Состязаниях стихийников", – папа обнял студенческий альбом, как безутешная вдова. – Это будет такой удар для всех нас…

– И для меня тоже, – поспешила поддержать мама, бросая на меня многозначительные взгляды.

Я аккуратно поставила чашку на блюдце и посмотрела на отца в упор.

– Вам, случайно, не ректор звонил?

Мама моментально углубилась в натирку стола до зеркального блеска.

Папа тоже немного опешил, но быстро пришёл в себя:

– С чего ты это взяла? Моя дочь – примерная студентка! Какие могут быть звонки?

Ах ты, хитрец! И похвалил, и вины нагнал, и чувство долга попытался надавить. В голове уже звучал воображаемый голос ректора, просящего родителей «вразумить дочь ради будущего академии».

– Тогда откуда тебе известно про закрытие? – скрестила я руки на груди.

– У меня… свои источники, – буркнул он, покосившись на маму. Но та была занята салатом так, словно на кону стояла судьба мира.

Маме, на самом деле, было всё равно. Если бы разговор шёл об Итане, вот тогда бы она подключилась с огоньком. Её истинной мечтой были не мои успехи в магии, а белое платье и внучата в пинетках.

А вот папа… Папа действительно переживал.

– Ну-ну, – протянула я, вставая из-за стола.

– Подожди! – спохватился он. – Так ты примешь участие в турнире?

Я обернулась на полпути к двери, ловя его настойчивый взгляд.

– Не знаю, – ответила тихо. – Это не только от меня зависит.

– Но ты ведь… ты не сдашься просто так? – спросил он, будто в его голосе дрожала надежда.

Я промолчала, торопливо скрывшись в своей комнате. Сейчас… я просто не могла дать ему ответ.

Глава 4

Ночь пролетела в бессонных метаниях, словно я сражалась с собственными тенями. Мысли рвались, как дикие вороны, не давая ни сна, ни покоя. Незакрытый вопрос с командой пульсировал в голове живым огнём, а папины тревоги, будто заклинание, только усилили внутренний голос, что шипел в темноте: Ты сдаешься. Ты предаёшь Академию.

И вот теперь, вместо долгожданного отдыха, я тряслась в автобусе на рассвете, вцепившись в поручень, пока за окном проплывали туманные, ещё не проснувшиеся улицы. С каждым зевком я чувствовала, как сама становлюсь частью этой дрожащей между мирами реальности.

Тео Стоун.

Имя, звучавшее в академии почти как заклинание. И именно к нему я направлялась первой.

Навигатор привёл меня к неприметному дому, затерянному среди запущенного сада, где мокрые от росы кусты шептались между собой. Сам дом был тускло-серым, будто выцветшим от времени. Двор, полузаросший травой, словно сам пытался спрятать это место от чужих глаз.

Я с сомнением посмотрела на табличку с номером дома. Всё верно. Хотя внутри шевельнулась странная тревога: слишком уж плохо этот дом вязался с образом безупречного, блистающего Стоуна.

Калитка поддалась легко, словно сама приглашая меня войти. Я ступила на скрипучие деревянные доски крыльца, где воздух, казалось, дрожал от невидимых чар, пробуждённых моим присутствием.

Нажала на звонок. Долгий глухой гудок разорвал сонную тишину.

Из глубины дома донеслись тяжёлые шаги, и ленивое, сиплое:

– Иду…

Дверь распахнулась и мир словно вздрогнул.

Передо мной стоял Тео. Не сияющий герой в выглаженной рубашке, не идеальный небожитель. Нет. Просто парень в обвисшей серой футболке, в шортах, босиком в шлёпанцах. Сонный, взъерошенный, настоящий.

И всё же вокруг него всё равно вибрировала невидимая сила. Словно магия сама не отпускала его, следовала за ним, пропитывая каждый его взгляд, каждый жест.

Я застыла, поражённая этим живым контрастом.

Он тоже замер. На его лице отразилась смесь шока и… почти страха. Мгновение – и он закрыл дверь за спиной и, будто бы защищая тайну, шагнул ко мне.

– Как ты узнала мой адрес? – его голос, обычно бархатистый и спокойный, теперь звенел натянутой струной. – Кто ещё знает?

Он надвигался, а я, от неожиданности, инстинктивно попятилась назад. Ощущение, будто волна силы шла от него, распирая воздух.

И в какой-то момент под ногами исчезла опора.

Я охнула, теряя равновесие, но Тео одним движением схватил меня за запястье. Его пальцы были горячими, словно через них струилась током скрытая энергия.

Я врезалась в его грудь, твёрдую, как камень, пропитанную едва уловимым запахом утра, травы и чего-то необъяснимого – чего-то опасного.

Мир вокруг дрогнул. На миг мне показалось, что из-под ног ушла не только земля, но и сама реальность, обнажив тонкие нити магии, связывающие всё сущее.

Стоун отстранился, его ладони ещё мгновение задержались на моих плечах – будто колеблясь, не решаясь полностью отпустить.

– Послушай… – его голос звучал мягче, почти жалеюще. – Я понимаю твои чувства. Но я не могу ответить тебе взаимностью.

Слова были как заклинание, многократно произнесённое прежде. Отточенные, безупречные, как стена вокруг него.

– Почему бы тебе не обратить внимание на кого-то другого? – продолжил он с невозмутимостью. – Уверен, в академии найдётся немало достойных парней.

Я с трудом подавила злую усмешку.

– Ты мне не нравишься, – спокойно, но жёстко ответила я.

Его золотистые глаза расширились. На миг в них вспыхнула такая удивлённая искренность, что я почти пожалела, что не могу оставить его в этом растерянном состоянии подольше.

– Что?

– Ты. Мне. Не. Нравишься. – Отчеканила я, словно выбивая заклинание из воздуха. – Слишком смазливый для моего вкуса.

Я чуть преувеличила, быть может. Но удовольствие видеть, как на его лице расползается лёгкий ступор, стоило того.

– Тогда зачем ты здесь?.. – выдохнул он, словно кто-то только что перечеркнул привычный порядок его мира.

– По поручению ректора, – сказала я, ощущая, как вокруг нас сгустился воздух, тяжелея от важности момента. – В этом году "Состязания стихийников". И ты нужен нашей команде.

На эти слова тьма, словно проснувшись, едва заметно дрогнула за его спиной.

Стоун моргнул, и снова стал холодным, как лёд.

– Насколько мне известно, участие добровольное.

– Да, но…

– Тогда я отказываюсь, – перебил он. Его слова были молнией, расколовшей напряжение. – Калитка там.

Злость во мне вспыхнула алым пламенем.

Я сделала шаг вперёд, навстречу ему, наперекор этому холоду:

– Если мы проиграем турнир, академию закроют, Тео. Нашу академию. Наш дом.

Моя магия, ещё не пробуждённая до конца, дрожала в воздухе вместе с моими словами. Это был вызов. И мольба. И проклятие одновременно.

– О том, как привлекать новых студентов, должно думать руководство Академии, а не те, кого и так тащат на аркане, – холодно бросил Стоун, словно его слова были обломками льда, с хрустом падающими на каменный пол.

Он сделал шаг к двери, недвусмысленно давая понять: разговор окончен, и он не намерен тратить на него ни лишнего дыхания, ни взгляда.

– Значит, тебе плевать? – вспыхнула я, как будто он только что швырнул это равнодушие мне в лицо. – Главное, чтобы девицы продолжали виться вокруг, хлопали ресницами и ахали на каждый твой шаг, да? Остальное не твоя забота!

Он остановился, но не ответил сразу. Молчание тянулось, как натянутая струна. Наконец он повернулся. На его лице – непроницаемая маска. Ни гнева, ни раздражения. Только эта ледяная, будто искусственная, тишина.

– Ты говоришь о вещах, в которых не разбираешься, – тихо сказал он, но голос его, спокойный и ровный, звучал так, что по коже побежали мурашки. – Послушай, – он сделал шаг ко мне, наклонив голову чуть вбок, как будто изучал странную тварь под стеклом, – ты хоть раз поинтересовалась, что из себя представляют эти Состязания? Сколько недель, месяцев маги выматывают себя до последней капли магии, чтобы просто дожить до первого этапа? Знаешь, как часто они рвут свои резервы в клочья? Как падают, выжженные изнутри, не добравшись даже до финала? Сколько ребят теряли контроль и сами себя поджигали, топили, разрывали стихией? Ты хоть что-нибудь знаешь об этом, или для тебя всё заканчивается в момент, когда вручают кубок?

Я опустила глаза. Нет, не знала. Ни о боли. Ни о страхе. Ни о последствиях. Только о славе, которую папа приносил домой, сверкающую, как золотая мантия, под которую так удобно прятать правду.

– Поэтому, – он снова подался ближе, и его голос зазвучал ниже, почти интимно, но с жгучей ноткой предупреждения, – не говори о том, чего не знаешь.

Он выпрямился, повернулся к двери и потянулся к ручке.

Я запаниковала. Словно сейчас, в этот миг, ускользала последняя ниточка шанса. И я выдернула из рукава самый грязный козырь.

– Будет обидно, если твои фанатки вдруг… узнают, где ты живёшь.

Он замер, как статуя. Только пальцы медленно сжались на медной ручке.

– Представляешь? Стихийный штурм под окнами. Завывания под балконом. Войны за право прикоснуться к твоей куртке. – Я сделала паузу, чуть наигранную, почти шепотом добавив: – Конфликты. Слезы. Скандалы. Ты же любишь внимание, правда?

Он медленно обернулся. В его глазах багряный отблеск. И в нём плескалась ярость, хотя губы всё ещё изогнуты в насмешке.

– Ты сейчас меня шантажируешь?

– Я? Что ты, – я развела руками, изображая изумление. – Я просто предлагаю взаимовыгодную сделку: ты соглашаешься участвовать, а я… держу язык за зубами. По крайней мере, пока не стану в тебе разочарована.

– Мне проще тебя убить, – сказал он, и в его усмешке на миг мелькнула настоящая, опасная искра – как вспышка перед пламенем.

– Наверное, – я пожала плечами. – Но будь уверен: в моём завещании будет пункт, что твой адрес с координатами опубликуют на стене академического форума. В рамочке. С красной стрелочкой и подписью "Наш огненный идол".

Он выдохнул, хрипло, но с лёгким смехом, почти в неверии.

– Безумная, – пробормотал он. – Абсолютно.

– Это комплимент? – подняла бровь я.

Он снова посмотрел. Долго. Будто искал во мне подвох, другой смысл. И, может, находил. А потом – тихо, почти неохотно произнёс:

– Скажу только одно: ты очень скоро пожалеешь, что ввязалась в это. И я участвую только ради того, чтобы посмотреть, как ты падаешь.

С этими словами он исчез за дверью. А в воздухе ещё долго витал горьковатый запах магии, как дым после взрыва. Как предчувствие чего-то необратимого.

* * *

Пока автобус мерно грохотал по неровной дороге, я сидела, прижавшись к окну, и мысленно вновь и вновь прокручивала недавний разговор. Правильно ли я поступила? Стоило ли заходить так далеко, принимая правила странной игры, придуманной нашим хитроумным ректором? Что, если теперь у меня появился враг в лице Тео Стоуна?

«Ты ещё пожалеешь…» – его слова продолжали звучать в голове, словно проклятие. А ведь у Тео достаточно рычагов, чтобы превратить мою жизнь в кошмар. Особенно если он решит натравить на меня своих ревностных поклонниц. О, нет, это будет настоящая охота.

Я поёжилась, словно ощутила на коже змеиную чешую. Хватит. Не время паниковать. Что сделано – то сделано. Отступать уже не вариант. Прятаться тоже. Взялась – доводи до конца.

Когда автобус остановился, я вышла и направилась к дому Кая Остина. И вот странно – в отличие от визита к Тео, сейчас я чувствовала спокойствие. Кай казался надёжным. Сильным. Твёрдым, как скала, на которую можно опереться. Из всей троицы он выглядел самым… настоящим.

Дом Кая стоял на окраине, утопая в тени деревьев. Кирпичный, с крышей из черепицы цвета вина, с широким двором, в котором витал аромат хвои, трав и металла. Я увидела его сразу: он стоял ко мне спиной и неспешно поднимал тяжёлые гири, словно вес мира ему был по силам.

Упрямый. Сильный. Настоящий трудяга, – пронеслось в голове. Это вселяло надежду.

– Кхм… Извини, – позвала я негромко.

Он обернулся. Янтарные глаза, проницательные и холодные, оценивающе скользнули по мне. Потом он поставил гири на землю и шагнул ближе.

– Девушка с водорослями на юбке… Что ты здесь делаешь?

Я чуть заметно улыбнулась то ли от неловкости, то ли от лёгкой иронии в его голосе. И всё же решила не юлить:

– Лея Браун. Третий курс, факультет Воды. У тебя найдётся минутка?

Он молча стянул полотенце с шеи, вытер вспотевшие волосы. После этого его короткие волосы торчали во все стороны, как у рассерженного воробья. Я непроизвольно хихикнула, но его серьёзный взгляд быстро вернул меня к реальности.

Я подошла ближе, почти касаясь изгороди.

– Пожалуйста, выслушай меня. Это важно. Очень важно.

Он смотрел на меня с долей сомнения – то ли взвешивал мои слова, то ли гадал, стоит ли тратить время. Но в итоге тихо кивнул:

– Заходи.

Мы не пошли в дом. Он усадил меня за садовый столик под тенью векового дерева, и налил прохладного лимонада. Ветви скрипели над головой, как старые книги, нашёптывая что-то о давних временах.

Я начала говорить. О нашей Академии. О турнире. О том, как многое зависит от его участия. Я говорила вдохновенно, с жаром, будто от каждого слова зависела судьба не только школы, но и мира. Он слушал, не перебивая, не отводя взгляда – сосредоточенный, немного нахмуренный. Будто всерьёз впитывал каждую крупицу смысла.