– Гравитационная сингулярность? – выкрикнул Кимран, как на уроке физики. – В ней кривизна пространственно-временного континуума обращается в бесконечность или обладает патологическими свойствами, не допускающими физической интерпретации.

– Не знаю,– медленно произнес Лотос. – Но временной фактор каким-то образом повоздействовал на ткань сущности основателя.

– Почему на сущность? – спросил Егор.

– Потому как его энергетическая сущность поддерживала его физическое тело. Раз стареет тело, значит, с тканью сущности происходят патологические изменения.

– Может поэтому он такой… опасный? – спросил бедняга Ши. Его больше всех поразило, что Горг пытался причинить мне вред. – Ему бы пригодился тонгур в таком случае.

Повисло молчание, и каждый обдумывал, сказанное Лотосом. Потом он взглянул на меня и сказал:

– Мария, если ты решишься на то, что предложил Клош Ро, то учти следующее – ты не должна покидать своего убежища. Что бы ни происходило, оставайся в той нише, где и была. И если почувствуешь малейший намек на опасность, уходи немедленно. Твою утрату не переживут многие. Ты же знаешь, что помочь мы ничем не сможем.

Он пристально посмотрел сначала на Рауля, потом на Егора, Маранту, Ихрама. И я подумала, что в случае моего исчезновения, они все останутся тут навечно и умрут, ожидая меня. Я вздрогнула от этой ужасной мысли и покрылась противными мурашками.

Рауль увидел, как изменилось мое лицо, и застонал. Он обнял меня, и я снова подумала, что очень крепко, в обычном состоянии я просто не смогла бы дышать. Он гладил меня по голове и говорил:

– Всегда тебе достается, Маша, больше всех. И я как всегда бесполезен. Я никогда не могу взять твои беды на себя и разделить с тобой трудности. Что мне сделать, скажи?

– Рауль, я люблю тебя,– что я могла еще сказать. – Но я не хочу, чтобы ты или кто-то из вас четверых умер тут, в ожидании моего возвращения. Пообещайте мне все вы, что когда потеряете надежду… – я подумала, что сказала неверно. А что, если они никогда не потеряют надежду? Они умрут с надеждой. – В общем, что вы сохраните свои жизни и вернетесь домой. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что не тяну и всех вас за собой. Будьте разумными и не сидите тут вечно.

Я обратила свой взгляд вначале на Егора, как на самого благоразумного, затем на Маранту, потом на Ихрама и уж напоследок… взглянула в любимые глаза Рауля. В них снова было столько боли, что я не могла смотреть долго. Я уткнулась ему в грудь, а потом сказала:

– Я вернусь туда и понаблюдаю за Горгом. Я сделаю все, как советовал мне Лотос Ирох. Я постараюсь вести себя незаметно.

– Маша,– вдруг взволновался Ли. – Я придумал одну вещь. Хочу попробовать. Я пойду с тобой.

– Как, Ли? – удивилась я.

– Ты не смог пройти, как и все мы,– напомнил ему Тан.

– У меня с Марией особый контакт,– трепетным голосом произнес Ли и закружил надо мной. – Вот что, Ра-Ойл, ты сможешь окутать Машу своей защитой?

– Могу. Только к чему это?

– Сейчас узнаете. Маша, дотронься до моего света. Возьми меня, как бы за руку,– в моей голове раздался смешок из-за сравнения его света с человеческой конечностью. Он разместился рядом, и я прикоснулась своей рукой в защитной оболочке к его свету. – Ра-Ойл, покрой нас своей защитой.

Рауль без разговоров исполнил просьбу иронга. Иронг ярко засветился, а потом стал прежним. Он глянул на Маранту и Ихрама.

– Дети, прикоснитесь своим светом к матери. Защитите ее.

Ихрам и Мара в удивлении выполнили его просьбу. Ли затрепетал и завибрировал.

– Еще мало, очень мало. Егор, ты сможешь дать ей свой свет?

– Постараюсь,– белый шар Егора приблизился ко мне.

– Это похоже на то, как мы летели сквозь черную дыру,– заметила я.– Зачем столько защиты, Ли? Я и так могу попасть туда.

– Ты можешь, а я нет,– коротко ответил он. Увидев, как я покрылась белым светом, Ли снова засветился. – Еще немного. Кто ближе всех? – непонятно сказал он. – Далес, Ирам, Горам? Сделайте это для нее, то есть для меня.

Ирам с Горамом покрыли меня слоем защиты. Я уже почти ничего не видела сквозь этот уплотнявшийся свет. Ли удовлетворенно хмыкнул.

– Я так и думал. Уже хорошо. И теперь просто для страховки. Ортис, Алек, Родам, защитите нас.

– Зачем все это нужно? – не выдержал Лотос. – Вы похожи на светило.

– Сейчас узнаете. Укутывайте, укутывайте,– торопил он.

Ли, вдруг ярко засветился и сказал мне:

– Маша, отключи совсем свою защиту, а затем сразу же включи ее. Не бойся, я перестраховался. С тобой ничего не случится. Ты в десяти куполах.

Я и не боялась, я очень доверяла чутью иронга. Я сделала то, что он просил. Через секунду я увидела, что он находится в одном куполе со мной. Но я услыхала одновременно с этим треск и шипение разорванных куполов. Я испуганно взглянула на него и спросила:

– Как это произошло, Ли? Как ты смог?

– И почему я не догадался? – тоскливо протянул Рауль.

– А ты и не смог бы, Ра-Ойл,– удовлетворенно сказал Ли. – Уверен, что я единственный, кто смог бы это сделать. Машина сущность никогда не отвергала меня, а моя ее. По этой причине я мог поддерживать ее еще в желтом пространстве. Горг вложил в нас одинаковые ткани, не иначе.

– Вы родственники? – удивилась Маранта.

– Этот эксперимент доказал предположение,– подтвердил Ли.

– А зачем нужно было так «укутывать» меня? – недоумевала я.

– Это предохранило нас от распада. Я чувствовал, что одной защиты Ра-Ойла поверх меня будет недостаточно, если ты отключишь свой купол. И понадобилось не одно покрытие.

– Самые крепкие оказались близкие тебе люди и основатели,– обратил внимание Лотос. – Ирам и Горам растворились даже без всплеска энергии. А вот Далес почему-то взорвался.

– Это потому, что в ней есть тоже крошечка моей сущности,– скромно напомнил ему Далес. – Об этом все умалчивают. Но ведь ее образ создал я. Так что, я тоже близок Марии.

– Итак, что теперь? – спросил Клош. – Как ты будешь помогать Марии?

– Я буду наблюдать, как и она, и делать свои выводы. Кроме того, я почувствую опасность раньше ее. Я буду ее телохранителем в каком-то роде.

Рауль облегченно вздохнул и вымученно улыбнулся. Ему была невыносима мысль, что я снова скроюсь в одиночестве неизвестно где. Он доверял иронгу, как и я. Я смотрела в его глаза и думала о том, что надо уходить немедленно, пока он не извел себя окончательно, ожиданием моего похода.

– Рауль, я вернусь. Обязательно.

– Береги себя, Маша. Не выдавай своего присутствия.

– Обещаю,– я посмотрела на Ихрама, Мару, Егора. – Я люблю вас.

Потом осмотрела всех основателей, иронгов, а также Алека и улыбнулась ему.

– До встречи, друзья. Пожелайте мне удачи.

– Удачи, Маша, удачи, Ли.

Я решительно направилась в сторону нелепой дыры в непонятном пространстве. Без сопротивления влетев в нее, я понеслась по черному коридору.

«Маша, он необычный»,– прошептал Ли в моей голове.

Он не хотел выдавать наше присутствие громкой речью вслух. Я огляделась по сторонам и также спросила в уме:

«Чем необычный?»

«Здесь темно, однако мы все видим. Источник света отсутствует. Ты можешь объяснить этот феномен?»

«Нет. Я не сильна в физических объяснениях. Я думала, что это свет моего купола все освещает».

Коридор закончился, и мы оказались в обширном черном пространстве. Я повернула налево и полетела в более темное место. Это напоминало мне вход в пещеру.

«Вот моя ниша, Ли».

«Интересно,– проронил он. – И где Горг?»

«Сейчас. Загляни в эту трещину»,– предложила я.

Ли подвинулся ближе к оболочке моего шара и дернулся. Я поняла, что он тоже заметил Горга. Тот по-прежнему сидел в своем бледном куполе, уткнув голову в колени. Он словно бы спал. Его длинные густые волосы свисали до самых ступней, прикрывая лицо.

«Маша… похоже, он спит».

«Разве это возможно, Ли?»

«Нет. Но он точно, спит».

«Как ты определил с такого расстояния?»

«Обрати внимание на размеренность его дыхания, на его частоту и слабость. Так дышала ты, когда спала. Еще Ихрам».

«Бедный,– пожалела я его. – Наверное, у него совсем нет сил».

«Или он пытается быть более человечным, чтобы сохранить себя».

«Да,– согласилась я,– или так».

«А ты искала к нему другие пути?»

«Искала, но не нашла. Это темное место – единственное, с которого видно Горга. Где я только не летала, я выпускала свет во все места. Может, ты что-нибудь нащупаешь?»

«Не сейчас, Маша. Наша миссия состоит в другом. Наблюдение, и ничего больше. Нужно понять, что здесь происходит с Горгом».

Он замолчал, внимательно рассматривая пространство вокруг него. Я не заметила ничего нового – пустая чернота.

– Маша,– я вдруг услыхала голос Горга. – Беги, Маша.

«Ли, он заметил нас?» – взволновалась я.

«Нет. Это он во сне бормочет. Так, ты и услыхала его. Наверное, во сне он по-прежнему зовет тебя».

«А что, если он почувствует наше присутствие?»

«Думаю, нет. Эта ниша, где мы с тобой находимся, она другая. Заметь, что состоит она из иной субстанции. Где находится Горг, там другая материя или пространство. Мне трудно судить, пока я не там».

«Я вижу только разницу в цвете. Здесь цвет темнее, чем у Горга. Но везде одинаковая чернота. И действительно странно, что так четко видно Горга без всякого освещения. Его света было бы недостаточно, чтобы я заметила его с такого расстояния. Он сидит, словно бы на маленьком островке в океане».

«Ты обратила внимание, Маша, что трещина уменьшилась?»

«Нет»,– удивилась я, присматриваясь к отверстию, через которое мы наблюдали за Горгом.

«Оно было шире, когда я прильнул к нему».

«Оно уменьшается?»

«Определенно».

«Но когда я была здесь, оно увеличивалось».

Мы посмотрели друг на друга и замолчали, сосредоточивая свое внимание на щели. Через какое-то время я действительно заметила, что она становится все у́же. Просвет, через который был виден Горг, уменьшился. Горг также сидел, не шелохнувшись.

«Такое ощущение, что скоро щель закроется»,– заметил мне Ли.

«Я тоже так думаю. Но я не замечаю движения».

«Оно совсем незаметно и плавно, так тикала часовая стрелка в твоих часах».

Ли один раз видел на мне наручные часы. Этот пример помог мне понять механизм трещины. Она видимо смыкалась, а потом вновь раскрывалась.

«Она дышит?» – я припомнила чью-то мысль.

«Вряд ли. Тут другое».

«Но она живая?» – испугалась я.

«Вероятнее всего».

«Но мы здесь… Если это какое-то существо, то оно может обнаружить нас».

«Пока я ничего такого не наблюдаю. Все спокойно, никакого намека на жизнь и ее проявления. Как растение. Когда Горг стрелял в тебя, оно тоже никак себя не обозначило».

«Ну да,– немного успокоилась я.– Все равно нам ничего другого не остается».

Мы снова вернулись к наблюдению. Вскоре отверстие полностью закрылось, и Горг исчез из поля нашего зрения. Мы уставились с Ли друг на друга. И что теперь нам делать? Как мы можем приглядывать за Горгом? Вдруг именно сейчас с ним что-то происходит? Слышно ли будет из этого места, если Горг закричит или что-то скажет? Словно услыхав мое волнение, голос Горга послышался из-за закрытого отверстия.

– Маша.

«Я слышу его»,– обрадовалась я и посмотрела на сияющего Ли.

«Это хорошо. Значит, отверстие не блокирует его пространство. Я боялся, что с его закрытием пропадет контакт».

«Как ты думаешь, это он опять во сне говорит?»

«По голосу похоже на сон».

«Бедный»,– мне стало так жаль его, что я чуть не расплакалась. – «Почему он зовет только меня?»

«Он любит тебя».

«Но он и Ихрама любит, и вас».

«Да. Но ты для него особенная. Он всегда звал тебя. Ты хранила его сердце, возможно, потому он обращается к тебе»,– предположил Ли.

«Как ты думаешь, сколько продлится эта темнота? Когда трещина откроется?»

«Не знаю, Маша. Будем ждать и изучать то, что видим».

«А как долго будет спать Горг?»

«И этого я не знаю. Ведь раньше я не видел его спящим».

«Ли, а ведь ты тоже спишь. Вдруг мы с тобой уснем одновременно?»

«Действительно, Маша. Нам нужно разделить наше время. Будем бодрствовать по очереди. Но я сплю меньше, чем ты»,– напомнил он мне.

«Точно. Зато мой сон особенный»,– вздохнула я.

Во сне я часто могла видеть то, что происходит с другими, близкими мне людьми. Не знаю, как, но мое сознание могло видеть тех, за кого я переживала. Я называла это виде́нием. Рауль и Горг объясняли мою способность тем, что часть энергии моей сущности основателя испарялась во сне и ее сгустки перемещались к тем объектам, которые волновали меня. Но эту гипотезу так никто и не проверил.

Не знаю, сколько времени мы просидели в пустоте, ничем не занятые, но вскоре трещина начала приоткрываться. Ли обнаружил это первый. Я порадовалась, что он со мной. Одной здесь было бы тоскливо и одиноко, а еще страшно. В компании иронга я чувствовала себя намного спокойней, словно была под надежной защитой.

Как только щель приоткрылась настолько, что можно было заглянуть в нее, мы сразу прильнули к ней, рассматривая Горга. Но ничего не изменилось ни в его позе, ни в пространстве вокруг него. Мы смотрели и смотрели. Мои глаза утомились от однообразного видения этой картинки. Я стала чаще моргать и клевать носом. Ли заметил это и предложил:

«Вот что, Маша, ты поспи, а я пока подежурю. Потом будет моя очередь».

Я согласилась, так как давно не спала. Скрутившись в центре шара калачиком, как когда-то в желтом пространстве, я постаралась ни о чем не думать. Не думать о странном месте, в котором мне приходилось находиться и спать, не вспоминать выпад Горга против меня, не думать о его ужасном состоянии, и о том, что возможно, все мы находимся в страшной беде, раз Горг так свирепо гнал нас. Постепенно я погрузилась в сон. И мой сон перерос в кино про моих детей.

Ромей сидел, насупившись на моей кровати, исподлобья сверля взглядом Гордея. Неужели поссорились?

– Гордей, слушай, давай, все-таки, придем к соглашению,– предложил он.

– Как? Ты ничего не хочешь слушать. Ты хочешь, чтобы я поступил так, как считаешь и желаешь ты. Но у меня свое мнение на этот счет, и я его тебе уже высказал. Подумай сам, Ромей, к чему тебе «Лечебное дело»? Кого ты собрался лечить? На Острове никто не болеет, на Земле мы не останемся. Знаний об этом деле у нас побольше, чем у преподавателей.

– Но твои «Медицинские аппараты и системы» очень скучные,– заныл Ромей. – Удавиться можно.

– Зато практичные. Там хоть что-то можно выудить из того, чего мы еще не знаем. Ты же сам говорил маме о Принстоне и Беркли, где учиться еще сложней,– убеждал Гордей. – Давай получим хоть какой-то опыт в этом деле. И учиться там недолго – всего 2 года, 10 месяцев. А на фельдшера почти четыре года.