что Япония — это реально существующая сказочная страна на Дальнем Востоке.
© Хэдленд Дэвис
Этот сборник Лафкадио Хирна ─ замечательное подтверждение моей слабо обоснованной теории о том, что лучше всех о стране расскажет не местный уроженец, а влюблённый в неё иностранец. Человек привычный одно не заметит, другому не придаст значения, но влюблённый смотрит жадно и говорит пылко.
А Лафкадио Хирн был именно что влюблён в Японию, он не просто описывает, но превозносит абсолютно всё японское, от чашек для риса, таких маленьких и изящных, до горы Фудзи, такой прекрасной и величественной.
От этой всеохватывающей любви порой даже оторопь берёт, и куда сильнее, чем от кайданов. На мой взгляд, самая жуткая история в этой книге не об оторванной голове и не о жабе-кровопийце, а об одной японской женщине, чьи достоинства ─ нежность, благородство и чистоту души, беззаветную преданность и покорность супругу ─ автор воспевает не одну страницу, представляя их типичными чертами японских женщин вообще. Героиня этой истории была слишком скромна, слишком хорошо воспитана, чтобы высказать хоть слово упрёка изменявшему ей мужу и в итоге умерла от ненашедших выхода чувств, не то что эти современные [Хирну] западные женщины. (Я как современная и почти западная женщина считаю, что в некоторых обстоятельствах хорошее воспитание сильно уступает хорошей сковородке.)
Рассказы, вошедшие в эту книгу, можно разделить на три группы: страшные и не очень японские легенды в изложении Лафкадио Хирна, страшные и не очень китайские легенды в изложении Лафкадио Хирна (ибо нет японской истории без китайской истории) и авторские очерки Лафкадио Хирна. Примечательно, что все они написаны в одном стиле: очеркам в той же степени, что и легендам, присущи лирический язык и ощущение свободного пространства, оставленного для тайны, когда речь заходит о мистическом и божественном, легенды в той же мере, что и очерки, отличают мягкий юмор и располагающий тон доброжелательного и добросовестного рассказчика, который не упустит ни одной детали, имеющей значение для повествования, и разъяснит несведущему читателю японские обыкновения. Так что даже в легендах любимая автором старинная Япония, Япония до всех этих пошлых телеграфов и железных дорог предстаёт зримой и осязаемой, и даже в публицистических очерках остаётся той самой реально существующей сказочной страной.