– Ничего. Поверь мне, это всегда так, когда видишь ее впервые. Ну, я, конечно, знаю ее с детства, но однажды я случайно посмотрел на нее не как на сестру и что же, сразу влюбился. Она так красива, невозможно не влюбиться в нее хоть на пару месяцев, невозможно. Я часто такое наблюдал, и ты не представляешь себе, каких черствых людей очаровывала ее красота. Что поделаешь, в красавиц влюбляются все, такова их участь, разбивать сердца, даже того не желая. Но не переживай, это пройдет. Я, например, оправился через месяц, это было наваждение и спустя время, понимаю, что никогда и ни при каких обстоятельствах не хотел бы от нее большего, чем любовь сестры. В свете столько красавиц, столько совершенств и ты обязательно найдешь прекрасную и самую лучшую девушку на свете. И сейчас ты убедишься в том, что они сами слетятся к тебе, уж поверь. Ты просто мало видел женщин, и такая королева как Мэгги не могла не разбить твоего неопытно сердца.

– Том, что ты несешь? – прошептал Майкл.

– Пытаюсь запудрить тебе мозги, разве не понятно.

– Как раз очень понятно.

– Послушай меня, Майки, я могу сказать тебе правду – сейчас она вышла замуж за любимого человека, а всем остальным можно только завидовать Джеральду.

– Ты так хорошо ее знаешь?

– Да.

Майкл с разбросанными мыслями отвернулся к окну. Он ясно понимал весь абсурд ситуации, все приведенные другом доводы, и был бы рад, чтобы все произошло так, как описывал это Том. Но…загвоздка состояла, в том, что понимала это только разумная его часть, здраво и четко оценивающий события мозг. Сердце предугадывало страдания, но точно знало – Мэгги его единственная. И выбор между легкой жизнью и настоящей болезненной любовью делался сам по себе, не слушая возражений. Но и сам Майкл выбрал бы последнее, пусть и, мучаясь безответно, таков он был, честный и верный.

В распахнувшиеся перед ними двери хлынула волна света, а вместе с ним блеск и роскошь всего, составляющего содержимое залы: стен, люстр, обстановки, платьев гостей, драгоценностей. Сотни глаз устремились на вошедших, и в большей степени, на Майкла. А его собственные глаза разбегались, голова шла кругом – Том приступил к его представлению. За полчаса Майкл узнал столько людей, перецеловал столько женских рук, сколько ему не доводилось и за год прежней жизни. Все смешалось: титулы, фамилии, супруги, сестры и братья, друзья и враги, размеры состояний, преимущества и недостатки. Он и сам не понимал, почему его заставляют разгребать весь этот хлам. Иногда он встречал и знакомых по колледжу или просто из общих знакомых отца или дяди, но в остальном полный сумбур. И больше всего ему не понравились, взгляды женщин, такие голодные, хищнические глаза изучали его.

Его спас случай. Когда Майкл понял, что больше не может ни слушать друга, ни улыбаться кому-то и хотел было остановить его, как неожиданно к ним подбежала девочка. Она преградила им дорогу, чмокнула Тома в щеку и засмеялась.

Майклу она понравилась сразу и, глядя на ее искренний смех, невозможно было не улыбнуться. Она единственная настоящая во всей этой огромной зале – понял Майкл.

– Привет, Том!

– Энни, ты меня напугала.

Она вновь рассмеялась.

Подлетевшая к ним птичка, была Энни Браун, младшая сестра Мэгги. Светлая девочка джульетиного возраста, всегда веселая и жизнерадостная. Глядя на нее, как уже успел заметить Майкл, нельзя было не улыбнуться, она дарила свет всем без исключения, всех любила, всем была открыта. Уже сейчас можно было не сомневаться, что в ближайшее время она станет красавицей не хуже сестры, об этом говорила и ее изящно слаженная фигурка, светло-каштановые крупными волнами волосы, теплые карие глаза и лучезарная улыбка. Ее настроение быстро менялось, но практически всегда было чудесным, она могла быть и совершенно серьезной, даже строгой, но делала это редко и не любила заставлять себя строить сдержанную леди или жеманную кокетку. Возможно, это был недостаток воспитания, но что поделаешь, в этом сестры Браун были одинаковы. Свет еще не успел наложить на нее отпечаток грусти и разочарования, как на Мэгги, а все потому, что ее пока не вывозили, и видела она высшее общество во всей своей красе весьма редко.

– Для начала здравствуй. Познакомься, это мой друг лучший друг, Майкл О'Генри, я рассказывал тебе о нем, я учился в Оксфорде на курс старше него.

– Мне очень приятно познакомиться с лучшим другом Тома, так хорошо скрываемом все эти годы.

Она подала руку, которую Майкл поцеловал.

– Энн Браун, моя сестра.

– Он так шутит, мистер О'Генри.

Майкл улыбнулся ее серьезно-светскому тону.

– Счастлив познакомиться с такой удивительной леди как вы, мисс Браун, – подыграл ей Майкл

– Я польщена.

– Кажется, на сегодня достаточно официальности, – вмешался Том, – Майкл, мой близкий друг и перейдите на «ты».

– Я думала, ты никогда этого не скажешь. Ты ведь знаешь, я ненавижу это.

– Хотел проверить твою подготовку, милая.

– Нещадный Том, я умею достойно познакомиться с джентльменом.

– Надеюсь, вы знаете, что я не его сестра, ни родная, ни даже двоюродная? Это еще с детства повелось, когда мы решили быть братом и сестрами.

– Это потому, что он единственный сын в семье, не хватало братьев и сестер, – саркастически заметил Майкл.

Они рассмеялись.

– Может не стоит так открыто издеваться надо мной, я могу и обидеться, – заступился за себя МакКалестер, – кстати, о сестрах, где Мэгги, мы ее еще не поздравили.

– Вы ищете Мэгги? Идемте, я отведу вас.

И сказочная проводница увлекла за собой молодых людей. Она ловко проскальзывала между людьми по пути успевая кивать головой, приветственно улыбаться и, иногда, подавать руку для поцелуя. Том как профессионал, отставал не сильно, чего нельзя было сказать о Майкле. Вдалеке показалось белое платье, и сердце его замерло. Расступились и исчезли последние мешавшие им люди, и он увидел ее так близко. Мэгги была одна. Она стояла, вполоборота смотря вдаль, ее лицо больше не скрывала вуаль, и он видел, что не ошибся, это была она и, кажется, еще прекрасней. Роскошное чистейше-белое платье спадало волнами от ее талии, вблизи можно было рассмотреть витиеватую вышивку с вплетенными жемчужинами, изысканное колье и серьги украшали нежную кожу. Какой нереальной она сейчас казалась, как богиня, сверкая в сотне свечей. И Майкл знал, она красивей Афродиты, только не мог придумать какого же совершенства на свете, может быть эта богиня.

Том первый подошел к ней.

– Мэгги!

Она обернулась и легкие локоны на лице и шее затрепетали, а глаза заблестели радостью при звуке его голоса.

– Поздравляю, родная, – притягивая ее к себе для поцелуя, сказал Том, – ты сегодня ослепительна.

– Спасибо. Где ты был, я думала, ты поздравишь меня первым или заедешь вчера?

– Извини, я занимал моего друга, он только неделю в Лондоне, нужно было ввести его в курс дела.

Мэгги улыбнулась, видимо представляя, как мог ее друг выполнять эту ответственную миссию.

Ее улыбка…ее улыбка, нигде и никогда не видел он такой улыбки, бедное сердце, как оно дрожало.

Том отступил назад, чтобы представить друга. Майкл посмотрел ей в глаза.

– Майкл О'Генри, мой старый друг. Майкл – Мэгги Бра… Томпсон, теперь Томпсон.

Мэгги замерла, сердце забило в висках. Перед ней стоял смысл ее жизни, вся жизнь. Как она смотрела на него! Маленькая слеза появилась в краешке глаза. «Ты сам не знаешь, как сильно я люблю тебя», – подумала Мэгги. Все вокруг исчезло, как тогда на берегу и эта пропасть, громадная, длиннее Темзы и она сейчас прыгнет, пусть точно знает, что сорвется, но только бы к нему, к нему. Обнять его и не отпускать никогда. Его глаза так нежно смотрели на нее, и так хотелось утонуть в них, до боли голубых глазах.

Она дрожащее прерывисто глотнула воздух, губы собирались что-то произнести, но только дрожали от страха. Эти мгновения были тяжелы и прекрасны одновременно.

Том смотрел на них, ничего не понимая. Нужно было прервать странное молчанье.

– Видишь, Мэгги, доказательство моих слов, Майкл просто поражен твоей красотой.

Ей было больно до слез, но она должна сказать это.

– Рада с вами познакомиться, мистер О'Генри.

Майкл отшатнулся от неожиданности, так не соответствовали слова ее глазам. Он даже на миг поверил…. Неужели можно так себя держать?!

Том подтолкнул друга, и он наклонился поцеловать ее руку. Кольцо, первое, что бросилось в глаза перед этим чудесным мигом прикосновения к ее перчатке.

– Это честь для меня.

– Мэгги, прости, но нам нужно идти. Будь счастлива, сестренка, – еще раз быстро поцеловав ее в щеку и подмигнув Энни, он утащил за собой Майкла.

Мэгги со слабой улыбкой благодарности и отчаянья смотрела им вслед.

Найдя самый незаметный уголок у выхода из залы, он припер друга к стене.

– Ты с ума сошел?! – яростно прошептал Том – разве так можно смотреть на невесту, она ужасно смутилась под твоим пристальным взглядом, хорошо этого никто не видел. Сумасшедший! Да, впрочем, ты и не отрицаешь. Если бы я знал, что ты настолько себя не контролируешь, никогда не повел бы к ней. Все нам нужно уехать.

– Я не поеду, – твердо ответил Майкл.

– Хорошо, но от меня ты не отойдешь, ни на шаг и к Мэгги не приблизишься, слышишь меня?

– Я буду смотреть издали.

– Вот уж не думал, что так отпраздную свадьбу сестры.

– Я останусь … до конца, – смахивая с себя руки Тома, сказал Майкл.

Том вздохнул. Стараясь отвлечь его, молодой человек выбирал только красавиц для знакомства. Но надежда таяла с каждой секундой. Майкл совершенно не замечал их взглядов и ласковых улыбок, опускал глаза, по обязанности целовал руки. У Тома разболелась голова, он нервничал и злился.

Начались танцы. Прокружившись в вальсе, молодожены открыли праздник. Теперь ничего нельзя было разобрать, стало шумно и весело.

Майкл не помнил ничего, все мелькало перед глазами, и он не видел ее, чужие люди скрывали дорогое лицо.

Мгновения бежали, скользя по паркету, шелестя дамскими юбками, заглушаемые музыкой, смехом и звоном бокалов.

Мэгги и Джеральд уезжали, и гости ринулись провожать их. Глаза Майкла не могли преодолеть эту преграду. А когда он пробрался к выходу, то увидел только край ее платья и закрывающую дверцу кареты руку слуги.

Том не поспевал за другом, хотя и был до крайности бесцеремонен. Он получил дорогу только, когда все возвращались, обратно отряхивая намокшую одежду. Это были самые везучие, успевшие увидеть собственными глазами, как уезжали молодожены. Остальным оставалось слушать их восторженные речи.

Беспокойно оглядываясь по сторонам, Том не находил друга. Он увидел его в раскрытые двери. Майкл стоял под дождем и смотрел вслед уезжавшей карете. Дождь шел сплошной стеной, от шума не слышно было слов.

Том выбежал на улицу.

– Господа, скорее проходите, – крикнул им, ожидавший в дверях дворецкий.

Отмахнувшись от него, Том побежал искать свой экипаж. Ничего не было видно в пелене разошедшегося ливня. Все кареты слились в одну темную массу. Сердце испугалось этого дождя, а тяжелые капли гулко отдавались в нем. Что-то страшное предвещал этот дождь, и так хотелось спрятаться от него скорее. Он бежал все быстрее, дыханье прерывалось, и тут Том понял: как все серьезно.

– Милорд! – позвал его кучер.

Том обернулся.

– Я здесь, милорд!

Майкл даже не заметил, остановившегося возле него экипажа, не повернул головы. Друг затащил его внутрь.

Мокрые до нитки, они молча сидели друг напротив друга. Том никак не мог отдышаться, но, когда бросил взгляд на Майкла, у него сжалось сердце.

Золотые его волосы прилипли к щекам, с них струилась вода, но главное были глаза, направленные в никуда. Такие несчастные, как у обиженного ребенка, который не знал, кто его обидел, и от этого было еще больнее. Добрые и чистые глаза беззащитно смотрели на этот жестокий мир.

Тому ужасно жалко стало друга, захотелось его обнять как младшего братишку.

Карета остановилась у дома О,Генри.

– Я зайду? – спросил Том.

– Не стоит.

– Тогда я приеду завтра к полудню.

– Как хочешь.

Майкл приоткрыл дверцу, не дожидаясь слуги.

– Прости меня, Майкл, – вдруг сказал Том.

Друг остановился.

– За что?

– Не знаю.

Больше они не сказали друг другу ни слова.