ГЛАВА 9

ПЕРВОБЫТНОСТЬ

В комнате Замка было тихо… Но вдруг

неведомо откуда возникло страшное чудовище,

зарычало ужасным голосом и пропало неведомо куда.

(«Приключения Баника и Луцика в Таинственном Замке»)

Через пару тысяч мигов, когда я уже покормил животных и опять лениво перелистывал засаленную «Популярную биологию», в другой комнате прозвучал весьма благосклонный голос папы:

– А, здравствуй, Луцик!

Видимо, папа уже был рад, что ко мне не пришла в гости толпа белых магов. Унылый голос Луцика ответил ему «здрасьте», а вскоре в дверях появился и он сам.

– Привет, – сказал я ему. – Ты чего это?

– Пошли прогуляемся, – буркнул он вместо ответа. Я охотно согласился, и скоро мы уже шлепали по грязной дороге между хмурыми коричневыми домами нашей улицы. Дул ветер, над горами висели плотные тучи.

– Сильно на тебя ругались? – осторожно спросил я у Луцика. Он дернул плечом.

– А ты как думал?.. Да ну их. Еще дедушка приехал и туда же – рассказывать, что в молодости он вообще ни разу не дрался и не хулиганил…

– А у меня мама сегодня пришла… Тоже досталось.

– Мда.

Еще пару домов мы прошли без разговоров, проникаясь своей суровой участью. Но в конце улицы наше молчание было нарушено шумным появлением Эльки, которая выскочила из-за угла, будто за ней гнались, махнула рукой и закричала еще гнусавее, чем обычно:

– Привет, ребята! Вы гулять? А я с вами!

Мы с Луциком даже не успели открыть рты, как Элька вклинилась между нами и быстро принялась болтать:

– Вот хорошо, что я на вас наткнулась! А то хожу-хожу, делать нечего совсем…

Я покосился на нее и вдруг заметил, что она тоже какая-то странная: ее длинные белые косы, обычно гладкие, были растрепаны, а куртка из коричневой замши застегнута сикось-накось, будто она в спешке вылетела из дома. Да и лицо непонятно кривилось, словно она собиралась зареветь, как человеческая девчонка. Вообще-то маги не могут плакать, как люди: из слезных желез у нас не вытекает столько воды зараз… Но на всякий случай я спросил:

– Ты чего как квакря вареная? Твои все-таки ругались?

– Ругались, – подтвердила Элька уныло. – Им не нравится, что я с вами дружу.

– А это-то почему?! – возмутился Луцик.

– Они боятся, что черные маги будут мне мстить за то, что у меня папа полицейский был… И что вы со мной на самом деле не дружите, а просто посмеяться хотите…

– Вот глупости! – сказал я. – Кому это черные маги мстили?

– И не слушай ты их, – добавил Луцик как ни в чем не бывало, – ничего мы не хотим над тобой посмеяться…

– Да я знаю, – согласилась Элька. – А куда пойдем? Домой неохота пока…

– Слушайте, а может в Замок? – прошептал Луцик, быстро оглянувшись по сторонам.

– Точно! – обрадовалась Элька.

– Да? А если Эльку родители по ниточкам искать начнут? – усомнился я. – Про нас-то они знают, что мы вместе гуляем…

– Не начнут, – помотала она головой. – Если я совсем до ночи не буду бродить. Они думают, что я к Луре пошла, это моя подружка из белых магов, только мы с ней на самом деле давно поссорились…

– Ну, не знаю, – сказал я недовольно. – А вдруг они эту Луру встретят и спросят, где ты?

– Да не встретят! Да не спросят! – заканючила Элька. – Ба-аник, ну пойдем!

– А на школьном дворе наверняка народ…

– Ну хоть посмотрим, – вмешался Луцик. – Не трусь ты раньше времени.

– Я и не трушу!

Луцик оказался прав: из-за плохой погоды на заднем дворе школы не было никого, только кто-то смутно перекликался за оградой. Картинка все так же была на дереве и действовала исправно, только теперь в конце пути я сразу увидел сумрачную комнату Замка. Луцик и Элька поудобнее устроились на траве и застыли. Тут мне и самому стало интересно, какие еще приключения у нас будут. Я вцепился в нить направления и понесся по ней.

На этот раз уже было не так страшно, и даже прибыли мы как будто быстрее, только я все равно брякнулся о каменный пол коленями и ладонями.

В Замке все было так же: из узких окон лился серый свет, стояли длинные столы со всякой всячиной, валялся на полу камень с отпечатком прокрухтины… Мы все, отряхиваясь, поднялись с пола.

– Пойдемте в другой зал, – сразу же предложила Элька. – Тут ведь мы уже смотрели.

– Эх, фонари не взяли, – подосадовал Луцик.

– Да ничего, там тоже не темно – вон же дверь, – Элька кивнула вперед. То есть двери-то опять не было, а вместо нее виднелся обычный для Замка полукруглый проем, за которым был еще один зал. Мы друг за другом прошли туда.

Второй зал оказался чуть побольше, и окон в нем было целых шесть. Они узкими полосами высвечивали из полумрака столы с навалом экспонатов. А кроме столов вдоль стен стояло что-то вроде темных нетесаных бревен.

– Ого, – сказал Луцик, – Слушайте, а это уже зал первобытности, по-моему.

– Чьей? – уточнила Элька, вертя в руках корявый каменный горшок.

– Магов, – отозвался я. – Люди бы такой камень не смогли в свою первобытность обработать, это только колдовством можно…

– Ух ты! – прервал меня Луцик. – Тут и статуи каменные есть!

– Красивые? – оживилась Элька. Луцик подавился смехом и сказал:

– Сами поглядите.

Мы подошли к нему и увидели несколько тех самых нетесаных бревен. Только теперь стало видно, что это вовсе не бревна, а куски черной горной породы, обработанные не очень умелым колдовством. У каждого куска камня была противная квадратная физиономия со стесанным лбом и выпученными глазами. Физиономии скалили зубы, большущие и тщательно проработанные. Дальше скульпторам явно надоедало морочиться, и руки с ногами были просто кое-как намечены.

– Гляди, Элька, сколько тебе принцев заколдованных нашли! – рассмеялся Луцик. – Бери любого.

– Мамочки, – сказала Элька и обиженно посмотрела на нас. – Что это за ужас?

– Сама ты ужас, а древние маги делали как умели, – сказал я. – Вон, видишь, даже табличка есть…

Блестящая табличка висела над головами зубастых. На ней старинным шрифтом было написано: «Идолы из пантеона северо-западного племени кошмакрухтов прямоходящих. Сто тысяч оборотов до объединения магов и людей».

– Кошмакрухты прямоходящие – это наши самые древние разумные предки, – объяснил я Эльке. – Считается, что с них и началась цивилизация магов.

– Ага, цивилизация, – буркнула она жалобно. – С такими зубищами. Ужас какой-то.

– Опять ты всем недовольна, – сказал Луцик сердито. – Иди тогда обратно к маме с папой… Баник, гляди, какие у них тут статуэтки…

Я подошел вслед за другом к столу, над которым висела табличка «Предметы быта и искусства кошмакрухта прямоходящего. Сотое тысячелетие до объединения».

Некоторые предметы искусства и быта, как мне показалось, не особо отличались от простых камней, но в других узнавались корявые ложки, тупые и кривые каменные ножи, наконечники для копий и лезвия для топоров. Мы принялись разглядывать оружие, а Элька, как все девчонки, конечно же, ринулась к другому краю стола, где валялась россыпь брошек и бус, то ли сколдованных, то ли выгрызенных зубами из твердого дерева, и еще какие-то мелкие статуэтки – наверное, те же зубастые идолы, только мелкие…

– Во ножичек… – протянул Луцик, вертя в руках каменный квадратный тесак. – Баник, слушай, давай отправимся к племени, которое его сделало. Может, в какую-нибудь битву попадем. Помнишь, мы читали книгу о том, как на племя напал пещерный фых?

– Ну помню… – сказал я и начал думать, что бы такое Луцику возразить, чтобы он не стал надо мной смеяться и обзывать трусом. Ничего не придумывалось, и я даже хотел было согласиться отправиться к авторам тесака, но тут, спасибо ей, меня выручила Элька. С пронзительным воплем: «Смотрите, ребята!» – который не смогли как следует погасить даже стены Замка, она ткнула нам в носы растопыренную ладонь. На ладони стояла небольшая статуэтка из гладкого и блестящего черного камня. Она, к нашему удивлению, изображала не идолов, а кого-то, отдаленно напоминающего трех стилизованных черных магов. Маги стояли, положив руки друг другу на плечи, и улыбаясь. Чувствовалось, что они дружат.

– Здорово сделано, да? – спросила меня Элька. Я кивнул.

– Вот видишь, а ты говорила. Черные маги уже тогда много чего умели.

– Интересно, кто ее сделал… – прошептала она. Луцик отложил каменный тесак и встрепенулся:

– Интересно, так давай посмотрим! Да, Баник? Чего нам бояться этих кошмакрухтов прямоходящих – они тогда еще еле-еле колдовать умели, ни одного учебника не было, ты их легко переколдуешь!

Элька посмотрела на меня с уважением. Я сказал:

– Ну ладно, сейчас, – и прикрыл глаза. Передо мной опять вспыхнул здешний слишком яркий мир ниточек, я поморщился, но попытался не обращать на это внимания и сосредоточиться на временных нитях. Они не замедлили появиться, как только я о них подумал – от статуи, которую Элька поставила на стол, потянулась серия картинок. Поднапрягшись, я сумел заглянуть в конец временной нити и мельком увидел ярко освещенный солнцем склон горы. Вроде бы все спокойно, бояться нечего… Да и что может сделать древний кошмакрухт современному черному магу, который уже в шестом классе?

Подбодрив себя таким образом, я набрал воздуха, готовясь к неприятному перелету, и, протянув руку, нащупал среди картинок временную нить. Гул в ушах снова, как в прошлый раз, перерос в рев: ниточки вспыхнули, нас дернуло и потащило в первобытные времена.

Но на этот раз летели мы не очень долго, и мигов через триста нас дружно вляпало в тот самый склон холма, который я увидел в конце нити: хорошо еще, он был покрыт мягкой красной травой. Вскочив, я сразу же повернулся к Луцику, чтобы посмотреть, не надо ли ему опять сделать кислородный ореол, но он дышал нормально. Я сам осторожно вдохнул и убедился, что воздух почти такой же, как в наше время. Теперь можно было оглядеться.

Холм, из которого кое-где торчали каменные валуны, довольно круто уходил вверх. В склоне я успел увидеть несколько больших дырок вроде пещер, которые явно были кем-то выкопаны. За нашими спинами поднимался густой-прегустой и влажный лес – от коричневых и светло-зеленых деревьев, оплетенных спутанными красными лианами, поднимался пар. В глубине леса кто-то клохтал, уркал, булькал и гудел – наверное, какие-то звери и птицы. На небе снова было очень мало облаков, и солнце светило вовсю, хотя, кажется, только недавно встало.

– Здесь утро, – прошептала Элька.

– Видим, что не вечер, – нетерпеливо отозвался Луцик. – Где кошмакрухт?..

Тут мы все одновременно подскочили, услышав сухие, с громким эхом, удары, доносящиеся откуда-то справа, из-за выступа на холме. Переглядываясь, мы осторожно обошли выступ и сразу остановились.

Солнце стояло еще невысоко, поэтому здесь была тень. Мы увидели продолжение склона холма и большую круглую пещеру, выкопанную в рыхлой земле. Возле пещеры валялись кучи жухлых листьев, груды камней и чьих-то костей. А среди всего этого сидело на корточках черное как ночь существо – здоровенное, обросшее блестящей шерстью, которая была только чуть-чуть более редкой на туловище. Шеи у него было мало, на круглой голове торчали черные выпученные, почти как у кошмакрухта обыкновенного, глаза, виднелся бесформенный нос, тоже больше похожий на нос кошмакрухта или крухта, чем на тот, что сейчас был у магов и людей. Уши у него оказались большие, оттопыренные и при этом острые, более длинная шерсть на голове была завязана сухой лианой в большой пучок на макушке. Кошмакрухт прямоходящий продолжал сидеть на корточках, сжимая в длиннющих лапах кусок камня, и покряхтывал, а от камня через каждые миг-два с треском отваливались небольшие кусочки и разлетались в разные стороны.