Здесь она – никто. И дело не просто в том, что у нее нет подруг и родных, скорее в том, что она остается призраком и в этой комнате, и на улицах, по которым ходит на работу, и в магазине. Ничто не имеет никакого значения. Комнаты дома на Фрайэри-стрит, думала Эйлиш, принадлежали ей, и, переходя из одной в другую, она по-настоящему присутствовала в каждой. В городе, когда она шла в магазин или в лицей, воздух, свет, земля под ногами были единым целым и составляли часть ее существа, пусть даже ей не встречались по дороге знакомые. А здесь все фальшиво, все пусто. Эйлиш закрыла глаза и попыталась подумать, как делала в жизни множество раз, о чем-то, чего она ждет, что предвкушает, но ничего такого представить не смогла. Ни в малейшей мере. Она и воскресений-то здесь не ждала. Ничего не ждала, кроме, может быть, сна, да и в том, что она ожидает сна, уверенности у нее не было. В любом случае заснуть она сейчас не смогла бы, еще и девяти часов не пробило. И делать ей было нечего. Ее словно под замок посадили.