Глава 4. Кошмар для жадных

Воздушная джонка, будто гигантский журавль, плыла по облакам… А, да ну эти сравнения в пень! Вот что с моим сознанием делает несколько дней путешествия под прикрытием. Да, беседа с Мэйлин и обучение Шэня говорить больше и цветистей меня, конечно, развлекли. Но уже стало казаться, что я в какой-то легенде о «великих триграммах». Конечно, быть центральным персонажем народного эпоса – удовольствие сомнительное, но выбора мне никто не предоставлял. За моим изящным затылком охотились с усердием, достойным гораздо более знатной жертвы.

Шэнь, мой незаменимый спутник, в этот момент исчез где-то в тенях, точнее – в коридорах джонки, выискивая тех, кто собирался усложнить мне жизнь. Его усы, эти удивительные «антенны», улавливали всё: от невинной искры страсти в сердцах влюблённых до мрачных, как подземелье, намерений тех, кто меня ненавидел. Аура тёмных замыслов, по словам Шэня, пахла гнилью. Я не уточнял, как он узнал запах, но верил ему.

– Нашёл двоих, – сообщил он, материализуясь у меня в комнате. Казалось, только что я был один, а вот, пожалуйста, нас уже двое: я и его теневое величество. – Первый класс. Лежат.

– Лежат? Как в гробах или как на отдыхе? – уточнил я, отрываясь от списка людей, связанных с Белым Фениксом.

– На отдыхе, но не расслаблены. Один из них чуть ли не храпит, как демон, второй – кидает кости и жутко напряжён. Словно он, а не ты, спаситель мира.

Шэнь передал мне видение комнаты. Сцена оказалась достойной кисти художника: крупный мужчина с головой, отполированной до блеска, растянулся на кровати, храпя так, будто он пытался посоревноваться с грозой. Татуировка тигра на плече намекала, что он явно не поклонник созерцательных прогулок в саду. А его напарник, худощавый, но стремительный, сидел за столом, словно натянутая струна, и шептал что-то на манер проклятий над костями для гаданий.

«Неужели у них нет плана? – мелькнула у меня мысль. – Или это их последняя попытка загадать удачу на будущее?»

Впрочем, когда я планировал опутать наёмников иллюзиями, я представлял этот процесс чем-то средним между плетением паутины и приготовлением сложного блюда. Магия – это ведь не просто махание руками и эффектное шипение: тут важно всё, вплоть до «ингредиентов». Вдохновляясь алхимическими свитками, я мысленно смешивал ароматы лаванды, мака и чуточку того, что у обычных людей вызывает только чихание. Туман должен был не только усыплять, но и внушать сны. Приятные, конечно, чтобы не разбудить по ошибке. Да, я гуманист – с убийствами стараюсь не спешить, пока это возможно.

Шаг первый: иллюзии. Я закрыл глаза и почувствовал, как магия зашевелилась в моих ладонях, теплая и настойчивая, как упрямая кошка. Шаг второй: концентрация. Здесь я чуть не сбился – в голове уже вертелась мысль о том, что наёмники, наверное, надеялись на простую работу. А получили меня – полного энтузиазма новичка с сильной, но пока не до конца понятной магией.

«Сработает ли?» – спрашивал я себя, начиная плести свои чары. Это как играть в кости, только вместо, собственно, костей на доске – чьи-то сны. Мои «камни» упали точно в цель: туман заполнил комнату, мягкий, как облако (но не говорите Шэню, он бы закатил глаза). Туман, густой и ароматный, наполнил комнату. Лаванда, немного полыни, капля мака – мне всегда казалось, что магия должна благоухать. Бородатый «тигр» перестал храпеть, его дыхание стало ровным и спокойным, будто он неожиданно превратился в невинного младенца. Второй наёмник оказался не таким доверчивым: он попытался подняться, но ноги его предали. Глаза закрылись, и он погрузился в сон, полный иллюзорных сновидений, которые я аккуратно вплёл.

И вот я стою в их комнате, уже без нужды скрываться. В воздухе ещё витает мой туман, но для меня он пахнет победой. Я быстро обыскал их – с одной стороны, скучно, с другой – полезно. Документы, немного золота и кое-какие записи отправились в мой мешок. На столе оставил монеты – пусть думают, что это не работа пошла наперекосяк, а заказчик решил их поощрить за сон.

Невольно задумался: а что они видели, когда их сознание накрыла моя магия? Быть может, их победы? Или, наоборот, кошмары о Белом Фениксе, который угрюмо смотрит на них с высоты? Мне это не узнать, а им, скорее всего, не вспомнить.

Когда я вернулся в свою каюту, Шэнь уже ждал, уютно устроившись на подушке. Его четыре глаза блестели так, что я невольно ощутил укол совести за то, что не поделился с ним золотом.

– Ну как, проучил? – спросил он, протягивая мне когтистую лапку.

– Проучил, – согласился я, укладывая трофеи. – Эти двое теперь спят, как младенцы.

– Надеюсь, без соплей? – подколол Шэнь. Я фыркнул.

Наступила ночь, а с ней пришли и мысли. Да, мои иллюзии сработали, но вот надёжны ли они? А вдруг в следующий раз туман выйдет слабее? Или, что хуже, покажет врагам их страхи так ярко, что те взбодрятся от ужаса? Уверенность – это дар, а я пока только его одалживаю. Тем не менее, с каждой победой я чувствовал, как этот дар становится чуть ближе. Путь мой долог и тернист, но, к счастью, я не одинок. Шэнь – мой верный спутник, а иногда и напоминание, что даже самые мрачные битвы можно воспринимать с юмором.

За окном мимо джонки плыли облака, а где-то внизу, в темных переулках Чанъаня, шептали про Белого Феникса. Пока я строил планы, кто-то уже готовился сорвать их. Но разве это остановит алхимика-перерожденца? Нет. Я ведь упрямый. И даже очень.

Впрочем, волновало меня и еще кое-что…

Я пытался сосредоточиться на списке целей, но мысли предательски уплывали в другую сторону. Мэйлин. Её образ, как назойливый мотылёк, возвращался ко мне снова и снова, заставляя колебаться между терпением и горькой усмешкой. Этот взгляд – ясный, полный достоинства, несмотря на обстоятельства. Она знала, что её судьба уже решена, но не проявляла ни капли страха. Даже когда я старался оттолкнуть её невинный интерес ко мне, она оставалась неизменно доброй. И всё же я не мог не видеть: за этой кажущейся смиренностью скрывались горечь и призрачная надежда на чудо.

Шэнь, устроившийся в углу комнаты, явно не мог не заметить моего напряжённого вида.

– Ты на что решаешься? – вдруг пробурчал он, не отрываясь от очистки своих когтей. – Выкрасть невесту? Это, конечно, было бы стильно, но где твой вкус к интригам?

– Ты бредишь, – отозвался я, стараясь скрыть смущение. – Украсть Мэйлин? Как ты себе это представляешь? Её свадьба – стратегическое решение, а не романтическая сказка.

– Ах, конечно, «стратегическое решение», – передразнил Шэнь, растягивая каждое слово. – Но ты ведь не такой, чтобы просто смотреть, как бедную девушку бросают в этот хаос. Ты же благородный герой, не так ли?

Я только фыркнул в ответ, но его слова больно задели. Конечно, я не мог позволить себе роскошь вмешиваться. Слишком много врагов было у меня за спиной, чтобы втягивать Мэйлин в мои проблемы. Но мысль о том, что она будет предоставлена на милость этого дурацкого политического брака, грызла меня изнутри. Она заслуживала хотя бы малейшего шанса на лучшее будущее.

– Шэнь, – сказал я тихо, избегая его насмешливого взгляда. – Поможешь мне кое с чем?

– Например? Разбросать лепестки роз у её двери? Или доставить ей романтическое письмо? – его глаза блеснули, и он почти хихикнул.

– Нет, – резко ответил я. – Несколько монет. Положи их в её мешочек. Ее, конечно, и без приданого замуж берут, но хотя бы небольшой подарок на свадьбу в знак поддержки не помешает.

Шэнь замолчал на мгновение, явно обдумывая мои слова.

– Как скажешь, мастер щедрости, – пробормотал он наконец с одобрением. – Если это успокоит твою душу, я сделаю это.

Я наблюдал, как он исчез в тени, и лишь тогда позволил себе выдохнуть. Да, я не мог изменить её судьбу, но хотя бы оставил крошечный знак – напоминание, что даже в самый тёмный часть есть место для света. И, возможно, это малое станет для неё символом надежды.

***

Я не стал выходить из приставшей поздно вечером к воздушной верфи джонки вместе с остальными путниками. Вместо этого я ускользнул в окно на крышу ближайшего рыбацкого домика, оттуда прыжками преодолел несколько крыш, слез на землю в безлюдном переулке, и был таков. Не очень героически, конечно, но для перестраховки не помешает.

Именно так ночной Чанъань и встретил меня своим зловещим очарованием: узкие улочки, освещённые лишь парой жалких фонарей, шептали о тенях, готовых поглотить любого. Листва, шуршащая на ветру, звучала как подсказка судьбы: «Берегись». Зловещая атмосфера, как обычно, поднимала настроение. Чем мрачнее, тем интереснее. Список имен, лежащий в моей сумке, обещал, что ночь будет насыщенной.

Первым в моей «охотничьей карте» оказался Хо Ши. Он, как это часто бывает с такими типами, устроил себе склад прямо под носом у властей. Наверное, полагался на то, что в городе, полном коррупции, заметить контрабандное оружие сложнее, чем верблюда в пустыне. Я притаился в тени, наблюдая, как его подручные перетаскивают ящики. Оружие, судя по виду, было довольно приличным. Но для меня сейчас важнее была другая партия: их жизни.

Иллюзия начала плестись, как паутина. Стража из тени показалась толпе торговцев настоящим кошмаром: блестящие доспехи, суровые лица и крики, которые заставляют дрожать даже самых смелых. Хо Ши рявкнул команду, но его голос выдал больше страха, чем злости. Удар света и звука стал финальным аккордом. Туман, сотканный из магии, окутал их, и крики смолкли.

Я шагнул из мрака, словно герой плохой пьесы, и вручил Хо Ши заслуженную награду – заклинание паралича. Глаза у него были такие, будто он только что встретил Белого Феникса лично. Жаль, тот был слишком занят своими интригами.

– Ну что, Хо Ши, – сказал я, медленно приближаясь. – Не на того поставил, да?

Он прошептал: «Белый Феникс…». Очередной поклонник, решивший, что служение этому сукиному сыну оправдывает любые поступки.

Далее – Фу Лянь. Его я нашёл в заброшенном храме на окраине. Заклинания, которые он там шептал, звучали так, будто он вызывал не духов, а самых мерзких насекомых. Я прикинулся частью тени и подкрался ближе. В руках у него что-то мерзко поблёскивало. Артефакт? Заклинание? Или просто игрушка для устрашения?

Вдохновение пришло мгновенно. Его собственные духи, которыми он так гордился, внезапно повернули против него. Неплохо получилось – духи шипели, рвались к нему, будто он был для них самым желанным ужином. Крики Фу Ляня эхом разносились по храму. Но я же добрый, правда? Преградил ему путь, прежде чем он успел сбежать.

– Теперь ты встретишь свою судьбу, – сказал я. И заклинание, покрывавшее его руки, исчезло, оставив его беззащитным. Он упал на колени, что-то шепча про Белого Феникса. Удивительно, как многие находят в себе смелость упоминать его даже в такие моменты.

Следующий – Чжао Мин. Он спрятался в центре города, в роскошном доме, окружённом толпой охраны. Проблема была решена, как только я активировал несколько иллюзий: охранники разбрелись, каждый увидел собственный худший кошмар. Я вошёл в его покои, где он, весь из себя стратег, вырисовывал планы.

– Кто ты? – вскрикнул он, хватаясь за меч.

– Беда, – отозвался я. Комната вокруг него превратилась в поле боя. Его войска гибли, а он сам кричал, как уличный актёр, забывший реплику.

Моя магия окончательно добила его: он упал на колени, как любая драма требует. И снова те же слова: «Белый Феникс…». Повторяющееся шоу, но я уже привык.

И, наконец, Ли Фэн. Магические барьеры вокруг его особняка впечатлили бы кого угодно, кроме меня. Иллюзия, обман, немного ловкости – и я был внутри. Он возился с артефактами, выглядев как тот, кто не ожидал непрошеных гостей.

– Ты слишком далеко зашёл, Ли Фэн, – сказал я.

Он бросился в бой. Мои иллюзии затруднили ему жизнь: десять моих копий кружили его, пока он пытался понять, кто из них настоящий. В итоге я разрушил его барьеры и оставил беззащитным. Он шептал: «Ты не победишь… Белый Феникс…». Но в его голосе уже не было уверенности.

Имя, которое он произнёс, заставило меня остановиться. Ван Фу. Торговец, связанный с Белым Фениксом. Новый ключ, ведущий к разгадке. Я записал его имя в уме, словно это был приз в очередной охоте.

Оставив Ли Фэна в его развалинах, я вышел на улицы Чанъаня. Ночь ещё не закончилась. Моя охота только началась.

***

Всего несколько дней спустя под покровом ночи я нашёл себя в одном из самых шумных и оживлённых игорных домов Чанъаня. Здесь, среди тонкого аромата ладанного дыма, звона золота и приглушённых возгласов игроков, Шэнь указал мне на человека, которого мы искали. Ван Фу – один из самых известных торговцев города, скряга с душой чёрной, как уголь, и страстью к азартным играм, которая вела его по дороге саморазрушения.

– Он здесь, – прошептал Шэнь, появляясь рядом со мной так внезапно, что я едва не вздрогнул. – Один из тех, кто хотел твоей смерти.

Я бросил взгляд на стол, где сидел Ван Фу. Тот как раз сердито швырнул кости на игровую доску, проиграв очередной раунд. Перед ним лежали кучи золота и драгоценностей, но его лицо выражало смесь жадности и раздражения, как у ребёнка, которого заставили делиться игрушками.

– Ван Фу, – произнёс я тихо, словно пробуя его имя на вкус. Горькое-кислое, как рисовая похлёбка недельной давности. – Он за это заплатит.

В голове тут же замелькали варианты. Я не мог просто наброситься на него – такой подход был бы слишком очевиден. Но у меня был козырь: его азарт. Это слабое место стало для меня дверью в его сознание. Я уже видел, как его страсть становится его тюрьмой.

Я выждал момент и вошёл в зал. Мой наряд говорил сам за себя: дорогой шёлковый халат, пояс светло-зелёного цвета и блестящий нефритовый амулет на шее. Всё это делало меня частью толпы, состоящей из тех, кто считает, что золото и статус способны защитить их от любого бедствия. Ван Фу поднял взгляд, оценивающе прищурился, как хищник, учуявший лёгкую добычу.

– Присоединяйся, – бросил он с притворной доброжелательностью. – Есть ли что-то лучше, чем пощекотать себе нервы в хорошей игре?

Я подошёл ближе, осторожно положив перед ним тяжёлый кошель с золотом.

– Сыграем, – сказал я с лёгкой усмешкой. Мой голос звучал ровно, как будто ставки в этой игре были ничтожны. – Только ставки мне интересны посерьёзнее, чем просто золото.

Его глаза засветились, словно он почувствовал запах лёгкой наживы. Свою жадность он и не пытался скрыть.

– Что ставим? – спросил он, потирая руки, будто пытаясь согреть их в холодной ночи. – Ещё больше золота? Или, может быть, драгоценности?

Я наклонился чуть ближе и посмотрел ему прямо в глаза, и ледяным тоном произнёс:

– Моя жизнь.

Ван Фу на мгновение замер, но затем в его глазах мелькнуло что-то похожее на развлечение. Он рассмеялся, громко, хрипло, так, что даже шумный зал на мгновение притих. Этот смех был похож на карканье старого ощипанного ворона, который пытается нагнать жуть и воображает, что предвещает беду.

– Ты с ума сошёл, мальчишка! – Ван Фу откинулся на спинку кресла, словно хотел лучше оценить мою «глупость». Его голос был грубым, и в каждом слове чувствовалась попытка продавить меня высокомерием. – Ты хочешь сыграть со мной на свою жизнь? Ты ещё ребёнок! Ты понятия не имеешь, что такое смерть.

Я позволил себе лёгкую улыбку. Его игра на публику была жалкой. Неужели он думал, что меня можно запугать словами?

– Я знаю о смерти больше, чем ты можешь себе представить, – ответил я спокойно. – Она – моя старая знакомая. И, в отличие от тебя, я могу с ней договориться. Как и с удачей при игре в кости.

Он напрягся, как змея перед броском, и неожиданно выкрикнул:

– Кости – для детей. Сыграем в маджонг? Или ты боишься?

Он рассчитывал задеть меня. Ван Фу явно считал, что игра в маджонг – это его арена, где он непобедим. Я позволил себе усмешку и кивнул.

– Как скажешь, – ответил я, с показным равнодушием откидываясь на спинку стула. – Но, надеюсь, ты не станешь жаловаться, если игра выйдет для тебя… неудачной.

Маджонг требовал внимания, стратегии и выдержки – идеальная игра для нашей ситуации. Мы начали расставлять кости, а вокруг постепенно собиралась толпа зрителей. Каждый хотел увидеть, как удачливый торговец одолевает богатого аристократа. Или наоборот – как аристократ преподаст торговцу урок. Напряжение в воздухе было почти осязаемым.

Первая партия началась спокойно. Я нарочито медлил, как будто не знал, какую кость выбрать. Мой взгляд блуждал между линиями на доске, а пальцы слегка дрожали. Ван Фу ухмыльнулся, словно в подтверждение своих подозрений.

– Неплохой ход, – сказал он, когда я выбрал совсем не ту кость, что сулила бы победу. – Но слишком осторожный. Растерялся, как юнец в борделе.

Он рассмеялся своей шутке, толпа поддержала. Я лишь пожал плечами, скрывая улыбку. Пусть наслаждается своей иллюзорной победой.

Ван Фу быстро захватил инициативу. Его рука двигалась по доске с ловкостью змеи, кости ложились на свои места, а его комментарии становились всё самоувереннее.

– Ты просто оттягиваешь неизбежное, – заметил он, сделав особенно удачный ход. – Но не волнуйся, я всё равно выиграю.

На мгновение я позволил лёгкому беспокойству проскользнуть на лице, но внутри меня начинал разгораться азарт. Второй раунд я тоже отдал ему, нарочно сделав несколько ошибок. Толпа начала шептаться – мол, этот парень не так умён, как кажется.

В третьем раунде всё изменилось. Я перестал медлить, а мои движения стали точными и уверенными. Одна за другой кости ложились на свои места, и уже через несколько ходов стало понятно: я веду игру. Лицо Ван Фу изменилось. Его уверенность дала трещину, а рука, которая ещё недавно двигалась вальяжно, начала дрожать.

– Что ж, похоже, я всё-таки не так безнадёжен, – сказал я с улыбкой, делая очередной решающий ход. – Как думаешь, сколько у тебя шансов вернуться в игру?