Отец даже не улыбнулся. Лёгкий кивок, ещё более лёгкий взгляд, словно я говорил не о жизни и смерти, а о цене на рис.

– Если выживешь – поговорим об этом, – бросил он холодно.

Ах, ну конечно. Вот это поддержка. Я усмехнулся, поднялся и направился к двери.

– О, теперь я ещё больше вдохновлён. Спасибо за веру в меня, отец. Правда, на душе стало легче.

И, разумеется, двери я закрыл чуть громче, чем следовало. А как ещё?

Этот момент дал мне понять: испытания только начинаются. И хотя впереди был тернистый путь, я впервые за долгое время почувствовал уверенность. Я, Цзиньлун, с поддержкой древней магии триграмм и силой духа, сокрытой в моём сердце, сделаю всё, чтобы противостоять Белому Фениксу.

С ним до поры до времени мирились некоторые провинции, вроде той, где жил наш клан. Другие же постоянно воевали между собой, и в какой-то момент ослабли настолько, что Белый Феникс быстро захватил их. Хотя поговаривали, что их разобщение тоже было инспирировано им самим.

Даже сам Император, пусть и мудрый, но уже далеко не молодой и сильный, до поры до времени мирился с деятельностью Белого Феникса, не желая рисковать другими провинциями, да и собой тоже.

Но раз уж сам Белый Феникс нарушил этот худой мир – то и я не буду оставаться в стороне!

***

Много дней спустя воздушная джонка плавно парила меж облаков, как ленивый дракон, который решил передохнуть на полпути к своим делам. Воздух был таким чистым и свежим, что я почти забыл, сколько бед оставил внизу. Почти. Потому что мой личный багаж – не сундук с вещами, а голова, набитая воспоминаниями, обидами и долгами, – всегда был со мной.

Я опёрся на поручень и взглянул вниз, где облака разливались, как рисовая каша по столу. Свобода на высоте казалась ощутимой, почти материальной. Но внутри меня тлела другая искра – жажда разобраться с теми, кто, по моему глубокому убеждению, решил поиграть с огнём. «Они ещё не увидят, с кем связались», – подумал я, невольно усмехнувшись. Эта фраза прозвучала гордо для простой мысли.

Сундук, стоявший у моих ног, был моим последним напоминанием о клане Го. Ничего роскошного – тёмное дерево, пара свитков с инструкциями, которые я сам мог бы написать, да одежда, которой хватит на недельку, если я не испорчу её алхимией. Ещё было несколько монет – ровно столько, чтобы начать жизнь под прикрытием (читай: в бедности!), но с достоинством.

«Благодарю, отец. Такая щедрость».

Я покосился на сундук и усмехнулся. Да, воспоминания из прошлой жизни подсказывали, что я проходил такое раньше. Только времени на сарказм, когда ползёшь по горам, преследуя чудовище, а в кармане – два сухих корня и надежда, что твой брат не устроит новый взрыв, у тебя нет.

Но сейчас у меня был Шэнь. Маленький дракончик с тёмной блестящей чешуей, с глазами, которые светились так, что можно было читать ночью. Его присутствие успокаивало.

Этот хитрый зверёк был не просто питомцем. С тех пор, как я решился отправиться с эту миссию, он стал моим напарником, союзником, тем, кто никогда не задавал лишних вопросов, но всегда приносил нужные ответы.

– Шэнь, – позвал я его, и он тут же появился у моих ног, словно из тени. – У нас есть задача. Найти тех, кто хотел меня убить. Узнать, кто стоит за этим. И, разумеется, выяснить, кто из них служит… – я осёкся, не желая произносить это имя вслух. Но Шэнь и так всё понял. Его глаза вспыхнули ярче, он коротко кивнул и растворился обратно в темноте.

Я ощутил что-то похожее на благодарность. С ним я чувствовал себя не таким одиноким. В отличие от людей этот зверёк не смотрел на меня, как на обузу, и не считал меня ошибкой природы.

Я снова обратил взгляд на горизонт. Чанъань, мой следующий пункт назначения, плавно вырастал из облаков. Этот город приготовил мне испытания, я знал это наверняка. Но вместо страха я чувствовал почти детский азарт. Словно в этом месте меня ждали ответы на все мои вопросы. Или, по крайней мере, новые вопросы, которые подскажут, куда отправиться дальше.

«Каждый шаг, который я делаю, приближает меня к цели, – подумал я. – Найду заговорщиков, разоблачу их и тогда… Что тогда? Заживу я спокойно?» Я хмыкнул. Спокойная жизнь явно была не для меня. Если в прошлой жизни я был алхимиком из дальней провинции, то в этой ничего кардинально не изменилось. Просто враги стали ближе и хитрее, а у меня – меньше времени на подготовку.

Ветер принёс запах моря, свежий и обнадёживающий. Но в его холодной прохладе я чувствовал вызов. Это был не конец пути, а только начало. Каждый заговор, каждое препятствие будут проверять меня на прочность.

***

Около 3 лет назад

Шэнь стал связан со мной узами, которые не описать ни словами, ни поэтическими метафорами – разве что фразой: «Мы встретились в самый странный момент моей жизни». А именно, уже в этой жизни, в которой мне повезло (или не очень?) родиться Цзиньлуном.

В тот день когда я впервые осознал, что этот мир, мягко говоря, не собирается меня жалеть.

Я тогда шёл через густой лес, пытаясь спрятаться от дождя. Увы, скрываться мне приходилось не только от стихии – меня уже добрых пару часов не покидала мысль, что рано или поздно я точно нарвусь на странных личностей, у которых добрых намерений и на горстку риса не наберётся. И пока я вот так размышлял о том, кто из нас быстрее выдохнется – я или моя паранойя, я услышал крик.

Кричали не люди. Вернее, кричали и люди, но их перекрывал высокий, надрывный вой. Инстинкт, а заодно и любопытство, подсказали, что нужно проверить, что происходит. Я свернул с дороги, двигаясь на вой, и через пару минут обнаружил сцену, достойной истории на пару длинных свитков.

Пятеро мужчин окружили маленькое чешуйчатое существо. Оно вырывалось, металось и пыталось использовать магию, но силы явно покинули его ещё пару часов назад.

– А мы немало выручим за такого дракончика! – проговорил один из разбойников, ухмыляясь.

В этот момент существо – будущий Шэнь – взглянуло на меня. Его глаза, светящиеся даже в этой тьме, смотрели прямо в душу. В них читалась не только боль, но и вызов: «Что, и ты тоже меня не пощадишь?». Я вздохнул.

– Эй, мастера обогащения! Может, хватит мучить зверя, а? – крикнул я, выходя из-за деревьев. Разбойники повернулись ко мне, явно удивлённые, что я вышел к ним с пустыми руками. На лицах застыло выражение: «Этот парень явно не в себе».

Один из них сделал шаг вперёд, размахивая мечом, как монах палкой.

– Чего тебе? Мы его первыми нашли.

– Оставьте его в покое, и мы разойдёмся мирно, – сказал я с такой уверенностью словно за мной стоит небольшая армия.

Ответом было презрительное хмыканье и, конечно, попытка напасть. Вот тут мне пришлось вспомнить всё, чему я когда-либо учился. Магическая иллюзия сработала – из-за деревьев выскочили призрачные стражники, мечи которых блестели в свете молний. Разбойники не стали долго размышлять и, выкрикнув что-то, что даже мне показалось непристойным, бросились бежать.

Когда тишина вернулась, я подошёл к существу. Оно даже не пыталось напасть, только внимательно наблюдало за мной. «Интересно, он укусит или всё-таки скажет спасибо?» – мелькнула мысль. Осторожно освободив его от оставшихся веревок, я поднял его на руки.

– Ну что, приятель, пойдёшь со мной? – спросил я скорее себя, чем его, и, видимо, поднёс слишком близко к лицу.

Тот встрепенулся, спрыгнул с рук на землю. Удрал в лес, даже хвостом не махнув на прощание. В принципе, я и не ждал благодарственной речи, но мог хоть как-то выразить свою признательность. Тем же хвостом, например.

– Ну и беги, – сказал я, отряхивая пыль с халата. – Ещё один неблагодарный на моём пути. Всё как обычно.

И думал, что на этом всё закончится. Но несколько дней спустя я заметил светящиеся глаза, наблюдающие за мной из кустов. Сначала я сделал вид, что ничего не вижу – кто я такой, чтобы начинать разговор с лесным зверем? Но это существо было настойчивым. Стоило мне начать что-то делать, как оно тут же появлялось: при готовке, у костра, даже когда я просто пытался поспать. Оно не подходило близко, но всегда было где-то рядом.

– Может, я ему что-то должен? – пробормотал я однажды вечером, когда его глаза снова сверкнули из темноты. – Или он проверяет, не вернусь ли я за ним, как за источником наживы? Отлично, я переживаю о чувствах какого-то дракончика.

На следующий день я решил попробовать что-то новенькое. Оставил немного еды на краю поляны – сушёное мясо и корень лотоса – и ушёл. Когда вернулся через пару часов, еды, конечно, не было. На её месте остались только следы маленьких лап. Я не знал, радоваться этому или готовиться к тому, что теперь я официально стал лесным кормильцем.

***

Каждый вечер я оставлял немного еды, и каждый вечер она исчезала. Это стало нашим своеобразным ритуалом. Иногда мне казалось, что существо пытается выразить благодарность. Например, однажды утром я нашёл свежие ветки лекарственных трав на подоконнике своей комнаты. Как раз те, что могли помочь моим израненным на тренировках ногам.

– Значит, ты всё-таки не только берёшь, но и возвращаешь, – пробормотал я, рассматривая подарок. – Хотя бы в чём-то мы сходимся.

Со временем он начал подбираться ближе. Сначала чуть-чуть: оставаясь в пределах видимости, но всегда готовый скрыться. А потом – о чудо! – он вышел из кустов, когда я оставил еду. Стоял на краю костра и смотрел на меня, будто хотел сказать: «Ну и что теперь будешь делать, герой?»

– Ты меня проверяешь, да? – спросил я, пытаясь не рассмеяться. – Ох, дружок, я ведь даже имени тебе не придумал.

Я задумался на секунду. И тут меня осенило.

– Шэнь. Так тебя и назовём. Шустрый, скрытный и, судя по всему, умный. Хотя если не нравится, можешь пожаловаться. Я всё равно не передумаю.

На удивление он остался. И даже не убежал, когда я поднялся. Может, имя ему действительно подошло. А может, ему просто надоело прятаться. С той ночи он стал появляться чаще. Уже не убегал, если я двигался, не прятался в кустах. Иногда просто сидел рядом у костра, наблюдая, как я вожусь с травами.

Я даже начал говорить с ним. Не то чтобы я рассчитывал на ответ, но когда в твоей жизни всё идёт наперекосяк, слушатель – это уже роскошь.

– Ты хороший слушатель, знаешь? – сказал я однажды, грея руки у огня. – Если бы ты мог ещё готовить, цены бы тебе не было. Хотя… зная мою удачу, ты приготовишь что-то и просто исчезнешь.

Шэнь, как всегда, молчал. Но это молчание было странно уютным.

Уже много позже, когда я выздоравливал после ран от нападения, Шэнь вдруг сам пришел ко мне – видимо, я так нуждался в друге, что в бреду болезни звал его.

Я приметил, как Шэнь подрос, и как он заботливо пытался лечь у моей постели, словно верный пёс.

Я невольно пожалел, что решил полагаться только на себя и алхимию тогда, не подумав даже мысленно призвать Шэня.

Но теперь я знал: если мне понадобится помощь, этот хитрый зверёк окажется рядом.

***

Наши дни

Когда Шэнь ушел, я остался на палубе один. Ночь мягко окутывала всё вокруг, оставляя только лунный свет. Берега рек, покрытые лесами, и рисовые поля казались мозаикой, которую кто-то собрал из обломков моих прошлых жизней.

«Клан Хубилаев… – снова припомнил я историю этого рода. – Великие алхимики, те, кто умел превращать ржавое железо в золото, а воду – в эликсир, который пьёшь и думаешь, что вечная жизнь у тебя в руках… Ну, точнее, так они писали о себе свитках, а не деле – это всё напыщенная чушь собачья!»

В действительности Хубилаи когда-то были чем-то вроде местной достопримечательности Чанъаня – они торговали алхимическими компонентами и служили мелкими чиновниками в управлении города. Не скажу, что это вершина славы, но тогда они хотя бы не выглядели, как главный герой трагической пьесы. Сейчас же от их былого величия остались разве что пыльные свитки и длинный список долгов. Мужчин в роду уже давно не осталось – исчезли, как зазевавшиеся на болоте лягушки, не заметившие цаплю. Пара женщин, конечно, ещё поддерживали их былое величие, но судьба клана была предрешена: женщин ждало замужество в ближайшем будущем.

Зато эти самые последние Хубилаи гордились тем, что когда-то их семейное дерево касалось корней клана Го. Ну, скажем так: очень давно. Именно поэтому я и выбрал их имя для прикрытия. Кто станет докапываться до мелочей, если даже сами Хубилаи об этом родстве время от времени шепчутся?

Я вдохнул полной грудью и усмехнулся. «И где теперь эта слава, этот свет? Разве что осталась пыль на древних свитках. А мне всё это теперь разгребать». Ощущение, что судьба снова скинула на меня работу, от которой другие увильнули.

Но пусть я и очень-то жаловал Хубилаев, взяв их имя, я почувствовал странное единение с ними, будто этот род как-то вплёлся в мою судьбу. Или я в их. Трудно сказать, с чем именно это было связано. Но одно было ясно точно: даже Хубилаи не стали бы сидеть на месте, когда над миром сгущаются тучи. А значит, мне, как их предполагаемому «наследнику», тоже придётся встать с циновки и браться за дело.

Вспомнился отец. Его взгляд был холоден, как дуновение ветра с горных вершин, – тот, который тебе точно не нужен, если ты никогда и не купался в тепле и заботе. Он смотрел так, будто уже похоронил меня – и сделал это с величайшей скукой.

– Глупец, – пробормотал я, передразнивая его интонации. – Он думает, что избавился от меня. Думает, что я просто исчезну. А вот хрен там! Я вернусь. И тогда он увидит, на что я способен.

Именно эта мысль подстёгивала меня двигаться дальше. Официально я был господином Хубилаем – без денег, без поддержки клана, без ничего. И для аристократов я был похож на плесневелый булыжник на роскошной мозаике их жизни.

«Они ещё пожалеют, что смотрели на меня свысока, – подумал я, сжимая зубы. – Не знают, с кем связались. Не знают, что в этом «ничтожестве» скрывается Лунь. И Цзиньлун вместе с ним».

Дуэли и схватки были неизбежны. В мире, где благородство измерялось толщиной кошелька и силой меча, мои алхимические фокусы, наверное, казались им чем-то смешным. Но я был готов. Я знал, что победа не только возвысит меня в их глазах, но и проложит мне дорогу к тому, чтобы вернуть справедливость.

Ветер принёс с собой прохладу, напомнив о том, что путь ещё только начинается. Джонка разрезала облака, словно острый нож плоть, обещая перемены.

Моё имя – Лунь, Великий алхимик. (Или всё-таки Цзиньлун, пока ещё не разобрался). Но я знал одно: это имя будет звучать в легендах. Но вот в героических или иронических – ещё предстоит узнать.