Глава 1. Рёв дракона

Память о прошлой жизни Хуань Луня медленно, но верно возвращалась ко мне, подобно разрозненным картинкам не самого талантливого бродячего художника. Она переплеталась с новой реальностью, где я – Цзиньлун, старший сын клана Го. Временами я ощущал себя, как гость в чужом доме: всё вроде знакомо, но стоит протянуть руку – и сталкиваешься с чем-то неожиданным.

Но я понимал: что-то в этом новом облике работает не так. В одну минуту я был спокоен и уверен, почти как мудрый мастер боевых искусств, а в другую – напоминал испуганного кролика, запертого в клетке судьбы. Это было странно, как утренний чай с привкусом вчерашнего супа. Так продолжалось до судьбоносного дня.

В то утро я направлялся к отцу. Незадолго до этого я посещал одну деревеньку неподалеку по делам торговли, а теперь неспешно возвращался домой. Процессия была небольшая – несколько носильщиков и охрана, да и я сам без спутников, но зато в приятном одиночестве внутри паланкина. Свежий воздух, аромат весенних цветов и никаких мыслей о предательстве, магии или гигантских чудовищах. Персиковые деревья вдоль дороги тянулись к небу, будто пытаясь стать ещё розовее, чем были. Пейзаж навевал на меня мысли о великом, вроде «кто вообще придумывает цвета для этих шёлковых занавесок в паланкинах ?».

Но моё безмятежное размышление прервалось. Приближающийся топот коней, вскрики, звон мечей, треск ломаемых деревьев – пугающая какофония звуков. Носильщики, не сговариваясь, в унисон завизжали и словно забыли, что держали меня на своих плечах. Паланкин моментально качнулся, словно лодка на волнах, а я, рухнув вместе с ним же наземь, понял, что вот она, судьба, – не даёт человеку даже минуты покоя.

Приподнявшись, я осторожно выглянул наружу.

– Хозяин, на нас напали! – с дрожью в голосе один из носильщиков сообщил мне самое очевидное. Выглядел он при этом так, будто уже подумывал сменить профессию на менее опасную, например, садовника.

Я потянулся к нефритовому амулету, который, конечно, не спасёт от удара мечом, но, по крайней мере, с ним спокойнее. Выглянув из-за занавески, я заметил с десяток нападавших. Все как один – в чёрных одеяниях и масках с рогами и клыками, которые в тёмное время суток, должно быть, выглядели устрашающе. Днём же это напоминало карнавал, только невесёлый.

– Демоны в масках? Они издеваются? – пробормотал я, осознавая, что чувство юмора – единственное, что меня не покинуло.

Мои охранники, словно молодые и голодные тигры, сражались с нападающими. Искры летели, кровь текла, а я сидел внутри рухнувшего на землю и покосившегося паланкина, как самое бесполезное произведение искусства.

«Смышлёные ребята, в отличие от этих тюфяков-носильщиков. Но сомневаюсь, что их сил хватит», – подумал я, потому что враги бросались заклинаниями направо и налево. В воздухе пахло гарью и магией, а мои шёлковые занавески едва спасали от этого едкого запаха.

– Я должен что-то сделать, – прошептал я, вглядываясь в свой дорожный ларец с травами. Там были корни, листья, немного странных порошков – и надежда, что всё это взорвётся в нужный момент.

Мои пальцы метались по травам. Я вспоминал уроки алхимии, но каждый раз ловил себя на мысли, что от недостатка опыта в этой жизни на одних лишь знаниях из прошлой не уедешь. Попытка – не пытка, но как бы мне случайно не сделать захудалый фейерверк вместо боевой смеси.

– Держитесь, братья, – шептал я, хотя это вряд ли помогало тем, кто отбивался от магических молний. Мастер меча продолжал яростно рубить врагов, пока я колдовал с травами. В голове всплыл урок: «Добавь корень шафрана, и смесь получится дымовой». Вот только шафрана у меня не было. Придётся импровизировать.

Когда смесь была готова, я осторожно выглянул из паланкина. Один из нападавших, заметив меня, направился прямо ко мне, словно запах моей нервозности манил его. Времени сомневаться не осталось. Я бросил зелье ему под ноги.

Взрыв прозвучал так, словно кто-то сильно разозлил дракона. Нападавший упал, кашляя и размахивая руками. Дым заполонил всё вокруг. Моим охранникам это дало нужную передышку, чтобы перегруппироваться.

– Отличный ход, хозяин! – прокричал мастер меча, хотя, вероятно, он просто пытался не дать мне почувствовать себя бесполезным.

Но пока я наслаждался минутным успехом, один из противников метнул заклинание прямо рядом с паланкином. Я старался подавить панику; в последний момент я схватил заветный ларец с травами – и едва успел отпрыгнуть и увернуться от второго заклинания. Оно ударило прямо в древесину стенки, оставив там чёрную дымящуюся дыру. Вот так выйдешь раз в кои-то веки на прогулку, а попадаешь на поле боя.

«Ну что ж, Лунь, ты ведь когда-то был и вправду неплохим алхимиком. И дать отпор всяким прохиндеям был тоже горазд. Пора вспомнить, каково это было», – подумал я, поправляя одежду, как будто собирался на званый ужин, а не в бой.

***

В тот момент, когда мои руки метались между травами, словно пытаясь собрать танграммы на скорость, воспоминания хлынули на меня лавиной. Я вспомнил день, когда мы с Тянем впервые встретили нашего учителя. Тогда мы были детьми – запуганными, голодными и такими грязными, что даже крысы смотрели на нас так, будто мы испортили их среду обитания.

Учитель появился, как благородный призрак. Высокий, худощавый, в пропахшем травами халате, он выглядел так, будто вышел со страниц учебника по «Алхимии для избранных». Его глаза, полные мудрости и боли, заставили нас замереть. Этот человек спасал других от чумы, но не смог спасти свою семью.– Выжившие дети? Это удача. Или проклятие, – сказал он, и его улыбка была такая грустная, что я готов был отдать всё, чтобы избавить его от страданий.

Тянь, мой неугомонный брат, схватил палку, словно готовясь защищаться. Я, конечно, встал позади него, потому что старшие братья – это хорошо, а быть живым – ещё лучше.

– Я потерял свою семью. Пусть моя утрата станет вашим спасением, – добавил он. – Я научу вас тому, что знаю сам.

Так началась новая жизнь, полная магии, запахов сушёных трав и постоянного страха, что Тянь снова что-нибудь взорвёт. Его любимым занятием было устраивать «эксперименты». Моим – находить способ убирать последствия этих «экспериментов». Учитель – надо отдать ему должное – проявлял терпение просвещённого монаха.

– Алхимия – это искусство превращений, – говорил он, глядя на нас, словно на два неисправных механизма. – Она изменяет мир. Но только если ваши руки не растут из мест, о которых я не хочу говорить.

Тянь, конечно, освоил боевую магию быстрее меня. Его заклинания гремели, пылали и оставляли после себя дымовую завесу даже там, где дым был не нужен. Я же нашёл себя в защитных заклинаниях. Кто-то же должен был спасать нас от Тяня…

***

Эти тёплые воспоминания вернули меня к реальности. Пусть и наспех, я сделал одну смесь – небольшую, но амбициозную.

Взяв в руки кинжал, который носил скорее для вида, чем для дела, я направился к своим людям. Если сегодня мне суждено умереть, то я хотя бы должен выглядеть достойно.

Тем временем нападавшие метали заклинания, как пьяные фокусники. Их лошади то и дело вставали на дыбы, явно про себя вопрошая, за что им не повезло в этой жизни родиться бессловесными скотинами. Один огненный шар прошёл так близко, что я опалил мне волосы. Неважно. Я был готов. Скатав смесь в шар, я шагнул вперёд и бросил его в толпу врагов.

Взрыв раздался так громко, что птицы в радиусе пяти ли , вероятно, решат перебраться в соседнюю провинцию. Пар клубился так, будто тут только что сгорела целая деревня, а пролетавший над ней дракон из жалости к несчастным людям решил наслать небывалый дождь дней эдак на десять. Нападавшие упали, корчась от боли и зажимая уши. Охранники воспользовались моментом и, объединив усилия, отбросили оставшихся врагов.

– Хозяин, вы спасли нас! – воскликнул один из них, измождённый, но явно вдохновлённый.

– Я просто напомнил им, что мешать алхимику – плохая идея, – ответил я, помогая ему подняться. Пусть это было мне и несколько не по статусу, все же благодарность за верность своему хозяину в трудную минуту никогда не бывает лишней. Надеюсь, моё лицо при этом выглядело как у героя, а не как у человека, который только что чуть не свалился в обморок.

Нас ждал остаток пути до дома моего клана в самом сердце провинции, где уже много столетий жил клан Го. Я понимал, что отца нужно предупредить. Его решение о наследнике, конечно, важно, но ещё важнее – не быть убитым до того, как это решение будет оглашено.

– Я Цзиньлун, – сказал я сам себе, невольно сжав обе ладони в кулаки. – Но я и Лунь, величайший алхимик. А значит, что никто не встанет на моём пути.

Признаться, прозвучало круче, чем я ожидал.

***

Я понимал, что жажда сражений – это не то, что сейчас может мне помочь, но это не мешало ей искушать меня. Мои руки чесались от желания снова ощутить вес меча, а голова уже представляла, как я стою в центре схватки, словно герой мифов, бросая вызов судьбе. Но, увы, геройский настрой в этой истории был лишь второстепенным. Главное – добраться до отца.

Мой путь лежал к главе клана Го, который готовился объявить наследника. Мои сводные братья наверняка уже полировали свои трофеи и репутацию, готовясь к этому моменту. Сильные, ловкие, умелые войны – ну разве не идеальные кандидаты? А я – бледный юноша, который больше разбирается в заклинаниях, чем в кулачных боях. Однако внутри меня росло упрямство. Если мне и суждено уступить, то только с боем.

«О, великие триграммы , – взмолился я, сжимая в ладони подаренный мне матерью амулет с триграммом ветра, – подскажите хоть что-нибудь. Или хотя бы намекните, что сегодня я не умру нелепой смертью от единожды опрокинутого и пару раз обожжённого паланкина».

Мои два выживших охранника выглядели так, словно их вытащили из драки в трактире – уставшими, но готовыми продолжать. Они добровольно сменили носильщиков, решив, что в нашей ситуации вес на плечах – не самое страшное. Чутьё подсказывало, что за первым нападением обязательно последует второе, и, пусть дорога и не была дальней, времени медлить у нас не было.

Я случайно поймал своё отражение в бронзовом диске на стене паланкина. Длинные чёрные волосы, худощавое лицо и бледная кожа, напоминающая фарфор – красив ли? Возможно. Но моё отражение смотрело на меня холодно, будто пытаясь понять, что я здесь забыл.

«Да, выглядишь ты, конечно, как наследник древнего клана. Но вот внутреннее содержание, парень, требует доработки», – подумал я, отворачиваясь от зеркала.

Я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от мира и погрузиться в собственную вселенную воспоминаний. Память моментально унесла меня на берега озера Дунтин. Там, среди гнили, крика чаек и рыка девятиглавой гидры, я, Хуань Лунь, был готов вместе с моим братом пойти в самую яростную битву. Страх, азарт, холодный пот – всё тогда смешалось в моих юношеских мечтах о славе, которыми после своих странствий начал заражать меня брат… Может, и хорошо, что дело не пошло дальше одной гидры, и я не возгордился так же, как и братец.

Тянь… Его лицо – улыбающееся, самодовольное – врезалось в моё сознание, как шрам. Он использовал меня, мою энергию, моё доверие, чтобы победить. И когда победа была у него в руках, он оставил меня умирать.

«Я не забуду этого, – стиснул я кулаки, чувствуя, как в пальцах нарастает тепло от внутреннего огня. – Ты заплатишь за всё, Тянь. Я заставлю тебя осознать, кого ты уничтожил».

Эти мысли наполняли меня силой. Пусть и расплывчато, но я помнил, что и в прошлой жизни прошёл через не так уж мало испытаний, через огонь и воду. И сейчас, столкнувшись с новой опасностью, я знал: я не сдамся. Никогда.

Я улыбнулся. Это была не улыбка наследника клана или утончённого юноши. Это была улыбка Охотника, который видел мир без масок. Но уже через мгновение она исчезла, сменившись холодной маской безразличия. Моя настоящая сущность оставалась скрытой. Пусть пока думают, что я всего лишь изнеженный аристократ.