Эмма: 2

Ресторан находился на перекрёстке Мэдисон-авеню и 11-той улицы. Чтобы успеть вовремя, при этом быть во всеоружии, я отпросилась с работы на час раньше.

Уже без малого год (что для меня достижение) я трудилась в небольшом рекламном агентстве на Уотер-стрит в Бруклине. В основном занималась разработкой дизайна листовок, буклетов, визиток, а так же ведением соц.сетей клиентов. Зарплата, конечно, не предел мечтаний, зато всего в паре кварталов от дома и любимая кофейня под боком. Мне нравилось, что наш директор был вовлечённым человеком и активно принимал участие в обсуждении проектов, а ещё он ценил сотрудников, пытающихся привнести в унылый мир потоковой рекламы нечто новое, креативное, что-то своё. Мистер Броуди сравнивал этот процесс с джазом.

«– Не смейте давать клиенту то, что он просит. Прислушивайтесь к его пожеланиям, но не воспринимайте их буквально. Джазуйте!» – говорил он каждое утро на общем собрании, а потом выкладывал на стол коробку вкуснейших ароматных пончиков из кондитерской на углу, желал продуктивного дня и удалялся в свой кабинет, чтобы восемь часов к ряду самостоятельно шерстить интернет в поисках новых клиентов. Да, дела у агентства шли неважно, слишком большая конкуренция. Но мистер Броуди не сдавался и, глядя на него, всегда весёлого, отзывчивого, заряженного позитивом, мы тоже. Он вдохновлял, а это, на мой взгляд, одна из важнейших черт хорошего руководителя.

Что касается Питера, его отличительной чертой была пунктуальность. Он не любил ждать и напрочь слетал с катушек, когда кто-то опаздывал. Но, как я не старалась, приехать вовремя не удалось. Проклятые пробки!

И вот что странно, сегодня Пит нисколечко не разозлился. Напротив, встретил меня с распростёртыми объятьями! Широко улыбаясь, он поднялся на ноги, обошёл стол, галантно отодвинул мой стул и, после того как я уселась, нежно поцеловал в щёку, при этом похлопав по правому карману пиджака…

Ужин начался обычно. Со знанием дела Питер выбрал вино, основное блюдо и десерт. А пока мы ждали, попросил принести шампанское. Дыхание участилось. Шампанское ведь для праздников, или я параноик?!

Когда же два бокала, покрытые изнутри искрящимися пузырьками, оказались в наших руках, а бойфренд, хитро прищурившись, выложил на стол маленькую бархатную коробочку с эмблемой «Тиффани», моё сердце замерло.

Взгляд Фицджеральда вдруг стал до дрожи пронизывающим. Именно так он смотрел на меня в самом начале отношений – взволнованно, предвкушающе. В горле пересохло. Пульс забарабанил в висках, будто там поселился сумасшедший шаман-отшельник и теперь истошно колотил в бубен, призывая кровь прилить к щекам.

Туго сглотнув, я подняла на Питера глаза, безмолвно спрашивая: «и что это значит»? Предполагаемый жених не спешил переходить к главному, с упоением наблюдая за тем, как я нервно ёрзаю на стуле. В итоге, дойдя до крайней точки кипения, я не сдержалась и, всплеснув руками, воскликнула:

– Питер, я так долго этого ждала!

– Да, я тоже! – радостно подхватил Фицджеральд, а затем вдруг недоуменно тряхнул головой и быстро заморгал сизыми ресницами. – Постой, откуда ты узнала?

– Узнала что? – растерянно уточнила я.

Внезапно желудок скрутило. Пит ещё ничего не сказал в ответ, я уже чувствовала себя полной идиоткой!

– О том, что Мартин предложил мне стать партнером?

– Партнёром? – эхом повторила я, изо всех сил пытаясь сдержать фейспалм.

– Да! Представляешь?! Это огромный шаг вперёд! Теперь все изменится! Годы изнурительной работы, наконец, обрели смысл! – размахивая бокалом, одержимо тараторил Пит. – Ну же, детка, скажи, что ты гордишься мной!

– Очень горжусь, Питер, – отсутствующе промычала я, приложившись к шампанскому, но Фицджеральд тотчас выбросил вперёд руку, останавливая меня.

– Погоди, у меня есть тост!

Пришлось опустить бокал. И да, я была искренне рада за Питера, он действительно много работал, чтобы получить повышение, просто, как и сказала Саманта, меня пожирали изнутри неоправданные ожидания. Но ведь Пит не виноват в том, что я чего-то там себе напридумывала, к тому же коробочка из «Тиффани» всё ещё лежала на столе. Кто знает, что скрывалось под её крышкой…

– Итак, дорогая Эмма, я бы хотел сказать тебе спасибо. Все эти годы ты была рядом, верила в меня и поддерживала. Без тебя мне бы пришлось нелегко.

– Ой, перестань, ты всего добился сам…– самую малость поплыв от похвалы, улыбнулась я.

Питер на секунду задумался, но вскоре, к моему огромнейшему негодованию, согласно кивнул.

– Да, безусловно. И всё же, по случаю повышения, я приготовил тебе сюрприз.

Ткнув указательным пальцем в подарочный футляр, Пит пододвинул его ко мне и призывно кивнул.

Настал момент истины!

– Давай, открывай скорее, – нетерпеливо подначивал бойфренд.

Щемящее грудь волнение вернулось. Нерешительно протянув руку, я взяла подарок и, отщёлкнув крышку, замерла с перекошенным от удивления лицом. На атласной подушечке лежали серьги, безумно красивые, утончённые, кажется, с брильянтами. Но…

– Нравится? – явно довольный собой, спросил Пит, не обращая внимание на моё замешательство.

– Да, – на автомате выдохнула я, потянувшись свободной рукой к мочке уха. – Вот только у меня уши не проколоты…

– Серьёзно? – потрясённо произнёс Фицджеральд, немного помолчал, подумал и невозмутимо добавил, – значит, появился повод озадачиться данным вопросом.

Остаток вечера мы провели за разговорами о перспективах, новом уровне ответственности и заоблачных горизонтах, которые стали реальностью. Разумеется, в основном говорил Питер. Я же лениво пережёвывала морские гребешки, которые, к слову, ненавижу.

Когда подали десерт, в памяти всплыл разговор Фицджеральда с авиакомпанией и, чтобы снова не опростоволоситься, я спросила напрямую.

– Пит, пару дней назад ты подтверждал бронирование билетов по телефону.

– Да, лечу в Сиэтл на следующей неделе. Мартин хочет представить меня парочке крупных клиентов.

Хм, теперь понятно, зачем ему новый костюм. А я-то, дурочка, размечталась о совместном отпуске.

– Выходит, второй билет для Мартина?

– Нет, босс летит на частном самолёте. Когда он сказал о поездке, я ещё не знал про повышение и заказал билеты как обычно.

– Тогда кто летит с тобой?

– Кристина.

– Какая ещё Кристина? – не подумав выпалила я, тут же об этом пожалев.

Питер самодовольно ухмыльнулся.

– Столько лет прошло, а ты всё ревнуешь?

– Нет, просто интересуюсь – кисло парировала я. – Так что за Кристина?

– Ничего особенного, просто коллега. Мартин считает, что наличие женщины на переговорах поможет настроить клиентов на нужный нам лад.

Я неосознанно нахмурилась.

Питер окинул меня проницательным взглядом, расплываясь в обворожительной улыбке.

– Эмс, это просто деловая встреча. Ну, в самом деле, не тащить же мне в Сиэтл тебя…

Прозвучало как-то слишком язвительно. Естественно, я завелась.

– А почему, собственно, нет? Колин всегда берёт Мишель на корпоративные ужины своей компании. А я за три года, что ты работаешь на Мартина, ни разу даже в офисе у тебя не была.

– Во-первых, я не Колин. А во-вторых, он продаёт подгузники… – снисходительно заметил Пит.

– И что? – возмущённо поинтересовалась я.

Видимо, осознав, что ходит по тонкому льду, Фицджеральд отставил бокал и поднял вверх руки, капитулируя.

– Ничего, милая. Ничего…

Мы немного помолчали, уставившись каждый в свою тарелку, но вскоре Питер снова заговорил. Дурацкая привычка, несмотря ни на что, оставлять последнее слово за собой!

– Эмс, пойми, в Сиэтле меня ждёт встреча с очень успешными и влиятельными людьми. От того, какое я произведу впечатление, напрямую зависят моя карьера и наше будущее. Я не могу облажаться и поставить под удар несколько лет усердного труда. Это не вечеринка супервайзеров, возомнивших себя топ-менеджерами, с жаренными сосисками на костре и дешёвым пивом в пластиковых стаканчиках. Мы собираемся говорить о деньгах, об очень больших деньгах, и если Мартин считает, что с нами должна лететь его помощница, значит, так нужно. К тому же подумай хорошенько, что тебе там делать? Ты не любишь оперу, терпеть не можешь гольф, да и мыслишь совсем другими категориями.

«Мыслишь другими категориями» – эта фраза впилась в мозг, как рыбная кость в горло.

Я не стала продолжать дискуссию, не видела смысла что-то доказывать и, уж тем более, не собиралась оправдываться, поэтому бросила все силы на поедание десерта.

Спустя полчаса мы вышли из ресторана. Пит как ни в чём не бывало предложил поехать к нему, но у меня не было никакого желания продолжать этот вечер и, сославшись на горящий дедлайн по новому проекту, я попросила поймать мне такси.

Эмма: 3

За окном мириадами разноцветных огней проносился вечерний Нью-Йорк. Время волшебного и невероятного превращения. Днём город напоминал озлобленный улей: сотни тысяч людей жужжали на разных языках колкости. Всюду недовольные лица, необоснованная агрессия и наэлектризованная суета, гудящая в воздухе терабайтами бессмысленной информации. Никакой кинематографической эстетики!

Я всегда считала, что мегаполисы, будь то «Большое Яблоко», Лос-Анджелес, Сеул, Лондон, Москва, незаслуженно романтизируют, по большей части те, кто бывал в них только проездом или вовсе не ступал на «землю обетованную». Вы скажите: больше возможностей! Я отвечу: огромная конкуренция. Вы скажите: обширный выбор развлечений! Я отвечу: море соблазнов, утягивающих на дно. Вы скажите: много людей, следовательно потенциальных друзей. Я отвечу: и зашкаливающее количество подонков! Но самое главное, живя в многомиллионном Клондайке сомнительных перспектив, шансы прочувствовать на себе, что в действительности означает выражение «одиночество в толпе», возрастают до невообразимых пределов. И всё-таки я любила Нью-Йорк. Особенно ночью.

С приходом сумерек город волшебным образом преображался. Сбросив до утра ворох дневных забот, он становился добрее и приветливее. Женщины вспоминали о том, что прекрасны, и начинали кокетничать. Мужчины, попадая под их колдовские чары, вели себя обходительно. Таксисты прекращали ворчать. Наверное, потому что рассасывались пробки. А у входа в метро появлялись уличные музыканты. В воздухе витало вдохновение…

Но сегодня распустившийся под неоновым солнцем билбордов NY меня не радовал. Он задиристо улыбался, подмигивал яркими огоньками, пытался привлечь красочными витринами, однако все мои мысли вращались вокруг одной единственной фразы, брошенной Питером невзначай: «Ты мыслишь совсем другими категориями».

Что он имел в виду? Какие ещё «другие категории»? Означает ли это, что я ограниченная или наоборот – имею слишком широкие взгляды на жизнь?

– Это не вечеринка супервайзеров возомнивших себя топ-менеджерами… – пробурчала я, передразнивая надменный тон бойфренда, негодующе распухая, совсем как мозоль после буднего дня, проведённого в новых туфлях.

Под рёбрами закопошилась обида, зацарапала изнутри, противно попискивая. Неужели Пит действительно считает, что мой предел – это жареные сосиски и дешёвое пиво? Он стыдится меня? Поэтому ни разу не брал с собой на вечеринки компании?

Из коматоза мыслей меня вывел вибрирующий телефон. Звонила Саманта, хотела справиться о положении дел. Стараясь контролировать эмоции, я вкратце обрисовала ситуацию, да только под занавес таки не смогла сдержать рвущийся наружу всхлип. Сэм всё поняла.

– Ты где сейчас? – поинтересовалась она.

– Еду домой в такси.

– Может, встретимся? Сходим куда-нибудь, пропустим по стаканчику?

– Нет. Люди, надирающиеся в баре сквозь слёзы, выглядят жалко.

Шоу ненадолго задумалась и вскоре предоставила мне заманчивый выбор. Обожаю своих подруг!

– Текила или мартини?

– Текила, – жалобно простонала я.

– Мишель уже не вытащить, у неё комендантский мама-час, но я буду у тебя через сорок минут.

Приехала Сэм в начале одиннадцатого. Гремя бутылками в бумажных пакетах, не здороваясь и не разуваясь, она направилась прямиком в кухню, попутно оглядывая моё «новое» жилище.

У меня был бардак… Нет, не творческий беспорядок, а настоящий склад коробок, полных вещей, которые я отчего-то до сих пор не разложила по местам.

– Эмс, ты въехала сюда месяц назад или вчера? – строго спросила подруга.

– Да всё как-то руки не дойдут, – промямлила я, понуро плетясь следом.

– Знаешь, в чём твоя проблема? – бросила через плечо Шоу и, не дожидаясь моей реплики, сама же ответила на свой вопрос. – Ты живёшь в извечно подвешенном состоянии, и дело даже не в Питере.

– То есть почти шесть лет стабильных отношений не характеризуют меня как человека ответственного и постоянного?

– Нет, если эти отношения созависимые.

Я оскорблённо закатила глаза.

– Всё совсем не так…

– Разве? – сощурилась Саманта. – Прости, Эмма, но то, что происходит между вами с Питером, как-то не тянет на полноценные отношения.

– А на что тогда тянет?..

Я прекрасно понимала, о чём говорила Сэм. Просто, когда посвящаешь человеку жизнь, искренне веря, что вот ещё чуть-чуть, ещё одна сделка, ещё одно повышение, и всё случится – свадьба, загородный дом с белым заборчиком, общая собака или, на худой конец, игуана – сложно признаться себе, что на протяжении всего времени игра велась в одни ворота.

Не знаю, сколько я просидела, сверля взглядом пол и размышляя о «вечном». Шоу успела разобрать пакеты, отыскать в моём хаосе кабальитос, нарезать лайм и сообразить какой-никакой стол.

Текила возникла перед носом совершенно неожиданно, пропитывая воздух вокруг мексиканскими флюидами. Глянув на подругу мутным взглядом, я взяла напиток и, не утруждая себя ритуалами, опрокинула порцию залпом. Охлаждённая тягучая жидкость прокатилась по горлу, оставив на языке пикантную кислинку, добралась до желудка и тотчас пробудила яростное желание напиться вдребезги. Протянув Саманте опустевшую «лошадку», я потребовала добавки. Сэм улыбнулась, разлила по второй и, усевшись на пушистый коврик между кухонным гарнитуром и обеденным столом, призывно похлопала ладонью рядом с собой.

– Ладно, Эмс, не кисни. На самом деле все мужики потребители, кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то в конец обнаглел. В них генетикой заложено сосать из нас жизнь, как к женской груди приложили при рождении, так потом до гробовой доски не отодрать.

Я усмехнулась.

– Поэтому ты не уважаешь институт брака?

– Отчего же, очень даже уважаю, особенно если проходить практику по обмену. – Сэм хитро улыбнулась. – Обожаю восточных мужчин! Но, к счастью, я уже окончила собственный институт под названием: «рождённый козлом, козлом и сдохнет».

– И Колин?

– Теоретически да. Хотя, ты права, наш Колин исключение из правил. Мишель очень повезло.

– А вдруг, однажды и тебе повезёт?

– Милая, я не настолько отчаялась, чтобы начинать разгребать тонны Нью-Йоркского мусора в поисках самородка. Мне и так отлично. Посуди сама: регулярный секс, никаких обязательств, скандалов, один большой и нескончаемый конфетно-букетный период. А главное, сидение в моём туалете всегда опущено!

Саманта не всегда была такой. В студенческие годы она, как и все девушки нежного возраста, мечтала встретить принца на белом коне. И встретила, да только «принц» оказался тем ещё засранцем. В ходе долгого бракоразводного процесса, сопряжённого с судебным разбирательством по статье «насилие в семье», выкидыша и моря пролитых слёз Шоу переродилась в ту Сэм, которую мы знали теперь и, несмотря на её цинизм, очень сильно любили.

– Ну всё, хватит на сегодня соплей, – грозно заявила Саманта. – Я пришла, чтобы поднять тебе настроение, но если ты и дальше планируешь сокрушаться о своём ненаглядном Питере, то мне здесь делать нечего!

– Нееет, – протяжно простонала я, вцепившись в руку подруги. – Не бросай меня. Обещаю, больше ни слова о Пите.

Вскоре, так и оставшись на полу кухни, мы погрузились в уютную атмосферу пустяковой болтовни ни о чём, щедро сдабривая посиделки текилой. Правда, спустя пару часов инстинкты таки взяли верх, и Питер снова вышел в чат. С той лишь разницей, что теперь во мне неведанным образом проснулась Саманта Шоу!

Толкнув пламенную речь о том, что впредь не потерплю потребительского отношения со стороны своего парня, я отхлебнула внушительное количество алкоголя прямо из бутылки и провозгласила тост:

– В жопу такие отношения!

Сэм заливисто рассмеялась, чуть кренясь в сторону, а затем пихнула плечом и предложила:

– Позвони и выскажи ему всё прямо сейчас!

– Знаешь? А почему бы и нет?– с энтузиазмом воскликнула я.

– Да, пусть знает, кто в доме главный! – подначивала Сэм.

– А кто главный? – потеряв нить разговора, переспросила я.

–Ты, Эмс! И если его что-то не устраивает, пусть катится ко всем чертям!

– Да! Точно! Пусть катится!

Воодушевлённая и готовая к разрушению, я метнулась в гостиную за мобильным. Он, как назло, сдох, а зарядку я оставила на работе. Но номер Питера помнила наизусть, поэтому, не раздумывая, схватила домашний и принялась остервенело тыкать по кнопкам.

Как только на том конце раздалось невнятное «алло», из меня сплошным потоком полились слова, полные обиды, возмущения и текилы: