Цитаты из книги «Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась»

На эти пару месяцев я снова сажусь за свой редакторский стол и становлюсь винтиком в творческом механизме журнала – и мне это безумно нравится. Я научилась ценить то, что у меня хорошо получается, а остальное – неважно. П

если мы стремимся к совершенству, то можем позволить себе и отклониться от него, в случае необходимости. Отклонение от совершенства – это нормально. Главное – это не зацикливаться на отравляющей идее достижения совершенства и возвести на пьедестал человека, с которым мы должны провести всю свою жизнь – то есть самого себя. Не ругайте

этом смысле, философия bella figura – это не диета. В ее основе – то, что мы вкладываем в себя, а не то, чего мы себя лишаем.

мне пришлось отбросить предрассудки, много раз сказать «да» вместо «нет» и рискнуть. Иногда я думаю, что все мы настолько испорчены сказками, которыми нас пичкают изо дня в день, что, даже когда взрослеем, не понимаем, что настоящая любовь – это не идеализированный роман в красивой коробочке, перевязанной ленточкой. Моя мать была права: настоящая любовь и настоящая жизнь, беспорядочная, несовершенная, хаотичная, – намного лучше, чем мы можем себе представить.

Мы не разговаривали две недели, и дни мои поблекли. Теперь сложности в его жизни не раздражали меня, а привносили в нее вкус и изюминку, разбавляя повседневность многообразием характеров и энергетических волн.

рискнуть, еще не зная, что из этого выйдет и что ждет нас в будущем. Я снова шагнула в пропасть. Пропасть эта была в стиле эпохи Возрождения – и все же пропасть. Но в этот раз я делала шаг не одна. В этот раз со мной был кто-то, кто держал меня за руку и шагал вместе со мной. От этого мой поступок не становился менее рискованным, но мне уже было не так одиноко. Я поняла: единственным правильным решением будет остаться.

разбитое и несовершенное. Он не жил в ожидании того далекого дня, когда его сердце снова будет целым и идеальным. Он вручал его мне таким, как есть, не пытаясь скрыть его трещины, честно и искренне – на месяц или на всю жизнь, ничего не удерживая и не тая. Сначала я сочла его легкомысленным и беспечным. Но шли дни, и, слушая эхо шагов на булыжных улицах, исхоженных бессчетное количество раз, я осознала, каким храбрым он был. И не потому, что не боялся. Напротив, он дал волю своему страху и панике, но не позволил им завладеть собственным сердцем и заглушить желание быть со мной. Он не был Надером, чьей первой реакцией был побег в тихую гавань. Он не был Дино, который создал иллюзию и сам же ее поддерживал, а под конец, в доказательство собственного превосходства, попросту исчез, не сказав ни слова. И в отличие от Беппе, он был человеком, знающим жизнь. Пожалуй, Бернардо был первым зрелым мужчиной в моей жизни. Его храбрость заразила и меня.

Глядя на холмы Казентино, туманные и нечеткие, к востоку от Арно, я улыбнулась. Где-то там ждет меня мужчина (и светловолосый мальчик со смешной белой собакой), которому я нужна и рядом с которым, кажется, мое место. Я подумала о терпении Бернардо, с каким он ждал моего решения, и о его храбром сердце; сердце, которое столько раз разбивали и ранили самые разные люди. И все же у него хватило сил подняться и прийти ко мне, неся в ладонях

Мне не хотелось, чтобы вся моя жизнь свелась к отношениям и детям, чтобы тело мое стало чужой территорией и определяло мою личность. Меня вдруг озарило, словно вспышкой: я хочу быть свободной. Свободной от этого чувства принадлежности, которое приносили с

повседневной жизнью, и это дарило ощущение свободы и простор для творчества. Отсутствие постоянно оценивающих взглядов и осознание, что твоя деятельность не определяет твою личность, позволили мне перестать «действовать» и научиться просто жить. Лондон слишком кипел жизнью, а для того, чтобы создать такую большую и сложную вещь, как книга, мне нужен был покой, когда ничто не отвлекало бы меня от процесса. И хотя это может показаться нелогичным, размеренный ритм жизни во Флоренции вместо того, чтобы притупить мои чувства, только сильнее обострил их.