Глава 3

– Миша, что здесь происходит? – Роберт сделал шаг в нашу сторону. – Веселитесь, я смотрю, – и он посмотрел на мой стакан раздраженным взглядом.

Он недоволен. Очень. Недоволен.

– Ох ты, Капитан Очевидность, – закатила глаза Мира. – Что мы делаем такого запрещенного? Мы совершеннолетние, – дерзко заявила она, но, понизив голос, спросила у Арины: – Тебе же есть восемнадцать? А то этот поборник нравственности изведет нас, если что-то не в рамках закона.

Арина быстро кивнула, с благоговением и ужасом взирая на Роберта.

– Я спрашивал не тебя, – ответил он грубо, обращаясь к Мире. – Я и без этого знаю, что с тобой бесполезно разговаривать.

– Роберт, – я наконец заставила свой язык шевелиться, – ты с ума сошел? Мы не делаем ничего плохого. Просто болтаем. Выпили по коктейлю.

– Ты прекрасно знаешь, что с некоторых пор я тебе не доверяю, – прошипел он.

Похоже, тот единственный раз, когда я попала в небольшой переплет, Роберт будет вспоминать мне всю жизнь. Два года назад, умирая со скуки, Мира предложила отметить зороастрийский праздник – день летнего солнцестояния. В программу входило разжигание костров и купание. Я не знаю, какое отношение Мира имела к зороастрийцам, но сопротивляться ей бесполезно, поэтому мы отправились к берегу Пахры, вооружившись гитарой, картой звездного неба и лентами, чтобы вплетать в венки. По пути домой я потеряла сумку с телефоном и уснула в вагоне метро. Очнулась уже на конечной, слава богу, живая и здоровая. Домой добралась под утро и получила от родителей такой нагоняй, что до сих пор страшно вспоминать.

Отношения Миры и Роберта остаются для меня загадкой. Они необъяснимо терпеть друг друга не могут, хотя знакомы несколько миллионов лет – ровно столько, сколько мы с ней дружим.

Мира перевелась к нам в пятом классе из Воронежа. До нее у меня не получалось дружить с девочками. Я не могла поддержать разговоры про Барби и единорогов, а мое мнение про последний матч ЦСКА – «Спартак» никого не интересовало.

Она быстро смекнула, что может открыть мне новый чудный мир и увлечь своими идеями. А они рождались у нее в голове каждую секунду. Взять, к примеру, наши уроки по макияжу красками для рисования, от которых у меня началась аллергия, спасение бездомных кошек из подвалов, где меня укусила крыса, попытку попасть в сериал, когда мы топтались под дождем возле «Мосфильма», где я подхватила простуду, тайную поездку на автобусе в Рязань или изучение астрономии ночью на крыше многоэтажного дома.

Ну и все мы помним, кто привел меня на кружок по анатомии человека, из-за которого я бросила хоккей.

Мира все время искала новых ощущений, и чем старше она становилась, тем экстремальней были ее идеи. Мальчишки влюблялись, очарованные ее харизмой, а девчонки боялись ее колких замечаний. Впрочем, ей ни до кого не было дела, она дружила только со мной.

Роберт был единственным, кто не выносил ее на дух, и Мира отвечала ему взаимностью. Их общение неизменно сводилось к словесным перепалкам, а я испытывала чувство вины за то, что не могу погасить их тлеющую вражду.

– Как же ты планируешь оставить Мишу, если не доверяешь ей? – Мира скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на Роберта.

Очень плохая идея.

– Наши с сестрой дела тебя не касаются, – выдавил Роберт. – Я знаю, что это ты организатор всех проблем, поэтому, когда крутишься рядом, о доверии не может быть и речи.

Она поджала губы, нахохлилась и всем видом дала понять, что отказывается воспринимать слова Роберта.

– Видишь, Макс, с чем приходится иметь дело. Тебе нужно держать Мишу подальше от этого генератора тупых идей. – И он кивнул в сторону моей подруги.

Я ждала, что Мира взорвется, но она только переводила изумленный взгляд с Роберта на Макса. Тимур чуть нахмурился: он не любил, когда плохо говорили о девушках. Ах, Тимур… окситоцин все еще носился по моей крови и расправлял мои мозги, и я легко игнорировала слова брата. Наверное, я еще полвечера разглядывала бы Тимура, блаженно улыбаясь, если бы Мира не гаркнула:

– Миш, приди в себя.

– Что? – Я нахмурилась.

– Сосредоточься, – прошипела она, – и послушай.

– Во сколько она должна сообщать, что пришла домой? – Голос Макса был отстраненным и холодным – ничего необычного.

Роберт почесал голову.

– Думаю, в десять. Позже ходить по улицам небезопасно.

О ком они говорят?

– А подруга? – Макс указал на Миру.

– Если тебе не нужна головная боль, ограничь их общение, – сказал Роберт и открыл холодильник. – Хочешь есть?

Макс отрицательно покачал головой и уставился на меня немигающим взглядом. А он несильно изменился за последний год: такое же скучающее выражение лица, презрительно поджатые губы и неизменное равнодушие.

Я поежилась: Макс всегда приводил меня в странное состояние, хотелось бежать со всех ног подальше. Я пожала плечами и отвернулась, он меня не интересовал, меня влекло к Тимуру.

Неожиданно я уловила предупреждение, оно стучало в голове негромко, но настойчиво. Я насторожилась, пытаясь понять причину беспокойства, посмотрела на Миру, она вопросительно подняла брови и кивнула на Макса. Я нахмурилась и снова взглянула на него – он продолжал стоять, уставившись на меня, теперь в его взгляде появился вызов.

И тут до меня дошло.

– Что? – прошептала я. – Что ты сказал, когда вошел?

– Я сказал, если у тебя… хм… некоторые сложности, – он кивнул в сторону подоконника, уставленного бутылками, – то это совсем другая история.

– История с чем? – прошипела я, чувствуя всем телом напряжение в воздухе.

– Миш, – встрял Роберт, – мы пришли сюда с ребятами, чтобы обсудить нюансы и договориться о правилах. Макс присмотрит за тобой, пока я буду в отъезде.

Вы знаете, что такое эмоциональное онемение?

Это состояние, в котором уменьшается способность реагировать на внешний мир и отключается эмоциональная чувствительность. В этот момент человек ощущает внутреннюю пустоту и ставит переживания на «стоп». Боль, гнев, страх накапливаются, и со временем организм начинает заглушать все, что приносит страдания.

Мой организм работает исправно, он мгновенно реагирует, когда ему хорошо, и бросается защищать, когда ему плохо. Я хлопала глазами, смотрела на Роберта и ничего не говорила, мне не хотелось впускать его слова в сознание, чтобы не отвечать на них. Да и что тут ответишь, когда все стало ясно? Мой брат думает, что я вообще не могу о себе позаботиться, раз просит своего друга опекать меня, словно я трехлетний ребенок, контролировать и решать, с кем мне дружить, а с кем нет. С точки зрения закона – я взрослая, имею право голосовать и водить автомобиль. С точки зрения брата – я безмозглое существо, не способное принимать решения, и управлять моей жизнью он поручает самому отвратительному на всем белом свете, жесткому, зацикленному на себе придурку.

– Нет. – Мой голос был оглушительно пустым. – Обойдусь без няньки.

– Ребята, я попрошу вас выйти ненадолго. – Макс указал на дверь. – Похоже, у нас намечается драма, а нам надо бы расставить все точки над i.

Арина встала и направилась к выходу, как по команде за ней последовала Мира, неловко спрыгнув со стола. Я попробовала схватить ее за руку, но она отрицательно покачала головой.

Что? Даже Мира готова ему подчиниться? Плохо дело.

Тимур закрыл дверь и сел на освободившийся стул.

– Тим, оставь нас, – приказал ему Макс.

– Ну уж нет, – его глубокий и бархатный голос окутал меня словно одеялом, – я не оставлю Мишу вам на растерзание. Давайте попробуем объяснить ей все без угроз и давления.

Я говорила, что Тимур – лучший парень на свете?

Он протянул руку и сжал мои пальцы. У него горячая ладонь, твердая и мозолистая. От этого короткого прикосновения у меня внутри словно переключили тумблер, и от бездействия организм за миллисекунды перешел в наступление, отчего пульс подскочил теперь уже точно до трехсот. Нужно было что-то делать.

Я быстро перебирала варианты: устраивать скандал было нельзя, Тимур не одобрит, да и выглядеть истеричкой не хотелось. Надо попробовать убедить Роберта. Шансов мало, потому что он упрям как осел, но стоит попытаться найти аргументы и надавить на нужные кнопки. Вот ведь гад, ни словом не обмолвился сегодня утром! Я вздохнула и вступила в переговоры:

– Роберт, давай не будем торопиться с промоушеном некоторых личностей, а сначала все спокойно обсудим. – Я соскользнула со стола и выпрямилась. – Без свидетелей.

– Миш, обсуждать нечего. Я все решил, – сказал Роберт жуя. Он нашел пачку печенья и отправил в рот сразу половину.

Макс ухмыльнулся, а Тимур сочувственно посмотрел на меня. Я облизнула губы.

– Ты ведь помнишь, что не являешься моим опекуном? – Мой голос был вкрадчивым и спокойным. – И что я совершеннолетняя?

– Ага, – кивнул Роберт, – но дела это не меняет. Макс присмотрит и проконтролирует, чтобы у тебя все было хорошо.

– А что у меня может быть плохо? – продолжала допытываться я.

Он отправил в рот вторую половину пачки и пожал плечами.

– Все что угодно. Я не хочу, чтобы ты болталась неизвестно где и непонятно с кем, а тем более вляпалась в историю.

– Ясно, – сказала я, – если обещаю, что буду паинькой и в девять буду лежать в кровати – это сможет повлиять на твое решение?

– Не-а. – Его глаза, такие же голубые, как мои, смеялись. Только вот мои мне нравились, а его глаза я ненавидела в эту секунду.

Придурок.

– Может быть, у меня есть право выбрать себе охранника? – Я с трудом сохраняла спокойствие, понимая, как Роберт сейчас развлекается. – Тимура, например?

Тот растерянно моргнул, и на его лице отразилось замешательство:

– Я бы рад помочь, Миш, ты же знаешь. Но уезжаю в Питер через неделю. У меня контракт с «Невой». Я хотел рассказать тебе не при таких обстоятельствах… – Он развел руками, и весь вид его выражал сожаление.

Черт. Мой гениально разработанный план с треском провалился, и, по-моему, я не смогла скрыть разочарование. Я знала: если Роберт попросил Макса присматривать за мной, то спорить с ним бесполезно. Его чрезмерная опека и страхи после смерти родителей душили. Он возомнил, что мне каждую секунду угрожает опасность, а во главе всех ужасов, которые со мной непременно случатся, стоит Мира. Поэтому вместо пустого спора мне в голову пришло единственное верное решение – выбрать Тимура.

Я заметила, как Роберт с Максом переглянулись и их плечи немного расслабились.

– Мы договорились? – спросил Роберт.

– Нет, – зло бросила я. – И не договоримся.

Разочарование от того, что Тимур, появившийся на секунду в моей жизни, снова уезжает, накрыло с головой. Стало ужасно себя жаль. Все, кого я люблю, покидают меня. Родителей нет, Роберт едет в Германию, Тимур – в Питер. А я остаюсь в Москве с единственным человеком на свете, который терпеть меня не может. С человеком, не способным подарить и капли тепла. Я знаю, как это будет, видела много раз, как он тренируется словно бездушная машина. Точно будет ходить по пятам и изводить меня.

Черт возьми!

– Будешь сопротивляться, – продолжал Роберт, словно говорил о погоде, – лишу тебя денег.

А вот это было хорошо. Свежо и небанально. Шантажировать меня деньгами от аренды бабушкиной квартиры Роберт еще не пробовал. Смотрю, он сегодня в ударе.

Я собиралась с силами и аккумулировала ярость, чтобы сказать ему все, что думаю о его идеях и методах, когда мой телефон моргнул и на экране высветилось оповещение.

Мира

Мы найдем, как обмануть систему.

Я перечитала сообщение. Покорность Миры явно была показной. Она наверняка подслушивала у двери. Подруга неплохой стратег, любит играть в шахматы и прекрасно понимает, когда нужно принести фигуру в жертву, чтобы потом сделать неожиданный атакующий ход. Я поняла ее мысль: Макс не Роберт, он не знает нас и не отдает себе отчета, на что мы способны. Да, пожалуй, стоит отдать пешку, чтобы успокоить соперника.

– Хорошо, – сказала я. – Пусть будет Макс, раз ему нечем заняться.

Он поднял одну бровь и снова на меня уставился, на губах играла презрительная улыбка.

– Если ты думаешь, что мне доставляет это удовольствие, то ты ошибаешься, – тихо произнес он, чтобы не слышал Роберт. – Твой брат попросил меня.

– Так не нужно было соглашаться, – прошипела я в ответ и уже громко спросила: – Итак, огласите ваши требования.

Этот придурок Роберт ухмыльнулся:

– Вот сразу бы так, и не тратила бы время на спектакль.

Я скрипнула зубами.

– Требования простые. Каждый день в десять вечера будешь звонить Максу и отчитываться, что ты дома. При этом ты и в самом деле должна быть дома. Мы узнаем, если это не так.

Я закатила глаза. Тоже мне – ясновидящий.

– Поездки, хотя я надеюсь, что их не будет, походы в кино, встречи с друзьями согласовываешь с Максом.

Господи.

– С Мирой ты перестаешь общаться.

– Ну уж нет! – вскинулась я.

Пусть лишает меня денег, на такое я никогда не соглашусь.

– Роб, это перебор, по-моему, – послышался голос Тимура.

Я говорила, какой он хороший?

– Думаю, что смогу контролировать ситуацию. Не волнуйся, – добавил Макс.

Какой у него противный самоуверенный голос. Ага, пусть думает, что сможет «контролировать ситуацию». Ага, конечно.

– Тогда, – Роберт развел руками, – у меня все. Пойдемте к ребятам, а то нас, наверное, потеряли.

Я направилась сразу за Тимуром, надеясь перекинуться с ним парой фраз, но Макс заставил меня замереть одной фразой: