Интеллектуально-фантастический сборник малой прозы "Все мои птицы" К.А.Териной составлен из историй об утрате любимого, вариантах борьбы с горем и способах научиться жить дальше, с болью в душе или без. Декорации у рассказов и повестей очень разные, от магреализма до фэнтези и НФ, но сюжетный двигатель общий: герой/героиня потерял(а) дорогого сердцу человека и пытается что-то с этим сделать.
На мой взгляд, в художественной литературе иносказание лучше прямого высказывания достигает цели при разговоре на тяжелые темы – то, что необходимо не просто принять к сведению (у мужчины умерла жена и он от горя стал бесчувственным), а дешифровать, понять (у капитана Удо Макинтоша завелся в груди птенец после инцидента с луораветланами, и затихает он лишь на Изнанке), усваивается глубже и прочнее, поскольку за счет интеллектуальных усилий делает читателя сопричастным тексту, а значит, и заложенной в него проблематике.
К.А.Терина делит истории об утратах на три категории. В "Людях" показаны человечные способы справиться с горем: умереть, поделиться болью с согласным на это Другим, принять свои эмоции и научиться сосуществовать с ними или отпустить утрату. Умирает потерявшая единственное светлое воспоминание о давней любви старушка в "Юмико". Хочет покончить с собой после внутриутробной смерти ребенка и гибели мужа, но вовремя знакомится с владельцем волшебной, прячущей эмоции шкатулки героиня "Бес названия". По принципу эффекта бабочки избавляет одноклассников от проблем, воруя у них впитавшие горе предметы, мальчик-шаман в "Никто не любит Скрябышева". Отпускают тоску по родине-Земле эмигранты на корабле поколений в "Эррате". Встает перед выбором между самопожертвованием и жертвой дочери житель биопанкового мира "Симаргла". В заглавной рассказе "Все мои птицы" подробно прописывается, какие эмоции обуревают горюющего (в виде тех или иных птичек) и чему приходится сопротивляться, чтобы не потерять себя вслед за потерей любимого и найти выход к новой жизни.
В "Чудовища" помещены истории злодеев, которые не просто не смогли принять утрату, а заставили страдать других. Особенно ужасен главный герой "Элегии Канта", наладивший в декорациях стимпанка производство механических зомби просто потому, что любимая ушла к другому. В "Морфее" вновь неумение отпустить возлюбленную, но масштаб камерный – студенческая общага – и декорации дримпанковские. "Фарбрику", честно признаюсь, я не понял; там тоже дело явно в жизненных ошибках героя, но куда делась его любимая и какие именно аспекты творчества воплощают теряющий цвета мир, картонный мир и собственно Фарбрика, мне установить не удалось. В "Лайошевых пчелах" классический сказочный мезальянс, когда простая девушка выходит замуж за чудо-юдо и оба гибнут из-за несовместимости. В "Снежинке-19" мама умирающего мальчика ради исполнения его мечты уничтожает весь мир.
В "Богах" рассказывается об участии высших сил в страданиях людей. В "Песнях снежного кита" жизнь на Крайнем Севере сводит в могилу мужчин и божеств, и остаются лишь женщины и дети, которым для выживания лучше держаться вместе и не печалиться о неизбежно преждевременных уходах любимых. В шикарных "Змееносцах" мы становимся свидетелями уничтожения биотехнологического бога, Слова-Царя, рассеявшего горе по множеству планет. В "Башне" К.А.Терина уличает демиурга в том, что Вавилонская Башня имманентна его природе. Наконец, в повести "Ыттыгыргын" люди оказываются и полем битвы, и игрушками в руках двух божественных сущностей – Кутха и Кэле.
Каждый рассказ сделан как шкатулка с секретом – хитроумно устроен, глубоко продуман и очень красиво исполнен. Автор сообщает лишь необходимый минимум информации (из-за чего часть историй умещается на двух-трех страницах), и приходится поработать головой, чтобы реконструировать, что там на самом деле случилось и чем дело кончилось. Но тем и хороша интеллектуальная фантастика, что в ней мы не только восхищаемся не-реальным, но и много думаем над текстом.