– Порядка восьмидесяти-девяноста тысяч долларов. Минимум.

Тишина обрушилась на палату, словно кто-то выключил звук. Я тупо уставилась в стену. Девяносто тысяч. Для меня эта сумма звучала не иначе, как покупка билета на Марс. Я в нашей валюте столько денег никогда в руках не держала за одну зарплату! А тут в долларах… И это… минимум. А еще реабилитация и прочие мелочи…

Врач ушел, а я так и сидела, уставившись в одну точку. Мыслей не было, как и вариантов, где взять такие деньги. Ни у меня, ни у родителей, – их нет. Ну, у меня были скромные накопления в виде двух тысяч долларов, но они как капля в море. И те я собиралась отдать подруге, потому что она оплатила мои операции!

Аня первой опомнилась от шока. Похлопала меня по руке, чтобы привлечь внимание.

– Леюш… – ее голос предательски задрожал. – Пфф, мы соберем. Ну… или ограбим банк. Ты же знаешь, я всегда мечтала совершить что-то безумное в жизни!

Я улыбнулась. Натянуто. На автомате. Но внутри все холодело и рушилось. Никакого шанса. Никакой надежды. И никакой больше меня…

– Ань, я устала, хочу… отдохнуть. Иди домой, нечего тебе торчать около меня целыми днями.

Она с уверенностью кивнула. Встала, но не спешила уходить. Все смотрела на меня как-то… решительно, что ли. И снова кивнула, будто соглашалась с какими-то своими мыслями.

– Не думай пока ни о чем. Впереди все равно еще долгий путь реабилитации, а там дальше мы точно что-то придумаем.

Когда дверь за Аней закрылась, то показалось, что стены палаты начали давить на меня.

Я смотрела в потолок, не моргая, пока глаза не начали жечь. Девяносто тысяч. Девяносто тысяч, чтобы снова стать собой…

От отчаяния, что плескалось безнадегой в груди, я сжала одеяло в руках до побелевших костяшек. Боль в пальцах была единственной ниточкой к реальности, что я все еще жива.

Раньше я думала, если со мной случится беда, я точно справлюсь.

Найду в себе силы. Пройду через непростой путь с гордо поднятой головой. Буду сильной несмотря ни на что.

Но сейчас…

Сейчас хотелось только одного – исчезнуть. Внутри меня что-то медленно трескалось, ломалось, как старое зеркало, которое не грех разбить одним легким ударом.

Я вдруг «посмотрела» на себя со стороны в кофейне. С легкой улыбкой, карандашом в руках и верой в чудо. Эта я была где-то далеко. В другой жизни.

А теперь… Я подняла руку и прикоснулась к щеке через повязку. Осторожно прощупывая, что там под бинтами. Кожа под пальцами была, кажется, неровной. Шершавой. Чужой.

Ком в горле поднялся выше. Я мысленно попыталась сказать себе что-то ободряющее, как Аня ранее. Или как нормальная, сильная версия меня. Но ничего не вышло.

Я просто разрыдалась. Беззвучно, уткнувшись лицом в подушку. Впервые за все это время. Плевать, что мне нельзя было плакать и мочить повязку, слезы градом катились по щекам, отчего бинты нещадно промокли. Боль вспыхнула в нескольких местах, но… Эта боль была единственной, которую я могла почувствовать по-настоящему.

В голове, не прекращаясь, звенело лишь одно: урод. Без лица. Без будущего. Без шансов.

Я сжалась в комок под одеялом, прячась от мира, который так жестоко выкинул меня за борт. От соседок по палате чьи взгляды явно устремились на меня. Может, с сочувствием, но я не хотела этого!

Я хотела просто немного любви. Вот только никто не сможет полюбить чудовище. Даже если это чудовище все еще с открытой душой и светлой мечтой.

А тот незнакомец, боже!.. Я даже не успела с ним познакомиться! Я струсила и навсегда упустила свой шанс. Он больше не узнает меня, но… полюбит ли такой? Со шрамами и ожогами на лице без пластических операций? Думаю, что нет. Да я бы сама не полюбила свое отражение в зеркале! Но… другого выхода нет.

Алекс

Командировка была адом. Не потому, что дела горели. И не потому, что я три дня подряд ел черте что.

А потому, что все это время у меня в голове крутилась только одна мысль: скорее бы вернуться и найти незнакомку. Девушку, в глазах которой можно было утонуть за пару секунд. Я тешился хотя бы тем, что была ниточка к ней.

И вот теперь я снова в офисе, полный сил, бодрый, как никогда ранее.

Прямо с утра я заскочил на второй этаж с надеждой, что увижу Аню за рабочим столом. Аня, к слову, была душой коллектива, но, по иронии, именно сейчас ее не было на месте. Как оказалось позже, взяла отгул и уже не в первый раз.

На следующий день краем уха услышал от сотрудников, что Анна была на рабочем месте. Я быстро доделал срочную работу и спустя два часа снова оказался на втором этаже, но…

– Так Анюта отпросилась с работы после обеда, – огорошила меня секретарь.

– В смысле, отпросилась?! – гаркнул я совсем не на того человека и мигом ушел.

Вошел в кабинет Миши, фактически открыв дверь с ноги и с порога выкатил ему претензию:

– Я не понял, какого лешего наша маркетолог отлынивает от работы уже который день подряд!

Друг иронично вскинул бровь и усмехнулся. Откинулся на кресло, только после заговорил с сарказмом:

– А тебе что, тему для тиктока надо срочно придумать?

– Миха, ну ты серьезно?! – я скрестил руки на груди, тогда он объяснился нормально:

– Аня работает удаленно, но и в офис приходит, просто не на полный рабочий день. Я не выпытывал у нее подробности, но в тот день, когда вы с Дэном уехали в командировку, она позже ворвалась ко мне вся в слезах и умоляла дать ей отгулы. Вероятно, что-то случилось. А я что, трудовой монстр? Конечно, дал ей выходные.

Я вздохнул и кивнул. Понял ситуацию нашей сотрудницы, но… но мне же от нее нужно всего-то имя! И, желательно, телефон моей незнакомки. Не стал отчаиваться, а просто решил еще немного подождать.

Наконец, спустя еще два дня в рабочий перерыв мне удалось поймать Анну.

Она сидела с отрешенным лицом на офисной кухне, ковыряла салат и делала вид, что ест.

Когда я зашел, девушка уткнулась в экран телефона и демонстративно сделала вид, что не заметила меня.

– Аня! – произнес я как можно бодрее.

Она подняла глаза, моргнула. Будто реально не заметила…

– О, привет, шеф. За кофейком пришел? – хоть она и казалась веселой, расслабленной, но я уловил нотку легкой усталости.

Да и глаза с налетом грусти выдавали девушку. И я мысленно пнул себя под зад за то, что несколько дней назад едва «не уволил» ее из-за тупости. Просто из-за чертового нетерпения.

Подсел к ней:

– Я хотел спросить про твою подругу… – начал, но умолк, просто хотел правильно подобрать следующие слова. Чтобы не показаться навязчивым сталкером.

Аня подняла бровь.

– Подругу? Какую именно?

Блин.

Я вдруг понял, что ни имени, ни четкого описания у меня нет. Только воспоминание о взгляде и том чертовом рисунке. А Аня еще и спросила во множественном числе… Как можно было подумать, будто у такой общительной девушки только одна подруга? Ну точно идиот.

– Эээ, ну… – я почесал затылок. – Такая… худенькая. Красивая. С большим блокнотом в руках. И еще она кофе любит.

Аня нахмурилась. Девушка вглядывалась в меня так, будто я говорил о загадочной русалке.

– Моя подруга, да? – наконец уточнила она со скепсисом.

Я кивнул, но сразу почувствовал себя идиотом. Аня отрицательно покачала головой:

– У меня нет таких подруг. – Она сделала глоток воды и добавила: – Наверное, ты что-то перепутал.

Кажется, только что моя надежда треснула где-то в районе груди. Но все же…

– А та, которая приходила к тебе в офис недавно? – уточнил я, все еще не теряя надежды.

Аня нахмурилась.

– Недавно… – Она на секунду задумалась. – А-а-а! Так это была доставка. Мне пришли документы, и девушка курьер доставила их прямо к офису.

Я улыбнулся. Вяло и обреченно. Наверное, и охранник, и я, все напутали. Аня – душа компании и, вероятно, что даже с курьером общалась, как с подругой.

– Понял. Спасибо.

Аня выбросила салат и ушла, а я мысленно вернулся к своим разбитым мечтам. Но тоже встал и пошел…

Шатаясь, как побитая собака, я практически вышел из кухни, но увидел, как Дэн забирает с кофеварки чашку кофе. Он ухмыльнулся и отсалютовал мне напитком:

– Ну что, Ромео, Нашел свою Джульетту?

Я бросил на него уничтожающий взгляд. Подслушивал, значит! Придурок…

– Сгинь, Дэн.

Глава 7

Оттолкнул его и вышел, а он расхохотался мне вслед. Я шел обратно в кабинет, чувствуя себя так выжато, будто снова потерял надежду. И на этот раз окончательно.

Но все равно, даже с отрицательным ответом Ани во мне не погасла надежда. Может быть, я что-то не так объяснил? Или может, к ней не один раз приходили? Нет, тут нужно разобраться точно! Ведь то описание, которое я дал… ну, оно… слишком обобщенное. Я нервничал, как школьник перед доской, который не выучил урок и явно упустил какие-то детали!

Закрыл за собой дверь кабинета, сбросил пиджак на спинку и опустился в кожаное кресло.

На столе все было по-прежнему: комп, бумаги, сложенные в аккуратную стопку, чашка с кофе, в который я даже не помнил, когда последний раз наливал что-то свежее.

Открыв блокнот, достал тот самый листок со своим портретом.

Я долго смотрел на него, думал… Уже давно купил рамку, но до сих пор так и не решился выставить на обозрение. Будто хотел оставить его только для себя.

Пришло время! Рамку выбрал простую, без вычурности, в нее и вставил листок, поставил на стол перед собой. Уставился в глаза нарисованной версии себя.

– Ты выглядишь счастливее, чем я сейчас, – буркнул, опершись локтями о стол.

С тех пор как я впервые увидел этот рисунок, кажется, прошла вечность.

Но я цеплялся за тот момент, как будто он был вчера.

Да, я уже смирился: скорее всего, больше не увижу прекрасную незнакомку. Пытался ее отпустить, но все равно не сдавался.

Иногда, словно идиот, все еще заглядывал в ту кофейню. Вначале каждый день. Потом через день. Сейчас только раз в неделю. И каждый раз во мне горела надежда: глупая и слепая.

Однажды, в особенно тихий вечер, я подошел к официанту. Тот, к счастью, узнал меня.

– Помнишь девушку, которая просила мне кое-что передать?

Он задумался, прищурился, потом кивнул.

– Ага, сидела вон за тем столиком.

Кивок головой на угловой возле окна.

Да, черт возьми!

– Можешь, если вдруг она появится снова, тоже передать ей кое-что?

Он пожал плечами:

– Смогу.

Я достал из кармана заранее написанное послание. Помимо парочки милых строк в нем, оставил свои контакты: телефон, мыло, соцсети. Все, чтобы она могла связаться со мной любым удобным способом. Был соблазн даже написать личный адрес, но… Верить официанту – так себе идея. Поэтому ограничился узкой информацией.

Парнишка фыркнул, будто мог даже сквозь свернутую бумагу прочесть мое послание. Взял, спрятал под стойку.

– Не обещаю. Но если она вернется, то передам.

Я поблагодарил и вышел.

И вот теперь сидел в кабинете, глядел на рисунок, как будто ждал, что он заговорит. Скажет мне: «Эй, романтик, прекращай фантазировать и иди займись делами».

Лея

Наконец, перевязки закончились и мне сняли бинты. Я тут же посмотрела на себя в зеркало. Ну, попыталась. Все еще не верилось, что в отражении – это мое лицо. Шрамы не были аж настолько уродливыми, но они были. И они кричаще бросались в глаза…

Я медленно провела пальцами по щеке, где кожа казалась чужой. Шершавой, грубой, будто ненастоящей. И в какой-то момент меня отпустило.

Нет, легче не стало. Я просто… смирилась. Устала сотрясать воздух и жалеть себя. Все равно выхода нет, поэтому оставалось только принять себя такой и пытаться как-то жить дальше. К тому же это еще не финальный результат. Кожа все еще заживает и кто знает, вдруг лицо станет… приемлемым.

– Ну и? – Аня уселась на подоконник, зажав в руках банку с напитком. – Как оценка себя любимой?

Меня тешило, что она не говорила со мной в стиле фальшивого утешения как те же соседки по палате или медсестры. Все это лишний раз наталкивало на уныние. Анюта все время стебала меня и это ободряло.

Я закатила глаза.

– Где-то между «пойдет» и «спасибо, что жива».

– Звучит оптимистичнее, чем вчера, – фыркнула она и хлопнула меня по плечу. – Глядишь, к концу месяца начнешь улыбаться без напоминаний.

– Если не забуду, как это делать, – буркнула в ответ, но уголки губ все же дрогнули. Совсем чуть-чуть.

Аня заметила, а затем победно вскинула кулак.

– Есть контакт!

Мы посмеялись. Не громко. Не истерично. Просто тихо.

– Кстати, – продолжила она, болтая ногой в воздухе, – хочешь прикол?

– Валяй.

– Один из боссов интересовался недавно моей подругой. Ну, типа не в открытую, но я ж не дура.

Я приподняла бровь:

– Что значит, интересовался?

– Да пришел такой, грустный весь, и сразу в лоб спросил про подругу. Описал еще ее так… странно в общем, я даже не поняла, о ком могла идти речь. Ну, не о тебе же, – и хохотнула.

Я пожала плечами:

– Ну, не знаю. Я твоих боссов даже в лицо не видела. И подруг у тебя, кстати, много. Мало ли, о ком он мог спрашивать.

– Тоже так подумала. Мало ли. Все равно он какой-то растерянный был, как будто свою тень потерял.

Я усмехнулась, но сразу же отвернулась от окна и подруги.

На душе стало немного… тревожно, что ли. Осознавать, что у кого-то из ее окружения намечается романтика, было… уничтожающе.

Но вслух я сказала:

– Ань, у меня и так мозги кипят, так что не добавляй мне этих романтических саг.

– Ладно-ладно, заткнулась, – та равнодушно дернула плечом, делая глоток из банки. – Просто так, интересный факт для поддержания беседы.

– Спасибо, гугл! Теперь иди и поищи мне шоколад. Я хочу что-то сладкое.

Она встала, хмыкнула:

– Вот она, старая добрая Лея. Пойду поищу тебе протеиновый батончик.

Когда дверь за ней закрылась, я снова посмотрела на свое отражение и попыталась не отвести от себя такой взгляд.

***

Я сидела у окна, закутавшись в больничный плед и грея руки о пластиковый стаканчик с чаем. На вкус отвратительный, как вода, разбавленная лимонным соком.

А за окном кружил снег, люди суетились, бежали кто куда. Кто в магазин за продуктами, кто за подарками, ведь Новый год наступит уже за считанные часы…

Мое выздоровление шло медленно, но стабильно. Швы сняли, гипс с ноги и руки тоже, я аккуратно передвигалась при помощи костылей. Шрамы на лице сохли, затягивались, вот только… они не стали менее заметными. Ну, я свыклась с новой собой. Разве был иной выбор? Деньги на операции, как бы я ни желала, из воздуха не появились.

В палату постучали и тут же скрипнула дверь. Я повернулась и заметила в проеме своего доктора – Смирнова. Вечно серьезный ходит, да с таким каменным лицом, будто у нас тут разрабатывают ядерный реактор.

Но сейчас у него был совсем другой взгляд: глаза теплые, почти озорные. И он шел прямиком к моей кровати.

– Вы ко мне? – осторожно спросила, сильнее стискивая в пальцах стаканчик.

Он кивнул, а я заметила в его руках папку. Но, странно. Для выписки рано, повторные анализы я не сдавала еще. Мысленно уже приготовилась к худшему, но улыбка врача, что сияла, как звезда на небе, дала мне крохотный лучик надежды.

– Во-первых, с наступающим, – он положил папку мне на тумбочку. – А во-вторых…

Док выдержал паузу и даже уселся на край кровати, что было, честно говоря, каплю тревожным. Я натянулась до ощутимой боли в спине и ногах, приготовилась к плохим новостям.

– Лея, ты только что вытянула свой счастливый билет. Есть такие благотворительные программы – накануне праздников множество крупных компаний дарят людям надежду. Так вот тебя выбрали в рамках этой программы!

Я моргнула. Не сразу поняла, о чем речь, ведь ждала совсем других слов. Что у меня снова какие-то проблемы. Но это…

– В смысле… выбрали? – тихо переспросила, отказываясь верить в непонятное чудо.

Док ободряюще похлопал меня по дрожащей коленке:

– Пластические операции, реабилитация, восстановительная терапия – все будет полностью оплачено спонсором. Не нужно ждать квоты и огромную очередь. Завтра-послезавтра деньги уже поступят на счет благотворительного фонда.

Сердце из-за вспыхнувшей надежды застучало где-то в горле. Я смотрела во все глаза на доктора и, казалось, будто он говорил со мной на незнакомом языке. Меня выбрали? Правда? Именно меня?

– Но… как? Почему я? То есть…

Мужчина, не прекращая улыбаться, объяснил мне:

– А почему бы и нет? Поверь, все прозрачно, нет абсолютно никакого подвоха. Очень часто бизнесмены сотрудничают с благотворительными фондами, а те – с нами. Они или сами выбирают, кому оплатить лечение, или это рандомно за них делает благотворительная организация. Так что еще раз, Лея: поздравляю! Меценат выбрал тебя лично. Не по случайному жребию, а по досье. Не стоит волноваться: без имени и фото. Просто информация об аварии и травмах.

Глава 8

Я открыла рот, но не нашла слов. Даже слезы не шли – настолько это было внезапно. Как будто в самый темный час кто-то где-то щелкнул выключателем и озарил мою жизнь ярким светом.

– Я могу узнать его имя? – спросила почти шепотом, словно боялась, что громким криком спугну удачу.

Доктор покачал головой:

– Нет. Он пожелал остаться анонимным. Да и вся эта программа сугубо конфиденциальна.

– А вы точно не знаете?

– Даже если бы знал, не сказал бы. Правила такие. Но, иногда чудеса случаются. Просто поверь, ты этого заслужила. С наступающим, Лея. И с началом новой жизни.

Когда он ушел, я сидела, все так же с силой сжимая стаканчик в руках. На губах застыла улыбка или что-то отдаленно похожее на нее, а на душе горела, как свеча, дрожащая надежда.

Увидела ту самую папку, которую оставил мне доктор. Внутри ничего, что могло бы дать мне зацепку: выписка, анализы, рекомендации и документ на перевод в отделение пластической хирургии.

Я не знаю, кто ты. Не знаю, зачем выбрал именно меня. Но, боже, спасибо тебе! Может, ты просто веришь в чудеса? Теперь в них верю и я!

Телефон зазвонил так вовремя, что я невольно улыбнулась. Аня всегда чувствовала, когда нужно ворваться в мои тихие мысли.

– Алло, кто это? – притворилась дурочкой и постаралась не засмеяться.

Настроение, как никогда, было игривым. Подруга поддержала его:

– Это доставка!

– Но я ничего не заказывала! – притворно строго ответила и едва не расхохоталась.

– Это доставка счастья, мечт и новогоднего настроения! – заявила Аня. – Короче, признавайся, как там моя кибер-девочка?

Я закатила глаза, но улыбка все не сползала с лица, хотя Аня и не могла этого видеть:

– Готова к перезагрузке системы.

–Что-что? – драматично ахнула она. – Ты наконец-то загрузила автообновление?

Я не стала больше держать в себе восторг:

– У меня есть обалденные новости.

– Так, срочно вываливай!

Я глубоко вдохнула, опасалась, что от волнения сорвусь на слезы:

– Нашелся анонимный меценат, который оплатит мое лечение. Все, понимаешь: пластические операции, реабилитацию и терапию.

На том конце повисла тишина. На мгновение я уже испугалась, что связь прервалась, но потом Аня шокировано уточнила:

– Ты сейчас серьезно? Не разыгрываешь?

– Серьезно, как никогда. Кажется, мне достался самый настоящий ангел-хранитель.

– Офигеть, Лея! Я же говорила, что ты магнит для чудес! – Аня воскликнула так громко, что, кажется, заразила своей радостью даже моих соседок по палате.

Они втроем, как по команде, показали мне большой палец и закивали. А я все еще, грешно признаться, считала, что сплю…

– Ладно, где его найти? Я хочу купить ему торт!

– Ха-ха, так и вижу: «Спасибо, что спасли мою лучшую подружку, держите наполеон по скидке!».

– Естественно! Еще и станцую ему на радостях! А если серьезно… – она смягчилась, – я так рада за тебя. Ну правда. Наконец-то будет новый этап твоей жизни. Это же так круто!

– Новый год, новая жизнь, новая я, – подключила пафос. – Слушай, может, даже волосы покрасить?

Мне никогда не нравился мой ярко-рыжий цвет. Он притягивал к себе ненужное внимание, а я бы хотела больше «уединения».

– Давай! И татуировку! И проколем уши в десяти местах. Уже представляю, как ты взорвешь офис с таким экстравагантным видом!

– Какой офис, я же фрилансер, – фыркнула, но поняла, что ее слова просто сарказм.

Она мне никогда в жизни не позволит сменить цвет волос, а уж набить тату – тем более.

– Может быть, после реабилитации ты что-то круто изменишь в своей жизни. Посмотри, судьба не просто так дала тебе второй шанс. А работу мы тебе найдем.

Я замолчала на секунду, чувствуя, как сердце приятно сжалось.

– Спасибо, что была рядом все это время.

– Ну, а как иначе? Ты же мне не просто подруга, ты мне как сестра! Так что

скоро вытащу тебя пить нормальный кофе, а не эту вашу больничную горячую воду с иллюзией цитруса.

– Договорились, – усмехнулась в трубку. – Мне кажется, этот Новый год будет по-настоящему счастливым.