– Когда на совещании у ротмистра Никитина все преступные дела «Оборотня» обсуждали, заприметили такой факт: в отдельных случаях при совершении преступления фигурирует девчушка. По данным протокола из города Томска при краже в доме судьи была девчонка-сиротка лет десяти-двенадцати; попросилась в дом за милостыней. Пока прислуга сироту кормила, из кабинета судьи деньги пропали. И в одном случае из Тобольска тоже в деле была девчонка замешана. В доме богатого купца объявился страховой агент; купец тот решил ценные бумаги и бриллианты супруги застраховать. Сделку оформили, и надумали это дело отметить. Страховщик пришёл к купцу на званый обед с дочерью. Весь вечер был на виду у хозяев. А девчушка с хозяйскими детьми в прятки играла. Опосля ухода гостей, купец обнаружил, что все бриллианты из комнаты супруги похищены. В банке же подтвердили, что агента такого у них отродясь не бывало.

– Талантливо действует «Оборотень», – восхитился Аладьин.

– Да, мастерства ему не занимать, – вздохнул Новоселецкий, – Некоторые из жандармерии склонны полагать, раз «Оборотень» девчонку с собою по городам возит, то не приходится ли она ему дочерью?

– Возить с собою дочь в его положении не разумно, – заметил Василий, – Ребёнок – это уязвимое место преступника. Впрочем, нам это обстоятельство было бы на руку.

Вернулись в управление уже под вечер. В кабинете застали Лепихина и двух взъерошенных мужичков с побитыми лицами.

– Адащенко! Старый знакомый! – воскликнул весело Новоселецкий, – Кто ж это тебя так разукрасил?

– Обокрали меня, Митрофан Иванович, – подхватился тот, прижимая шапку к груди, – Обворовали в собственном доме! Вот он!

– Ничего я у тебя не крал! – тут же ощетинился второй.

– Кто таков? – строго спросил исправник.

– Сосед он мой, Макин, – пояснил быстро Адащенко, – У, ворюга!

– Я тебе сейчас за «ворюгу»!

– А ну, цыц, оба! – рявкнул Новоселецкий, – В полицейском управлении сидите, не у кума на блинах!

И, скинув кафтан с шапкой, деловито уселся за стол. Пригладил усы:

– Лепихин! Доложи обстоятельно, что тут произошло?

– Со слов гражданина Адащенко, вчера он «разжился» спиртом. И позвал к себе соседа Макина. Спирт разбавляли водой и пили. Вскоре назюзюкались и уснули. Наутро Адащенко проснулся – ни соседа, ни спирта. Пошёл к соседу на разборку. Вот они друг друга и расписали «под хохлому».

– Так-ак. В чём был спирт? – спросил Новоселецкий.

– Вот в этом бидоне, – Иван указал на жестяной бидон, что стоял на столе.

Митрофан Иванович открыл крышку бидона, понюхал. Удивился:

– Так сюда, пожалуй, литр с лишним войдет. Адащенко! И где это ты так славно «разжился»?

Тот заюлил:

– У племянника купил.

– А племянник где взял?

– А это уж не моя забота. У его жинка в больнице работает.

– Ага! Выходит, спирт-то краденный! – сделал вывод исправник.

– Митрофан Иванович! Да как же можно? Вы же меня знаете, я не вор. Я на жисть честно зарабатываю. Я за спирт полтинник отдал. Вот истинный крест!

– Ладно-ладно, – шикнул на него Новоселецкий, – Сколь, говоришь, выпили-то?

– Так и половины не осилили! А утром я просыпаюсь – бидон пустой! И этого упыря дырка свист!

– Ну, а ты что скажешь, Макин? – обратился исправник к соседу.

– А то и скажу – не брал я евонного спирту. Выспался ещё до свету и домой ушёл.

– Врёт! – заверещал Адащенко, – Окромя его, взять было некому! Ко мне больше никто не заходил!

– Откуда ты знаешь, если спал? – поддел его Новоселецкий.

– Я… я… я чутко сплю! – нашёлся тот.

– Разрешите? – вступил в разговор Аладьин, – Скажите-ка, уважаемый Адащенко, а где была крышка от бидона, когда Вы проснулись?

– На столе лежала, – ответил тот. Взял крышку и положил её на столешницу, – Вот так. Нет! Вот так, – и перевернул ручкой книзу.

– Всё ясно, – констатировал Аладьин, – Никто у Вас спирта не крал. Вы его сами прозевали. Он за ночь испарился.

– Чего это? – не понял Адащенко.

– Как испарился? – переспросил Лепихин.

– Естественным образом, – пояснил Аладьин, – Видите ли, господа, спирт, как химический элемент, содержит в себе соединение водорода и обладает летучими парами; оттого его надлежит держать всегда в плотно закрываемых сосудах. Ваша ошибка, гражданин Адащенко, в том, что Вы не закрыли бидон. Горлышко у него весьма широкое, площадь испарения велика. К утру остатки спирта из него благополучно выветрились. Предлагаю считать дело закрытым, господа.

– Оказывается, химия – великая наука! – вдохновенно заметил Лепихин, когда оба горе-собутыльника ушли по домам.

– Молодец, Аладьин, – развёл руками Новоселецкий, – Ну, Иван Павлович, надеюсь, в остальном сегодня обошлось без происшествий?

– Так точно, Ваше высокородие! – подтвердил Лепихин.

– И у нас – без особых. Так, один пьяница из Шугаевки под поезд упал.

– Митрофан Иванович. Извините, но я не согласен, – неожиданно возразил Аладьин, – На мой взгляд, в деле о смерти Дюрягина много противоречивых фактов.

– Та-ак, – Новоселецкий набычился, – Ну, и что это за факты?

– Извольте, – Василий обосновался за столом напротив обоих и начал обстоятельно докладывать, – Я узнал от вдовы, что Дюрягин почти полгода был где-то на заработках далеко от дома. И я нахожу странным, что после столь долгого отсутствия его находят вдруг недалеко от родного посёлка под колёсами поезда. Как он там оказался?

– Ничего странного, – парировал Новоселецкий, – Возвращался с заработков. По этому случаю напился в трактире и по дороге домой упал под состав.

– Если он возвращался с заработков, то при нём должны были быть деньги, – заметил Василий.

– Деньги запросто могли украсть ещё в трактире, – пояснил Митрофан Иванович.

– Допустим. Но я склонен полагать, что Дюрягин не мог сам прийти к месту, где его обнаружили, – заявил Василий, – Я очень тщательно обследовал подошвы его сапог. Вот взгляните.

Он достал из кармана платок, развязал и представил на обозрение комочки земли:

– Я сковырнул это с его обуви. А вот это, – он достал из другого кармана второй платок и показал комок слипшейся грязи с мелкими камушками, – Я снял со своей галоши после того, как прошёл по насыпи до дороги в сторону Никольского посёлка, а затем в сторону Шугаевки. То есть там, где должен был пройти Дюрягин. Смотрите; совершенно очевидно – состав их отличен друг от друга. Спрашивается, как мог прийти Дюрягин к железнодорожному полотну и не нацеплять на подошву этой липкой грязи с камушками, которой там в изобилии?

Новоселецкий с Лепихиным в недоумении уставились на содержимое платков.

– Но это ещё не всё, – продолжал Аладьин, – При осмотре трупа я обнаружил, что земля такого же состава, что и на подошвах, присутствует в изобилии на одежде и в волосах Дюрягина. А в области затылка у него – запёкшиеся кровоподтёки. По всей видимости, у покойного была сломана шея. И, если принять во внимание, что признаков трупного окоченения уже не было, то я готов предположить, что колёса вагонов раздавили не живого человека, а холодный труп. Дюрягин же умер где-то совсем в другом месте и многими часами раньше.

Повисла тяжёлая пауза. Лепихин застыл с разинутым ртом, рисуя в воображении эту страшную картину. Новоселецкий сурово шевелил усами и тихо сопел. Наконец, вымолвил:

– Я должен подумать обо всём, что Вы сказали, до завтра.

– Извольте, – миролюбиво согласился Аладьин.

Лепихин ускакал домой. А Новоселецкий предложил Аладьину:

– Садитесь в экипаж, Василий Кириллович; подвезу Вас до дому. Всё равно по пути.

В дороге исправник смягчился и произнёс, усмехаясь в усы:

– Задали Вы мне задачку с этим Дюрягиным! Ночью не усну – буду думать. Да-а, нелёгкий выдался денёк, – и легонько толкнул помощника в бок, – А, знаете что? Я приглашаю Вас сегодня в гости к местному предпринимателю господину Чикину. По случаю именин дочери он устраивает праздничное застолье. Отдохнёте, отвлечётесь. За одним, познакомитесь с обществом. Будет много молодёжи. Соглашайтесь! Чего Вам киснуть дома?

– Я с радостью, – откликнулся Василий, – Только мне необходимо сменить рубашку.

– Условимся, в семь я за Вами зайду.

– Митрофан Иванович, а это будет удобно? Прийти без приглашения?

– Как это без приглашения? Чикин пригласил меня, а я – Вас! – рассмеялся Новоселецкий.

Двухэтажный каменный дом Чикина оказался на улице Исетской недалеко от дома купца Кузнецова. Хозяин дома Александр Адрианович встретил незваного гостя с небывалой любезностью:

– Господин Аладьин? Наслышаны о Вас; жаждем личного знакомства. Прошу!

В столовой на первом этаже оказалось множество народу. Появление новых гостей вызвало всеобщий интерес.

– Господа! – сообщил хозяин, – Рекомендую недавно прибывшего к нам из столицы господина Аладьина, – и обратился к Василию, – Позвольте представить Вам семью. Супруга Елена Аркадьевна. Сыновья Николай и Константин.

Николаю на вид было около двадцати, Константин был в форме гимназиста.

– Моя младшая дочь Машенька, – продолжал отец семейства, – И вторая дочь Оленька, восемнадцатилетие которой мы сегодня отмечаем.

– Очень рад. Примите мои искренние поздравления, – сказал Василий.

– А теперь разрешите представить Вам почётных гостей, – и Чикин быстро повёл Аладьина через зал.

– Общественный деятель и нотариус господин Туркин Пётр Филиппович.

– Очень рад, – кинул Василий.

– Купец второй гильдии Крашенинников Михаил Николаевич.

– Добрый вечер.

– Купец третьей гильдии Дядин Михаил Иванович.

– Рад знакомству, – улыбнулся Василий, – Имею честь проживать в Вашем доме.

– Весьма приятно, господин Аладьин, – откликнулся хозяин меблированных комнат.

Александр Адрианович деловито потёр ладони:

– Что ж, своих приятелей и подруг Оленька представит Вам после сама. А сейчас прошу всех к столу, господа! Митрофан Иванович, проходите, присаживайтесь с господином Аладьиным от меня по левую руку.

Гости живо разместились за столом и праздничный ужин начался. Несмотря на оживлённую беседу, так или иначе, всё внимание было приковано к новому субъекту.

Аладьин сперва чувствовал лёгкое смущение, но вскоре осмелел и стал тоже разглядывать присутствующих. И неожиданно рядом с именинницей заметил свою волшебную фею, увиденную утром на мосту. Это обстоятельство так обрадовало Василия, что полностью захватило его воображение. Он «выпал» из общей застольной беседы и долгое время был увлечён лишь тем, что украдкой смотрел на прелестную незнакомку.

После ужина поднялись на второй этаж в гостиную. Оленька сыграла на рояле разученную для торжественного случая сонату. А затем под рукоплескание гостей исполнила нежный романс.

На протяжении этого домашнего концерта Аладьин стоял у окна и продолжал тайно следить за очаровавшей его барышней, поглощая каждое её движение.

– А теперь я объявляю танцы! – весело сообщила Оленька.

Василий приободрился, полагая, что у него, наконец-то, появился шанс познакомиться с таинственной красавицей, пригласив её на танец. Но не тут-то было.

Чикин тут же оказался рядом и подхватил его под руку:

– Любезный Василий Кириллович, не желаете ли составить партию в бильярд?

Пришлось согласиться.

В соседней с гостиной комнате, куда удалились все представители мужского общества, находился бильярд, длинный диван и круглый карточный стол. Окна и вход в комнату закрывали тяжёлые портьеры. Здесь мужчины почувствовали себя свободнее. Расстегнули сюртуки, закурили сигары. За столом тут же обосновались Новоселецкий с купцами и Туркиным с намерением игры в покер.

– Разбивайте, – предложил хозяин Аладьину, – указывая на выложенные в ровный треугольник шары.

В течение следующего часа Василий узнал о котировке цен на муку, о ликвидности рынка и биржевых индексах, и о банковских процентах для долгосрочных вкладов. Челябинские купцы и предприниматели активно интересовались положением данных вопросов в Петербурге и Москве. И Василий, в меру своих познаний, старался удовлетворить их запросу.

Партию в бильярд он, к своему удивлению, проиграл.

Распахнув тяжёлые портьеры, в комнату проскользнула именинница:

– Папенька. Нам хотелось бы тоже провести немного времени в обществе господина Аладьина, если, конечно, он не будет возражать?

– Что Вы, Ольга Александровна, – улыбнулся ей Василий, – Любое Ваше желание сегодня – закон. Я с удовольствием присоединюсь к вам.

– Господин Аладьин, Вы просто нарасхват! – усмехнулся Новоселецкий.

Оленька радостно схватила Василия за руку и потянула в гостиную.

Очутившись вновь в большом светлом зале, Василий понял, что танцы он пропустил. Молодое поколение, стянув стулья в круг, увлечённо играло в «фанты». Детей увели в детскую. А дамы старшего возраста обосновались в креслах около камина, обсуждая свои темы.

Но пройти мимо них беспрепятственно не удалось. Хозяйка дома Елена Аркадьевна быстро перехватила гостя из рук дочери:

– Василий Кириллович! Уделите нам несколько минут внимания.

– Ну, маменька! – воспротивилась было Оленька, но тут же умолкла под строгим взглядом матери.

– Мы обратили внимание на Вашу изысканность в одежде, и потому нам показалось, что Вы, Василий Кириллович, могли бы разрешить наш спор, – любезно заметила Елена Аркадьевна, настойчиво увлекая Аладьина к камину.

– В чём предмет Вашего спора? – спросил он.

– Скажите, как нынче носят в столице юбки; расклешёнными книзу или же от бедра? И правда ли, что корсеты выходят из моды? Или это слухи, что распускают феминистки?

Аладьин подавил невольную улыбку и ответил:

– С этого года в моду вступает стиль «неогрек». Талии нынче завышенные. А юбки прямые. Это новое направление Поля Пуаре из его последней коллекции «Платья Директории».

Данное известие произвело фурор; дамы ахнули и буквально вцепились в Аладьина, непременно желая знать подробности. Василий Кириллович отделался тем, что пообещал мадам Чикиной прислать журнал с фотоснимками коллекции Пуаре.

– С превеликим трудом, но мне удалось похитить нашего уважаемого гостя из рук папеньки и «mamа»! – торжественно сообщила Оленька, впуская Аладьина в круг молодых гостей, – Давайте знакомиться! Моего старшего брата Николая Вы уже знаете…

Она указала на белокурую пару юноши с девушкой:

– Брат и сестра Дядины: Георгий Михайлович и Татьяна Михайловна.

Девушка протянула руку для поцелуя и, широко улыбаясь, заметила:

– Все зовут меня Татой.

– Я запомню, – пообещал Аладьин.

Следующей была барышня с миндалевидными карими глазами, как у господина Туркина.

– Лидия Петровна Туркина.

– Очень рад.

– Владимир Михайлович Крашенинников.

Высокий плечистый молодой человек крепко пожал руку Василию.

Наконец, дошла очередь до той, чьё имя Аладьин желал услышать более всех прочих.

– Анна Яковлевна Исупова.

«Анна Яковлевна Исупова», – три раза подряд повторил он про себя, точно заклинание, – касаясь губами её руки.

– А это господин Весновский Виктор Александрович, редактор нашей газеты «Голос Приуралья», – рекомендовала последнего гостя Оленька.

Редактору было на вид чуть больше тридцати. Русые волосы, зачёсанные за уши. Очки в круглой оправе. И внимательный, изучающий взгляд. Он обменялся с Аладьиным рукопожатием и неожиданно произнёс:

– Экий затейливый узел у Вас на галстуке.

– Затейливые узлы – это моя специфика, – уклончиво отшутился Аладьин, – Я люблю их не только завязывать, но и… развязывать.

– Браво, – заметила Лидия Туркина, – Это отличная метафора, Василий Кириллович, – и мстительно обратилась к Весновскому, – Изволили получить, господин Ёж?

Аладьин в недоумении посмотрел на Виктора Александровича.

– Несравненная Лидия Петровна злится на меня, – пояснил тот, – Я не в должной мере выполнил условия её фанта.

– Называя Вас «ежом», Виктор Александрович, я имела в виду ваши иголки, которые Вы всегда с удовольствием втыкаете в собеседника, – тут же парировала Лидия, – А что касается условия фанта, так в отношении меня Вы не выполнили его вовсе!

– Ну, право же, Лидия Петровна. Я не знаю! – воскликнул Весновский, обиженно скрестив на груди руки.

Оленька взялась прояснить ситуацию:

– Василий Кириллович, по условиям фанта господин Весновский должен был придумать каждому из нас образ животного, с которым он видит ассоциацию данного субъекта.

– Как интересно! – поразился Василий.

– Я, например, в устах Виктора Александровича оказалась «домашним котёнком», – поделилась именинница, – А Николя – «шустрым бобром».

Все дружно рассмеялись, вспоминая услышанные прозвища.

– Вообразите, я была «игривой белой овечкой»! Бе-е-е! – добавила Тата Дядина, изобразив ножкой танцевальное па.

– А я – «могучий лось»! – басом произнёс Владимир Крашенинников, приставив к голове растопыренные пальцы, будто ветвистые рога.

Аладьин весело хохотал вместе со всеми, про себя отмечая, что господин Весновский подобрал для всех весьма меткие прозвища. Ему хотелось узнать, что сказал редактор про Анну Яковлевну. Но та предпочла не озвучивать этот факт. И лишь задорно смеялась.

– Ну, вот, а когда дело дошло до Лидии Петровны, – продолжала Оленька, – Господин Весновский так и не смог подобрать никаких ассоциаций.

– Это было просто бестактно с Вашей стороны, уважаемый Виктор Александрович, оставить меня одну без сравнения, – высказала в сердцах Туркина и отвернулась.

– Да, это несправедливо, – заметил Аладьин и обратился к Весновскому, – Хотите, я Вам помогу?

Все встрепенулись в предвкушении. Весновский же манерно повёл плечами:

– Это противоречит правилам фанта. Впрочем, если только этого хочет сама Лидия Петровна…

– Да, – громко заявила Лидия, – Хочу! Будьте любезны, господин Аладьин. Скажите, с кем из животных Вы могли бы меня сравнить?