Передо мной стоит невысокая женщина, примерно пятидесяти с лишним лет. Некогда чёрные волосы тронуты благородной сединой. Они аккуратно убраны под тёмный платок, завязанный под подбородком, оставляя видимыми лишь несколько непокорных прядей, обрамляющих лицо. Её лицо, загорелое и обветренное, излучает доброту и сердечность. Морщинки в уголках глаз и мягкая улыбка выдают её жизненный опыт и сострадание к людям.

Она одета в простое, но опрятное платье тёмно-зелёного цвета, украшенное лишь скромной вышивкой по подолу. Её натруженные, мозолистые руки держат большую корзину с травами и кореньями.

– У меня что-то с ногой, ― говорю я, показывая на распухшую лодыжку.

– И не только с ногой, ― добродушно улыбается она, ставя корзину на землю. ― Где ты нашла в нашем лесу волдырник?

Я лишь пожимаю плечами.

– Вот же бедолага, ― сокрушается она, ощупывая ногу. ― Перелома нет. Вывих у тебя. Сейчас вправлю ногу, и надобно полежать с недельку.

– Это хорошо, вот только я нездешняя и лежать мне негде.

Не сомневаюсь, что генерал не позаботился о моём проживании. Он же сказал, что действуем по отдельности и помогать он мне не собирается. Дошкандылять бы до начальства и потребовать, чтобы определили на постой.

– Так откуда ты?

– Император прислал, ― отвечаю я, не замечая, как замыкается в себе женщина. Становится холодной и отчуждённой. ― Как вас зовут? Не знаете, как добраться до здешнего начальства.

– Матушка Северина я, ― немного надменно представляется она, ― больше известная в округе как ведунья из Ивового Ручья.

– А я Софи, ― с энтузиазмом пожимаю ей руку. ― Вы мне поможете?

– Да куда уж деваться, ― обречённо произносит ведунья. ― Придётся помогать.

– Чем же я так тебе не угодила, ведунья из Ивового ручья?

– Тем, что послал тебя император.

– Не любишь императора? ― усмехаясь, спрашиваю я.

– Отчего же не любить? Люблю, но не всем сердцем, ― смотрит на меня колючим взглядом.

Несмотря на свою скромную внешность, в глазах Северины пылает внутренний огонь, заставляющий меня почувствовать себя песчинкой.

Ведунья поднимается, грациозно поворачивается и идёт к корзине. Её движения исполнены грации и уверенности, словно она парит над землёй.

– Матушка Северина, как хорошо, что мы тебя застали, ― кричат от городских ворот пара мужчин. ― Эрдан Ксандр приказал, чтобы ты вылечила девушку и взяла к себе на постой.

Ведунья что-то бормочет себе под нос, подозреваю, что ругательства.

– Несите её ко мне в дом, ― уныло произносит она. ― Сама она идти не может.

– Да как же мы её донесём? ― разочарованно спрашивают у ведуньи парни. ― Она же такая большая.

Гулливер в стране лилипутов. Так, сказки превращаются в жизнь.

– Это я-то большая? Да про таких, как я говорят: метр с кепкой в прыжке.

Парни прыскают со смеху, и даже матушка Северина снисходит до улыбки.

Чем же ей так насолил император, что при одном упоминании о нём ведунья мрачнеет.

– Принесите мне палку покрепче, ― прошу я парней. ― Доковыляю как-нибудь.

– А как ты до нашего городища добралась, красавица? ― спрашивает один из парней, и они дружно гогочут над обращением “красавица”.

Волдыри, покрывавшие руки, не дадут взять палку в руку. Как же я сразу-то не догадалась? Ползти по дороге, тоже не вариант: волдыри полопаются, и я получу заражение крови.

Что же делать? Снова обращаться за помощью к генералу?

Да, ни за что!

Сама допрыгаю как-нибудь.

Боль пронзает ногу с каждым прыжком, но я упорно продолжаю свой путь, подпрыгивая на одной ноге. Останавливаюсь и снова прыгаю, как лягушка.

Каждое движение даётся с трудом, но я стискивая зубы и продолжаю отчаянно прыгать вперёд. Волосы растрепались, а костюм испачкался, но я не обращаю на это внимания ― единственное, что имеет сейчас значение, – это как можно скорее добраться до дома ведуньи.

С каждым прыжком по ноге разливается жжение, а мышцы протестующе сокращаются.

Изо всех сил отталкиваясь здоровой ногой, стараюсь сделать прыжки как можно выше и дальше. Каждый новый шаг даётся с большим трудом, но я упрямо продолжаю движение.

Ведунья идёт за мной, а парни впереди, показывая путь. Уже никто не смеётся, а даже уважительно поглядывают на меня через плечо.

Благо дом ведуньи стоит на отшибе.

Делаю последний, отчаянный рывок, устремляясь к спасительному порогу, моля всех богов, чтобы хватило сил подняться в дом.

– Отчаянная ты, ― с уважением произносит ведунья, обходя меня на пороге и скрываясь в доме. Усевшись поудобнее на ступеньке, я отдыхаю, набираясь сил для последнего, отчаянного рывка камикадзе.

Поднимаю глаза в небо, глубоко вдыхая. Воздух чист и свеж. Я бы даже получила удовольствие, если бы так отчаянно не чесались волдыри и не болела нога.

– О, как, ― недовольно произносит ведунья, выглядывая в окно. ― Видать, не одна ты пожаловала.

Я смотрю на возвышающийся над городищем огромный шатёр. Ну, конечно, как же генерал и не расположится с удобством. Изнеженный аристократишка. Пижон.

Ругаю я его, отчаянно завидуя тому, что он может позволить себе устроиться с комфортом. У него не болит нога и жжёт лицо с ладонями. Мне так становится жаль себя. До слёз.

Вытащили в какое-то захолустье и бросили на произвол судьбы. Кажется, я разделяю чувства матушки Северины к драконам. Ненавижу их!

Забыв о волдырях на ладонях, сжимаю кулаки так, что слёзы брызгают из глаз. Ногти впиваются в раны, причиняя неимоверную боль. Я даже не сразу осознаю, что ко мне обращается ведунья.

– Чегось отмалчиваешься? Или не желаешь с золткой разговаривать? ― кипя от негодования, бросает мне обидные слова ведунья. ― Неблагородных драконьих кровей мы.

Большей ерунды я в жизни не слышала. Причём здесь благородная кровь. Я как бы тоже не дворянка и к драконам тем более никаким боком не отношусь. Из крестьян мы.

– Матушка Северина, ― изображаю я удивление, ― я же вроде не наступала вам на любимую мозоль? За что ж вы так на меня вызверились?

– Говор у тебя не как у драконов, ― задумчиво говорит она и скрывается в доме, бросив на ходу: ― Погодь.

– Да я не ухожу, ― бросаю я. ― Мне спешить некуда.

Куда мне идти? И так еле-еле дошкандыбала сюда. Опять это дурацкое слово!

Странно на меня действует это место. Когда я приехала из деревни в столицу, но долгое время избавлялась от лексикона, способного выдать, что я не городская. Тщательно следила за своей речью. А теперь провинциальное прошлое взяло вверх.

Ведунья возвращается, держа в руках колоду карт. Усаживается на нижней ступени крыльца. Зажигает свечу и это среди белого дня на улице. Какой в этом сакральный смысл, я не ведаю. Протягивает руку и снимает сухой пучок трав. Зажигает его и обводит им карты, а затем мою голову, я едва не задыхаюсь от дыма. Пристраивает эту чадящую пытку у себя над головой.

Она ловко тасует колоду, вдыхая дым от трав, и вытаскивает по одной три карты, раскладывая их на верхней ступеньке крыльца. Такой колоды я никогда не видела. Она не похожа ни на наши игральные карты, ни на Таро.

Может быть, отдалённо на Ленорман, но если честно, то я не сильна в них. Знаю лишь поскольку постольку, и то потому, что моя помощница была помешана на эзотерике и каждый раз раскидывала мне на любовный интерес.

Рисунок на первой карте – луна над тёмным лесом. На второй карте изображены красные цветы. А на третьей красный дракон.

– Ты не из этого мира, ― поражённо смотрит на меня ведунья, вновь вдыхая аромат чадящих трав. У меня от этого запаха кружится голова.

– Это вам карты сказали? ― скептически улыбаюсь я, пытаясь не дышать глубоко.

– Видение! Мне было видение, ― страшным, как в фильмах ужасов, голосом отвечает Северина. ― Ты пришла не просто так. Тебя направили драконы.

– Это я вам сама рассказала, ― робко напоминаю я, что цель своего визита я не скрываю.

– У тебя задание от императора драконов, касающееся нас.

Я закатываю глаза, весь этот балаган изрядно надоедает. Ещё и голова жутко болит.

– Вот только у императора есть скрытая цель, о которой ни ты, но твой дракон не знаете, ― продолжает вещать Кассандра местного разлива.

– Нет никакого моего дракона, ― раздражённо говорю я. ― Генерал, брат императора, а я лишь его помощница.

– Тайные цели императора касаются тебя и его брата, но он тоже не знает о том, что задумал император. Твой дракон поможет тебе.

Я скептически улыбаюсь. Никогда не верила в гадания. Общие фразы и никакой конкретики.

– В чём он мне поможет? ― раздражаюсь я ещё больше. Так происходит каждый раз, когда я думаю о нём. ― Это я ему помогу. Генералу без меня не выбраться отсюда.

– Наивное дитя, ― потусторонним голосом произносит ведунья, и глаза её закатываются, так что видны только белки. Её начинает трясти, как в эпилептическом припадке. ― Из раскалённого железа рождается меч, так же как из ненависти рождается любовь. Цель вашей миссии – любовь, и, лишь обретя её, ты вернёшься домой.

Будто и не она это говорит. Карты на ступеньке приходят в движение, и ведунья кладёт ещё одну. На ней изображена малина.

– Как я вернусь домой? ― нетерпеливо спрашиваю я. ― Император откроет портал?

Ведунья смеётся жутким смехом. У меня мурашки бегут по коже. Лучше бы она меня вылечила, ей-богу. В пророчества я не верю. А сейчас она меня лишь пугает. И с этой сумасшедшей мне предстоит жить в одном доме. я уже близка к тому, чтобы попроситься к генералу в его шикарный шатёр. Уж он-то комфортно устроился.

– Порталом послужит безусловная любовь, а откроет его поцелуй истинной любви, ― вещает Северина, вцепившись мне в плечо и тыча пальцем в выпавшую карту. ― Карта это ясно показывает.

Что за бред? Мне, что получается, нужно влюбиться в какого-нибудь золта, чтобы убраться от сюда?

– А ещё есть путь домой? ― спрашиваю я, сомневаясь в первом способе. Уж очень он какой-то ненадёжный, тем более для меня.

– Только если император выполнит свою часть договора, ― произносит ведунья, и я облегчённо вздыхаю.

Вот это меня полностью устраивает. Договор с императором – величина постоянная и более мне понятная, чем сомнительные пророчества.

– Ты послана золтам свыше. Небесная мать сжалилась над своими детьми, ― произносит ведунья, приходя в себя. ― Мы поможем тебе выполнить твою миссию.

– А вы знаете, какая она? ― усмехаюсь я.

– Конечно, ты принесла любовь народу золтов, ― так убеждённо говорит она, что я сама едва не поверила в свою особую миссию. ― С тобой наша жизнь изменится.

Если хочет верить в этот бред, пусть верит. Сложно мне будет организовывать свадьбы у такого тёмного народа. Но договор есть договор, и если я хочу вернуться, то мне надо поженить хотя бы одну пару.

Глава 6

Софи Соколовская

Ведунья окончательно приходит в себя.

– Ты приносишь людям радость и любовь, ― говорит она. ― Чем ты занимаешься?

Как же ей объяснить-то? Вряд ли они вообще знают о такой профессии, как организатор свадеб.

– Я в своём мире организовывала свадьбы.

– А чего их организовывать? ― удивляется ведунья. ― Чужой человек на свадьбе не к добру.

Опять суеверия и мракобесие. Ох, и сложно мне будет. А во дворце у императора казалось, что нет ничего легче. Как же я ошибалась. Придётся заручиться поддержкой Северины. Пока я здесь больше никого не знаю.

– Раньше у нас как было?

– Как? ― заинтересованно вовлекается она в разговор.

– Жених с невестой и их родители договариваются о свадьбе. И предстоит им сложный путь организации. То кафе или ресторан занят, то ведущего найти не могут, то проблемы с тортом. А ещё во время свадьбы родителям нужно бегать и следить за всем. Так?

Ведунья пожимает плечами.

– У нас свадьбы деревенские. Простые. Всего, что ты перечислила, нет.

Вот ещё проблема. Как организовать деревенскую свадьбу, которую празднуют во дворе дома.

– Расскажи, как у вас проходят свадьбы, ― решаю я расспросить ведунью, чтобы знать, с чем работать предстоит.

– Для золтов подготовка к свадьбе ― не просто организация праздника, а важный ритуал, объединяющий всю общину в радостном ожидании нового союза, ― начинает ведунья.

Конечно, конечно, я и не спорю, внимательно слушая. Вот только я сама из деревни и рассказывать мне сказки золтского леса не надо. Отец с матерью жениха и невесты все в мыле, пока община празднует образование нового союза.

– Свадьба ― событие, которое затрагивает всю общину. Подготовка к ней начинается задолго до самого торжества, ― рассказывает Северина. ― Сначала проходит сватовство. Родители жениха приходят в дом невесты, чтобы договориться о свадьбе. Если согласие получено, начинается активная подготовка.

Пока ничего нового, всё, как у нас в мире. Не вешай нос, Софи! Ты же умница и даже в этом захолустье сумеешь увлечь народ новой идеей. Чего-чего, а убеждать – это твоя сильная сторона.

– Весть о предстоящем празднике быстро разносится по деревне. Дружки жениха и невесты обходят дома, приглашая гостей. Каждая семья готовится внести свой вклад в торжество.

Так уж и каждая семья, сомневаюсь я. Может быть, поэтому золты перестали жениться? У кого-то вообще нет детей, а свою лепту в организацию праздника вноси и пищи.

– Женщины собираются вместе, чтобы печь караваи и пироги. Воздух наполняется ароматом свежей выпечки, ― мечтательно произносит ведунья и даже причмокивает от удовольствия, представляя застолье. ― Мужчины занимаются приготовлением мясных блюд и напитков. Во дворах слышен стук топоров ― готовятся столы и лавки для гостей.

Вот зачем каждый раз готовить столы и лавки? Сколотили один раз и пользуйтесь всей деревней. С каждым новым словом Северины во мне зреет уверенность, что я смогу и здесь открыть своё брачное агентство.

– Невеста с подругами шьют и вышивают наряды, готовят приданое, ― продолжает рассказ ведунья, путая хронологию событий и не догадываясь, что я уже придумываю, как сделать так, чтобы золты захотели свадьбу моей организации. ― Жених с друзьями украшают дом и двор лентами и цветами. Вечерами молодёжь собирается, чтобы репетировать свадебные песни.

Делаю себе пометку в памяти, организовать ансамбль, в крайнем случае хор. Не все же хорошо поют, вот и выберу самых лучших.

– Накануне свадьбы проходят девичник и мальчишник. Это последняя возможность для молодых провести время с друзьями перед началом семейной жизни.

Девичники и мальчишники я тоже организовываю. Это моя любимая часть подготовки. Нужно же так всё организовать, чтобы невеста с женихом навсегда запомнили прощание с холостой жизнью.

– В день свадьбы вся деревня преображается. Звучит музыка, гости наряжаются в лучшие одежды.

– Очень интересно, ― честно говорю я. ― А брак где регистрируется? У вас есть церкви? Священники?

Ведунья смеётся. Её смех похож на карканье вороны.

– Богиня домашнего очага Тремма, покровительствует семьям и общине. Наши боги не нуждаются в служении, и священников у нас нет.

Уже хорошо, отмечаю я про себя. Если нет культа, то можно вносить свои дополнения и украшать церемонию новыми фишечками.

– Ритуал создания новой семьи проводится старейшинами общины, ― говорит Северина. ― Перед началом церемонии жених и невеста приносят дары Тремме ― свежеиспечённые караваи, цветы, а также личные украшения и предметы, сделанные своими руками. Эти подношения кладутся на алтарь в качестве жертвы богине.

Очень красиво, надо признать. Есть с чем работать. Я мысленно уже потираю руки в предвкушении интересной работы. Помощников наберу из самих золтов.

– А где находится храм богини? ― интересуюсь я, прикидывая в уме, как всё вплести в единую программу празднества.

– Место почитания Треммы небольшая роща с могучими вековыми деревьями, в центре которой расположен её алтарь.

– Алтарь? ― удивляюсь я.

– Да, он представляет собой большой валун, на котором высечены символы и изображения богини. Вокруг алтаря установлены скамьи, где собираются члены общины во время торжественных обрядов.

Валун же наверно можно будет принести в деревню, чтобы далеко не бегать?

– А дальше? ― спрашиваю я. ― Что происходит дальше?

– Старейшины общины, облачённые в особые одежды, выходят к алтарю и начинают ритуальный танец, призывая Тремму стать свидетельницей союза молодых. Во время танца они читают древние молитвы, прося богиню благословить брак и даровать паре долгую и счастливую совместную жизнь.

Красиво, очень красиво, решаю я. Менять здесь ничего не стоит. Религиозных обрядов вообще лучше не касаться. Люди становятся удивительно упрямы, когда дело касается веры.

– Когда старейшины заканчивают танец, жених и невеста становятся перед алтарём, держась за руки. Старейшины возлагают на их головы венки из полевых цветов и трав, символизирующие плодородие и обновление. Затем молодые произносят клятвы верности друг другу, скрепляя свой союз в присутствии богини Треммы и всей общины.

Просто чудесно. Это же подарок небес. С такими традициями работать одно удовольствие. И песни, и танцы, и красивый обряд бракосочетания. Интересно, есть у них что-то наподобие фотографа. Неплохо бы запечатлеть всё это для истории семьи.

Жаль, что руки болят и не удержат ручку. У меня аж зуд от нетерпения, как мне хочется приступить к работе.

Осталось только найти первую пару на организацию свадьбы.

– Я помогу тебе, ― произносит ведунья, а я вздрагиваю, не ожидая такого продолжения.

– Но вы же даже не знаете, какое задание я получила от императора, ― говорю я, ― а уже хотите помочь.

Матушка Северина закатывает глаза к небу, мол, какую непроходимую дуру прибило к нашим берегам.

– Догадаться несложно, ― терпеливо объясняет она, словно я неразумный младенец. Такой подход меня выводит из себя, но я благоразумно сдерживаюсь. Всё-таки она обещала помощь. Глупо было бы разбрасываться такими обещаниями. ― Тебе призвали из другого мира. Выбрали, судя по всему, из-за твоего дела. Прислали сюда. А, значит, император заметил, что добыча золота сократилась…

– Вы думаете, что всё так и было?

Я имею в виду свой призыв, а не добычу золота, до которой мне нет никакого дела.

– А как иначе-то? ― искренне удивляется ведунья. Вот только не пойму чему, то ли моей непроходимой глупости, то ли тому, что я сомневаюсь в её словах. А я сомневаюсь. И даже очень.

Почему генерал думает, что золты тупые? Очень даже сообразительные. Особенно матушка Северина.

– Императора беспокоит только добыча металлов, а на судьбу золтов ему плевать. Вместо того чтобы разобраться, почему наш народ бастует, он пошёл по пути наименьшего сопротивления ― прислал тебя, чтобы завлечь красивыми картинками свадеб.

Ведунью трясёт от возмущения. И, я надо признаться, разделяю её негодование, но толика сомнения всё же имеется. Может, император не такой уж и плохой?

– Он правит огромной империей и уследить за всем нет возможности, ― оправдываю я Ригана XXI. ― Узнал о ваших бедах и прислал на помощь своего брата.

– Это которого? ― прищурив глаза, подозрительно спрашивает ведунья.

– А что у него их много? ― в свою очередь, удивляюсь я. ― Я знаю лишь генерала Райана ди Роско.

– Братьев много, ― подтверждает кивком свои слова ведунья. ― Род ди Роско многочисленный.

Она задумалась и снова, что ли, впадает в транс? Как-то странно она смотрит, как бы сквозь меня.