– Вставай, соня!
Кто это тянет её за ногу? Матильда вскакивает. Сначала не понимает, где она, но потом замечает над чердачным проёмом голову Мари.
– А где все?
Сонно оглядываясь, Матильда видит, что в постелях уже никого нет.
– Отец со старшими с самого утра ушли на глиняный карьер. Остальные внизу. Ты спускаешься?
Матильда торопливо одевается и идёт на первый этаж.
– Доброе утро.
Она опасливо смотрит на тётю, которая занята мытьём полов.
– Можешь умыться прямо здесь… Воду ещё не выносили, – показывает Мари. – И хлеба я для тебя оставила.
Наклонившись над общим ведром, Матильда плещет водой себе в лицо и вытирается висящей рядом тряпицей. Потом подсаживается к Просперу. Он сидит, поставив локти на стол, и угрюмо смотрит в одну точку перед собой. Матильда намазывает себе топлёного жира на хлеб.
– Что-то случилось?
Проспер снисходительно косится на неё, потом переводит взгляд на Мари.
– Ты что, ей так и не рассказала?
– Нет, – качает головой Мари.
– Рабочий сезон в этом году решено начать уже сейчас. Господин директор с управляющим вчера объявили об этом в трактире. Сегодня будем готовиться, завтра уже начинаем. Что ни год, то всё раньше и раньше, – бурчит он недовольно.
– Ну и хорошо, что так, Проспер.
Тётя на секунду прекращает мыть пол и встаёт, опершись на швабру. Она выглядит бледной, и глаза у неё покраснели.
– Зато в доме будет еда.
– Ночные заморозки[8] закончились, – поясняет Мари. – Поэтому директор хочет запустить завод как можно скорее. Ничего не попишешь.
Она встаёт и наливает Матильде цикория.
– Кофейник ещё не остыл. Мама, подлить вам?
Тётя отставляет швабру в угол и подсаживается к столу. Когда она протягивает руку за кружкой, Матильда с Мари с тревогой замечают у неё большой синяк на предплечье. Тётя сразу же закрывает его рукавом.
– Да, Матильда, пока я не забыла… Я обещала соседке, что ты и за её грудничком присмотришь.
– За грудничком?!
– Не бойся, её старшая дочка, ей шесть, тоже будет с вами. Она тебе всё расскажет.
– Матушка, вы уже закончили уборку?
Это Фонске весело выглядывает из-за двери.
– Да, уже можно заходить!
Ведя малышек за руку, Фонске входит в дом. Фина сразу забирается к своей матери на колени.
– Ох, как же мне будет тяжело оставлять свою доченьку, – вздыхает Мари. – Буду уходить, пока она ещё не проснулась, и возвращаться, когда она уже будет спать сладким сном. Но…
Тут Мари берёт Матильду за руку.
– Моё сердце будет спокойно. Я знаю, вы с Фонске прекрасно о ней позаботитесь.
– Уж мы постараемся, да, Фонске?
На это братик с озорной улыбкой подмигивает ей в ответ.
Тётя роется в керамическом горшке, стоящем у плиты.
– Лука на сегодня не хватит.
– Я видела. Схожу в магазин, – отвечает Мари.
– Если нам ещё разрешат взять в кредит[9]…
– У меня всё получится. Пойдешь со мной, Матильда?
Мари встаёт.
– Возьмём с собой Фину и Аделину.
«Начинается летний сезон…» Кого бы они ни встретили, все только об этом и говорят. В этот последний день женщины переворачивают свои дома вверх дном, чтобы вымыть всё дочиста. Некоторые затеяли стирку и трут замоченную в цинковом тазике одежду на ребристой стиральной доске. Ведь неизвестно, когда в следующий раз представится такая возможность.
На улице сегодня не так грязно, как вчера, но всё равно приходится обходить глубокие лужи. Матильда и Мари в прекрасном настроении идут к воротам, каждая с ребёнком на бедре.
– Нормально проспаться им не удалось, – хихикает Мари, огибая последнюю лужу. – Работа на глиняном карьере не из лёгких. Отец с братьями сегодня вернутся домой без сил. Отец – хороший человек, только вот…
Мари искоса, не поворачивая головы, смотрит на Матильду.
– Пьёт он сильно.
– Как и мой, – через силу признаётся Матильда, которая ещё никогда в жизни не произносила этого вслух.
Мари смотрит на неё с пониманием.
Погрузившись в свои мысли, они молча идут рядом, только Аделина и Фина весело лепечут. Матильда вспоминает, какие у них случались скандалы, когда отец возвращался из трактира. Там же он познакомился с Леной, она работала за стойкой… Не хочется об этом думать. Светит солнце, вот бы сходить в деревню!
– В какой магазин вы ходите? – спрашивает она, повеселев.
– В свой, тут недалеко. Им владеет директор завода. Нам нельзя покупать продукты в другом месте.
– Точно! Мне же мама рассказывала.
Они заворачивают в первый переулок за территорией рабочего посёлка. Среди некрашеных домиков с закрытыми ставнями притаился крошечный магазинчик. На крыльце стоят ящики с продуктами, а хвост очереди виден уже на улице. Изнутри доносится голос покупательницы, недовольной тем, что картошка гнилая.
– Слушай, может сходим в деревенский магазин? – тихонько спрашивает Матильда, прикрыв рот рукой. – Овощи тут какие-то пожухлые. Ты только взгляни на этот лук…
– Тихо ты, – шепчет в ответ Мари, приложив палец к губам. – Мы в любом случае должны будем купить всё здесь.
– Понятно, но…
– Если поймают, уволят.
Их очередь.
– Опять ты? – презрительно поднимает брови женщина за прилавком.
Мари притворяется, что ничего не слышала.
– Два килограмма лука, пожалуйста.
– Сейчас, посмотрю, что у меня в книге записано. Так, фамилия у вас Франке́.
Продавщица деловито надевает очки, слюнявит пальцы и быстро-быстро перелистывает страницы.
– Ага, вот и «Ф».
И смотрит на Мари поверх очков.
– Так я и думала. Отпускать больше ничего нельзя, у вас слишком большой долг за эту зиму. Сначала нужно расплатиться хотя бы частично. Я вас с матерью уже несколько раз предупреждала.
И со стуком захлопывает учётную книгу.
Из очереди доносится неодобрительный ропот.
– А что же нам сегодня есть?
Фина начинает плакать, и Мари подхватывает её на руки.
– У них дома девять человек детей! – выкрикивает какой-то мальчик.
Матильда оборачивается и видит в конце очереди Адриана.
– Завтра начинается летний сезон, и мы сможем погасить долг, – предпринимает ещё одну отчаянную попытку Мари.
– Нет.
Высоко подняв голову, Мари берёт курс на улицу, за ней по пятам следует Матильда. Проходя мимо Адриана, она здоровается с ним.
Мальчик сразу же выходит из очереди и идёт следом.
– Пусть твоя тётя зайдёт к нам, мы дадим ей картошки и лука, – предлагает он негромко.
Но Мари уже дёргает Матильду за рукав:
– Давай быстрее, мы торопимся!.. Что у тебя за дела с этим мальчишкой? – шипит она, едва они отходят подальше.
– Он всего лишь предложил занять продуктов у его матери.
– Не уверена, что твоей тёте это понравится.
– То есть?
Матильда останавливается в полном недоумении.
– Эта семья… – Мари понижает голос. – Они социалисты.
– Соца… Кто?
Мари нервно оглядывается, нет ли кого поблизости.
– Ну, знаешь… красные.
Но Матильде это ничего не говорит, ей еще никогда не доводилось слышать о каких-то «соца-что-то-там».
– И что в этом такого страшного? И вообще, это же друг Проспера.
– Мама против того, чтобы они дружили. Скоро он наберётся таких же сумасбродных идей от своего папаши. Тот всё время пытается заманить отца и других мужчин на собрания красных.
В это мгновение из-за угла выбегает Розали.
– Мама сказала, вы здесь!..
– Где тебя носило всё утро? – перебивает её Мари.
– Мало ли, – пожимает плечами Розали. – У меня сегодня последний свободный день… Кобе ходит по всем домам, – продолжает она привычной скороговоркой. – Хочет загнать всех мальчишек помогать готовиться к завтрашнему дню. Но вот Проспера ему не найти, – усмехается она.
Они возвращаются все вместе на Территорию.
– Помянешь чёрта – он тут как тут, – бормочет Мари. – Идём быстро, как будто мы его не заметили.
Но уже поздно. «Чёрт» уже увидел девушек и направляется к ним.
– А кто это?
– Вонючка Кобе, управляющий, – прикрыв рот рукой, шепчет Розали.
Прямо на них идёт высокий мужчина с сальными волосами. Бегающие поросячьи глазки поблёскивают на его изъеденном оспинами лице.
– Гуляете, дамы? – ухмыляется он. – Уж не видели ли случаем Проспера и его друзей?
Матильда незаметно скосила глаза на дорогу, не идёт ли за ними следом Адриан.
– Мы их уже полдня не видели, – уверенно говорит Розали. – А ты?
И она смотрит на Матильду, которая трясёт головой.
– А твоя старшая сестра тоже ничего не знает?
Мари стоит отвернувшись и прижав к себе Фину.
– Жалость какая… Старшая сестра, оказывается, язык проглотила, – ухмыляется Кобе и смотрит на Матильду. – А ты чья будешь? Я тебя раньше не видел.
Он нагло осматривает Матильду с ног до головы. Она опускает глаза, по всему телу проходит дрожь.
– Я д-дочь сапожника.
– А, видел его в трактире.
– Да, Матильда – наша кузина. Будет жить у нас, – тараторит Розали.
– Ого, прямо кузина! Вот это новости. А лет тебе сколько?
– Тринадцать, господин, – тихо отвечает Матильда.
Кобе прикладывает руку к уху:
– Ничего не слышу.
– Тринадцать! – во весь голос кричит Розали.
Он причмокивает губами.
– А ты что? Так и будешь глухой прикидываться?
Кобе делает шаг в сторону Мари, которая только крепче прижимает к себе дочку.
Но тут Фина вдруг поворачивается к нему лицом.
Своей грязной ручищей он треплет её по щеке.
– Вся в мать, – произносит он с ухмылкой во весь рот. – То-то радость, да?
Фина начинает рыдать.
– Ой, это из-за меня?
Пытаясь обратить всё в шутку, он поднимает руки и делает шаг назад.
– Ну тогда я, пожалуй, пойду. Увидите Проспера или кого-нибудь из его друзей – присылайте ко мне на сушку. Будьте здоровы!
– Какой он… мерзкий, – брезгливо произносит Матильда, когда управляющий скрывается из виду.
– Держись от него подальше, – тихо предупреждает Мари. – Он… Он… скотина! – с трудом подобрав подходящее слово, выпаливает она и тут же обрушивается на сестру: – Какого чёрта ты ему всё рассказала про Матильду?!
Розали пожимает плечами:
– Он бы и так быстро всё узнал.
– Что ж, тогда на ужин будет просто картошка, без лукового соуса.
Мари вместе с тётей пересчитывают оставшиеся картофелины.
– Выходит по две штуки на человека, но это если… – Мари оборачивается, – если Фонске будет кашу?
– Опять? Я уже не маленький, – отвечает тот, не отрываясь от своего занятия.
Высунув от усердия кончик языка, он ножом старательно вырезает из газеты фотографию парового трамвая. Матильда наблюдает за ним, сидя рядом за столом.
Стук в дверь.
– Войдите!
В дверях стоят две соседки, каждая прижимает к себе наполненный чем-то передник.
– Добрый день!
– Проходите, – вежливо приглашает их тётя.
К всеобщему удивлению, соседки идут прямо на кухню и высыпают содержимое своих передников на стол. С десяток картофелин и луковиц катятся в разные стороны.
– Это не много, но на сегодня, во всяком случае, хватит.
Тётя ахает и прикрывает рот рукой.
– Мне же нечем вас отблагодарить!
– Ну нельзя же ложиться спать голодными? Тем более что завтра нам всем придётся трудиться в поте лица.
– Мы и в следующий раз к вам заглянем.
Тётя растроганно кивает.
Фонске радостно шепчет:
– Ура! Не каша!
Только соседки ушли, как дверь опять распахивается. В дом заходит старший из двоюродных братьев Матильды с деревянным ящиком на плечах.
– Откуда ты? – Мари и тётя следят за ним с удивлением. – А остальные где?
Он со стуком опускает ящик у плиты.
– Отец как придёт, сразу захочет ужинать. Нас сегодня пораньше отпустили. Кобе забрал нас с глиняного карьера: надо было кое-что починить до завтра. Мы почти закончили.
Мари уже заглядывает в ящик.
– Картошка и лук? – удивлённо смотрит она на брата.
– Ну да, Адриан рассказал, что в магазине вам ничего не дали.
– И как же вам удалось всё это раздобыть? – с недоверием спрашивает тётя.
– Отец договорился с директором. Матушка, мне некогда объяснять. У него для вас есть две новости – хорошая и плохая…
– Как же отцу удалось договориться? – не отстаёт от него тётя, пока он идёт к двери.
– Он сам всё расскажет. Я и так уже наболтал лишнего.
Он быстро убегает на улицу, стуча башмаками.
– Ну, теперь нам какое-то время можно не беспокоиться, что нечего будет есть, – говорит Мари.
Встав рядом с матерью, она чистит картошку и прямо светится от радости.
Но тётя тревожится. Ей не дает покоя мысль о хорошей и плохой новости.
– А я знаю, – смеётся Мари. – Отцу будут больше платить.
– Ты сама-то в это веришь? – ворчит тётя, начиная резать лук.
От недосыпа Матильда чувствует себя разбитой и всё время зевает. Рассеянный взгляд случайно останавливается на статуэтке Девы Марии, рядом с которой теперь стоит эмалированный кувшин с букетом купыря. Такое ощущение, что статуэтка стояла здесь всегда. Прежняя жизнь кажется Матильде далёкой-далёкой. Скоро ей придётся целыми днями следить за малышами. Как это будет? Сложно представить. А ведь начнётся всё это уже завтра…
– Ну вот! Нож соскользнул! Трамвай испорчен! – Фонске готов расплакаться. – Всё потому, что здесь темно и ничего не видно.
Матильда стряхивает с себя сонливость.
– Давай, я помогу.
Она берёт у него газету из рук.
– Не волнуйся, сейчас всё исправим. Я зажгу свет? – спрашивает она у тёти, которая опять принялась причитать: вот бы плохая новость оказалась на деле не такой уж плохой.
Пока Мари зажигает керосиновую лампу, тётя ставит картошку с луком на огонь. И вот уже дом полон народу: Розали с Аделиной и Финой вернулись с улицы. У малышек раскраснелись щёки от игр, они усталые и голодные. Матильда встаёт рядом с тётей, чтобы научиться готовить кашу для малышей.
– Отец сейчас придёт, матушка, – сообщает Проспер, добежавший до дома первым.
Как есть, потный и грязный, он плюхается на стул.
– Пришлось горбатиться весь день, – с важным видом говорит он Фонске.
– А я-то думала, Кобе тебя не найти, – поддразнивает его Розали.
– От него спрячешься, пожалуй, – бурчит он.
Розали с Матильдой переглядываются.
– А ты чего ждал? – улыбается тётя. – Кобе сам здесь вырос. Ему известно, где искать. Но скажи мне, Проспер, что отец должен нам рассказать?
– Этого я не знаю.
Проспер опасливо кидает взгляд на мать и продолжает свой рассказ:
– Мы хотели в последний свободный день ещё раз половить угря. И тут вдруг Адриан видит, как по дамбе идёт Кобе. Мы было попытались спрятаться в воду среди тростника. Но Кобе стоял и высматривал до тех пор, пока кто-то не пошевелился. Ну и тогда нас, конечно, всех поймали. Прямо в мокрой одежде и пошли…
– Так можно и воспаление лёгких подхватить, – ворчит тётя.
– Да нет, матушка, мы встали на разгрузку и за десять минут высохли.
Фонске и Розали смотрят на него с восхищением.
– Но… – начинает тётя.
– Здравствуй, жена.
– Здравствуйте, матушка.
Вернулся дядя со старшими сыновьями. Дядя смущённо стоит посреди комнаты и мнёт в руках свою кепку.
– Э-э, я тут должен тебе признаться…
– Ну что там? – с тревогой перебивает его тётя.
– Сегодня к нам на карьер приходил директор. Напомнил мне о давнем обещании, – робко продолжает дядя. – Кобе, оказывается, тогда ещё записал это в своём блокноте.
– Какое обещание? О чём ты говоришь?
Тётин голос вдруг становится очень высоким. Она смотрит на дядю широко раскрытыми глазами.
– Я обещал управляющему, что… что Фонске будет нам помогать.
– Фонске?! Но ты же знаешь, он же…
– Знаю, жена. Но я уже дал слово, потому что у директора в долгу. Ртов у нас много, и за зиму мы задолжали изрядно. Не только в магазине, по аренде долг тоже не маленький.
– Не иначе, ты наобещал это в пьяном угаре, – с горечью говорит тётя.
Дядя, сознавая свою вину, склоняет голову.
– Да, я ляпнул, не подумав, а управляющий сразу же доложил директору.
– Мой малыш Фонске!
Тётя начинает рыдать. Мари подходит к ней и обнимает.
– Ты же сама знаешь, какие тут порядки! – восклицает дядя в отчаянии. – Иначе я потеряю работу. Нам будет нечего есть, и не будет крыши над головой. Рядом в деревне полно безработных, хоть кто прямо сегодня согласится занять моё место.
Никто и не заметил, как Фонске подошёл к отцу и тянет его за рукав.
– Я пойду с вами работать, – обещает он звонким голосом. – Матушка, не беспокойтесь. Я уже большой и сильный.
– Ты хороший сын.
Отец прижимает его к себе.
– Так вот откуда этот ящик с луком и картошкой… – всхлипывает тётя.
– Да, хорошая новость – это то, что теперь нам опять можно брать продукты в магазине.
Тётя устало встаёт.
– Пойду накрывать на стол.
– Подожди пока, я ещё не закончил, – говорит дядя. – Мне пришлось пообещать ещё кое-что…
Все опять напряжённо смотрят на него.
– Э-э… директору передали, что теперь у нас живёт Матильда, и мне пришлось пообещать, что она… будет работать челноком.
У Матильды мутнеет в глазах.
– Челноком?
Она не может в это поверить.
– Это невозможно, – уверенно заявляет Мари. – Кто тогда будет сидеть с малышами?
– Да, Мари права, – говорит тётя, вернувшись к столу. – Матильда и за соседскими будет смотреть.
– Ну-у… Кобе придумал, как сделать так, чтобы никому не надо было сидеть дома с малышами и… как можно больше людей выходили на работу. Если всех маленьких детей посадить в общий цех, где мы едим в перерыв, тогда понадобится только одна нянька на всех.
Тётя и Мари смотрят на дядю, раскрыв рот.
– Одна нянька?! – взрывается Мари. – Вонючка что, совсем рехнулся? Ему известно, сколько при заводе живёт малышей?
– Ну что ж, – разводит руками дядя. – Зато ты сможешь видеть Фину каждый день во время обеда.
Мари сердито плюхается на стул и замирает, уставившись в одну точку. Матильда в таком же подавленном состоянии.
– Н-но вы ведь договаривались с моим отцом?
– Гм, твой отец… Я бы не слишком на него рассчитывал.
– Почему?
– В трактире про него сейчас часто вспоминают. Мало того что твой отец платит за аренду новой лавки, он ещё и дом снял в придачу. Потому как благородная госпожа Лена, видите ли, не желает жить в комнатах над сапожной мастерской. А ещё Лена изволит хотеть новую мебель. А твой отец ни в чём не может ей отказать, а уж сейчас и подавно, потому что…
Тётя сверкает на него глазами.
– Гм, – осекается дядя. – Как бы то ни было, ни одного франка на твоё содержание я пока так и не получил. И не думаю, что получу. Радуйся, что у тебя есть крыша над головой. Будет только правильнее, если ты тоже внесёшь свой вклад.
Матильда не может вымолвить ни слова.
Тётя берет её за руку, пытаясь утешить:
– Теперь твоя жизнь вместе с нами, на заводе, девочка моя.
О проекте
О подписке