Глава 4

Настойчивые лучи солнца, что подглядывали из неплотно задёрнутых штор, разбудили Алису. Первым, что она ощутила, была не просто головная боль, а настоящая кузница, устроенная у неё прямо в висках. Тяжёлый молот бил с монотонным упорством, и каждый удар отзывался тошнотворной волной где-то в районе желудка. Она застонала, не открывая глаз. Алиса почувствовала, что постель была слишком жёсткой, а одеяло грубым на ощупь. Узкий свет из окна бил в лицо, падая слева, а не со спины, как это всегда бывало дома, из-за изголовья её кровати. Эта простая, бытовая нестыковка ускорила пульс. С тревогой, медленно просачивающейся сквозь алкогольный туман, она заставила себя приоткрыть веки.

Вокруг была совершенно незнакомая спальня. Свет, настойчиво пробивавшийся сквозь щели в тёмных шторах, выхватывал из полумрака строгие очертания. И тут до Алисы дошло, что это не комната Хлои, заваленная мягкими игрушками, где все стены обклеены плакатами BTS. И не вычурная, в пастельных тонах, спальня Эшли.

Паника, холодная и цепкая, сжала её горло. Она резко приподнялась на локтях, заставляя глаза привыкнуть к полумраку, и начала жадно, почти отчаянно осматриваться. Взгляд скользнул по шкафу-купе с глянцевыми фасадами, по мощному компьютеру на строгом письменном столе, по голым стенам без единого украшения. Она села, и комната поплыла перед глазами. Ей срочно нужно было найти телефон. Руки дрожали, когда она ощупала одеяло, простыню, но ничего не нашла.

Её взгляд упал на прикроватную тумбочку. И там лежал её iPhone, аккуратно подключенный к белому кабелю зарядного устройства. Кто-то позаботился о том, чтобы он не разрядился. Эта мысль не принесла утешения, лишь усилила тревогу.

Она схватила его. Яркий экран обжёг глаза. Время – 09:30. И целая лавина уведомлений обрушилась на неё. Одиннадцать сообщений и тридцать семь пропущенных вызовов от Хлои. Три пропущенных звонка от мамы. Сердце упало, когда она увидела самое страшное, леденящее душу уведомление – один пропущенный звонок от папы.

Один. Всего один. Этого было достаточно, чтобы по спине пробежали мурашки.

Алиса откинула в сторону одеяло и осмотрела себя. Только сейчас она осознала, что на ней надеты чужие вещи. Чёрная хлопковая футболка на несколько размеров больше и серые спортивные шорты, явно мужские. Ткань приятно пахла кондиционером.

«Что со мной вчера случилось?» – отчаянно пронеслось в голове, но память услужливо подкидывала лишь обрывки: громкую музыку, мелькающие лица, горьковатый вкус алкоголя.

Алиса встала, едва удерживая равновесие, и, придерживаясь за стену, подошла к двери. Из-за неё доносились приглушённые звуки шипения масла и стук посуды.

Она приоткрыла дверь на сантиметр и притаилась. Обонятельные рецепторы взбудоражились от запаха жареного бекона и кофе. Аромат такой домашний и аппетитный, что здесь, в этой ситуации, казался кощунственным.

Пространная кухня-гостиная была залита утренним солнцем. У плиты, боком к ней, стоял высокий парень в чёрных спортивных штанах. Он был без майки, и Алиса невольно отметила, насколько атлетичным и поджарым было его телосложение. Свет из окна выхватывал рельеф напряжённых мышц спины и плеч. Его лицо было сосредоточено. Густые чёрные брови сошлись на переносице от напряжённого выражения лица, а губы вытянулись в тонкую нить.

Он ловко орудовал сковородой, и каждое его движение было наполнено сдержанной, почти хищной грацией. И в тот же миг, даже не обернувшись, он сурово бросил в пространство:

– Иди умойся и садись ешь. В ванной на тумбочке чистое полотенце и твоя выстиранная одежда, – его голос был низким и властным.

Алиса оттолкнула дверь и вошла в гостиную, инстинктивно скрестив руки на груди в защитном жесте.

При взгляде на него всё тело Алисы мгновенно покрылось мурашками. Каждый мускул в её теле напрягся до болезненной одеревенелости, словно кровоток остановился.

– Ты меня раздел? – голос прозвучал хрипло и слабо.

Парень на секунду замер, затем продолжил раскладывать яичницу по тарелкам.

– Ну да. А потом одел. Не хотел пачкать свою постель размазанными рвотными массами по твоей одежде, – ответил он с ледяным спокойствием, всё ещё не удостаивая её взглядом.

От этого циничного заявления Алису бросило в жар. Стыд и злость закипели внутри.

– Где я? И как я здесь оказалась? Ты что меня похитил с вечеринки? – её голос сорвался на высокую, почти истерическую ноту, но она не могла сдержаться.

Он резко отшвырнул деревянную лопатку на столешницу. Звук заставил её вздрогнуть. Медленно, с преувеличенным терпением, он развернулся к ней, и Алиса в полной мере осознала его рост и широкие плечи. Он облокотился на столешницу и уставился на неё своим пронзительным взглядом. Теперь, глядя на него прямо, она увидела все те же запавшие в душу чёрные глаза, которые сейчас излучали чистую, беспримесную злость и презрение.

– Мелюзга, ты кем себя возомнила? – он горько расхохотался, но в его смехе не было ни капли веселья.

– Я выслушаю твои объяснения и уйду домой! – выкрикнула она, чувствуя, как предательски дрожит её подбородок.

– Иди переодевайся в свои шмотки и проваливай. Ты создаёшь мне слишком много проблем, – его голос стал тише, но от этого ещё опаснее, – Сначала выскакиваешь на дорогу, что чуть не угодила под колеса моей машины. Затем напиваешься на вечеринке до потери сознания. Чёрт! Надо было оставить тебя там, чтобы тебя там по кругу пустили. И сейчас стоишь, вся из себя такая крутая и самодостаточная, строишь из себя взрослую, а по факту – тупая малолетка, которая возомнила о себе слишком много!

Каждое слово било точно в цель. Обрывки воспоминаний ворвались в сознание с новой силой: дом Эшли, толпа людей, повсюду мелькающие красные пластиковые стаканчики, рыжий урод, который начал приставать на заднем дворе, беззаботные Хлоя и Зак, алкоголь, много алкоголя, сильное головокружение, тошнота, темнеет в глазах… И эти самые чёрные глаза, смотрящие на неё с досадой и ноткой брезгливости.

Алиса покраснела так, будто её ошпарили. Глаза наполнились предательскими, жгучими слезами. Она не могла больше это выносить. Спрятав лицо в ладонях, она резко развернулась и забежала в ванную, захлопнув за собой дверь.

Рядом с умывальником, на тумбочке аккуратно лежала её выстиранная и высушенная одежда. Ещё один удар по её истерзанному самолюбию.

Она быстро переоделась, с наслаждением скинув с себя чужую футболку, вымыла лицо холодной водой, пытаясь смыть следы сна, и позор.

Когда она вышла, парень сидел за барной стойкой и спокойно уплетал свой завтрак. Он даже не взглянул в её сторону. Униженная, раздавленная, она прошептала, едва сдерживая новые слёзы:

– Спасибо.

И, не дожидаясь ответа, выбежала из квартиры.

В глубине души, в самой глубине, теплилась абсурдная, идиотская надежда. Нет, даже мечта. Что он бросится за ней, схватит за руку, заставит вернуться, позавтракать вместе. Но за её спиной лишь с глухим стуком захлопнулась тяжёлая дверь.

Она стояла в лифте и смотрела, как сменяются цифры на табло. От шестого до первого этажа.

Оказавшись на улице, Алиса с облегчением узнала район. Отсюда до дома добираться пешком минут тридцать.

Прохладный осенний воздух приятно холодил разгорячённые щеки и приводил в чувства, развеивая остатки похмелья. Солнце светило по-летнему ярко, но в его свете уже не было тепла, а золотые и багряные листья шуршали под ногами.

Алиса шла по тротуару, и в голове крутился калейдоскоп из мыслей.

Деревья выстроились вдоль аккуратных тротуаров. Клёны пылают алыми и огненно-оранжевыми красками, осины светятся бледным золотом, а дубы тянут к небу свои листья цвета ржавой меди. Листва шелестит сухим, по-осеннему отчётливым шёпотом, и по ней пробегают таинственные тени от пролетающих облаков. Яркие кленовые листья, словно оторвавшиеся от мозаики витражей, медленно кружатся в воздухе и устилают асфальт и подстриженные газоны пёстрым, шуршащим ковром.

Мимо мелькали фасады магазинов и кафе, которые Алиса рассматривала жадным взглядом, лишь бы снова не утонуть в своих ядовитых мыслях.

Магазинчик антиквариата похож на заколдованный сундук. За его стеклом, чуть запыленным, царит вечный полумрак, где солнечный луч пробивается с трудом, выхватывая из мрака то позолоту на канделябре, то грусть фарфоровой куклы, то тайну в глубине старинного глобуса. Рядом книжная лавка манит тёплым светом ламп под абажурами, что горят там и днём, словно спелые плоды в чаще стеллажей. Дверь кафе, окрашенная в цвет спелой баклажанной кожуры, отворяется с мелодичным перезвоном колокольчика, выпуская на улицу сладкий дух свежесмолотого кофе, расплавленного шоколада и корицы, что кружится в воздухе, смешиваясь с пряным дымком осени.

Когда Алиса увидела знакомый силуэт своего дома, у неё внутри все сжалось от предстоящего разговора с родителями. Она замедлила шаг, словно густая осенняя тишина, повисшая в воздухе, опутала и её ноги. Каждый щебет пролетающей птицы, каждый отдалённый лай собаки отдавался в ней с пугающей чёткостью. Она мысленно перебирала заготовленные фразы, но они рассыпались, как сухие листья под порывом ветра, оставляя лишь горстку обрывков.

Пробежать незамеченной на второй этаж не вышло.

– Алиса! – грозный, как раскат грома, голос отца прозвучал из гостиной.

Она оцепенела в дверном проёме. Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Медленно, как на эшафот, она повернулась.

Отец сидел за обеденным столом, его лицо было гранитной маской. Мама встала, чтобы налить кофе, избегая встречаться с Алисой глазами.

– Подойди сюда. Сядь, – его тон не допускал возражений.

Алиса молча подошла и опустилась на край стула. Отец выдержал минутную паузу, от которой внутри всё сжималось в тугой, болезненный узел страха.

– Расскажи-ка мне подробно, где ты была сегодня ночью.

– Я ночевала у Хлои, – выдавила она, глядя на скатерть.

Удар ладони по столу был настолько громким и резким, что зазвенела посуда. Алиса и мама вздрогнули синхронно.

– Не ври мне! – прогремел отец, – Хлоя утром принесла твой рюкзак! Спрашиваю еще раз! Где ты была?

Голос срывался, ей не хватало воздуха.

– Мы были на вечеринке у Эшли. Я немного выпила и уснула у неё. Хлоя вернулась домой и, видимо, случайно прихватила мой рюкзак.

Отец долго и шумно выдохнул. Он видел эти детские, жалкие попытки соврать насквозь. Он устало провёл рукой по лицу, смахивая напряжение.

– Мне звонила миссис Коллинз. Она сказала, что ты получила за тест по биологии оценку «хорошо». И ещё она мне рассказала одну любопытную вещь, что видела, как ты тёрлась с каким-то взрослым парнем у школы после уроков.

– Папа, это не то, что ты думаешь, я сейчас объя… – она попыталась вскочить, но его взгляд пригвоздил её к месту.

Раздался очередной оглушительный хлопок ладони по столу.

– Молчать! А теперь слушай сюда. Ты наказана на целый месяц. Ты будешь сидеть дома и учить уроки. Никаких разговоров по телефону, никаких прогулок с подружками и уж точно никаких вечеринок. Утром уходишь в школу, потом возвращаешься из школы, сидишь в своей комнате и занимаешься. Ты всё поняла?

Алиса была не в состоянии что-либо вымолвить. Она просто кивнула, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.

– Теперь марш в свою комнату!

Алиса побежала, поднимаясь по лестнице, как затравленный зверёк. Как только дверь в её комнату захлопнулась, последние капли самообладания иссякли. Она упала на кровать, зарывшись лицом в подушку, и её тело содрогалось от беззвучных, горьких рыданий.