Глава1. Семейство Билодид

Это был две тысячи сто девяносто четвертый год – время, в котором технологии достигли небывалого прогресса. Относительно недавно была колонизирована луна и Марс. Подготовка к такому выдающемуся шагу заняла около одного столетия. На каждом из спутников была создана колония, насчитывающая более полусотни тысяч человек, владеющих различными областями знаний. Перед ними стояла задача изучить грунт этих планет, и, может, в будущем адаптироваться к ним при помощи современных изобретений.

Многие считали, что к такому времени человечество станет роботизированным, однако мир таким не стал. Технологический прогресс касался только технических средств, у человека хватило ума остаться человеком на Земле, а не шестерёнкой в руках железного бога. В целом мир остался таким же, как и несколько сотен лет назад: уютные и красивые города, зеленые парки, высокие, как горы, леса. Современному поколению удалось обуздать такую страшную болезнь, как война. Люди по-настоящему научились ценить жизни друг друга. Наконец-то мир был здесь и сейчас.

В конце двадцать первого века была изобретена капсула жизни. В ней выращивались внутренние органы жизнедеятельности любого живого существа, в том числе и изобретателя – человека. К началу следующего столетия уже можно было вылечить любую болезнь; наступило время, когда даже такое заболевание, как рак, не пугал при одном своем упоминании. Но, несмотря на прогресс человечества, все еще оставался непокоримым тайный космос. Люди хотели найти в нем ответы на волнующие его вопросы, одним из которых был: кто мы? Бескрайняя вселенная так и оставалась черным океаном недосягаемых созвездий и планет, неизведанных солнечных систем и галактик.

Ученые всего мира старались найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы приоткрыть этот кладезь познаний. Но этому не дано было случиться. «Все самое гениальное в простых вещах!» – говорил Вел Билодид, человек, нашедший ключ от вселенских тайн.

Прогресс технологий шел бок о бок с развитием городов Земли. Абсолютно все страны планеты были не похожи на себя столетней давности. Одной из таких территорий стала республика Карелия. Большинство ее некогда маленьких городков разрастались, как азиатский бамбук. Корабельный порт, расположенный в городе Кемь, за последние десятилетия стал основным доходом не только для республики, но и для всей страны, в состав которой она входила, что позволило ей вырастить маленькие города в мегаполисы. Живописные виды необъятных гор и холодных водоемов, что раскинулись подобно артериям по всей Карелии, стремительно заполнялись жизнью. Счастливчиков, что здесь жили, называли карелами.

На северном берегу Карелии расположился городок Сортавала. Его название было загадкой даже для коренных жителей. Согласно одной из легенд, название переводится с финского языка как «власть черта», она ведала, будто именно к этому берегу причалила первая изгнанная нечистая сила. По другой версии название можно было понимать как «рассекающий», именно это и делал городок с берегом залива Ладожского озера.

Сортавала насчитывал население около ста тысяч человек. Основной прирост жителей приходился на последние десятилетия. Необычный рельеф, привычный для коренного населения, был совсем экзотичен для жителей других регионов страны. Он представлял собой пересечение обильных скал, сложенных гранитными валунами и слюдяными сланцами. Его центральная часть располагалась «амфитеатром» на величественном каменном кряже. В местной флоре в большинстве преобладали сосны, лохматые ели и пятнистые березы, создающие своими листьями в ветреную погоду шум безмятежности и умиротворения.

Одним из самых красивых мест был парк Ваккосалми, он создавал некий уют для граждан этого места. Его украшали зеленые аллеи с высокими и разнообразными деревьями, разбавленными красочными инсталляциями в виде композиций, исполненных в канонах второго тысячелетия. По сторонам этого искусства в один ряд шли магазинчики и кафешки, веявшие дивным запахом кофе, и свежей выпечкой. Душистый аромат манил каждого, кто шел по тропинкам парка, в свои объятия, дабы тот присел и насладился прекрасным видом озера Айранне.

На самой высокой горной вершине Кухавуори располагался величественный двухсотлетний дуб, раскинувший свои мощные ветви на десятки метров, покрывая все своей густой шевелюрой. Его внушительный и массивный вид притягивал взор за сотни метров, а плотно растущие листья создавали у подножья прохладную тень, позволяя изнеможённым путникам в знойную пору набраться сил. Это чудо природы было неописуемо великолепно и могуче, оно возвышалось над головами, как смотритель города, служа для его жителей природным маяком. В этом поистине маленьком рае жило семейство Билодид. Городок Сортавала лежал глубоко в самом теплом уголке сердца каждого члена этой семьи. Мама Балемила Билодид в одиночку вырастила двух сыновей Вела и Коди. Они росли как настоящие братья, проявляли заботу друг о друге с самых первых дней в этом непростом и временами жестком мире. И только благодаря своей братской связи им все было по плечу.

Коди и Вел Билодид родились в солнечный день лета, поэтому теплом была наполнена и их душа. В тот день за окном родильного дома пели птицы, будто зная, для чего на этот белый свет появились малыши. Жизнь обоих братьев началась в один день с разницей всего в несколько минут, и она образовалась из двух яйцеклеток. Братья Билодиды были абсолютно не похожи внешне, но и внутренним миром. Они будто дополняли друг друга и как инь-янь создавали некое равновесие в семье. При рождении Коди кричал на всю палату, еще немного и он мог расколоть своим криком все предметы, состоящие из стекла. Вел, как следует другой стороне монеты, не издал ни звука, а лишь пристально смотрел на этот мир своими большими и желтыми глазами.

Билодиды росли без отца. Все, что они знали, какими они стали личностями – все это заслуга их матери. Глубоко уверовавшая в Бога мама Балемила жила с душой, наполненной добротой и милосердием. Ее дом всегда пах уютом и чистотой. На столе по выходным уже как традиция манила свежая выпечка, запускавшая свой сладкий запах в каждый уголок родного сердцу дома.

Имя Балемила создавало некоторые сложности, поэтому близкие люди называли ее просто Мила. Она настолько привыкла к сокращенному варианту, что зачастую не откликалась на полную версию имени, данного ей при рождении.

Эта женщина с успехом в свои зрелые годы привлекала взоры противоположного пола. Ее вьющиеся русые волосы, еле достающие до плеч, вредно падали на глаза, пряча в своей тени их глубокий карий цвет. Ее взгляд был подобен солнечному свету: он излучал лишь тепло, нежность и любовь, а широкая улыбка была тому подтверждением. Над верхней губой проглядывалась маленькая родинка, она придавала некую необыкновенность ее лицу. Ее любимый цвет можно было легко определить, посмотрев на то, во что она одета. Постельные тона придавали грациозность и выразительность. Даже в домашнем халате она выглядела по-особенному: чувствовалась нежность и ласка. Ее изысканная привычка складывать свои женственные руки в замке на животе, при этом неся на правом предплечье сумку в своем исключительном вкусе, в которой находились лишь необходимые вещи.

Братьев объединяло огромное сердце, прямо как у их матери. Со временем мама Мила говорила, что Бог одарил ее сыновей сильным характером и, что немало важно, незаурядным умом. Но лишь доброту, как качество, они считали в себе своей главной слабостью, если это вообще можно отнести к этой категории. Такое качество очень редко находится в приоритете у человека в современном мире, и мало кто может оценить его по достоинству. Обладать такой чертой в нынешнее время было опасно: ты мог сделать добро и попасть в жуткие неприятности. Но братский тандем Билодидов умело балансировали на этой грани.

Коди Билодид отличался своим вспыльчивым и горячим нравом, любая мелочь могла вывести его из равновесия. Он обладал густыми волосами, на солнце они блестели подобно морской глади. Расчесанные идеально симметрично от центра головы они свисали по бокам, обрамляя лоб и его лицо прямо до кончиков ушей. Он был единственным, кто имел на носу горбинку, не присущую остальным членам семьи. Это было обусловлено не наследственностью. Будучи ребенком, он слишком увлекся, играя с соседской детворой получил этот отличительный знак на своем лице. До сих пор мама Мила не знает полной картины произошедшего в тот день.

Мужественный подбородок, похожий на угловатую прямоугольную фигуру, создавал Коди величавый вид. Глаза были обыкновенные, как и у большинства людей, но подлобье, под которым они скрывались, выпирало так, что его взгляд вечно выражал сосредоточенность. Верхняя губа тянулась к носу правой стороной, когда ему что-то не нравилось или раздражало. Только в юности он принял, как религию, выбор одежды в стиле панк. Его любимый и, как он сам считал, самый счастливый атрибут одеяния – черная куртка, так называемая косуха, с плечами, засыпанными декоративными серебристыми шипами. В сочетании с берцами такого же стиля смотрелось безупречно. Он возвышался над братом на целую дюжину, и при таком росте его длина рук временами казалась непропорциональной относительно всего тела. Благодаря этому ему удавалось хорошо проявлять себя на спортивных площадках в юности. К сожалению, его антропометрические достоинства не проложили дорогу в светлое будущее. Мир был жесток к большинству талантливых юношей, как он.

Коди больше относился к эмоционально закрытому типу людей, и единственный, кто мог прочитать его, был брат Вел.

Велу Билодиду при рождении дали имя Велерад. Те, кто носил имя, состоящее из семи букв, относили к людям-канонам. Они безоговорочно принимают внушенные в детстве правила воспитания и искренне верят в то, что их неукоснительное соблюдение – единственный и возможный путь к счастью. Вел отличался своим спокойным и уравновешенным нравом, даже в самые эмоциональные и сложные моменты своей жизни, ему не раз приходилось слышать из уст самых близких людей, что он слишком легко относится к своему существованию, с чем был абсолютно не согласен. Он сохранял холодную голову в непростых ситуациях, и это раз за разом помогало решать их с удивительной простотой и легкостью.

Патлатая стрижка создавала объем голове. Ядовито-черный цвет бросался в глаза за десятки метров. Овальное лицо идеально подходило под его образ. Эту форму дополнял аккуратный, почти идеальный нос с впалыми щеками, выделяющие мышцы скул, как контур в детской раскраске.

Была у него и еще некоторая особенность: необычайные глаза. Глубокий желтый цвет заходил в каждый уголок радужной оболочки, будто ночью он живет жизнью оборотня, пугающего и пожирающего людей, как в фильмах ужасов, а днем он добродушный человек с глазами того самого жуткого чудовища. Выбор одежды у братьев был схож, но лишь цветовой гаммой. Велу больше нравилось носить в спортивном стиле, разбавленную несколькими небольшими элементами отличительного цвета. Выбор обуви кардинально отличался от предпочтений брата. Кипельно-белая обувь была под стать всему образу. Его манерность иногда шла впереди. При походке он немного шатался, как репер на баттле в опасном районе, и привычка держать одну из рук в кармане стала для него неким отличительным знаком.

Самым любимым местом Вела была терраса. По какой-то причине он обожал вечерами посидеть на висящих качелях и почитать фантастику под звуки веющего вокруг дома ветра и журчания вдали неглубокой реки Вакко. В детстве он часто любил с братом бывать на берегу реки и пускать пару самодельных бумажных или деревянных корабликов. Братья бежали вслед за ними, представляя, что находятся на соревнованиях. Все эти воспоминания и атмосфера, созданная ими, становились для него каким-то умиротворением. Это расслабляло его точь-в-точь как Тибетского монаха при медитации.

Устроившись поудобней на террасе с книгой в руках, Вел особенно растворялся в описании романтики, ведь в его жизни ее было не так уж и много. Когда все силы уходят на то, чтобы заработать на жизнь, не остается свободного времени на романтические приключения. Читая очередную рукопись, он представлял и мечтал о такой же безграничной и чистой истории любви, как то было описано на пожелтевших страницах.

Братьев Билодид обходили неприятности стороной, кроме одной, которая оставила Велу след на всю дальнейшую жизнь. В детском возрасте он пытался помочь маме перенести чан с кипятком, однако, он был неосторожен и, задев ножку стула стоящего на его пути, опрокинул на себя этот тяжеленный и зловещий чан. Тот злополучный день оставил ему напоминание в виде ожога от кисти руки до предплечья. Мама Балемила Билодид от произошедшего наполнилась гневом и страхом за жизнь сына, но даже в такой ситуации она благодарила Бога за то, что все обошлось. Чан мог опрокинуться на его юное тело или даже лицо, что могло быть совсем печальным исходом для малыша. Вел же не стеснялся своего увечья и не считал себя изуродованным. Шрамы украшают мужчин – так он считал. Это сделало его только сильнее и вдвойне осторожнее.

Дом, в котором проживало все их семейство, находился на 4-ой Гористой улице. Когда-то здесь стоял полуразваленным домик, в котором они все прожили не один год, но даже в таком доме маме Миле удавалось создавать уют и теплоту. Как это бывает у матерей, она вложила в своих детей самое ценное, что может быть в сердце матери. Со временем Вел и Коди смогли отплатить за материнскую любовь: они стали взрослее и умнее и по маленькому шажочку отстроили дом до неузнаваемости, потратив на это несколько лет. Братья вкладывали все свои силы, и средства, чтобы мама Мила зажила в комфорте, которым окружала своих сыновей на протяжении их жизни.

Их дом ничем не отличался от других. Каноничное строение посреди родной улицы не выделялось среди других домов своим дизайном. Единственный отличительный элементом дома стала терраса, скрытая от прохожих на заднем дворе. Она была местом отдыха и спокойствия. Эта часть дома для семейства Билодид походила на бермудский треугольник: в ее границах плохие мысли пропадали подобно кораблям.

Вел и Коди работали на местном деревообрабатывающем предприятии. Братья любили свою работу и в особенности тот запах дерева, который напоминал им природу, где они провели большую часть своего детства, играя в различные игры и забавы. Хоть они и трудились под чьим-то началом, никто не стоял над их душами и не указывал им, что и как делать. Для братьев Билодид это была самая настоящая свобода. Они уже на протяжении долгого времени жили и дышали ею. Другой жизни они не знали.

Каждый день был похож на предыдущий, как «день сурка», и это полностью устраивало обоих. Но всему когда-то приходит конец. Чтобы начаться чему-то новому, старое должно завершиться и остаться позади.

Глава 2. 4-я Гористая

Это было утро выходного дня семейства Билодид. В такие дни братья любили хорошенько выспаться в своих теплых и уютных постелях. А мама Мила традиционно ходила в это утро в церковь. Каждое начало дня воскресенья она с самой зари отправлялась на службу и, пробыв там несколько часов, возвращалась домой до полудня. По пути она любила заходить чуть ли не в каждый магазин, закупав все самое необходимое и нужное для дома. Это было ее излюбленным занятием после рабочей недели, в такие моменты она могла побаловать себя и своих сыновей чем-нибудь необычным, будь то еда или какая-нибудь вещь.

Поутру Вел удивлял семью кулинарными способностями, неспешно готовя завтрак по вкусу; он любил приготовить всякие сладости и булочные изделия, юноша считал себя сладкоежкой, это была его маленькая зависимость, которую он с трудом, но все же контролировал. Запах его талантов заглядывал в каждую комнату. Один из ароматов и разбудил любившего подольше поспать брата Коди.

– Что ты на этот раз приготовил!? – полусонным голосом и с закрытыми от сна глазами выкрикивал тот из своей комнаты.

– А ты встань и сам посмотри, – ответил Вел, вынимая очередную партию душистых кексов из духовки.

Было сложно устоять и, не удовлетворив свое любопытство, продолжить спать. Коди пришлось неохотно подняться со своей любимой постели. То утро было необычайно светлым и ясным, только пару пушисто-белоснежных облачков затерялись на голубом воздушном небе. В такое утро Коди проснулся раньше, чем обычно, наслаждаясь прекрасным настроением и приторным запахом шоколадной глазури в его комнате. Спустившись на кухню, он по запаху нашел тех аппетитно-вкусных виновников, которые выманили его из его уютного ложа. Завтрак походил скорее на сладкий стол: в это утро Вел приготовил дюжину шоколадных кексов, несколько ватрушек и сладкие блинчики, набитые вареной сгущёнкой. А по центру этого сладкого торжества стоял маленький старинный, чуть ли ни раритетный самовар, залитый доверху горячим зеленым чаем.

– Коди! – вскрикнул Вел, думая, что тот все еще спит у себя наверху. Неожиданно заметив его в дверях, он одномоментно понизил свой тон. – Помоги мне вынести все на террасу, скоро придет мама, нужно подготовить стол для утреннего завтрака, – сказал он, доставая из печи последнюю порцию горячих ватрушек.

Коди неторопливо помогал Велу обставлять стол свежеприготовленной выпечкой.

Выходя на маленькую, но уютную террасу, братья Билодид невольно обратили внимание на заброшенный дом через улицу. Их удивлению не было предела, когда они увидели, что этот полуразрушенный дом начала ремонтировать бригада строителей.

– До этого дома никому не было дела уже лет двадцать,– примечательным тоном выговорился Вел.

– Видимо, будущие хозяева не знают судьбу прошлых владельцев.

– Даже любопытно, кто же осмелился купить вот это!? – Вел сделал жест в направлении дома через дорогу.

– Судя по всему, люди эти не особо верят в приметы и прочую ересь, – скорчив гримасу отвращения, сказал Коди, уходя в дом на кухню за последним шедевром Вела.

– Пойдем встречать! – крикнул Вел в дом, в котором был брат, идущий с шоколадными кексами. – У мамы тяжелые сумки.

Спешно поставив последнее блюдо на край стола Коди и Вел пробежали чуть больше сотни метров наперегонки, как это делали в детстве. Они подобрали тяжеленые сумки, которые мама Мила несла от самого магазина.

– Почему ты не предупредила, чтобы мы тебя встретили? – с легким раздражением в голосе спрашивал Вел. – Это неподъёмные тяжести, даже для нас!

– Не переживай, мне было не тяжело, к тому же я передохнула, когда разговаривала с нашей соседкой Люси, – легко улыбаясь, та ответила. – Вы уже знаете новости о доме напротив?

– Новостей не знаем, но там сейчас работает бригада, – спокойно, но заинтересованно в продолжении, разговаривал Коди. – Думаю, через несколько недель дом начнут обживать новые хозяева.

– Не хозяева, а хозяйка, – с довольными нотками в голосе поправляла мама Коди.

– Хозяйка?! – с удивлением переспросили братья чуть ли не в один голос.

– Да! И она, как я слышала, вашего возраста.