3.

7го Ноября, в Великий для всей огромной страны Советов праздник, новое пополнение принимало Присягу на верность СССР и своему народу. После завтрака старшина стал выдавать всем присутствующим в подразделении парадные формы для торжественного построения в честь 70й годовщины Октября и принятием присяги. Сергей с Володей не могли налюбоваться своей новой формой. Это уже не простое камуфлированное х\б, а п\ш—ботинки, китель, брюки, рубашка и галстук, как на картинке, да ещё и зелёная, пограничная фуражка, самое святое у каждого погранца из обмундирования. Все шестеро новобранцев вчера вечером учили наизусть текст присяги, а сегодня каждый то и дело повторял её про себя и переспрашивал кого-то, чтобы повторить ещё раз. Поступила команда строиться во дворе между зданий на единственной дорожке. На улице, как по заказу, светило ещё тёплое Таджикистанское солнце, ветра, который досаждал всем последние десять дней, не было, на небе не облачка. «Становись!» подал команду прапорщик Квашинин: «Равняйсь! Смирно!». Он чётко повернулся и сделав два шага отдал честь подошедшему майору. «Товарищ майор, гарнизон учебного центра для торжественного принятия присяги молодым пополнением построен! Старшина учебного центра прапорщик Квашинин!». Он сделал два шага в сторону и развернулся лицом к строю всё продолжая отдавать честь. «Здравствуйте, товарищи!» приятным голосом приветствовал строй командир. «Поздравляю Вас с Праздником 70ти летия Великой Октябрьской Социалистической революции!». Троекратное «Ура» прозвучало вполне нормально для не большого коллектива. Кожаная папка с Присягой лежала на выставленной вперёд тумбочке. Бивнев стал объявлять фамилии. Сергей вышел вторым, Володя предпоследним. Только теперь, стоя с автоматом перед не большим строем товарищей, Сергей рассмотрел их парадные кителя. У всех на груди были боевые награды. Медали «За Отвагу» или «За боевые заслуги». У некоторых, включая и старшину—Красные Звёзды, а у майора в дополнение к Звезде и двум медалям орден «Боевого Красного Знамени». Произнося на память текст своей присяги, он не сводил глаз с наград: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых сил СССР, принимаю эту Присягу и торжественно клянусь! Быть смелым, стойким, дисциплинированным, бдительным воином…», это было по истине торжественно и гордо за свою страну: «Выполнять все приказы командиров и начальников…». Володя заканчивал читать текст присяги: «…пусть покарает меня суровая кара…» и на глазах у него выступили слёзы.

Обед был праздничным. Шестёрка новых бойцов теперь уже прочно влилась в общий коллектив. Старшина поставил на стол несколько бутылок красного сладкого вина, чтобы помянуть погибших ранее товарищей. Да…Здесь было не так, как в обычной армии, как-то по-домашнему просто и очень строго по отношению к службе. «Димка, спой» попросил майор Дильмурата. Это его сержантский кители рассматривал по прибытию в часть Сергей. Орден «Красной Звезды» и медаль «За Отвагу» вместе с какими-то ещё знаками украшали грудь казаха. Дима молча встал, взял в руки гитару и высоким голосом запел песню А. Розенбаума «Чёрный тюльпан». Сергей с Володей первый раз слушали в живую песню под гитару в исполнении воина. Даже повар перестал стучать своей посудой, высунувшись в раздаточное окошко. Наступила отчаянная тишина. «…как в Кандагаре, и Баграме…» пел Дима и вдруг его голос сломался и он, бросив гитару упал на стол со стоном. С его глаз текли потоки слёз. Его никто не утешал. Сергей увидал слёзы и в глазах, вышедших неделю назад парней. «Что… Трудно пришлось в этот раз?» спросил старшина. «Да… Дали нам духи просраться, и, если бы не вертушки, сегодня бы Димка не пел» ответил его узкоглазый товарищ. «Но банду мы всё же практически всю уничтожили ещё в кишлаке. Задание Родины выполнили полностью, вот только командира перед самой посадкой на борт снайпер задел тяжело, еле довезли» добавил он. Старшина разлил остатки сладкой, тянущейся жидкости по кружкам: «Чтобы все всегда возвращались домой» сказал он свой тост и выпил не чокаясь. Два праздничных дня пролетели быстро. Майор объявил о практических занятиях в горной местности. «Задание самое настоящее, боевое. Пойдём минировать тропу в горах, по которой моджахеды доставляют из Афганистана в нашу страну наркотики и оружие» объяснил он на одном из занятий по минному делу. «А когда выход?» поинтересовался один из молодых. Майор внимательно поглядел на него, погрозил, как мама в детстве пальцем и ответил: «Как только прикажут». Иван Куценко понял свою вину: «Прошу прощения» опустив голову сказал он. «Это хорошо, что понял. Ни каких вопросов, только выполнение команд. Зарубите себе это ещё раз на носах». Дни шли за днями, тяжёлая, кропотливая учёба не заканчивалась. Майор лично показывал, как установить и как за тем правильно снять установленную мину, ещё сложнее, если её установил кто-то другой, а именно враг, которому очень надо уничтожить именно тебя, и кто из Вас умнее и выносливей, тот и выживет в этом поединке. Учили в большинстве пакистанские мины Р1 М1 и английские с взрывателем замедленного действия №9 эль Мк-1, «подрывную машинку» США и минный взрыватель натяжного действия—Англия. Мины противопехотные фугасные типа: К-38 (СССР), ТС-50 (Италия) и ТИП «72» (КНР). Особенно пристально изучали противопехотные мины К59 и М -18м1 «клеймор» (США). Самую коварную мину натяжного действия «лепесток смерти» (СССР) и ПФМ-1С само подрывная мина способная взорваться после 1—40 часов после её установки. Самая массовая мина—Итальянская ТС11.5 Её не определял ни один миноискатель. Мины ПФМ1 без само подрыва шли в кассетах и их возможно было разбрасывать не устанавливая. Срабатывала она при нажатии на лепесток ногой. Мина подскакивала и взрывалась на не большой высоте поражая в основном конечности наступившего на неё человека.

Сергей усваивал минное ремесло мгновенно, а у Володи присутствовал страх перед возможным взрывом. «Страх присутствует у всех» говорил майор: «Без него нет чувства самосохранения, но с этим чувством надо бороться». Лучше всех, как ни странно, получалось у Вани Куценко. Было такое чувство, что он просто срастается с взятой им в руки миной и чувствует её душу. Так же легко и просто он снимал поставленные чужими руками мины. У него за всё время обучения не было ни одного само подрыва. У Сергея было пять осечек, у Володи под десяток, как и у остальных минёров, а у Ивана—ноль. Но работали- то пока с макетами, взрыватель только громко щёлкал при ошибке считая подрывы, хоть и макеты ничем не отличались от настоящих изделий смерти.

«Подъём! Боевая тревога!» громко кричал дежурный, уже открывающий двери оружейной комнаты. «Выходи строиться и получать оружие!» доставая журнал записи выдачи оружия с полки продолжал кричать Вагин. Бивнев стоял полностью одетый в зимний бушлат, ожидая построения. «Поступил приказ выдвинуться в указанный квадрат и заминировав участок горной дороги произвести задержание каравана, идущего со стороны сопредельного государства на нашу сторону. Со мной пойдут все молодые и трое бойцов с группы старшего лейтенанта Тумаева, прапорщик Квашинин– СВД и сержант Егоров в качестве радиста, всего двенадцать человек вместе со мной. Повара замените раненым бойцом, командовать остаётся сержант Зельябитдинов. Все понятно? Тогда Ромул Галиев заводи. Все к машине!» Все побежали к КПП где стоял авто ефрейтора Галиева. «Дима, не знаю на сколько дней мы идём, но будем не на своей территории» – отозвав сержанта в сторону добавил майор: «Принимай радио, звонки, следи за порядком, да и Самсонова проверяй по чаще вместе с его другом Саблюком, ибо они пригрелись со своими ранами» улыбаясь и пожимая руку сержанту закончил своё напутствие командир. Старшина бежал последним, неся увесистый вещевой мешок и свою СВД.

Газ 66 урча налаженным, ухоженным умелыми руками Галиева, мотором бежал по ночной полевой дороге. Перьевые облака практически не скрывали звёзд и не полного, убывающего месяца. Ветра не было и если бы не урчание двигателя, стояла бы гробовая тишина. «Едем в Курган—Тюбе» сказал сидящий у самого борта старшина и поднял ворот бушлата, стараясь прикорнуть. «Давай по дремлем, езды два часа» предложил Сергей Володе и подняв воротник уткнулся носом в плечо друга. Два часа пролетели мгновенно. Машина остановилась возле длинного, высокого деревянного забора—маски. Ворота тихо открылись и солдат с автоматом пропустил транспорт во внутрь. «К машине!» дал команду майор. «К машине и ничего не забывайте» продублировал старшина, снимая свой тяжёлый вещевой мешок. «Товарищ майор, разрешите раздать почту?» спросил Ромул. «Раздай, только быстро». Водитель называл фамилии и протягивал ценные конверты, пахнущие руками родных людей. «Всё? Шагом марш!». Две шеренги по пять человек во главе со старшиной тихо пошли по асфальтированному тротуару к еле заметному в темноте зданию. «Так, Ромул, вот тебе накладные, утром получи всё по ним согласно описи и бегом домой в часть. Можешь до утра поспать в кабине, только мотор не заводи». «Есть, товарищ майор, удачи Вам». «Спасибо, бача джан» и пожав на прощание ефрейтору руку, спокойным мерным шагом пошёл догонять ушедшую в перёд группу. «Помоги им Аллах!» прошептал в след уходящего командира Ромул…

Военные склады в Курган – Тюбе охранял гарнизон капитана Мурата Казиева. Он же был и начальником складов. «О… Салам шурави Сан. Саныч!», поднимаясь со стула за большим столом и идя на встречу майору расставив руки для обнимания, произнёс капитан, завидев вошедшего товарища. «Салам, дорогой Мурат Казиев, салам, бача джан!». Друзья обнялись. Сергей, стоящий в общем строю, понял, вспомнив знакомство с майором, что по имени и отчеству его могут называть только друзья, но их мало. Казиев был одним из таких, но за всё время службы он был первым, назвавшим так командира. «Что? Выдернули и тебя?» присаживаясь спросил он у Бивнева. «Да, Мура, да, дорогой, рановато немного, но приказ есть приказ». «Смотрю сегодня ты с двойным составом идёшь?». «Да, моя шестёрка молодые не опытные, вот пришлось взять троих с группы Фархада Тумаева, они неделю как вышли из-за речки, ещё и не отдохнули как положено, а сам Фархад в Душанбе с ранением в лёгкое лежит. Да ещё двух спецов прихватил на всякий случай». «Не пойму одного, берёшь с собой боекомплект, как на войну собрался, что так серьёзно?». Бивнев прошёл по коридору склада заглядывая в получаемое его подчинёнными, проверил у прапорщика правильность заполнения документов и лишь потом ответил другу: «Да, более как серьёзно. Ты слышал о полевом командире «Аслане бен шахе», в быту туркменом и прапорщиком погранвойск Оразом Госаевым?». «Да, маленький такой, его не хотели когда-то и брать на учёбу, не хватало сантиметров». «Так вот, он в 86 году уволился, собрал себе отряд, назвался полевым командиром и теперь водит караваны с Афгана к нам. У этого «кур баши» под 300 «сабель», вот такой расклад, поэтому такая и загрузчика сегодня». «Да… Трудно будет, ведь он горы как свои пять пальцев знает, почти пять лет на заставе отслужил». «В том-то и дело, а у меня шесть пацанов только-только присягу приняли».

Через час «Миша 8» принял на борт двенадцать вооружённых и полностью экипированных бойцов и взял курс на погранзаставу Нульванд ГБАО Памир в\ч 2022. Памир нельзя описать в трёх словах, грозный и ласковый, могучий и беззащитный, добрый и злой, с огромными седыми шапками снежных вершин с которых набирают силу и бегут холодные и чистые, не тронутые цивилизацией горные реки, дающие влагу и жизнь всему живому на своих склонах и подножьях. На не больших равнинах между гор живут своей жизнью горные аулы, затерянные в не проходимых скалах и как, там выживают простые люди известно лишь одному Всевышнему Аллаху, да и самим горцам, научившимся за столетия жить одной жизнью с Великим Памиром.

Застава 2022 затерялась между высоких гор. На сравнительно не большой ровной площадке уместилось несколько зданий воинской части. Казарма, совмещённая с медкабинетом и столовой—клубом, штаб с ДЧ совмещённый с четырьмя небольшими квартирами—комнатами для нач. состава, кухня с внутренним окном в столовую совмещённая с хоз. двором, питомником для собак и не большой конюшней, баня с парилкой и не большой гараж. Всё это обнесено двумя рядами колючей проволоки с КПП со шлагбаумом и вышкой первого поста. Вертолётная площадка находилась за периметром части. В самом центре заставы установлен флагшток для ежедневного поднятия флага СССР на утреннем разводе с бетонированной площадкой для наряда, заступающего в караул. За гаражом глубокий колодец, выложенный диким камнем с холодной водой и не большой сеновал. 28 человек пограничников на 12 км горной границы, ЛФ—5км, ПФ—7км, с не упреждаемыми участками в горах, шесть лошадей, четыре собаки, два офицера и два прапорщика с семьями, два автомобиля: ГаЗ 66 и УаЗ 469 трудились в части. Командовал заставой старший лейтенант погранвойск 25ти летний сын грузинского народа Джангули Иванович Дауташвилли. Не смотря на молодой возраст у него уже за плечами было 1,5 года Афгана. Сразу после училища был направлен командиром взвода в 70й ОМСБР в провинцию Кандагар, нас. пункт Лашкаргаш. Не однократно учувствовал в боевых операциях, получил боевую награду и после ранения был назначен нач. заставы 2022.

МИ 8 с шумом приземлился на не совсем ровной и сравнительно не большой площадке и не глуша моторы выгрузил свой главный десант. Низко пригибаясь отряд отбегал в сторону от вращающихся винтов огромной машины. Забрав почту и разгрузив привезённый на заставу груз «мишанька» тяжело загудел и поднявшись на какую-то необходимую ему высоту, странно наклонился и полетел прочь, набирая обороты и скорость.

Дауташвилли стоял широко, расставив свои длинные, чуть кривые ноги и улыбался в полный рот прибывшему майору. Сергей сразу сообразил, что и здесь их командира хорошо знают. «Вай—вай! А я –то думаю, кого это в не учётное для полётов время к нам привезли! А это Сан Саныч лично прибыл! Здравствуй, дорогой!». Два товарища как-то просто и искренне обняли один одного и коснулись щеками. «Значит снова тебя?» не договаривая спросил Джангули. «Да, брат, так получается, прошлый раз ведь я его упустил, гада». Отряд двигался к заставе следом, за в переди идущими офицерами. «Ты, смотрю, сегодня с двойным боевым?». «Это не самое большое горе, Джангули. Со мной шестеро пацанов первого призыва, только приняли присягу, а у «кур баши» полная рота профи. Вот важное!». «Да… Дела!» сочувствующе выдавил из себя начальник заставы. «Ладно, пошли кормить личный состав, там покумекаем с тобой, у меня кое—какие мысли есть».

Рыбный суп и полевая каша с тушёнкой были изумительными. После сытного обеда Бивнев разрешил группе отдохнуть и готовиться к выходу в горы. «Квашинин и Егоров показать личному составу как необходимо быть экипированным при движении по горной местности. Да… И получите у местного старшины пять плащ-палаток и четыре лыжные палки» скомандовал он. Группа разместилась на душистой траве сеновала. «Значит будем где-то долго ждать, если плащ-палатки и четыре палки» уверенно заявил Егоров, провожая Квашинина взглядом. «Сергей переглянулся с Володей так ничего и не поняв с разговора и команд командиров. Группа на конец—то достала письма, которые сегодня первый раз раздал перед выездом с части водитель Галиев и принялась их читать. Сергей получил два письма от своей Алёнки и два от родителей. Володя два письма от мамы. Почта шла очень долго. Фыркала привязанная лошадь, заливалась какая-то звонкая пичуга, прощаясь с последним осенним теплом и радуясь солнечному дню, а на сеновале стояла тишина, только шуршание бумажных листов, да тихие вздохи воспоминаний о своих родных и близких. «Приеду домой и сразу родим дочку» не выдержав тишины первым заговорил Ваня Куценко. «А что так?» спросил Егоров, переворачивая своё письмо и не отрывая от него взгляда. «Да жинка пишет, что пацан копия в меня и нос и губы, а я бы хотел, чтобы дочь была похожа на мою Наташку» проговорил Ваня, ещё раз перечитывая родные строки. Володя прочитал письма с дома и сворачивая их назад в конверт глянул на друга. Сергей читал второе письмо от Алёнки принюхиваясь к запахам от листочка бумаги в клеточку. «Что там Ленка –то пишет?» спросил Володя. Сергей перевернулся на другой бок и отмахнувшись ответил: «Ждёт и любит». «Понятно, а мама моя пишет, что снабжения в магазинах города практически нет, только на рынке. В магазинах лишь пустые полки и банки с морской капустой. Хлеб привозят по времени, собираются огромные очереди, молочное только по справкам для детей». Он развернул листок и прочитал вслух: «И самое главное, сынок, шахтёры вышли на забастовки. Сидят у местных исполкомов и стучат касками об землю требуя выплат заработной платы и привоза продуктов в магазины…». Все отдыхавшие бросили читать свои письма. «Это как же? В СССР и забастовки?» переспросил Бахир, один из тройки с другой группы. Подошедший майор остановил развивающийся спор. «Заканчиваем отдых, из карманов все документы, письма, награды сдать старшине погранзаставы до возвращения». Подошедший с майором прапорщик погранслужбы быстро собрал и сложил в кожаную папку все документы группы. «Через час выходим, всем оправиться и привести себя в порядок. Квашинин, под твою ответственность!» скомандовал майор и пошёл в штаб вместе с пограничным старшиной заставы. «Что, Сан Саныч, сегодня проводника тебе давать?» спросил у друга Джангули. «Ты схемы минных полей мне правильно дал, не менял их никто у тебя по случаю?». «Нет, не переживай и до твоего выхода они останутся такими». «Тогда сами пройдём. Мы с Егоровым эту тропу на всю жизнь запомнили». «Да… Это точно. Ты там «кур баши» и от меня привет передай пожалуйста. Помнить он меня должен, а нет, то напомни.» «Хорошо, кацо. Передам!». Друзья ещё раз обнялись. «Сержант Бруненко, ко мне!» скомандовал старший лейтенант. Усатый сержант в зелёной фуражке появился неоткуда. «Коля, проведи до верхней тропы, сними и поставь на место границу, дальше они дорогу знают сами». «Есть!» ответил сержант и повернулся к майору глянул в глаза. «Пошли» сказал майор.