ПРОЛОГ

Плечо ужасно зудело. Кровь тоненькой струйкой стекала по рукаву куртки, манжет рубашки и капала на пыльный пол. Сергей правой рукой держал свой ПМ, в котором осталось всего два патрона, пытаясь хоть как-то закрыть ранку большим пальцем раненной руки. Володя, с позывным «Шурави», лежал за стеной раненный в живот и пытался самостоятельно дозвониться по мобильнику до скорой и в штаб. Связь упорно отсутствовала. Убитый им, Сергеем, с позывным «Бурят», второй бандюга с погонялом «Сироп», один из помощников главаря Лисичанской банды мародёров Ивана «Куцего» (Куценко), лежал головой вниз на площадке между этажами полуразрушенного постоянными бомбёжками нациков подъезда, девятиэтажного дома Первомайска на квартале 40 Лет Победы. Начинался очередной арт обстрел района. Работали «грады» со стороны Попасной. До его пистолета метра три, но у «Куцего» в пистолете патроны ещё были, Сергей слышал, как он перезарядил запасную обойму, поэтому тянуться за чужим стволом простое самоубийство. Схватка явно затянулась. «Ну, что, менты, потрепал я Вас, живы Вы или уже нет? Да… Я чуть не забыл… Там у тебя остался последний патрон… Я всё просчитал… Первая обойма твоя вылетела быстро, а со второй уже семь патронов ушло… Оставь его себе чтобы застрелиться… У Вована, дружка твоего, вообще уже нет ничего, да я ему в нагрузку живот продырявил по старому знакомству… Что будем делать? Эй, «Бурят», слышишь меня?» хриплым, пропитым, противным, грудным голоском прокричал «Куцый» из пустой квартиры без входной двери. «Может по старой дружбе договоримся? Да я по-тихому свалю, а?». «Не договоримся, сдавайся Ваня!». Влетевший в проём длинный серебристого цвета снаряд не разорвавшись застрял в стене. «Ад!» с ужасом подумал Бурят очистив от белой пыли глаза. У Сергея кружилась голова и ему страшно бы не хотелось потерять сознание. Тогда точно уже всё… Да ещё его единственному другу «Шурави», с которым они вместе служили в Афгане, отсюда их позывные, а за тем и в милиции города, нужна была срочная медицинская помощь. Перед глазами «Бурята» мгновенно проплыла вся его не долгая жизнь…

1.

2015 год Первомайск начал не с поздравления Президента, а с сильного арт обстрела по «площадям». Со стороны Попасной били «грады», со стороны Горского тяжёлые миномёты и казалось от этого ада нет никакого спасения. Оставшиеся люди, которым некуда было уехать с родного города, прятались в наспех оборудованных подвалах своих многоэтажек. Сырые, грязные подвалы, в которых могли раньше бывать только слесаря сантехники, чтобы отремонтировать потекшую трубу отопления, бездомные животные, водились мыши и вредные насекомые, теперь были за радость бывшим врачам, учителям, шахтерам и их малым детям да старым родителям. Кто бы мог ещё год назад представить себе такое? Укр фашисты выбивали народ города в прямом и переносном смысле. Город опустел. Производство стало, магазины закрылись, газ отключили, напряжение было не во всех районах, воду давали по графику раз—два в неделю не пару часов. Оставшиеся мужчины оборудовали подвалы своих домов. Устанавливали двери, зашивали окна, проводили электричество, сносили с разбитых и брошенных квартир все необходимое, чтобы можно было застелить грязь под ногами, устроить спальные места, оборудовать столовые. С разбитого кирпича, которого было теперь вдоволь, клали в подвалах печи, выводили в окна трубы и этим хоть как-то согревались. Сносили в подвалы все что осталось съестного из квартир, закупорки солений, компоты, запасы мучных и крупяных изделий и питались этим все вместе в общих столовых. Всячески поддерживали, друг друга морально не давая возникать и так поразившей весь город, панике. Город учился выживать в условиях войны, неожиданной, развязанной украинскими националистами во главе с их духовным пастырем Александром Турчиновым, исполнявшим обязанности Президента Украины и спровоцировавший вместе со своей антироссийской, бандеровской кликой государственный переворот в стране. Великий Донбасс не принял «новые» порядки и взялся за оружие. «Костлявая» стояла на пороге их родного края.

Сергей Арсентьев и Владимир Головченко выросли в одном дворе. Их отцы работали на одной шахте в забое, матери так же, как и мужья, трудились на общем предприятии в бытовом комбинате. У Сергея было ещё трое братьев и младшая сестра, а Володя был в семье один, не дал Бог больше его родителям детей, мама постоянно болела. Дружили мальчики с раннего детства, если один ходил побитым, значит аналогичные шрамы были и у друга, если пазуха ворованных чужих яблок была у одного, значит тоже самое имел и товарищ. «Будете сидеть в тюрьме вместе, гады такие!» ругалась на них мама Володи, но тут же сама поджаливая дружков, давала десюлики каждому в грязные мальчишечьи ладошки на мороженное по 9ть копеек.

В школе всё изменилось. Классный руководитель быстро сообразила, что играть с ними не надо и рассадила по разным партам в пары с девочками. Володя, как ни странно, стал учиться. Кроме отличных оценок он не получал ничего, а Серёга, хоть и имел трёх братьев старше себя, которых родители заставляли следить за учёбой младшего, учился не очень прилежно. Троечка его любимая оценка. Только по физкультуре он был первым в классе, даже Володя ему уступал. Что по бегу, что по прыжкам, а дальше и по занятиям на турнике и брусьях, ему в его возрасте не было равных. Учитель физкультуры всем ставил мальчика в пример и ходил по учителям, прося не ставить ему двойки по другим предметам. «Он прославит нашу школу» любил говорить физрук в присутствии директора школы, как будто ища и его поддержки.

И слова опытного физрука стали сбываться. В седьмом классе Арсентьев выиграл городские соревнования по легкой атлетике, за тем взял призовое место на областных в Ворошиловграде. В 14ть лет выиграл кубок Украины по лёгкой атлетике среди юношей. Сергей был не по годам высокий, подтянутый, хорошо сложенный, под его курносым носом уже появился заметный пушок молодых усов. А Володя, хоть и не отставал от своего закадычного дружка, но делал упор не на силу рук, а на свою голову. Восемь классов он закончил без четвёрок и пошёл в девятый класс, чтобы потом поступать в институт, а Сергей со своими тройками, но со спортивными достижениями смог поступить в горный техникум, хотя там и был проходной балл, но тот же физрук договорился с физруком техникума и Серёгу взяли. Два долгих года друзья виделись лишь по субботам и выходным, но дружба между ними не пропала, они скучали один без другого и в единственный свой выходной день в воскресенье, старались проводить вместе. Сергей жил в общежитии в другом городе при техникуме. Спорт он так и не бросил, а наоборот в техникуме появились новые перспективы. Сергей, на ряду с занятиями по лёгкой атлетике, стал посещать запрещаемый в то время, кружок по карате, который организовал тренер в зале их техникума. Занятия были платными, 10ть рублей в месяц. Из 37ми рублей получаемой им стипендии отдать 10ть он не мог, поэтому ходил по вечерам на центральный рынок разгружать вагоны с мукой. Сергей быстро продвинулся и в этом спорте. У него всё получалось как-то сразу и хорошо. Это заметил и тренер.

После окончания с золотой медалью средней школы, Володя поступает в Донецкий политех с первого раза. Донецк, огромный миллионный, красивый город, столица Великого Донбасса встретил парня напряжённо. По кем-то написанным правилам все иностранные студенты обязаны были жить вместе с нашими, местными студентами в одной комнате, при чём наших двое—трое, а иностранец один и к тому же он изначально имел привилегии. В начале все иностранцы год живут отдельно и учат русский язык, а только лишь потом поступают в высшие школы на учёбу. Все они практически учатся на платной основе, за валюту, поэтому их и берегут. С Володей в комнате поселили студента с Кении и одного парня, такого же, как и сам Володя с прилегающих областей Украины. Звали негра –Горга. Чёрный, как кусок антрацита, казалось, что ночью его и не заметишь в тёмной комнате и лишь белоснежные, огромные зубы и горящие глаза выдавали чёрного товарища. Нигер вел себя нагло и бесцеремонно. Он сразу уловил и усвоил для себя то обстоятельство, что его не ругали даже за довольно серьёзные провинности, на пример выпивку или прогулы. В комнате с местными ребятами он установил свой порядок и уклад жизни. Половину комнаты от окна он выгородил для себя повесив по центру комнаты тяжёлые шторы. Завёз диван-кровать, стол, кресло, маленький холодильник на котором стоял телевизор, положил ковровую дорожку. А у двух наших парней места в комнате хватило только на две кровати у входной двери, да вешалки для одежды на стене у входа. Готовиться к занятиям приходилось в ленинской комнате, так как Горга включал громко телевизор, да и стола то не было из-за нехватки места. На жалобы в администрацию по поводу поведения негра приходили отказные ответы со ссылкой на напряжённое международное положение и войну в Афганистане. Так ребята прожили один год до летней сессии. Летом 1987 года защитив диплом и получив образование техника—механика Сергей приезжает в гости к другу в Донецк, чтобы поддержать его на сессии, а потом вместе поехать отдыхать на Азовское море в Мелекино.

Горга лежал на своём диване в одних спортивных красных трусах и под громко работающий телевизор с удовольствием потягивал с бутылки «Жигулёвское» пиво. Сергей со спортивной сумкой на плече вышел из прокуренной кабины исписанного всяческими надписями лифта на шестом этаже студенческой общаги политеха, прошёл по грязному коридору и толкнул двери комнаты 611. Дверь тихо открылась, но в комнате было темно. «Не понял, почему так темно? На улице полдень.» Войдя в комнату, парень понял, что плотные шторы не пропускали в эту часть комнаты дневного света. Сергей одним рывком открыл тяжёлые коричневые шторы и вошёл во вторую половину. Горга приподнялся на локтях: «Чего надо?». «Здесь живёт мой товарищ Володя, где он?» спросил Сергей у нигера. «Там, где-то сидят и учат сессию» снова укладываясь на диван и уже теряя интерес к вошедшему, ответил Горга. Сергей прошёл по тому же грязному коридору и открыл дверь лен комнаты. Два парня сидя на против друг друга что-то писали в общих тетрадях с учебника. «Вовка, друг, привет!» воскликнул Сергей, обнимая товарища: «А я вошёл к тебе, а там какой-то чёрный лежит и никого». «Да, он живёт год с нами, мы там только спим и то тогда, когда он успокоится или у него нет друзей в гостях» опустив глаза пожаловался другу Володя. «Не узнаю бойца, да дайте ему п…ы и все дела. А ну пошли». Сергей, не обращая внимания на протесты двух парней, вошёл в комнату, сорвал тяжёлые шторы. Багет с шумом отвалился от потолка. Горга вскочил: «Не понял, ты кто такой?» и кинулся с кулаками на Сергея. Больше ничего и не надо было. Первый удар пришёлся в ненавистную, чёрную рожу в широкий от природы нос. Горга как-то мягко сел и залился кровавой юшкой. Сергей сдвинул в угол его утварь, с лен комнаты внесли стол и два стула, установив их к стене, за тем принесли с бытовки две прикроватные тумбочки и книжную полку. За работой друзья и не заметили, как нигер тихо вышел из комнаты и спустившись на этаж ниже, собрал таких же, как и сам, чернож…х товарищей с твёрдым решением проучить славян. Володя со своим товарищем навешивали полку, когда чётко услышали с коридора резкие не понятные боевые крики и наносимые после этого удары. Они выскочили, но Сергей не оставил им возможности вступить в поединок. Все шестеро негров лежали на полу, кто с разбитыми губищами, кто с окровавленным носом, кто-то с вывернутой, но не сломанной из жалости, рукой. Горга сидел, прислонившись спиной к стене и плакал навзрыд. Толи от боли повторного удара в нос, но скорее всего от обиды, что всё это действие наблюдали две девчонки с медицинского института, которые пришли к ним в гости. Показательное наказание славянина у него не получилось. На шум прибежала всевидящая комендант и сразу же вызвала милицию. Сергея забрали в отделение. Пахло международным конфликтом, а значит и тюрьмой.

Младший лейтенант милиции Борис Ковтун, вчерашний выпускник Донецкой школы милиции, а сегодня дознаватель в Центральном РО милиции города утром получил своё первое самостоятельное поручение от своего руководителя и теперь шёл по коридору райотдела в ДЧ где располагался КПЗ, в котором со вчерашнего дня ждал его хулиган, посмевший ударить иностранца, да не одного, а сразу шестерых. Ему уже с самого начала было ясно, что кроме 206 УК Украины «Хулиганство» ему стоит натянуть и телесные повреждения, чтобы дело выглядело более-менее солидно. Родом со Стаханова, молодой милиционер уже видел себя горожанином миллионного Донецка и не иначе, а для этого ему надо было только усердно отработать год и поступить в высшую школу на юридический. «Привет, где тут у Вас задержанный по вчерашней драке в общежитии?» обратился он к помощнику дежурного старшине, который готовился к сдаче смены и заполнял журналы. «Привет, не мешай, там в КПЗ пойди сам открой» не поднимая головы ответил старшина, заполняя очередной формуляр. Боря не обиделся, прошёл по ДЧ и открыв двери КПЗ, вошёл. Сергей сидел на грязной скамье в плохо освещённой слабой лампочкой, камере, прислонившись спиной к крупно оштукатуренной «шубой» стене. «Арсентьев!» назвал фамилию младший лейтенант, глядя на единственного арестанта. Сергей поднял глаза и их взгляды встретились. «Борька, ты?» «Серёга, а ты то как тут?» совершенно забыв о том, что ему совсем недавно поручил его начальник, спросил Боря. «А я ещё иду и думаю, какая знакомая фамилия, как у кума моего брата». Сергей и Борис обнялись. Его родной брат близнец Анатолий закончил в этом году вместе с Сергеем один и тот же горный техникум, а до этого женился и совсем недавно у них родилась девочка, его родная племянница, а кумом и стал Сергей, с одной группы брата, по бывшей учёбе. «Вот так встреча! Ладно, пошли ко мне в кабинет будем думать, как поступить, ты попал серьёзно, дружок». «Да, я понимаю, но самое главное я ещё и друга своего подставил, Вовку». Товарищи поднялись на второй этаж здания РО милиции в отдел следствия и дознания и вошли в малюсенький, ужасно тесный для двоих, кабинетик. «Вот… Это мой первый кабинет» гордо сказал Борис: «Маленький конечно, но ничего, мне хватит» как будто бы оправдываясь подвёл черту младший лейтенант. В помещение еле-еле вместился обычный одно тумбовый стол, стул для хозяина кабинета и солдатский табурет для опрашиваемого. На стене у входной двери прибита небольшая вешалка для одежды, ободранную и не оклеенную стену украшала большая школьная карта Советского Союза, да открытая форточка не мытого со времён остекления, засиженного мухами небольшого окна с таким же грязным подоконником.