Два племени

И племя появилось, можно сказать, молниеносно. Собрались у меня уже через два дня. Дружно решили, что вождем буду я (конечно, гордился, что тут скрывать), и назвали Доброй Гагарой. Сначала возмутился. Гагара – понятно, приближено к фамилии. Хорошо хоть, не Добрая Гага. Гагой меня иногда дразнили, что дико задевало, и я так злился, что готов был излупить обидчика. Я, кстати, несколько обижен на свою фамилию. Вот мамка моя, пока не вышла замуж за моего отца, была Соколовой. Почему мы не Соколовы, а Гагины? Был бы я Игорем Соколовым. Сокол – птица, но какая? Красивая, гордая, хищная. А тут гусь!

Вспомнил, как в школе, изучая по литературе произведение Максима Горького «Песня о Буревестнике», мальчишки смаковали строки про гагару. Витька Гусев, мой «вражина», с упоением, ёрничая, декламировал для всего класса на переменке:

– «…И гагары тоже стонут, -

Им гагарам – недоступно

Наслажденье битвой жизни:

Гром ударов их пугает…»

Все смеялись, а он заливался, кривляясь. Боже, как я его тогда ненавидел!

Прибавить бы к «Га» еще одну «га», и уже совсем другое дело: Гагарин! Та же гагара, даже еще более гагаристая, но какая фамилия звучная! Но, сколько не ворчи, приходилось мириться. Кто-то как-то сказал, что при получении паспорта можно поменять фамилию отца на фамилию матери. Поживем, увидим. Но раз мои соплеменники решили, что я добрый, значит, так оно и есть. Со стороны, наверное, виднее. Слава Богу, хоть не «Добрая Гага», точно повесился бы!

Каждый уважающий себя могиканин должен иметь ритуальное имя. Мишка стал Снежным Барсом. О, как он гордился этим прозвищем, не передать словами! Юрка Зуев – Великий Бобр, Коля Пантелеев – Акела – Острый Глаз, Вовка Карташов – Серая Сова, Олег Киклевич – Белый Мустанг. По поручительству Картошки прияли его одноклассника Вовку Дреня. Он сам назвался Волшебным Хорьком (видимо, смеха ради) и добровольно принял на себя функции шамана племени.

*****

Невидимые дровосеки трудятся в заснеженном лесу. Беззвучно падают тонкие сосновые стволы. Две запорошенные снегом фигуры появляются на протоптанной в снегу тропинке. На их плечах подрагивают две жердины. Они упорно продираются сквозь плотно стоящие деревца, направляясь туда, откуда тянет ароматом костра, и поднимается в небо голубенькая струйка дыма.

На поляне, перед костром, восседает на еловом лапнике парнишка в сдвинутой на затылок шапке и подбрасывает в огонь еловые ветки. Языки пламени облизывают их, с треском пожирая, и выстреливают снопами искр. Двое сбрасывают с плеч жердины, и начинают отряхивать снег с плеч и штанов. С другой стороны появляются ещё четверо, так же неся на плечах свежесрубленные жерди. Очень скоро они станут каркасом будущего Вигвама.

Все шестеро молча расселись вокруг костра, подставив огню озябшие ладони.

– Белый Мустанг, принеси дрова, – обращается к Олегу костровой.

– Почему я? – недоумевает Мустанг.

– Потому, что ты! – нажимая на «ты», отвечает Волшебный Хорёк.

Чертыхнувшись, Олег начинает вставать, но Юрка останавливает его движением руки.

– Шаман, – тихо говорит Великий Бобр, – этот воин много работал, он устал. Разве тебе трудно дрова принести, ты столько времени здесь сидишь и задницу греешь?

– Я не какой-то там салабон, чтобы вкалывать. Я – шаман. И вообще, я пришел сюда играть, а не работать!

Дрень сердито смотрит на ребят.

– У нас все равны, – сказал я, – и все должны что-то делать. Если не будет вигвама, то какая же это игра! Мы все голосовали за закон. Ты шаман, а шаман должен подавать пример. Почему Великий Бобр или Белый Мустанг должны таскать жерди и брезент, а ты нет? – я уже не замечал, что голос мой повысился сам собой.

– А ты не кричи, Добрая Гагара! – на прилагательном «добрая» он поставил ударение. – Мы не для того сделали тебя вождем, чтобы ты на нас орал.

– Дрень, ты не прав! – подал голос Мишка, сконцентрировавшись на Вовкиной фамилии так, что все ясно услышали нечто другое. – Ты столько не прав, сколько деревьев в этом лесу. Я правду говорю?

Все, как один, кивнули головами.

– Ты чего обзываешься! – взметнулся Дрень.

– Почему это, обзываюсь? Я назвал тебя по фамилии. Я же не назвал тебя хорьком?!

Послышались смешки, Вовка закусил нижнюю губу, так как сказать в ответ было нечего.

– Передаю слово вождю, – закончил Мишка свою короткую речь. Я встал, и, обойдя вокруг костра, остановился возле притихшего Вовки.

– Брат, ты нарушил закон равенства воинов-могикан в это трудное для нас время. В этом лесу появилось новое племя, называющее себя арапахо, а мы не знаем, враги они нам, или друзья. Племени нужен каждый воин, нас мало. Ты только недавно появился в «Лагере Духов», и дал клятву у «Дерева Могикан» чтить его законы. Что будем делать с ним, воины? Какого он заслуживает наказания?

– Пусть принесет бутылку лимонада, – хохотнул Серая Сова.

Мальчишки зашумели, послышались смешки.

– Нет, две!

– Пошел к чёрту! Три!

– Сам пошёл к чёрту!

Неожиданно развеселились. Серая Сова откровенно хохотал, усмехался Акола.

– Тихо! Нас могут услышать! Верезжите, как бабы в очереди за чешскими сапожками! – подал голос Великий Бобр. Как бы в подтверждение его слов откуда-то издалека донесся переливистый молодецкий свист. Сразу наступило безмолвие.

– Ну, так решено. Пусть Волшебный Хорёк, за нарушение закона, принятого под «Деревом Могикан», принесёт три бутылки с жидкостью, которые бледнолицые называют «лимонадом».

– Мы согласны! – удовлетворенно сказал Серая Сова.

Вовка вскочил, бледный, злой и, запинаясь, прокричал:

– Никогда вы не получите из моих рук лимонада. Лучше я уйду к арапахам! У них нет ваших дурацких законов!

– Нужен ты им, как собаке пятая нога, – невозмутимо промолвил Мишка. Он в этот момент что-то выстругивал своим ножом, бросая стружки в огонь.

Вовка резко развернулся и заскрипел по узкой тропинке, скрывшись за елками через несколько мгновений.

– Нет больше среди нас могиканина по имени Волшебный Хорёк, – с грустью в голосе произнес Юрка.

– Мир праху его, – по-прежнему невозмутимо закончил Мишка.

– Будем считать, что он пал в неравной битве с бледнолицыми, – добавил Белый Мустанг.

– Аминь! То есть, тьфу! Хау! – сплюнув, подытожил Великий Брбр.

Все загоготали, уж больно рассмешила Юркина оговорка.

*****

На следующий день весь брезент из тайника был перенесен, необходимое количество шестов приготовлено. Они лежали прямые и длинные, ожидая, когда из них будет сделан каркас вигвама. День выдался солнечный. Снег ярко сверкал, его комья с шумом летели с деревьев.

Воины-могикане собрались вокруг костра. Очень скоро кострище должно было стать центром вигвама, его очагом. Было немножко беспокойно, так как вести к нам пришли тревожные. Только что, недалеко от «Лагеря Духов», Снежный Барс и Акела встретили двоих, которые моментально скрылись. По всей видимости, это были разведчики арапахов, которые не случайно оказались недалеко от нашей стоянки.

Громко хрустнула ветка. Все, как один, повернули в ту сторону головы. На поляну выходили мальчишки, друг за другом, и казалось, им конца не будет. В зимние шапки воткнуты черные перья, у некоторых в руках луки, оперенные стрелы наложены на тетивы.

– Что будем делать? – шепотом поинтересовался Снежный Барс.

– Не будем спешить. Посмотрим, что они предпримут.

Последовала минута молчания. Арапахи стали проявлять нетерпение. Перевес был на их стороне. Все ребята – ровесники Юрки Зуева и его одноклассники. У нас в отряде, кроме Мишки, Юрки и меня, «молодежь-шестиклашки».

– Встречай гостей, вождь! Тебя приветствует Соколиный Глаз и воины арапахи, – гордо прервал молчание Серёга Пугачевский.

– Подсаживайтесь к нашему костру. Мой вигвам – твой вигвам! – пригласил я и подумал: «Неужели они с миром? Может это какая-то хитрая хитрость?»

Арапахи подошли и начали рассаживаться вокруг костра. Два племени смешались. Соколиный Глаз сел напротив меня, задумчиво устремив взор на языки пламени. Это был высокий, черноволосый парень, с умными карими глазами, открыто смотревшими в мир.

– Что привело арапахов в селение «Последних Могикан»? – спросил я, обменявшись взглядом с Великим Бобром.

– Велик это лес, – помолчав мгновение, начал Сергей, – но мало краснокожих братьев осталось на этой земле. Бледнолицые уничтожили их. Именно поэтому мы к вам пришли. Нас, краснокожих, мало, белых много, поэтому нам надо быть рядом, чтобы в любой момент прийти на помощь друг другу. Я хочу поставить свой вигвам недалеко отсюда. Ты согласен?

Конечно, я был согласен, даже очень! В такое трудно было даже поверить. Кто-то остерегал, что арапахи просто хотят «спереть» наш брезент, но разве в такой открытости может быть фальшь?

– Что думают могикане? – обратился я к своим.

– Конечно, мы согласны, – скороговоркой выпалил Серая Сова. Остальные одобрительно закивали.

Соколиный Глаз встал. Поднялись с еловых лап, служащих нам сиденьем, его воины. Протянув мне руку, он сказал.

– Мы уходим, чтобы найти место, где арапахи станут хозяевами. Если нужна будет наша помощь, свисни три раза. Эхо разнесет твой клич, и мы придём.

– Ты сделай тоже самое, и могикане будут вместе с вами, чего бы это не стоило.

Обменявшись рукопожатиями, мы расстались. Когда последний из них скрылся за ёлками, Сова, надув шоки, резко и облегчённо выдохнул.

– Пронесло!

В этот день мы арапахов больше не видели, но слышали. Неподалёку стучали топорики и раздавались голоса.

К вечеру каркас вигвама стоял над очагом. Акола, Снежный Барс и Белый Мустанг ушли в Форт (так мы называли городок). Мне почему-то не везло весь день. Когда ставили вигвам, я умудрился навернуться с «Дерева Духов» и здорово отбить себе бок. Почему-то к вечеру ухудшилось зрение. Оно и так не ахти какое: близорукий с четвертого класса, а тут еще усугубил чтением под одеялом с фонариком. Я сидел злой и на себя, и на дуб, и на Картошку – Серую Сову, который безостановочно ржал, конкретно действуя на нервы.

– Вождь, картошку будешь? – предложил Сова, выворачивая из костра черные, запечённые кругляки картофеля.

– Какую тошку? – не понял я, задумавшись о чем-то своём.

– Во, вождь! И глухой, и слепой, и бок болит! Совсем старик!

– Скотина! – я вскочил и подлетел к перепугавшемуся Вовке.

– Спокойно, спокойно, – деланно засмеялся он. – Ты меня, видно, опять не расслышал. Видно, точно глухой.

– Я тебя сейчас прибью! Еще слово, и…

– Слово, еще слово… – Карташов явно нарывался. Если бы вовремя не вступился Юрка Зуев, могла случиться неприятность. На экстренно собравшемся совете решили, что воин Серая Сова, за свой недружественный выпад в сторону вождя, не должен появляться в лагере, пока не принесет две бутылки лимонада.

Когда мы на следующий день пришли в лагерь «Последних могикан», арапахи были уже здесь. Сашка Караваев сидел внутри каркаса, как бы привыкая, Андрюха Долматов выстругивал стрелу. Крепким рукопожатием приветствовал меня Соколиный Глаз.

– Мы устроились здесь неподалеку, ближе к Форту. Пришли предупредить вас, что на тропе мы спугнули «бледнолицых». Будь осторожен.

– Спасибо, брат!

– Не за что благодарить. Ведь на моем месте ты поступил бы…

Но наш разговор прервал сухой треск ломающихся веток. Сломя голову на поляну влетел Вовка Карташов, размахивая двумя бутылками газированной воды. Поставив лимонад в снег, он начал бурно выражать эмоции:

– Какие же вы дураки, болваны…!!!

– Чего ты орешь? Скажи толком, в чем дело?

– Иду я, глядь, а на нашей тропинке стоят двое и ухмыляются.

– Кто?

– Я не стал разглядывать.

– Надо преградить им путь! – воскликнул Серёга.

– Не надо, – сказал Сашка Караваев, кивком указывая на тропу.

Двое вышли из-за ёлок. На лицах торжествующие улыбки.

– Ну вот, выследили! – сказал один из мальчишек.

– И что дальше, – прищурив один глаз, поинтересовался Караваев, или, как все звали Сашку – Кэра. Репутация у него была довольно внушительная. Кэру-Мохорку откровенно побаивались. Множество приводов в милицию, участие в довольно крупных потасовках с лавшинскими⁶ ребятами. Поэтому гости наши заметно трухнули.

– Ничего. Просто так.

– Ну и идите отсюда просто так, только не заблудитесь, – голос Кэры звучал спокойно, но довольно угрожающе.

– Пойдем, Вась, чёрт с ними.

Незваные гости ушли. Долго еще стояли мы, прислушиваясь.

– Что будем делать? – тихо спросил Пантелеев.

– Вигвам будем делать! – ожесточенно отозвался Мишка.

– Ну, мы пошли работать, – сказал Серега.

– Подождите. Лимонад разопьем, и тогда за работу. Расселись по кругу. В этот момент опять послышался хруст снега и на поляну вышел Олег Киклевич.

– Я тут пацанов встретил! Так странно глянули на меня. – Мустанг сел в круг, вытащил из-за пояса топорик, и не глядя, кинул его за спину. Раздался звон битого стекла. Сова метнулся на звук, и лес огласил протяжный стон.

– Су-у-у-к-а-а-а!

– Что, лимонад? – подался вперед Кэра.

– Да! – плачущим голосом оповестил Картошка.

– Одну?

– Обе-е-е!

Олег сидел нахохлившийся, с втянутой в плечи головой.

– Вот и попили лимонадику! – Серега встал и махнул своим. – Пошли работать.

Мишка смеялся, прикрыв лицо руками, Юрка был серьезен, Картошка неистовствовал.

– Ну, что ж. Белый Мустанг возмещает утрату. Плюс наказание за неосторожное обращение с оружием. И того – четыре бутылки лимонада. – Великий Бобр был непреклонен.

– Ничего не поделаешь, всё законно, – пожал я плечами. – Впредь надо быть осторожней.

Мустанг насупился, но молча проглотил постигшее его справедливое возмездие. Могло быть и хуже.

За работу, попервоначалу, принялись дружно. Мы с Мишкой взялись за сооружение клапана – как нам казалось, самой сложной части покрытия каркаса. Материал когда-то служил покрышкой для кабины грузовика. Ужасно трудно его сшивать. Сперва надо проколоть толстенный слой дерматина, начиненный из нутрии ватой, затем пропустить через отверстие плохо гнущуюся проволоку. И всё это на высоте выше нашего роста. Одним словом, мучения невероятные⁷. В это самое время, устав от трудов праведных, младшие наши современники развлекались, играя в снежки.

– Великий Бобр, замени меня, – обратился я к застывшему у костра, в позе мыслителя, Юрке.

– У меня, нафиг, ноги промокли!

– Причем здесь ноги? Ты руками работать будешь.

– Неприятно.

– У меня тоже ноги промокли, и что теперь?

– Я устал.

Здесь я окончательно разозлился.

– Что, мне больше всех надо, что ли? – чуть ли не заорал я.

Швырнув кусок брезента, направился к выходу из лагеря, но навстречу вышел Кэра, неожиданно возникший из-за ёлок.

– Чего вы орёте? – поинтересовался он.

– Да ну их! – в сердцах махнул я рукой.

– А у нас тоже драка. Серж разобиделся и ушел.

– Как ушёл! – выдохнули все разом.

– Вот так и ушел, ножками. Плюнул, послал всех, и ушел.

– А причина?

Кэра многозначительно промолчал. В общем, все поняли.

– Вернуться обещал? – поинтересовался я.

– Сказал, что нет. Но я, как-то, не очень верю. Мы пока жердей нарубили, будем без него устанавливать. Только вот брезента не хватает. По всей видимости, сегодня уже ничего не сделаем.

– Приходите к нам.

Кэра кивнул и удалился. Народ «могикан» сидел притихший.

– Ну что, мне уходить? – с горестью спросил я.

Юрка поднялся со своего места.

– Ладно, погорячились и хватит. Давайте доделывать. Скоро начнет смеркаться.

Мальчишки, словно подменённые, активно принялись за работу. Они разложили на снегу брезент, помогли подтянуть к вершине конуса клапан, что далось с неимоверными трудностями. Не сумев закрепить его в нужном положении, плюнули, и прибили гвоздями к подрагивающим шестам. Остальное было не сложно. И вот, наконец, работа закончена. Вигвам не высокий, метра два с половиной до вершины, собранный из разномастных кусков грязно-серого брезента, сверху из черного дерматина. Внутри наложили елового лапника, сверху – оставшиеся кусочки брезентухи. Мишка тут же распалил в очаге костер. Из клапана повалил дым, внутренняя полость заполнилась им почти до земли. Снежный Барс пулей вылетел наружу, яростно растирая покрасневшие глаза. Минут через десять дым поднялся до уровня, который позволял спокойно сидеть, и струйками вился над нашими головами. Боже мой! Как же было в вигваме тепло и уютно!

В тишине подошли арапахи. Их осталось двое самых отчаянных. Из всей большой группы выдержали только они: Сашка Караваев и Андрей Долматов.

– А где народ Арапахов? – спрашивает Мишка.

– Пал под пулями «бледнолицых».

– Нет, серьезно?

– Разошлись по домам, – Сашка с плохо скрываемой завистью изучал наше детище. – Клёво! Похоже, мы скоро станем соплеменниками. К тому всё идет. Примите?

– Как решит Совет! – уклонился я от прямого ответа. – Залезайте в вигвам

Все разместились по кругу: я, Мишка, Юрка, Олег, Вовка, Коля, Сашка и Андрей. В центре празднично потрескивал костер, отбрасывая причудливые тени на брезентовые стенки, дым клубами вился над головами, медленно выходя через отверстие клапана. Весело болтали о всякой всячине, забыв про надвигающийся вечер. Было тепло и радостно, как будто мы были у себя дома. Даже про еду забыли. В какой-то момент Серая Сова вылез по необходимости наружу.

– Ребята, ночь! – услышали мы его взволнованный вскрик.

Все по очереди выбрались из вигвама. В трех шагах ничего не видно, только из-под брезента просвечивает красным пламя костра.

– Ёма-ё! – Кэра аж присвистнул. – Как же мы домой-то пойдем?

– Меня прибьют! – обреченно констатирует Олег.

– Не дрейфить! Прорвёмся! – Мишка жизнерадостен и уверен в себе. – Всё! Собираемся!

Я напоследок забираюсь в вигвам. Костер погас, но зато, перемигиваясь, ярко алеют угольки, и так тепло и уютно, что дух перехватило! Куда-то тащиться, в ночную непроглядную темень, так не хотелось! Думал сперва забросать очаг снегом, но рука не поднялась. «Всё будет нормально, погаснут сами», – решил я и выбрался в мартовскую темноту нависшей над лесом ночи.

Двигались на ощупь, вцепившись друг в друга. Мишка, нащупывающий ногами тропу, изредка чиркал спичкой. Иногда, оступившись, кто-нибудь заваливался в сугроб. Его быстро поднимали.

– Представляете, а если бы пурга!? – звенел голос Сашки. – А это так, фигня, можно сказать, небольшое приключение!

– Приключение сейчас дома будет, – весело заявляет Картошка.

Уже вышли на большую тропу, и бодро зашагали к помигивающим сквозь древесные ветви огонькам городка, когда впереди возникла чья-то тень. Подходим ближе. Я даже не сомневался – батя.

– Так, Карташов, бегом домой! Отец волнуется.

Вовка припустил трусцой, за ним Олег Киклевич. Прибавил шагу Юрка.

– Вы что же, шалопаи, не можете вовремя домой прийти!? Обязательно надо заставить родителей поволноваться?

– Так получилось, – буркнул Мишка.

– Я, так понимаю, сейчас у всех что-нибудь получится! – говорит отец деланно спокойно.

Дома короткая взбучка. Скорее, даже не взбучка, а краткая лекция по вопросу нежелательных взаимоотношений с определенной категорией детей, имеющих высокопоставленных родителей. Оказывается, приходил лично Карташов-старший, поинтересоваться, где мы пропадаем и почему мне разрешают задерживаться на прогулках чуть ли не до полуночи. Получив короткий ответ, что справедливость восторжествует, «шалопаи» скоро будут найдены и препровождены по домам, начальник отбыл домой, а батя побежал нас искать. Слава Богу, мы уже были рядом, и ему блудить не пришлось. Родителя моего понять можно – целый руководитель войсковой части удостоил чести личным приходом в квартиру простого советского прапорщика. При других обстоятельствах подобного никогда бы не случилось. На часах половина одиннадцатого. Ну да, немножко увлеклись! Но было так здорово!