4
Джин

Джин любил море. Шепот волн, лениво покачиваются у берега пришвартованные лодки. Он любил эту обманчивость, этот покой, за которым крылась сила дремлющего зверя.

Море напоминало ему Арти, которая уже дожидалась его; Джин прошел мимо сухого дока^[3], где отовсюду торчали скелеты кораблей – сплошь переломанные хребты и жалкого вида мачты. В окнах портовых контор, которые примостились на утесе, было темно, но чуть дальше от берега светилась как маяк чайная «Эдем», где хозяин их здания любил засиживаться допоздна.

Джин сунул руки в карманы, старательно не обращая внимания на дрожь, охватившую его при виде огня, полыхавшего в мусорном баке у крыльца. Желтый. Рыжий. Красный. КРАСНЫЙ. Блеск карманных часов, а вместе с ним уютный аромат кокосов и крепкого чая, который исходил от Арти и напоминал ему о летнем солнцестоянии, вырвали Джина из оков разума.

Арти бросила взгляд на пламя, затем на него, обдумывая, что бы сказать, затем смахнула волосы с лица.

– Давай быстренько решим этот вопрос, ладно?

Они пересекли док, где брусчатка была изъедена плесенью. Арти, ободряя себя, провела рукой по боку. Она относилась к Калибуру как к талисману, хотя никогда не признавала, что именно им тот и был. И Джин понимал почему: Арти всегда полагалась только на себя.

– Господин хозяин, – поздоровалась Арти, поднявшись на три скрипучие ступени террасы, где владелец помещения, которое они у него снимали, сидел за столиком, подставив лицо соленому бризу. Трехэтажная чайная была выстроена из пропитавшегося влагой дерева, а не кирпичей, и вместо лака стены покрывала приморская грязь. «Эдем» – и само местечко, и напитки, что здесь подавали, – только позорил чай.

– Казимир! – В хриплом голосе хозяина послышалось удивление. Он был учтивым пожилым джентльменом с тонкими усиками и в очках – круглых, как его же шляпа-котелок. А еще – одним из немногих, кому Арти была не прочь раз в месяц отдавать кошель дувинов.

– Долгая ночка? – спросила она – светские беседы были ей не по нутру.

– О да, – ответил хозяин, поморщившись, когда Арти выдвинула из-за стола стул и села напротив него. Джин прислонился к столбику рядом с ней и постучал в заляпанное окно. Он предпочел бы вести этот разговор в помещении, но изнутри «Эдем», похоже, выглядел ненамного лучше.

Дверь распахнулась, и на террасу юркнул худощавый официант.

– Добро пожаловать в «Эдем», где наш чай возносит вас на небеса… – Он осекся, увидев, как Джин и Арти переглянулись, вскинув брови, а затем обратился к своему клиенту: – Желаете еще что-нибудь, сэр?

Джин не мог понять, как себя вести: оскорбиться, что им ничего не предложили, или воспринять как честь, что их избавили от возможных мук.

– О, мы ничего не будем, но спасибо, что спросили, – не выдержала Арти. Она не пила иного чая, кроме крупнолистового цейланского. – Мой друг и правда не прочь выпить еще чашечку. Жасминовый, да?

Официант посмотрел на клиента, и тому хватило здравого смысла кивнуть.

– И заварите покрепче, – добавила Арти.

Джин еле сдержал смешок. Жасминовый чай капризен: заваривать его нужно в течение определенного количества секунд, иначе он начинает скверно горчить. Официант раскрыл было рот, но под взглядом Джина не проронил ни слова. Поджав губы, он ушел внутрь, а хозяин окинул взглядом Казимиров: сначала ее, потом его. О чем он думал? Вспоминал все те годы, что они прошли вместе? Все те перемены, что они привнесли в его жизнь, а он – в их?

Прежде чем стать «Дрейфом», то здание, где находилось заведение Казимиров, было музеем под названием «Уникум» – он выгодно располагался в начале переулка Кладовщиков, призывно поблескивал окнами и обладал роскошной коллекцией диковинок из колоний: любили поглазеть жители Белого Рева, с готовностью отдавая за это немалые деньги. Так было до тех пор, пока Арти не решила, что пришло время тем диковинкам исчезнуть, а на их месте – загадочным образом появиться предметам искусства, украденным из личных коллекций, что хранились в тринадцати домах богатейших районов города.

Кражами, конечно, пришлось заниматься лично.

– Зачем? – полюбопытствовал тогда Джин. Затея была амбициозная: две недели работы по ночам, и, случись осечка, им пришлось бы гнить в тюрьме до конца своих дней.

– Думаешь, кто-то из них задавался этим вопросом, когда пришел грабить мои земли? – спросила в ответ Арти. Те диковинки привезли в Эттению на кораблях Ост-Дживантской компании.

Джин сказал, что это ограбление.

– Восстановление справедливости, – поправила Арти, еле выговорив своим привыкшим к цейланскому языком это слово. К тому времени Джин уже успел обучить ее грамоте – не без помощи старых газет и железной воли самой Арти.

На следующий день все газеты кричали о бесчинстве – репутация «Уникума» рухнула за одну ночь. Заголовки пестрели от «Да как они посмели?» до «Неужели в „Уникуме“ решили, что никто ничего не заметит?».

Какая ирония, что эти вопросы ни разу не поднимались, когда Эттения творила то же самое в других местах.

Впрочем, никто не поверил, что «Уникум» сам уничтожил диковины – не говоря уже о кражах у кого-то еще. Такую беду могло навлечь только проклятье. Вот почему здание много месяцев не получалось сдать в аренду – потенциальные арендаторы опасались повторить судьбу музея.

Джин все еще помнил, как однажды вечером вместе с Арти ступил на порог владельца помещения. Арти тогда было четырнадцать, Джину – на два года больше.

– Оно проклято, – напомнила она хозяину. «Проклято Казимирами», – подумали, но не сказали вслух ни она, ни Джин. – И вы не хуже меня знаете, что иных претендентов на него нет.

Хозяин, как успела выяснить Арти, был стеснен в средствах – настолько, что посмотрел на них с Джином, задержал взгляд на ее пистолете, а затем, наконец, спросил:

– И что вы мне предлагаете?

– Дайте нам шесть недель, – ответила Арти.

– Мы переделаем помещение и будем отдавать вам некую долю нашей прибыли, – добавил Джин. А затем притворно задумался. – Скажем, десять процентов?

– Пятнадцать, – тут же отозвался владелец – как и предрекала Арти.

Она широко улыбнулась и назвала свою цифру:

– Тринадцать. В самый раз для проклятого местечка.

Обговорив с хозяином все нюансы, Арти позже пояснила Джину: именно пистолет – а вовсе не отчаянное положение владельца здания – заставил того принять ее предложение. Она, может, и не спасительница Белого Рева, но ее уважали, пусть и нехотя.

Над дверью чайной «Эдем» звякнул колокольчик – официант вернулся с подносом. Владелец пригубил чай и тут же сплюнул его обратно – под жалостливым взглядом Джина.

Арти улыбнулась во весь рот.

– Не нравится, господин хозяин?

Джин мог бы поклясться, что Арти словно прибавляла в росте пару дюймов, когда сочилась презрением. Лишь бы пронесло.

– Благодарю… – Хозяин откашлялся и, скривившись, отодвинул чашку. Джин прикусил язык. Море хохоча билось в скалы. – Благодарю покорно.

Джин подался вперед и разломил печенье пополам.

– Мы угощаем.

– Итак. – Арти сверлила хозяина взглядом, пока тот не отвернулся. – Мы не любители сплетен, но до нас тут дошли кое-какие слухи.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но говорят, что «Дрейф» не платит вовремя по счетам, – сказал Джин.

Хозяин молчал, но нервно перебирал пальцами и не решался поднять на них глаза. Это было вполне убедительным доказательством его вины.

– Мы платим вам уже пять лет. И ни разу не опоздали, – негромко, размеренно продолжил Джин.

– И с каждым разом мы увеличиваем сумму, – добавила Арти.

Хозяин почесал голову и усмехнулся – будто игральные кости загремели в кружке пьянчуги.

Джин крепче сжал зонт.

– Что тут смешного?

Хозяин потер лоб, что-то неразборчиво пробормотал. До него и правда добрались.

– В следующий раз на деньги поспорим, – бросила Арти Джину.

– Я просто надеялся на лучшее, – ответил тот. Он ожидал большего от этого человека. И, если уж честно, такое предательство по-настоящему задевало.

Молниеносным движением Арти сдернула с носа хозяина очки и ударила ими об столик. Линзы треснули, но не рассыпались. Фундамент мог обрушиться от единственного неплотно пригнанного камня, и по отношению к ее личной империи владелец помещения был каменщиком-неумехой. Он ошарашенно забормотал.

– Наденьте, – приказала Арти.

Хозяин и пальцем не шевельнул.

– Наденьте, – повторила Арти голосом тихим, как ночь. – Или Джин вам поможет.

Джин обвел взглядом сухой док и близлежащие конторы. Официант ждал по ту сторону стеклянной двери «Эдема» – ему хватило ума не вмешиваться. Дрожащей рукой хозяин дотянулся до очков и, помедлив, все-таки надел их.

– Теперь понимаете, на что становится похож мир, когда вы меня подводите? – спросила Арти. Вот почему ей не требовалось оставлять за собой след из трупов по всему Белому Реву. У нее были иные методы. Никакой пачкотни, зато сколько слухов.

Хозяин крепче сжал дужку очков и кивнул.

– Давайте попробуем еще раз, – сказала Арти. – Почему Рогатая Стража вдруг заговорила о выдворении, если мы соблюдаем наше с вами соглашение уже пять с лишним лет?

– Я в какой-то момент даже стал считать вас другом, – печально усмехнулся Джин.

Хозяин… замер. Перестал дрожать, прекратил заламывать пальцы. А может, и дыхание задержал, подумал Джин.

– Они угрожали моей семье, – наконец выдавил хозяин. Это признание прозвучало едва слышно, как шепот на ветру. – Я знаю, на что вы способны, но и понимаю, на что не пойдете. Вы можете припугнуть меня, пригрозить лишить сбережений или помешать моим дочерям выйти замуж, но вы их не убьете.

Арти застыла.

– Наше соглашение разорвано, потому что через две недели то здание перестанет быть моим. Мне… мне очень жаль.

Арти поморщилась от доброты, от жалости, что прозвучали в его голосе. Джин не понимал, как себя вести. Если здание больше не принадлежит владельцу, то кому тогда – и что это значит для них и для «Дрейфа»?

– Кто эти «они»? – спросила Арти.

Хозяин вытянул письмо из кармана пальто и положил его на стол. Ветер трепал бумагу, но хозяин ее придерживал. Джин оттолкнулся от столбика и заглянул Арти через плечо – при виде печати с рогами, изогнутыми, как у самого дьявола, сердце у него ушло в пятки.

Выдворить их вознамерился сам Овен. Через две недели.

Арти перевела взгляд на хозяина.

– Уезжайте из Белого Рева.

Тот вскинул голову. В разбитых очках его глаза казались нелепыми.

– Но… но мое имущество…

– Имущество? – усмехнулась Арти негромко и хмуро. – Самой важной его частью был «Дрейф», и он больше не ваш. Если вы еще хоть раз покажетесь в нашем районе, я упакую вас в ящик и отправлю в дальнее плавание. Деловые проблемы – наименьшая из ваших забот.

Его семью она, может быть, и не тронет, но неуважение есть неуважение; Арти ничего не прощала и не забывала.

Джин вспомнил, как с опаской однажды сказал ей: «Люди тебя боятся».

«Пока нет, но так будет», – ответила Арти тогда. Она всегда раздвигала границы, стремилась к большему, дразнила диких зверей, находясь с ними в одной клетке.

Наконец хозяин кивнул.

– Сейчас же, – скомандовала Арти.

– Но… как? – возмутился он. – Там же вампиры за городом!

– Ваша жизнь у нас в руках, а вы переживаете, что кто-то вашей крови чуть-чуть отхлебнет? – поинтересовался Джин.

В последнее время вампиры становились жертвами нападений не реже, чем люди, пропадали без следа. Сегодня утром сообщили об очередном исчезновении, теневой мир Белого Рева всколыхнули волнения, ведь, несмотря на все запросы и расследования, пропавших так и не нашли. Ни признаков борьбы, ни трупов, ни оружия, ни требований о выкупе.

Благодаря образованию, полученному еще в детстве, Джин обладал обширным словарем для описания вампиров. Они были смертоносными, жестокими, загадочными и сильными. Зверюгами и кровопийцами. Прекрасными и безжалостными. А вот уязвимыми они никогда прежде не были.

Для нежити вампиры находились в превосходной телесной форме, у некоторых, по слухам, имелись дивные дары, как то способность управлять стихией или даже чужими мыслями. Убить их, казалось, практически невозможно – что было опасно, пугающе и откровенно несправедливо, – отчего исчезновения вампиров приводили всех в еще больший ужас.

Хозяин икнул и в конце концов еще раз кивнул – очевидно, в знак понимания.

Джин склонил голову набок.

– Сейчас самое время подхватить шляпу и пуститься наутек.

Хозяин вновь кивнул и торопливо выбрался из кресла. Запнувшись об ножку, он кое-как удержал равновесие и неуклюже, как покатившийся с горы валун, проковылял вниз по деревянному крыльцу и, не оглядываясь, зашагал прочь от чайной.

Волны злобно и неустанно колотились в утес, атмосфера после ухода хозяина набухала тяжестью. За все пять лет с момента открытия «Дрейфа» им ни разу не приходилось по-настоящему опасаться за его судьбу.

Арти положила три дувина на стол – за чай – и повернулась к Джину.

– Я… – начал было он.

– Домой? – спросила она.

Она была спокойна. Слишком спокойна. Но Джин слишком вымотался и не задавался вопросами. Две недели. Он просто кивнул ей, гадая, долго ли еще они смогут называть «Дрейф» домом.