Зов Ктулху

Давно хотела почитать Лавкрафта - чего я только о нём не слышала! Самые разные эпитеты, сродни тем, которые он сам использует в своих произведениях, дабы навести страху... И что он великий и ужасный, и леденящий кровь, и, дескать, неповторимая зловещая атмосфера. Слышала даже про один из его рассказов, что он - самый жуткий во всей истории литературы. Поэтому разочарование моё было поистине велико, потому что ни один из прочитанных мною в этом сборнике рассказов даже близко не вызвал ожидаемых ощущений. Все они выстроены схожим образом и даже изобилуют одними и теми же изъявлениями ужаса и отвращения (особенно часто встречается слово "богомерзкий"). Главный герой оказывается втянут в чудовищные и богопротивные тайны, которые, оставаясь в тени многие миллионы лет, почему-то именно теперь, когда он напал на их след, могут повредить человечеству. Пережив ряд ужасающих событий, он строго-настрого заповедует никому не соваться в эти тёмные области бытия. Попутно описываются различные виды нечеловеческих существ, их цивилизации и культы, вокруг них образовавшиеся. На фоне всего этого, надо сказать, образовался уже своеобразный культ вокруг культа: настолько таинственной оказалась вселенная Лавкрафта, однако понять этих восторгов я не могу. Изобретённые автором религии напоминают безыскусные конспирологические построения, а описанные им существа чересчур зооморфны. Может быть, это в чём-то немного интересно, но вовсе не жутко и таинственно, а в чём здесь гениальность, я и вовсе не понимаю. Возможно, как один из родоначальников жанра Лавкрафт и правда уникален, но ведь не более того.

Зов Ктулху. Это первый рассказ в сборнике, самый, наверное, популярный - Ктулху у всех на слуху, вот уж невольный каламбур. Схему, по которой написан рассказ, я уже бегло набросала. В этом произведении удивляет только одно: почему столь всемогущий Ктулху, от одного вида которого люди падают замертво, а главный герой всю оставшуюся жизнь живёт в страхе, что этот монстр разрушит всё человечество... Так вот, не говоря о нападении на человечество, почему же Ктулху не в состоянии даже догнать убегающих от него моряков, не говоря уже о том, чтобы устроить всемирную катастрофу. Как-то это не слишком всемогуще.
Шепчущий из тьмы. Ну, этот рассказ хотя бы вызвал у меня эмоции и заставил немного понервничать. Во-первых, здесь выбрана удачная локация: одинокий дом в американской глубинке - это зловеще. Во-вторых, близость к горам, северный штат, захолустное местечко. Всё это создаёт нужную атмосферу. Здесь также обыграны популярные хоррор-мотивы: некто попадает в лапы ко злу (неважно, кто представляет это зло: маньяки, пришельцы, призраки и проч.), осознаёт это и взывает к общественности, но ему никто не верит, а потом оказывается слишком поздно. В такой ситуации обычно самым наивным оказывается тот, кто ближе всех к герою, попавшему в беду. Вот этот рассказ действительно жутковатый, но слегка испорчен чересчур зооморфными описаниями пришельцев. Это сбивает с нужного лада и создаёт некоторую нелепость.
Хребты безумия. Это, к сожалению, самая разочаровывающая повесть сборника, поскольку на неё у меня были большие надежды. Я давно уже была о ней наслышана как об одной из самых талантливых у Лавкрафта. По-моему, она уступает даже слабому, на мой взгляд, рассказу о Ктулху. Не считая того, что она очень затянутая и нудная (огромное количество имён учёных, однообразных описаний, указание широты-долготы), она ещё и выстроена по совершенно той же самой схеме, что и более короткие рассказы. Единственное отличие - в ней встречается большее количество видов "богомерзких тварей", таящих угрозу для человечества, ну и проводится довольно серьёзное погружение в их историю и культуру. Всё же то, как их описывает Лавкрафт, не позволяет глубоко проникнуться атмосферой этой повести. Все эти существа у него не столько жуткие, сколько комичные и излишне... воображаемые. Поверить не удаётся.

Может, когда-то снова появится желание читать Лавкрафта, но пока что даже "Некрономикон", давно ждущий своего часа на полке, потерял для меня интерес. Уж больно часто ссылаются на него лавкрафтовские персонажи, не забывая ужасаться "мерзостью этого гадкого сочинения безумного араба"... Хорошо, что хоть вступительная статья в этом издании приличная - помогла получше ознакомиться с биографией автора, а то я совсем ничего о нём не знала. А вот сами его произведения оставили меня в недоумении - и чего они такие хвалёные?..

В данном сборнике представлены три произведения Лавкрафта: неподражаемый «Зов Ктулху», потусторонний «Шепчущий из тьмы» и навевающие ужас «Хребты безумия». Стоит лишь немного отпустить свою фантазию, читая эту книгу, и полное погружение в сверхъестественный мир древних существ и инопланетных монстров обеспечено. Эти произведения созданы, чтобы щекотать нервы, ведь чувства тревоги и напряжения держат читающего в своих цепких лапках до последнего абзаца.

Обожаю лавкрафтианский хоррор, поглощающий в свою темную пучину, отдающий откровенной дьявольщинкой, зазывающий в свои небывалые вселенные и моментально окутывающий щупальцами сознание. Вот вроде ничего такого страшного не описывает Лавкрафт, но поражает то, как он мастерски создает атмосферу присутствия рядом с героем чего-то непостижимого, древнего и ужасающего. Химеры миров Ктулху - это воплощение вселенского зла, часто невидимого, но оставляющего за собой потёки слизи и сладкий аромат безумия. И жуть накрывает от одного осознания, что вот-вот что-то случится кошмарное, что великий неизбывный ужас уже рядом нужно только обернуться и он схватит тебя, вопьется клыками в твою шею, сведет с ума, изымет твое сознание и превратит тело в искусно сделанную покорную куклу…

«Человеческий разум не способен разобраться в своей сущности, и, полагаю, мы должны благодарить природу за ее милосердие».

Лавкрафт – очень личный писатель. Ты либо отторгаешь его, называя скучным, однообразным и банальным, либо устраиваешь ему самое уютное местечко в своем сердце. Столь пылкое признание его творчества, конечно, не отменяет критику: ты все так же замечаешь неточности, нелогичности (со всеми писателями бывает) и повторения, но тебе на это плевать с высокой колокольни. Любовь нельзя изгнать, лишь указав на ее недостатки.

В данном сборнике (лучшем из лучшего) мне очень понравились «Зов Ктулху» и «Шепот во мраке», но, увы, совершенно деморализовали «Хребты безумия». Хотя данные «Хребты…» являются одними из важнейших в творчестве автора, я просто не смогла их вынести; меня отчего-то клонило в сон, а от профессиональных описаний города древних (вплоть до указания размеров) хотелось взвыть. Это был мой первый провал у Лавкрафта. Мой мозг сопротивлялся этой повести с небывалой настойчивостью, как я ни убеждала себя, что сие все-таки написал один из моих любимых писателей.

«Зов Ктулху» же и «Шепот во мраке» оказались, как я и ожидала, необыкновенно атмосферными. «Шепот…» – повесть наиболее мрачная, все в ней как-то очень уж противоестественно. Вообще чувство противоестественности – типичное в случае с произведениями Лавкрафта. Он пугает не описаниями каких-то неземных (или земных?) тварей. Главное у него – вот это липкое, отвратительное чувство неестественного, неправильного, чего не должно быть в нашей жизни. Словно бы в жизнь вторглась неприятная алогичность, и она уничтожает правильность, стройность привычного нам.

«Страх – самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх – страх неведомого».

«Шепот…», помимо того, что бьет по твоим страхам «неправильности», так еще и рассказывает о твоей беспомощности. Вот уж точно отвратительное чувство – эта беспомощность. В «Шепоте…» сопротивление невозможно. У Лавкрафта обычно так и бывает: вот не могут герои бороться с возникшими ужасами, единственный их шанс спастись – это бежать, бежать сломя голову с надеждою, что зло от тебя отстанет. Но отстанет ли?..

Оттого «Зов Ктулху» – это прямо революция какая-то. Это, кажется, первое мое произведение у автора, где герои решаются дать отпор воплощенному кошмару. В прямом смысле. Оно – о способности человека сделать хоть что-то, пусть и с огромными потерями для себя. Выиграть не сможешь, но хотя бы оттянешь страшный момент. Как бы там ни было, но у Лавкрафта даже самая упорная борьба ничем не завершается. Бегство и бой у него одинаково успешны и – безуспешны.

Ктулху впечатляет, хотя тебе его толком не показывают. Он – квинтэссенция твоих страхов, впечатлений об иррациональном. Воображать его можно бесконечно, так и этак, но лучше не пытаться его визуализировать – а разве может наш главный страх принять постоянную форму? Разве не из-за отсутствия реального воплощения так сильны эти подсознательные страхи?

У Лавкрафта вообще все боги (и главный бог Азатот, аналог привычного нам Бога, создатель Вселенной) крайне неприятны, жестоки и презирают человеческий мир. «Слепой безумный бог» и «ядерный хаос» – это, конечно, прекрасно, но неутешительно.

«…тот последний бесформенный кошмар в средоточии хаоса, который богомерзко клубится и бурлит в самом центре бесконечности – безграничный султан демонов Азатот».

И все какое-то ползучее, отвратительное, что поневоле хочется спросить, как писатель до такого додумался. Создается впечатление, что у Лавкрафта был конфликт с Богом похлеще, чем у Достоевского. Мир Лавкрафта – это мир антихристианский (и антирелигиозный), но оттого он не становится миром атеистическим. Этот мир враждебен человеку; кажется, человек в принципе мешает мирозданию, не очень-то его и жалко, если так. Сталкиваясь с жуткими силами природы (во что ее ни наряжай), человечество неизменно проигрывает, как каждый из нас неизбежно проигрывает смерти. Слишком часто Лавкрафт – о попытке спрятаться от ужасных законов мира, о невозможности встать выше даже собственной природы, человеческой; он – о депрессии, кошмарах мышления, смирении или отрицании своей ничтожности в масштабах земного шара.

Получать удовольствие от него можно, как от чтения того же Достоевского – творится омерзительное, но копаться тебе в этом нравится, хочется же разобраться. От него быстро устаешь (с таким-то образом мыслей), но после хочется снова и снова к нему возвращаться. Читать же стоит лишь в том случае, если вас нелегко вогнать в уныние и вы считаете себя стрессоустойчивым.

Хорошо, плохо ли это, но Лавкрафт не терпит иллюзий.