Илиада. Перевод А. А. Сальникова

Очень краткое изложение "Илиады" для чётких пацанчиков и девах, не желающих тратить время на прочтение и любящих комедии абсурда.

Хрис: Верни дочку.
Агамемнон: Неа.
Ахиллес: Верни, верни.
Агамемнон: Бу! Тогда твою бабу заберу!
Ахиллес в печальке.
Фетида: Зевс! Сыночек в печальке! Помоги!
Зевс: Окей. Агамемнон, фас!
Агамемнон: Окей. Ололо, драчка!
Парис: Драчка! А ну выходи самый дерзкий! Всех порешу.
Менелай: Ну я тут самый дерзкий.
Парис в ужасе убегает.
Гектор: Зассал, зассал!
Парис возвращается.
Гектор: Кто победит, тот и чёткий.
Менелай: Ща как дам!
Киприда: Я богиня! Пыщ — и нет Париса.
Елена: О, Парис, откуда не возьмись! Давай секс делать.
Парис: Окей.
Менелай: Блин, испарился.
Агамемнон: Значит, мы победили! Гоните бабки!
Зевс: Ну что, может, закругляться будем?
Гера: Нет! Отрубить троянам головы!
Зевс: Конечно, милая. Афина, сделай.
Афина: Парис, фас!
Парис: Пыщ!
Менелай: А-а-а!
Все: Драчка! Драчка!
Идёт драчка.
Арес: Как, драчка — и без меня?
Афина: Опять Арес расшалился. Диомед, фас!
Диомед: Пыщ!
Арес: А-а-а! *убегает*
Гера и Афина: Скукота. Пойдём пожрём.
Гектор: Ой, чуть на драчку не опоздал! А ну, кто тут самый дерзкий?
Десять ахеян в один голос: Я!
Нестор: Эники-беники… Аякс, ты водишь.
Аякс: Пыщ!
Гектор: Пыщ!
Мужики: Эй, ночь уже. Пойдем, пожрём.
Все: Окей.
Расходятся и жрут. Утром всеобщая драчка продолжается.
Гера: Я помогу ахейцам.
Зевс: Марш на кухню. Из вредности теперь не буду им помогать.
Агамемнон: Что-то страшно. Давайте-ка все свалим, ну её, эту Елену.
Диомед: Не ссы!
Нестор: Надо б Ахиллеса на разборки.
Одиссей: Ахиллес, кис-кис-кис!
Ахиллес: Не-а.
Ахейцы: Нам нужен засланец в стан врага!
Диомед: Чур я! Одиссей, пошли со мной.
Трояне: Нам нужен засланец в стан врага!
Долон: Чур я!
Одиссей и Диомед: Опа, вот так встреча! Пыщ! *входят в раж, грабят и убивают*
Утром драчка продолжается.
Зевс: Я за троян!
Посейдон: Я за ахейцев!
Гера: Муж! Пошли делать секс!
Зевс: Окей.
Аякс: О, камешек! Дай-ка кину.
Гектор падает без чувств.
Зевс: Ой, что-то я отвлёкся. Непорядок. Аполлон, пособи.
Аполлон: Окей.
Патрокл: Ахиллес, солнышко, можно мне тоже в драчку?
Ахиллес: Ага. Возьми мою одежду и мотоцикл и смотри не поцарапай.
Трояне: А-а-а, да это ж Ахиллес!
Патрокл: Мвахаха!
Гектор: Пыщ!
Мраком чело Патрокла облачилось.
Гектор: Ура, халявные шмотки!
Ахейцы: Не-не-не, не трожь!
Зевс: Отставить кучу-малу! *кидает дымовую шашку, все расходятся*
Ахиллес: Что за дела?
Ахейцы: Патрокла порешили.
Ахиллес в печальке.
Фетида: У сыночка украли шмотки! Не боись, сына, мама ща все сделает. Гефест, куй.
Гефест: Кую.
Ахиллес: Обновка! Всех порешу!
Агамемнон: Мирись-мирись и больше не дерись. Вот твоя баба.
Конь Ахиллеса: Ахиллес, тебе кирдык.
Ахиллес: Говорящий конь!!! Не надо было столько пить.
Гера: Кто за белых, кто за красных?
Афина, Посейдон, Гермес, Гефест, Гера: За ахейцев!
Арес, Аполлон, Ксанф, Артемида, Лета, Киприда: За троянцев!
*Ад, содом, гоморра, мясорубка с участием богов и людей*
Зевс: Пора завязывать. Гектор помрёт.
Боги: Почему Гектор?
Зевс: Ээээ… Мммм… О! Судьба!
Ахиллес: Гектор, выходи, буду морду бить.
Гектор: Окей.
Ахиллес: Пыщ!
Гектор: Ой. Развей мой прах над Гангом хотя бы.
Ахиллес: Фигушки, ты мои труселя снял с Патрокла, мстя моя будет ужасна. *срывает одежду с Гектора и идет хоронить Патрокла*
Призрак Патрокла во сне: Ахиллес, и после смерти мне не обрести покой, хочу с тобой вместе в гробике лежать.
Ахиллес: Окей.
Нестор: О, Ахиллес спит! Стырим тело Гектора и вернем троянцам, что оно тут валяться-то будет?
Приам: Тело сына? Спасибо. Пошли все пожрём.

"Не без борьбы я, однако, погибель приму, не без славы!
Сделаю дело большое, чтобы знали о нем и потомки!..."

"Целиком ты заплатишь нынче за горе мое по друзьям, перебитым тобою"

Все-таки лайвлибовские игры существенно расширяют читательские горизонты: ведь сколько ж лет боялась даже подступиться к бессмертной гомеровской "Илиаде" (а как при этом хотелось насладиться сокровищницей античной литературы!) - пугал сам сюжет (вдруг будет скучен, ведь казалось, что я его его не понаслышке знаю), язык (вдруг будет малочитаемым, неподъемным, а проще говоря, излишне тяжеловесным). Все оказалось не так страшно: порадовал и увлекательный, динамичный, стремительный сюжет (многое для меня из описанных в книге событий было вообще в новинку), а язык, конечно, хоть и был чуточку необычен (скорее, непривычен для современного мира), но как же чертовски красив (о, это отличный образец "высокого" слога).

Похищение прекрасной Елены, Троянская война, троянский конь - сюжеты, казалось бы, затертые до дыр, но нет - то лишь верхушка айсберга. Для меня открытием стала (если что, я не читала "Легенды и мифы Древней Греции" Николая Куна, поэтому у меня, как обычно, открытий много:) ссора царя Агамемнона и отважного Ахиллеса из-за "добычи" - прелестной Брисеиды, плененной девушки, которой был награжден за отвагу сын Пелея (Ахиллес), но сын Атрида (Агамемнон) забрал ее себе. Не будь этой ссоры, возможно, и события повернулись бы в другом направлении: не был бы ранен смертельно друг Ахиллеса, Патрокл, ведь рядом бы с ним сражался храбрейших из храбрых - Пелеев сын. Но вот только гордые мужи таких обид не прощают: удалившись от дел, Ахиллес вскоре и получит горестную весть, доставленную ахейцем Антилохом - нет больше верного друга, как и тела его нет - унесли подлые троянцы...

И вот здесь, пожалуй, и начинается самая интересная часть поэмы - противостояние "шлемоблещущего" Гектора и быстроногого Ахиллеса. Гектора сломить, похоже, не в силах ничто, но ведь то еще не пришел разъяренный Ахиллес в своих новых выкованных Гефестом доспехах (старые он одолжил Патроклу, а когда Патрокла убили, в них облачился Гектор. Ох, и гневался же Кронид (Зевс), видя такое безобразие...

Кстати, еще одно открытие. Троянская-то война была (если судить по Гомеру, естественно) не только между троянцами и аргивянами (ахейцами, греками), но и между самими небожителями, причем согласия в стане богов тоже не было: кто-то был за троянцев (как Феб-Аполлон, например, бессчетное раз спасавший этого неубиваемого Гектора), кто-то - за ахейцев - те же Гера с Афиной, например, из-за чего у них были постоянные стычки с громовержцем (Зевсом) - Гере даже как-то пришлось пойти на хитрость, чтобы опоить дурманом любви супруга, а его брат (Посейдон) тем временем помог проигрывавшим ахейцам. Вот поистине эпическая книга и эпическое сражение, полное кровожадных подробностей - хотя чего еще ждать от книги, где процентов 90 занимает описание военных сражений?

Симпатии мои были преимущественно на стороне ахейцев. Хотя постоянно раздражал плач Ахиллеса - всю книгу путала его с Одиссеем - очень уж имена похоже звучат, на мой взгляд. То это были стенания по поводу отнятой Агамемноном Брисеиды, то по поводу смерти друга. Интересно было следить и за жителями Олимпа: ох, уж эта непокорная Афина, которая все равно все сделает по-своему))

Заканчивается жестокая книга возвышенно и милосердно. После долгих уговоров Ахиллес все же отдает тело Гектора его отцу, ведь Патрокла все равно уже не спасти...

Поэме Гомера уже три тысячи лет, а все так же актуальна. Никогда не приведет ни к чему хорошему война - кровь убитых, слезы их родственников, разрушенные города. Похоронный пир и оплакивание костей - страшное предзнаменование ныне живущим ...5/5

"Мы ничем не поможем и сам неистовым плачем.
Боги такую уж долю назначили смертным бессчастным, -
В горестях жизнь проводить. Лишь сами они беспечальны..."

Множество великих государств расцвело и обратилось в прах с тех пор, как гомеровская «Илиада» была исполнена в первый раз, но слова «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына» по-прежнему заставляют затаить дыхание. Монументальное произведение, состоящее из двадцати четырёх песен, или из пятнадцати тысяч семисот стихов – истинное сокровище Трои, только вместо рубинов и изумрудов сверкают смыслы и образы.

Взглянув на текст поэмы, можно вспомнить Бродского: “Поэзия – это высшая форма существования языка”. «Илиада» в блестящем переводе Николая Ивановича Гнедича доказывает это со всей очевидностью. “И над морем заря расстилается ризой златистой” – как вам? А “немолчношумящее море”? Я нигде не видела настолько красивых, архаично звучащих эпитетов. Ритм гекзаметра, стихотворного размера, выбранного Гнедичем, вводит в транс не хуже струящейся музыкальности греческого оригинала – первоначально поэма предназначалась не для чтения, а для услады слуха.

Магическое, звучащее слово меняло реальность под переливы кифары. В древней Греции странствующие сказители назывались аэдами. Одним из них был и Гомер – таинственный слепец, обладавший особым видением. Именно с Гомера началось утверждение символической фигуры автора. Сказитель погружен в мир памяти и слова, лишь ему под силу достать из тьмы веков имена давно забытых героев и придать им золотой ореол славы, который сродни бессмертию.

Для Гомера его персонажи не были современниками. Он вполне резонно считал, что слушатели уже знают, кто из Афродиты, Геры и Афины на свете всех милее, а также сколько раз похищали бедняжку Елену. Поэтому он забрасывал слушателей в самую гущу битвы – точнее, в самую середину осады Трои, также известной как Илион (отсюда и название поэмы). Читателю из двадцать первого века придётся либо проштудировать Куна, либо держать интернет под рукой. Незнакомых имён может быть много, но в этом есть красота и значение.

Любого современного автора отлучили бы от издательства, если бы он сделал то же, что Гомер: в самом начале поэмы, во второй песни он выдаёт детальный список одной тысячи ста восьмидесяти шести кораблей ахейцев. Отдельные поэты серебряного века даже пытались побороть бессонницу с помощью гомеровского каталога, видимо, считая корабли вместо овец. Однако, это не помогло, так как перечень кораблей – одна из точек сгущения смысла.

Каждый герой, каждый народ, принявший участие в осаде Трои, должен быть назван. В классической филологии есть такое понятие, как эпическое спокойствие Гомера. Созерцательно и отрешённо автор прислушивался к предсмертным хрипам прекрасных молодых воинов – и шелесту винно-красных волн Эгейского моря. Всё в мире имеет равное достоинство – люди, звери, боги, вещи, оружие и корабли. Если не уделить внимание всему, то исчезнет магия эпоса, неспешный ритм, который символизирует мироздание, превосходящее сознание человека.

У Гомера красива даже война. Искусство убивать, умение умирать. Да, мудрый аэд признаёт, что это горе и бедствие для всех, но фатум неотвратим: мойры отмерят долю всем, от всесильного олимпийца до простого гребца. Боги у Гомера очень человечны в своих страстях и тоже подчинены власти судьбы. Если не принять то, что предначертано, то жизнь становится ничтожной: увиливание недостойно человека. Лишь тот достоин славы, кто бесстрашно встречает взгляд судьбы.

Ещё один образ, аккумулирующий в себе главную идею «Илиады», это описание щита Ахилла. Первый в истории литературы экфрасис, то есть, словесное описание предмета искусства, показывает амбициозный замысел бога-кузнеца Гефеста: щит вмещает всё небо, землю, звёзды и луну, а также много сценок из сельской и городской жизни. Мир и вражда являются гранями одного и того же: идиллическое описание пашни следует за военными событиями, а свадьба соседствует с тяжбой.

Подобный переход от полноты счастья к несчастью является основным принципом греческой трагедии. Гомер – великолепный рассказчик, который мастерски показывает всю суть героев через перипетии. Гектор, доблестный полководец троянцев, открывается с новой стороны в сцене прощания с женой Андромахой. Гектор знает, что отправляется на смерть, но не боится ни разрушения Трои, ни гибели всего войска, ни собственной судьбы. То, что приносит больше всего мучений – слёзы Андромахи, мрачное будущее любимой жены и маленького сына.

Сцена, в которой гнев Ахилла наконец-то стихает, тоже потрясает глубокой трагичностью. Будто воочию видеть, как убелённый сединами царь Трои целует руки, убившие его сыновей, как отчаянная мольба пробивает защиту неуязвимого Ахилла лучше всякой стрелы – это испытание для эмоционального читателя, на которое, тем не менее, стоит отважиться. Покорение поэмы в целом требует определённого мужества: произведение древней эпохи обладает непростым темпом и является частью богатого культурного наследия. Но если вы до сих пор думаете, что «Илиада» – это далеко, незнакомо и вообще не про вас, вы ошибаетесь.

В десятой песни, помимо всего прочего, описывается лагерь греков у стен Трои. Тысяча костров пылает в ночи и словно отражается в россыпи звёзд на тёмном небе. Мир целостен и прекрасен. Мрак космоса скрывает разницу между разожжённым воинами костром и холодным сиянием небесного светила. Если вы когда-то любовались ночным небом, держа в руках свечу, фонарик или даже телефон, знайте: в тот момент вы были одинокой звездой, которая летела сквозь время и пространство на огни ахейского лагеря.