Глава 2

Захотелось налить себе чего-нибудь покрепче, прежде чем ознакомлюсь с содержимым конверта. Немного льда, немного виски, и бокал мгновенно покрылся холодной испариной. Я громко вздохнул с облегчением, когда с ног слетели туфли и носки.

Окна выходили на открытое море, где в отдалении уже зарнился горизонт; на песчаном пляже в форме тонкой линии работники неторопливо чистили и складывали шезлонги. Я сидел в кресле, цедил виски и предавался мыслям о будущем, которое мне уготовано после Черногории. Нервы щекотало от чувства ответственности.

Вечернее солнце зашло за гору, наступил долгожданный отдых от зноя. Снова поймал себя на желании бросить всё и окунуться в тёплые морские воды Адриатики. Если бы не любовь, даже не раздумывая отказался бы от предложения.

Хотя… Деньги, что мне уже прислали на крипту – заранее и в качестве мотивирующего аванса, – были слишком большими, чтобы отказаться от сделки. В моральном отношении я был готов на всё и даже больше, но смущение вызывало другое: что на чаше весов всё-таки перевешивает? Любовь к Елене, моей медведице, с которой я два года строю полные конспирации отношения, или капитал, полученный после успешного выполнения её задания? Денег правда хватит на правнуков, а может и на праправнуков, если разумно инвестироваться.

Жизнь за последние три года круто перевернулась. Я только поспевал лавировать между потоками, чтобы удержаться на плаву и не утонуть в мрачных водах сегодняшних дней.

Две тысячи двадцать второй год. Модельное агентство с хорошей репутацией разорвало контракт: «Извините, но… вы сами всё понимаете. Дальше сотрудничество просто невозможно. Наше сотрудничество было на самом высоком уровне и в ваших взглядах нет ни процента плохого – но политика есть политика. Быть может, в будущем, когда стихнет шторм, мы пригласим вас войти в нашу дружную итальянскую семью – вновь, как и прежде, наши выставки будут разрывать подиум» Миланские эйчары своим чародейским разговором сумели парализовать жертву. Я не смог ни угукнуть, ни опротестовать, ни банально нахамить им. Мат разразился на ресепшене, под удивление охраны, которая знала меня как постоянную модель из России.

Мне выплатили отступные. С помощью золотого парашюта я приземлился ненадолго в Белграде: в этот период день был незаметен из-за сна, а ночь ярка техно-драйвом и бесконечными вечеринками с сомнительными личностями. Где тень, там и нечистоты. Люди Елены заприметили в Salon 1905, сначала молча наблюдали, а после решили познакомиться ближе:

– Подумай очень хорошо, Слава, я тебе как русский русскому советую, – сказал Армен, протягивая бокал шампанского. – Нельзя отказываться от такого предложения.

У него было ужасное дыхание и тяжелые руки, но наседал он так хорошо, что слететь с разговора едва бы удалось.

– Я всегда сторонился работы в эскорте, – постарался как можно мужественнее заявить на языке нравственности и духовности.

– А кто сказал, что ты будешь эскортником? Ты что, подумал, что я подкладываю тебя под бабу? Что за глупости. Слава, не говори глупости, они отнимают наше время. Время должно быть продуктивным.

– Кем же мне быть, если предлагаешь познакомиться с олигархом? Как её зовут, напомни?

– Просто знакомство, – успокаивал Армен, катя по столу второй бокал. Под ним оказалась визитка: – Зовут мою начальницу Елена. Ты же красивый парень, да? Брат, давай работать? Позвони вот сюда. Всё устрою, в один миг и совершенно бесплатно, дорогой. Другие бы ради организации такой встречи попросили бы хорошее вознаграждение, но ты особенный, ты красивый, да.

Резкий порыв ветра оборвал воспоминание. Сильно дернуло занавес, пришлось его сложить и уйти обратно в гостиную.

А я и правда особенный? Возможно. Подавляющее большинство моделей, окажись в эскорте, либо гибнут во тьме безвестности, либо травятся токсичными отношениями со своими покровителями. К счастью, меня трагедия миновала. Моя покровительница, как настоящая медведица, дорожила моей независимостью, защищала от порчи репутации, при любых наскоках со стороны прессы – атаковала беспощадно. Лена не раз говорила, что ей нужен цельный человек, личность, а не жалкая марионетка с ярлыком дорогого проститута.

Это сильно подкупало…

Из порванного конверта выпал телефон неизвестного бренда, карта с симкой и мини-инструкция: «Если не беру трубку – жди звонка. Целую и дьявольски жду следующей встречи, мой медвежонок». Нетрудно было догадаться, что это подарок от Лены.

Время было девять, в Москве сейчас десять, значит она сейчас только освободилась. Первая попытка дозвониться ни к чему не привела, и только на третий – ближе к московской полуночи – я услышал знакомый ласковый голос:

– Медвежонок мой, ты добрался!

– И тебе привет из Черногории.

– Ты не в духе? В отеле плохо обошлись? – Лена растерялась в догадках.

– Просто устал. День был тяжелый. К тому же закрепиться в монастыре пока не удалось.

– Подожди пять минут, – в трубке послышался какой-то шум, а затем наступила продолжительная тишина. – Всё, уединилась. Могу расслабиться и поговорить с тобой пятнадцать минут.

Послышалось чиркание зажигалки. Лена затянулась. Я возмутился:

– Мы же договаривались, что моя медведица не будет курить…

– Ну прости! Так получилось.

– Мы договаривались, что любая сложная ситуация не будет провоцировать тебя на курение.

– Это легче сказать, чем сделать. Сегодня совет директоров плохо себя вёл. Дивиденды отказался выплачивать. Якобы состояние рынка из-за санкций требует коррекции планов. Ну, точнее, совет дал рекомендацию на двух вонючих бумажных листках.

– Мама-медведица справится с ними? – я знал, что подчеркивание силы вызывает у Лены большое возбуждение.

– О да! Просто порву когтями. Эти толстые, упитанные подушки разлетятся на куски – покрою перьями весь зал совещаний. Они же думают, что евро монетами падают к нам с небес, зарабатывать их мои дражайшие акционеры разучились ещё в году двухтысячном. Но пока обошлась тем, что холодно ответила: «Дорогие коллеги, приму к сведению ваши рекомендации»

– Прекрасно. Я по тебе скучаю.

– Милый, тоже сильно-сильно скучаю, – затем голос Лены выдал нервозность, которую обычно она всегда прятала. – А теперь расскажи, что получилось сделать.

Лену сильно угнетало обсуждение любой темы, хоть как-то связанной с пациенткой: в последние полгода разговоры то и дело скатывались в необходимость «урегулировать черногорские процессы». Поначалу казалось, что речь идёт про зарубежные активы, от которых следует избавиться из-за санкций или которые попали под блокировку. Станковичи, как и остальные российские олигархи, любили прятать деньги в недвижимость и фонды под сомнительными биографиями.

Она поделилась со мной секретом недавно, и только после того, как я потребовал от неё объяснений, от чего её самочувствие стало так сильно меняться. Было всё: и слёзы, и раскаяние, даже истерики с бросанием айфона в стену.

Я стерпел женские капризы, потому что боялся конкуренции в постели. Не каждому везёт с олигархом, а после потери карьеры в модельном бизнесе, на которую возлагал так много надежд, оставалось переждать бурю в объятиях. Истина оказалась намного сложнее.

– Насколько безопасен этот канал связи? – задал вопрос вполне открыто. – Мне требуется повышенная защита на случай, если всё раскроется.

– Защищенный. Милорад обо всём позаботился. У меня с ним более комфортные отношения, чем с Гришиным. И поменьше тревожься, медвежонок, всё под контролем.

– А кто он, этот Гришин?

– Весьма ценный кадр. Корпоративный слуга Её Величества. Своевольный, но слишком полезный, чтобы отправить его в отставку. Мы держим его поодаль от России, на случай важных переговоров или задач. Сейчас он в Черногории. Рассказывай дальше.

– Странно, почему ему нельзя тогда было поручить эту миссию?

Звук затяжки сигаретой.

– Потому что есть нюансы, Слава. Рассказывай.

– Честно, в происходящем слабовато разобираюсь. Всё же я не шпион.

– Армен, наш белградский друг должен был тебя подготовить.

– Подготовить-то подготовил, но… Тут довольно необычно с конспирацией. В монастыре слишком сильно озабочены ею, а попасть в него крайне сложно. Это контрастирует в моей голове: солнце, пляжи, море, горы, Черногория и туристы, и прямо на краю городка – учреждение, похожее на тюрьму. Скажи, ты бывала когда-нибудь в Подмайне?

– Только один раз, – вздохнула Лена. – И начиная с того дня, я ни на секунду не могла оторваться от тяжкого морального груза.

– Хм, а когда этот случился первый раз? Быть может, всё изменилось.

– Это было в 2020-м.

– Пять лет прошло. Ясно. На самом деле твои ребята классно поработали.

– Опиши всё как есть.

– Ну, внешний контур – сама крепость с монастырем. Лесопосадка сделана так, чтобы обзор строений был затруднительным. На стенах охрана. Камеры просматривают с разных ракурсов, правда большая часть их направлена не на окружающее пространство, а на внутренний двор. Ворота усилены двойными дверьми. Охрана ходит парами. Монахов не так много, они чураются меня. Твои ребята классно поработали.

Я остановился, чтобы подумать, как правильнее задать вопрос:

– Есть вопрос. Зачем маме-медведице такие пересказы? У неё состояние в двадцать миллиардов. Шпионаж вообще ни к чему, на мой взгляд.

– Мой способ выживания в бизнесе заключается в принятии неожиданных, возможно глупых решений. Чем меньше разбираются во мне конкуренты, тем лучших результатов удается достичь. Кроме того, я предполагаю, что в Черногории мои работники говорят… не всегда правду. Это полуправда либо откровенная ложь.

– А мне ты доверяешь на все сто процентов?

– На двести, – усмехнулась Лена. – Ты себя зря недооцениваешь, медвежонок. Говори дальше.

– К сожалению, это всё. Охрана свое дело знает. Перекаченные тестостероновые быки. Настоятель отсутствует, а вместо него дали поговорить с его помощником Пименом – у старика позиция короля без короны. Однако он отказал от проживания в монастыре.

– Хм. Слава, первым делом тебе нужно поселиться в Подмайне, – Лена перешла в режим наставлений. – Или ладно, добейся хотя бы постоянного нахождения. Сейчас нет более важной задачи, чем закрепиться там и выведать, нет ли следов измены. Все документы, все разрешения у тебя есть, никогда не стесняйся их использовать. Ты же артистичная модель? Так сыграй свою роль. Я всегда ценила твои таланты, поэтому не робей, когда будешь прибегать к ним.

– Ну а что потом? Пациентку, судя по всему, стерегут днем и ночью, показывать её мне не собираются.