Цитаты из книги «Безбилетный пассажир»

Обсуждать музыку всегда сложно. Но я, как смог, объяснил: в «Не горюй!» кроме авторской музыки нужна еще национальная (застольные песни и танцы) и шизонутая, дурная – та, которую играет оркестр доктора Левана. Фильм о враче Бенжамене Глонти, который учился в столице (в Петербурге) – то есть авторская музыка должна быть европейской. Но врач – грузин, значит, и Грузия в ней тоже должна присутствовать… Обсудили

Но звонок Познера не пропал даром. Французы разыскали-таки роман Тилье и сами сняли по нему фильм с французским актером и певцом Жаком Брелем в главной роли. На фестивале Мар дель Плато в Аргентине оба фильма встретились. Это стало сенсацией: французский и грузинский фильмы по одному и тому же роману. Сначала показывали французский фильм. Перед просмотром я оставил у портье для французского режиссера бутылку «Столичной» и баночку черной икры в качестве презента – я воспринимал этого француза почти как родственника, брата по крови. Но после десяти минут просмотра смотался из зала, побежал в гостиницу и забрал свой презент обратно.

Когда сценарий «Не горюй!» был написан, я отнес его в Экспериментальное объединение, где худруком был Григорий Чухрай, а директором – Владимир Александрович Познер (отец телеведущего Владимира Познера). Чухрай тогда запустился со своим фильмом, ему надо было надолго уехать, и он попросил меня на время своего отсутствия быть худруком вместо него. Я согласился. И сам принимал свой сценарий, сам себе делал замечания, сам их исправлял. Познер и главный редактор студии Владимир Огнев мне доверяли и во всем поддерживали.

Часов до девяти мы читали ему сценарий, а он серьезно слушал и кивал. Когда мы спрашивали: «Ну как?», он говорил: «Гадасаревиа!». По-грузински это означает: так хорошо, что с ума сойти можно!

Сижу и насвистываю по привычке. Из лифта вышли четверо. Трое – здоровые, как шкафы, а один поменьше – скорее не шкаф, а этажерка. Подходят ко мне:

корреспондент. Хотел взять у нас интервью: «О чем фильм»? Мы попросили подождать до конца рабочего дня. Корреспондент отошел к осветителю и спросил его: «О чем фильм»? – Одна баба с ребенком вышла замуж. Родился второй ребенок. Мужа куда-то переводят, и она уезжает с ним. Второго ребенка забирает, а первого оставляет. И первый переживает, плачет. А муж – хороший мужик оказался, сказал: «А пошли вы все»! И взял мальчишку. Коротко и ясно.

Между прочим. Я никогда не пытаюсь объяснить в нескольких словах, о чем снимаю фильм. Потому что тогда – зачем снимать? Проще написать несколько слов в газету. Когда мы с Таланкиным снимали «Сережу», то все время пытались сформулировать: о чем фильм? «Дети – наше будущее. Какими будем мы, такими будут и наши дети»… И другую такую же муть.

Прилетел, позвонил моему другу режиссеру Эльдару Шенгелая и сказал, что мне нужен грузинский сценарист. Эльдар назвал мне фамилии трех возможных сценаристов (одного из них, Резо Габриадзе, выделил, он с ним работал, двух других знал меньше): – А, в общем, приходи завтра на студию, и я тебя со всеми познакомлю. Завтра привезут бочковое пиво, и они все обязательно появятся. Первым, на мое счастье, за пивом пришел Резо Габриадзе. Других я ждать не стал и вручил ему книжку. Резо роман очень понравился, и мы начали писать сценарий. Через несколько дней Резо спросил: – Гия, скажи, а о чем наш сценарий? Меня спрашивают, а я никак не могу

И я не могу. Скажи, что заранее никогда не говоришь, о чем фильм, – это плохая примета. А когда фильм выйдет, критики напишут, а мы запомним.

Любимой книгой моей мамы был роман французского писателя Клода Тилье «Мой дядя Бенжамен» (в первый раз я ее прочитал в пятом классе, а потом часто перечитывал). И мне в голову пришла идея: на ту Планету поселить героев этого романа. Но французов я плохо знаю… А пусть вместо французов они будут грузины! Попробовал. Оказалось – не так уж трудно. Герои, став грузинами, начали походить на моих друзей, родственников и знакомых. Бенжамен напоминал мне моего друга, поэта и критика Гурама Асатиани, лекарь Менски – моего дядю, среднего брата мамы, Левана Анджапаридзе, сестра Бенжамена – мою двоюродную сестрицу Софико Чиаурели… Все хорошо, только вот сюжет рассказа Шекли мешал. Эти грузины никак в него не вписывались – плевать им было и на инструкции, и на инспектора. Они жили как хотели, ссорились и мирились, кутили и пели. А что если забыть и про Планету, и про инспектора, и про Шекли и действие романа перенести в Грузию?